Часть 2 (главы 1,2)
3784 Words
Часть вторая
Тревожные дни разлуки
Хищником мечется злая волна,
Судно, как щепку, швыряя…
На берегу, оставшись одна,
Снова с огнём играю…
Ревность и зависть ставят капкан,
Рвут наши судьбы на части,
И опускается серый туман,
Чтобы разрушить счастье.
Не понимая, что мы сильней
С нашей невидимой связью,
Наносят удары ещё больней,
Выпачкав души грязью.
Крутят, ломают и гнут нас к земле,
Только не справиться с нами,
И сохранить мы сумеем во мгле
Яркое, жгучее пламя…
Victoria
Глава первая
Пролетело ещё три дня, спокойных и счастливых, не омрачённых ни ссорами, ни событиями, которые могли бы нарушить привычный ритм жизни. Позже, вспоминая это время, Анжела не раз думала о том, что это были самые лучшие дни жизни здесь. Но всему хорошему рано или поздно приходит конец, и их покой оборвался в одно мгновенье, когда в двери замка постучал гонец с пакетом от короля…
За окном моросил серый осенний дождик, и Анжела устроилась в библиотеке с томиком Шекспира в руках. Читая знакомые с детства строки, она в очередной раз поражалась тому, что в этом мире правили другие короли, но гениальный творец, чья загадка многие века мучила учёных литературоведов всех стран, родился и здесь, создавал свои шедевры и точно так же остался в памяти людей самой таинственной фигурой среди писателей. Зачитавшись, она не заметила, когда в библиотеку вошёл Рауль, и радостно улыбнулась, услышав его голос:
- Ангел, нам нужно поговорить…
Но улыбка сбежала с её лица, как только она увидела его серьёзные глаза и толстый пакет, зажатый в руке.
- Что это, Рауль?.. - голос дрогнул, потому что она уже догадалась о том, каким будет ответ.
- Приказ короля, милая…
- И чего требует от тебя его величество?..
Рауль помолчал, потом опустился в кресло напротив Анжелы, задумчиво глядя в её глаза.
- Ты помнишь, что шесть дней назад в порт Марселя прибыли мои торговые суда?
- Да, конечно, ты говорил мне об этом. Но какое отношение имеют корабли к приказу короля?
- Самое прямое. Прежде чем прислать приказ мне, король отправил его в Марсель.
- Он конфисковал товары? - удивилась Анжела, почувствовав облегчение, потому что потеря денег не казалась ей большим бедствием.
- Если бы… - вздохнул Рауль. - Нет, родная, товары погружены и отправлены по назначению. Король распорядился перестроить корабли и послал для этой цели своих корабелов, знающих, как быстрее выполнить его приказ.
- Перестроить? Для чего? Рауль, ради Бога, перестань говорить загадками!
- Война с Испанией продолжается на суше, но на море испанские суда нападают на прибрежные города и посёлки Франции и громят их, убивая людей. Его величеству угодно, чтобы я возглавил два военных судна и вышел в море, подняв чёрный флаг пирата.
- Что?! - Анжела не могла поверить тому, что услышала.
- Вот грамота короля, согласно которой мне даны полномочия уничтожать любое испанское судно, вошедшее в прибрежные воды Франции. Мне официально позволено грабить и убивать, защищая французское побережье от налётчиков.
- То есть приказом короля ты назначаешься пиратом его величества?
- Именно так, моя дорогая…
- Боже… Ведь это то, чего ты хотел для себя… - прошептала Анжела, вспомнив его слова в хранилище.
- Детка, я говорил не всерьёз, поверь мне. Неужели ты думаешь, что я хочу оставить тебя одну на берегу?
- Возьми меня с собой!
- Нет, Ангел, это совершенно невозможно. Во-первых, я никогда не стану рисковать твоей жизнью, а, во-вторых, ты отлично знаешь о морских суевериях. Женщина на корабле - к несчастью…
- Я могу подстричь волосы, я могу переодеться юнгой!..
- Милая, с твоей фигурой невозможно выдать себя за мужчину.
- Тогда мы сегодня же покинем страну, не мешкая ни минуты!
