Эй, недотрога.

Глава 15.

Протискиваясь через толпу пьяной молодёжи, толкаю и задеваю плечом всех попавшихся навстречу людей. Плевать. Какие же они все избалованные, похотливые — я всегда буду так думать, всегда буду презирать, мне нет среди них места.

— Смотри, куда несёшься, курица! — кричит какой-то парень, когда моё плечо задевает его. Я даже не оборачиваюсь, игнорируя незнакомца, сейчас главное покинуть этот дом. Оказавшись на крыльце, не пытаюсь больше сдерживать свои слёзы и просто начинаю плакать, проклиная всё на свете.

— Чёрт, — вытирая щёки, сажусь на ступеньки у входа, — надоело всё.

На улице довольно-таки холодно. Поздняя осень несёт за собой колючие ветра и проливные дожди, которых в этом году уж слишком много. Иногда кажется, что большой Сеул меня просто выталкивает из своих границ, направляя в мою сторону все неприятности и даже непогоду.

— Чего тут рассиживаемся? — из-за угла выползает макушка Юнги. Он выбрасывает недокуренную сигарету и подходит ко мне. — Ух, а ещё и плачем? — удивляется, приметив слезы, затем закатывает глаза и присаживается рядом. — Что уже случилось?

— А ты тут психологом подрабатываешь?

— А то! Ты бы слышала, какие я речи толкаю, когда пьяный.

— А сейчас?

— Я с энергетиком весь вечер хожу, задолбался уже бухать. Только ты тихо… никому, а то потом заставят эту пьянь по домам развозить, а мне это надо?

Не знаю почему, но компания Юнги мне поднимает немного настроение. Слёзы постепенно просыхают, да и на лице иногда проскальзывает тонкий намёк на улыбку.

— Будешь? — предлагает парень, протягивая мне сигарету. — А, точно, ты же хорошая, такие не курят.

— Давай, — быстро соглашаюсь я, кивнув для убедительности.

— Хм, — Юнги щурится и недоверчиво смотрит, затем достаёт из пачки ещё одну сигарету и даёт её мне. Я подношу её к губам и ожидаю огня от его зажигалки. — Ты, главное, не затягивайся.

— Чёрт! — вместе с кашлем, выплёвываю этот едкий, горький дым. — Как вы это курите?

— Ха, первый раз, — не спрашивает, а поясняет парень, видя мою реакцию. — Нафиг, — он выхватывает сигарету из моих рук и выбрасывает её, потушив ботинком. — Будешь ты тут ещё курить из-за Чонгука.

— Причём тут он? — снова мрачнею, услышав его имя.

— Из-за него ведь плачешь. Небось, обидел, придурок.

— Юнги, скажи честно, что ему от меня надо? Я не верю Чону. Он играет?

— Не знаю, — спокойно отвечает парень, пуская серый дым. — Смысла нет играть с тобой, ему сейчас не до этого. Чон каждый день грызётся с Намджуном, так что вряд ли у него есть настроение для каких-то игр.

— Они ведь братья, почему бы все не решить мирным путём? — мне вдруг захотелось узнать больше.

— Сводные, — уточняет Юнги. — Про мирный путь даже не заикайся, Чон никогда не смягчится по отношению к нему. Вот слушай, а как бы ты поступила, если бы родной отец тебя сослал в Бостон на восемь лет, потому что ты не так хорош, как новоиспечённый сынуля, потому что ты не так умён, да даже потому, что ты от той женщины, с которой вообще не хотел иметь что-то общее.

— Чонгук не родной сын?

— Нет, он родной, — громче поясняет Юнги. — Когда ему было лет пять, отец развёлся. Он женился на женщине с ребёнком, как ты поняла, ребёнком являлся тот самый Намджун. Парень отличался своими умственными способностями ещё в школе, чем отец Чона постоянно хвалился. Чонгук же был всегда таким, как и сейчас. Он постоянно что-то вытворял, чем, по словам отца, позорил семью. Думаю, он привлекал к себе внимание таким образом, ведь за идеальным примером сына — Намджуна — его и не замечали вовсе, а затем вообще сослали в штаты.

Я совсем не ожидала услышать такую историю. Теперь мне становятся понятными те слова, которые во сне говорил парень. Кто же знал, что за его плечами такое детство?

— Тебе бы уже баиньки, ребёнок, — перекидывает на меня усмешливый взгляд Юнги, решив сменить тему.

— Я не ребёнок, — возмущённо тяну. — Кстати, может, подвезёшь?

— Начинается. Вот после таких просьб люди таксистами и становятся! — парень поднимается на ноги и лениво потягивается. — Эх, поехали, чё уж тут.

***

В общежитии я оказалась поздно, часы показывали уже давно за двенадцать. Джинни не спала, всё ждала меня. Было сложно столько всего скрывать от неё, и поэтому я всё рассказала, абсолютно всё до мельчайших подробностей. Стыдно? Да, стыдно за своё молчание, ведь мы подруги, а я столько времени молчала и врала.

«Ложись спать, Мира» — единственное, что она сказала мне в ту ночь.

На следующий день мы молча отправились на занятия. Кажется, что будто все сговорились и отвернулись от меня. Весь день прошёл как на иголках, и только по окончанию всех пар я пытаюсь снова заговорить с подругой.

— Джинни, — несусь за ней. — Да подожди ты!

— Чего тебе? — оборачиваясь, цокает языком она.

— Я дура, знаю. Мне сейчас так хреново, — запыхавшись, невнятно оправдываюсь.

— А мне каково было? Знаешь, как я волновалась?

— Джинни, — скуля, подхожу к ней и обнимаю, — прости меня.