- Нет, Ангел, если я сбегу, до конца своей жизни буду чувствовать стыд. Пойми, родная, испанцы, в самом деле, грабят побережье и убивают людей. Имея два прекрасно оснащённых судна, я смогу сберечь множество жизней.
- А я? Что будет с моей жизнью? Что будет с нами, Рауль?
- Детка, ты не одна. Дом полон слуг, с тобой остаётся Гийом…
- И что может сделать художник, если его величеству будет угодно получить меня любой ценой?
- Ты же сама сказала, что король не собирается брать тебя силой…
- Король в любой момент способен изменить своё решение! И я ничего не смогу сделать, чтобы защитить себя от его прихоти!
- Ангел, даже если бы я захотел бежать, это было бы невозможно.
- Почему?
- Потому что мушкетёр его величества, доставивший мне пакет с приказом и грамотой короля, остался в замке, чтобы завтра вместе со мной отправиться в Марсель.
- То есть ты хочешь сказать, что у нас нет выхода?
- В данной ситуации я могу сделать лишь одно - подчиниться приказу.
- Признайся, что ты рад испробовать свои силы на море! - гневно воскликнула Анжела.
- Я не знаю… Правда, не знаю, что сказать… С одной стороны, моё сердце разрывается от тоски при мысли, что я должен расстаться с тобой, но с другой стороны…
- Ни слова больше, Рауль, я и так всё поняла… Когда ты едешь?
- Я же сказал - завтра рано утром мы с королевским мушкетёром и Пьером отправляемся в Марсель, а через два дня мои корабли поднимут паруса и выйдут в море. Забавно…
- Что тебя так забавляет? - с горечью спросила Анжела.
- Такое ощущение, словно снимаюсь в историческом фильме… Мушкетёр… Пираты…
- Только кровь, которую ты будешь проливать, не бутафорская…
- Кровь… Ты права, Ангел, кровь не бутафорская… Но идёт война, и с этим ничего невозможно поделать. Здесь точно так же, как и в нашем мире, люди убивают друг друга… Но испанцы убивают мирных жителей, а я собираюсь уничтожать только грабителей и убийц, мародёров и подонков, которые творили зло во все времена…
- Иногда грань между добром и злом становится настолько тонка, что невозможно распознать, чего больше в поступках людей - добра или зла… Беря в руки оружие, ты не можешь быть уверен, что оно поразит лишь негодяев без чести и совести. На войне, как на войне, мой дорогой, и всегда есть вероятность перейти черту… Впрочем, какой смысл в словах, если ты уже принял решение?..
- Разве у меня был выбор?
- Выбор есть всегда, но ты его уже сделал, и я читаю на твоём лице, что не в моих силах что-то изменить. Беда в том, что ты сделал выбор не в пользу нашей любви.
- Ангел, это нечестно! Ты знаешь, что причиняешь мне боль…
- А ты мне? Ты думаешь, мне не больно оттого, что я остаюсь одна? Ты думаешь, моё сердце не разрывается от этой боли? Может быть, ты прав, может быть, в самом деле, мы попали в капкан. Но ты идёшь в него спокойно, уверенный в своей правоте, а я бьюсь в отчаянии, потому что ни в чём не уверена…
- Ангел, девочка моя, я вернусь! Я не могу не вернуться. И, пожалуйста, поверь мне: я не сделаю ничего, за что мне пришлось бы краснеть в будущем.
- Рауль, ты не понимаешь, о чём говоришь. Ты будешь командовать двумя кораблями, и люди, которые окажутся в подчинении у тебя, не станут послушными куклами. Не верю я в благородных разбойников. Вы получили право на грабёж и убийства. Испанцы нападают на побережье, вы будете уничтожать их и грабить их суда, верно?
- Ну… в общем, да, в целом верно…
- Это как бумеранг, Рауль: зло порождает зло, и, как ни пытайся превратить его в добро, это невозможно.
- Так ты считаешь, что никто не имеет права защищать мирных жителей от морских разбойников?
- Это провокационный вопрос, - вздохнула Анжела. - Конечно, необходима защита, но сможешь ли ты удержать людей от желания грабить торговые или пассажирские суда испанцев?
- Корабли принадлежат мне, и команда моя, эти люди получают жалованье из моих рук, они работают на меня, Ангел.
- Всё верно, но пока твоя команда - мирные матросы. Ты не знаешь, как они поведут себя в военных условиях, тем более в условиях вседозволенности, которые создал король, вручив тебе грамоту, дающую право на грабёж.
- А кто тебе сказал, что я намерен показывать грамоту команде? Им достаточно будет узнать, что нами получен приказ защищать побережье от испанских кораблей.
- Дай Бог, чтобы тебе удалось совершить то, что не под силу многим…
- Это совсем не сложная задача, детка. Я уверен в своих силах, Ангел.
- Именно это меня и пугает - твоя излишняя самоуверенность. Ты не держал в руках боевое оружие! Рауль Легран сражался на экране и на сцене, но не в реальном бою!
- Я - не Рауль Легран. Я - Рауль Гай Дени де ля Феб, а ты постоянно забываешь об этом. И я точно знаю, что смогу сражаться так, как сражались мои предки в этом мире.
- И на какой срок ты отправляешься в море?
- Не знаю, детка. В приказе не оговорены сроки. Полагаю, что должен буду сражаться до тех пор, пока не очищу побережье от пиратов.
- Значит, завтра мы расстаёмся…
- Милая, разлука пролетит быстро.
- Ты так думаешь? - с горькой иронией спросила Анжела. - Война с Испанией затянулась, но граф де ля Феб в два счёта доведёт её до победного конца, не так ли?.. Бог мой, Рауль, ты как ребёнок, который получил долгожданную игрушку - тянешься к ней, не понимая, что у игрушки острые края, и можно сильно пораниться…
- Ангел, я прошу тебя, умоляю: давай забудем сегодня о том, что случится завтра. Давай проведём эту ночь так, словно впереди нет разлуки. Иначе я уеду с тяжёлым сердцем…
- А если мы проведём приятную ночь, ты уедешь с лёгким сердцем, оставив свою жену как приманку для короля, лишённую защиты и охраны, так?..
- Неправда! Я уже сказал, что ты не одна в замке. Дом полон слуг, с тобой остаётся Гийом…
- Разговор вернулся к его началу… - устало прошептала Анжела. - Я не хочу больше ходить по кругу, Рауль. Это бесполезно. Ни ты, ни я не изменим своего мнения, и боль останется болью, а потеря потерей… Здесь нет ни телефонов, ни Интернета, и я должна буду жить, не получая вестей от тебя…
- Почему? Я буду посылать к тебе гонцов…
- А слуги короля будут перехватывать их в пути, лишая нас связи… Я же знала, что этот день придёт, отчего же теперь мне так тяжело?.. Я готовила себя к разлуке, понимала, что король не оставит меня в покое, но почему сейчас мне кажется, что моя душа умирает от боли?..
- Ангел, любимая моя, родная моя девочка, успокойся, прошу тебя… - Рауль поднял её с кресла и прижал к себе, словно пытаясь внушить веру в то, что разлука пройдёт, и они снова будут вместе. - Верь мне, всё будет хорошо. Я вернусь, чтобы навсегда остаться с тобой…
- Забавное слово - навсегда, особенно в нашем случае… Нет, Рауль, так, как было до сегодняшнего дня, уже не будет. Я знаю это. Лишь бы я смогла по-прежнему чувствовать нашу связь, лишь бы смогла увидеть момент, когда нужно будет разорвать нить…
- Тебе не придётся этого делать, милая. Я знаю, что вернусь, правда, знаю. Откуда - понятия не имею, но ощущение такое, словно кто-то сверху диктует мне эти мысли…
- Мне остаётся лишь верить тебе и ждать, не правда ли?.. А где взять силы?.. Я не знаю, откуда мне черпать силы здесь, в мире, в котором у меня нет ни близких, ни друзей, кроме Гийома… Я остаюсь почти одна, Рауль, слабая женщина наедине со своей любовью и болью…
- Милая, успокойся… - он шептал нежные слова, но Анжела не слушала их, потому что никакие слова не могли облегчить боль, терзающую сердце и душу перед неизбежной разлукой...