— Дура, — шипит она, ответно обнимая. — Ну почему ты такая?

— Прости, прости меня, — всё повторяю я.

— С этого момента ты мне рассказываешь абсолютно всё, понятно? Тебе везёт, что я не могу на тебя долго злиться!

Я обнимаю её сильнее и киваю, понимая, что у меня самая лучшая подруга.

— У тебя телефон в кармане вибрирует, я чувствую это своим животом, — отстраняясь, улыбается она.

«Твой хороший» — вижу имя контакта, отчего расширяю глаза и нервно сбрасываю звонок.

— Он?

— Да.

— Опять звонит, — Джинни кивает на мой карман. — Слушай, ответь.

— Нет.

— Ответь, говорю. Послушайся меня.

Пришлось несколько секунд поразмыслить, и, как бы ни противилась, я всё равно тянусь в карман за телефоном и отвечаю на звонок.

— Ты где? — не успела ничего сказать, как по ту сторону накидываются с вопросом. Я замолкаю, не зная, что ответить. — Я спрашиваю, где ты, Мира? — он повышает тон.

— Зачем тебе? — выдавливаю из себя.

— Поговорить надо. Где ты?

— Нам не о чём с тобой разговаривать.

— Мира... — он хотел что-то сказать, но я успела вовремя отключиться.

— Мда, кто-то получит, — делает вывод подруга. — Ладно, пошли уже в общагу, а то скоро дождь начнётся, вон какие тучи. А с Чонгуком ты всё-таки должна поговорить, ведь сама этого ждёшь.

Хотела бы я его понять, но в голову совершенно ничего не приходит в ответ этому странному поведению. Зачем я ему — это то, что не даёт мне покоя уже которую ночь.

— Мира, — меня останавливает голос подруги, которая словно окаменелая смотрит вперёд, не двигаясь.

— Что? — не понимая её странного поведения, перевожу свой взгляд на то место, куда она сейчас смотрит. — Чёрт!

Значит, он уже был здесь, когда звонил мне? Чонгук такой странный. Уделяет мне столько внимания, даже зная, сколько проблем висит на его плечах.

— Иди и поговори с ним, я вас оставлю.

— Нет, Джинни, стой!

— Мира, не веди себя как ребёнок, он ждёт…

Подруга оставила меня одну и зашагала к двери общежития, а я стою на расстоянии двадцати метров от сидящего на капоте автомобиля парня. Он пока не видит меня, а лишь крутит в руках свой телефон. Что делать? Убежать? Нет, ведь заметит.

— Чёрт, — неуверенно перебираю шаги ко входу, глупо надеясь, что смогу незаметно пройти около парня.

— Детка, — даже и пяти шагов не сделала, как он увидел мою приближающуюся фигуру. Чон выпрямился и уверенно направился ко мне.

— Просто уезжай, — опуская голову, тихо шепчу.

— Это мне решать, ясно? — привычный грубый тон. — Зачем звонки сбрасываешь?

— Потому что не хочу с тобой разговаривать.

— А я хочу! — невозмутимо отвечает он, хватая меня за руку.

— Отпусти.

— Вчера нормально добралась? — увидев моё раздражённое лицо, он меняет тон на более мягкий и уже в упор смотрит.

— Отпусти, с чего такая забота? — с сарказмом давлю вопросом его вопрос, удивляясь проявлению заботы, ведь для него это совсем не свойственно.

— Прибереги свою колкость для кого-нибудь другого, я вопрос тебе задал!

— От тебя убежала — это главное, — глядя ему в глаза, смело бросаю ответ. Парень отпускает моё запястье и засовывает свои руки в карманы, всё ещё не разрывая зрительного контакта.

— Прости, — тихо произносит он.

— Ты и извиняться умеешь?

— Слушай, завязывай со своим сарказмом! — раздражённо шипит. — Да, я перебрал вчера, но ведь ничего не случилось. И вообще, сейчас я извиняюсь за то, чего и вовсе не было.

— Почему для тебя всегда всё так легко? — тяжело вздыхаю, понимая, что этот разговор ни к чему не приведёт. — Ладно, не отвечай, я просто пойду.

— Никуда ты не пойдёшь! — парень вытаскивает руки из карманов и быстро подрывается ко мне, хватая со спины за талию и разворачивая лицом к себе. — Мы не договорили.

Чонгук уверенно опускается к моему лицу, облизнув свою нижнюю губу неосознанно.

— Отпусти… — тихо пищу, проследив за его действием.

— Не хочу, — невозмутимо отвечает он.

— Ты просто эгоист, — всё повторяю я.

— Не только. Я ещё и жуткий собственник, а ты — моя, разве я это тебе ещё тогда не говорил? Мира, для меня не всё так легко, как ты думаешь. Ты ничего обо мне не знаешь. Прости меня за вчерашнее, я был пьян, а сейчас поехали домой, без тебя там холодно. Не говори «нет», ведь для меня не существует такого слова. Просто будь

сегодня рядом, мне этого достаточно.

Сейчас смотрю на него и понимаю, что как последняя дурочка влюбилась в этого человека. Да, теперь не боюсь признаться самой себе в этом. Знаю, в конечном итоге будет больно только мне, но сейчас, глядя на Чона, понимаю, что не могу от него отказаться. Я также понимаю, что такие отношения долго не будут продолжаться, но всё равно постоянно сдаюсь ему. Глупо ведь, правда?

— Что же ты со мной делаешь, Мира, — тихо шепчет парень, заключая меня в свои объятия. Он тепло обнимает и мягко водит руками по спине. — Ты, — дышит в шею, снова доводя мою кожу до приятных мурашек, — моя.