И ночь не принесла ей утешения. Обнимая мужа, отвечая на его ласки, она ни на секунду не забывала о том, что уже утром останется одна в огромном доме, который без Рауля превратится в чужое жилище, как и весь этот мир…
Ей удалось улыбаться, провожая Рауля рано утром, но, когда топот копыт его коня стих вдалеке, и облачко пыли, поднятое ими, растаяло в воздухе, отчаянье накрыло её мгновенно, захлестнув душу острой, нестерпимой болью, от которой потемнело в глазах, и последнее, что дошло до её слуха, был испуганный возглас Гийома. Свет померк и исчез, и с ним исчезла боль, и Анжела, как в спасение, погрузилась в беспамятство, которое было намного лучше, чем жизнь в разлуке с единственным близким ей в этом мире человеком…
Глава вторая
Анжела пришла в себя только вечером, дрожа в ознобе и понимая, что на нервной почве у неё поднялась температура. Не было сил ни шевелиться, ни разговаривать с Гийомом, который, похоже, взял на себя уход за ней. Сидел возле постели с бледным лицом и менял компрессы на лбу Анжелы, молча, не пытаясь достучаться до неё. Анжела была ему за это благодарна. Мелькнула вялая мысль, что о таком друге можно мечтать в любом из миров, потом ей опять стало плохо, и мысли разбежались, а перед глазами начали стремительно меняться картины далёкого и не очень далёкого прошлого: то возникало грустное лицо Жака, то лицо матери, упрекающей дочь в предательстве. Анжела хотела сказать, что не виновата в том, что Марта забросила её сюда вместе с Раулем, но Жак отстранил Ирину и успокоил её:
- Ничего не нужно говорить, детка… Ты больна, у тебя жар, не думай о нас, береги силы. Ты должна быть очень сильной для того, чтобы всё пережить и вернуться ко мне. Ты ведь вернёшься ко мне, Ангел? Я знаю, что вернёшься, ведь ты возвращалась ко мне из любого ада, неужели не сможешь вернуться из другой реальности?.. Вернись, Ангел… я так скучаю по тебе!..
Голос Жака отдалялся, а Анжела так и не смогла ответить ему, утешить и пообещать, что она непременно вернётся, когда сможет, когда поймёт… В бреду она не знала, что должна понять для того, чтобы вернуться в ту жизнь, из которой их с Раулем так внезапно вырвали…
Откуда-то издалека пришёл другой голос, заставив сердце испуганно сжаться - голос короля, отдающий какой-то страшный приказ. Анжела точно знала, что этот приказ окончательно разрушит их жизни с Раулем, но не могла разобрать слов. Только звуки низкого голоса били по обнажённым нервам, заставляя их трепетать, словно гитарные струны, натянутые слишком туго нерадивым музыкантом. Голос стих, но появился сам король, смотрел на Анжелу сверху вниз со странным выражением на лице, словно перед ним была не женщина, а сама Медуза Горгона, в огненных волосах которой вились клубки змей. Но короля не пугали змеи, он боялся лишь посмотреть ей прямо в глаза, а она тщетно пыталась удержать его ускользающий взгляд, потому что это было очень важно. Если взгляды встретятся, придёт понимание чего-то главного, что необходимо для спасения. Спасения от чего? Она не знала, но чувствовала, что опасность нависла в воздухе, как топор палача… Топор! Вот о чём она хотела спросить у короля - о топоре, который уже заточили, чтобы обрушить удар на чью-то шею, и ей обязательно нужно было узнать, кому принадлежит эта шея…
Тук… тук… тук… - всё громче становились удары, и Анжела поняла, что это строится эшафот, а потом увидела деревянный помост и жуткое, обагрённое кровью, бревно, на которое несчастные смертники клали свои головы перед тем, как рука палача приведёт приговор в исполнение…
Эшафот окружила толпа, люди смеялись и говорили о чём-то, возбуждение достигло предела, когда показалась процессия людей в чёрном. И только один человек был одет во всё белое, вплоть до капюшона, закрывавшего его лицо, - тот, чья голова вскоре должна слететь с плеч под одобрительный гул толпы…
Самое страшное было то, что капюшон скрывал лицо приговорённого к казни, и Анжела не могла понять, кто поднимается на плаху. Человек хромал, спотыкался, казался обессиленным допросами и пытками, и в его фигуре в свободном балахоне она не могла узнать того, кто был дорог ей. Но вот наступил момент, который толпа ждала с жадным нетерпением: к смертнику подошёл священник и сбросил капюшон с лица, задавая вопрос. Рауль - а это был именно он - покачал головой, отказываясь. Священник спустился с помоста, палач толкнул графа, приказывая опустить голову на бревно, и в последний момент Рауль заметил Анжелу и слегка улыбнулся ей. Она кивнула в ответ и попыталась нащупать кулон на своей шее. В ту же секунду ужас сковал сердце, потому что подвеска исчезла…
Взлетел топор, восхищённо ахнула толпа, и голова, отсечённая метким ударом, покатилась по помосту, обагряя кровью дерево и вызывая вопли людей, находившихся вблизи…
- Тихо, миледи, прошу вас, успокойтесь… - ласковый голос Гийома, склонившегося над ней, проник в сознание Анжелы, и она с трудом открыла глаза, продолжая всхлипывать. - Не плачьте, пожалуйста, это всего лишь кошмар…
- Рауль… плаха… - бессвязно повторяла Анжела, пытаясь объяснить ужас, который только что пережила.
- Вам почудилось, миледи, ваш муж в безопасности. Он ещё наверняка на берегу. В его распоряжении два прекрасных быстроходных судна, с ним не случится беды на море, я знаю это, графиня. Вы должны мне верить.
- На море… - Анжела немного успокоилась. - Но казнь была на суше…
- Вы больны, у вас был сильный жар, который только сейчас начинает спадать. Вот вам и почудилось что-то страшное…
- Да, вы правы… Гийом, мне кажется, граф должен прислать письмо перед тем, как выйти в море… Как вы думаете, гонец доберётся до нас?
- Конечно, миледи, почему бы ему не добраться?
- А что, если слуги короля перехватят письмо?
- Не думаю, что его величество опустится до такой низости, - покачал головой Гийом. - Да и смысла в этом мало. Что толку перехватывать письмо, если оно будет отправлено до выхода в море?
- Наверное… - Анжела попыталась улыбнуться. - Долго я была в бреду?
- Одну ночь… И вчерашний день, конечно… Могу я задать вам вопрос?
- Да, конечно.
- Кто такой Жак?
- Жак? - удивилась Ажела. - Откуда вы знаете про Жака?
- Вы повторяли его имя в бреду, вы звали его и обещали к нему вернуться… Это так странно. Я знал, что в вашем сердце живут двое мужчин… Видимо, Жак и есть один из них… О, простите, ваше сиятельство, кажется, я опять перешёл границы…
- Не нужно извинений, Гийом, вы не слуга, а я не ваша госпожа. Вы мой друг, а друзья могут задавать любые вопросы.
- Благодарю вас, миледи, - художник выглядел растроганным.
- Мне сложно объяснить, кто такой Жак. Это человек из другой жизни. Вы ведь уже интуитивно угадали, что мы с Раулем очутились здесь вовсе не по праву рождения. Мы пришли из будущего, Гийом, и не просто из будущего, а из будущего в иной реальности…
- Я чувствовал что-то подобное, даже видел, только не мог понять собственные видения. Сложно постичь то, что произошло…
- Даже для нас сложно, тем более для людей из вашего мира… - Анжела прикрыла глаза, вновь почувствовав сильную слабость.
- Миледи, мне кажется, вы устали от разговоров... Сейчас я покормлю вас, а потом вы будете спать. Я надеюсь, что завтра утром ваше самочувствие улучшится, и я смогу вынести вас в сад, чтобы вы могли подышать свежим воздухом. Он будет вам полезен.
- Вынести? Побойтесь Бога, Гийом! Ещё не хватало, чтобы вы носили меня на руках. Думаю, что завтра смогу сама подняться с постели, без вашей помощи… А пока… - Анжела смутилась, не зная, как озвучить свою просьбу. - Позовите, пожалуйста, Лиз, она нужна мне, прежде чем вы принесёте еду.
- Но я мог бы…
- О, нет, не заставляйте меня объяснять, для чего мне понадобилась помощь служанки…
- Простите, миледи, я сейчас же позову девушку, - Гийом поднялся, быстро вышел из спальни, и вскоре появилась Лиз, готовая сделать для своей госпожи всё, что она только пожелает.
Когда Гийом вернулся с подносом с едой, Анжела сидела в постели, умытая и причёсанная, и чувствовала себя намного увереннее, чем прежде. Она смогла съесть немного сыра, запив его сладким чаем, заваренным на травах.
- Всё, Гийом, на сегодня хватит. Чай вкусный, такой освежающий…
- Я сам приготовил его для вас, миледи. Я знаю многие травы, которые помогают человеку окрепнуть после болезни.
- Но я не больна, у меня всего лишь сдали нервы…
- Тем более вам нужно пить настои из трав, чтобы успокоиться.
- Мне повезло, не так ли?
- В чём, миледи?
- Повезло, что вы стали моим другом. Если бы не вы, я осталась бы совершенно одна после отъезда Рауля. Я никогда не забуду вашей доброты. Что бы ни случилось впереди, я всегда буду помнить вас, Гийом.
- Спасибо, миледи, ваши слова заставляют моё сердце биться чаще. Но вы напрасно говорите о моей доброте. Это не доброта, это любовь заставила меня уйти от герцога и остаться подле вас. Простите, если вам неприятны мои слова.
- Женщине всегда приятно слышать слова о любви, но я, наверное, не очень похожа на других женщин, потому что меня ваши слова огорчают, и даже не столько слова, сколько то, что любовь ко мне может причинить вам боль. Любовь без взаимности - слишком тяжёлая ноша…
- Жизнь без любви, миледи, намного тяжелее. Она пуста и скучна, и лишь тогда, когда любовь входит в сердце, начинаешь ощущать всю полноту и прелесть жизни.
- Даже если нет надежды?..
- Разве вам нужна надежда на то, что когда-нибудь вы сможете снять с неба звезду и подержать её в своих ладонях? Разве надеетесь вы коснуться солнца, хотя часто мечтаете погреться в его лучах?
- Но женщина - не солнце и не звезда…
- Вы для меня - и солнце, и звезда, и воздух, которым я теперь дышу.
- Вот это и наводит на грустные мысли… Я знаю, что такое любовь, Гийом, я знаю, как она заполняет всё твоё существо, как сбивает с ритма сердце, как от неё перехватывает дыхание… И мне приходилось жить, любя без надежды на взаимность, во всяком случае, мне так казалось… Да и потом… всякое бывало в моей жизни… Именно поэтому я знаю и оборотную сторону такой любви: какую невыносимую боль может она причинить, нанося свои раны, кажущиеся порой смертельными…
- Не знаю, что сказать, миледи, но я испытываю совсем другие чувства, непохожие на те, о которых вы говорите. Я не чувствую боли оттого, что вы никогда не будете принадлежать мне. У меня было много женщин, но я не любил ни одну из них. Может быть, в Судьбе каждого человека должно быть равновесие…
- Равновесие? - удивилась Анжела.
- Да, именно так. Если жизнь - весы, и на одну чашу ты уже успел положить любовь прекрасных женщин, которую не смог разделить, то на другой чаше окажется твоя собственная любовь, которая навсегда останется неразделённой. По-моему, это справедливо.
- Не уверена, что вы правы, Гийом, но, если вас утешат мои слова, скажу лишь одно: дружба тоже разновидность любви, и, если говорить о таком чувстве, то я полностью разделяю его. Я уже люблю вас как верного друга, на которого могу положиться.
- Мне довольно этого, миледи, - мягко улыбнулся Гийом. - А теперь вам нужно отдохнуть. Сон для вас лучше любых отваров и настоев. Сегодня вы будете только спать и есть, а завтра наступит новый день, и вы проснётесь, чувствуя, что силы вернулись к вам. И тогда ваша жизнь покажется вам не такой печальной. Мы будем гулять, разговаривать, дни полетят незаметно, и, когда граф вернётся, вы удивитесь тому, как быстро промчалось время в разлуке с ним…
Он говорил что-то ещё тихим голосом, обволакивая Анжелу словами, как тёплым коконом, в который она медленно опускалась, пока не заснула глубоким и крепким сном, без кошмаров и сновидений, несущим силы и исцеление если не сердцу, то хотя бы телу…
- Writer
