Скованные цепями.

Глава 15.

— Кое-кто оставил мне его на хранение, это было десять лет назад. Обещал вернуться, и сдержал обещание...

Страх. В руках парня любимая игрушка детства, а в голове самые нелюбимые воспоминания, ведь она не хотела бросать его. Не хотела.

— Тэхён, что это такое?

— Это ты мне скажи, Никки Картер? Лучшая подруга, я не думал, что мы встретимся вот так, — в его глазах виднеется её нелюбимая издёвка, из-за чего Никки крепко сжимает маленькие кулачки, заглядывая в его горько-шоколадные глаза.

— Это не ты, Тэхён.

— Что? Сильно изменился? — с издёвкой спрашивает он, присаживаясь на мокрой доске качели. — Да, когда ты свыкаешься с одиночеством, можешь очень сильно изменится. Меняется всё: голос, стиль, поведение...

— Глаза, — вырывается с уст Картер, после чего в голове появляется дикое желание забрать слова обратно. Она поворачивает голову в противоположную сторону, глазами упираясь в кору дерева, пытается не слышать то, что скажет этот сумасшедший гонщик, или давний друг?

— Да, но родинка в виде сердца на левом запястье тоже не изменилась. Я помню, как ты стыдилась её.

— А я помню, каким же добрым и внимательным ты был в детстве! А сейчас ты... — всё-таки помнит. Точнее, всегда помнила, просто отказывалась это понимать.

— Кто? — расплываясь в оценивающей ухмылке, парень невзначай накрывает своей ладонью руку брюнетки.

— Напыщенный, самовлюблённый индюк! — оборачивается в сторону, как обиженный ребёнок. Как в детстве. Всё точно также. — Ты самый несносный человек в этом мире!

— Больная дура, всё равно нам по пути, — скучал ли он за этими мини-истериками любимой подруги? Конечно. Иначе бы так крепко не хватался за её руку, заставляя чувствовать её вкус своих губ.

Он осторожно целует пухлые губы, на следующих вдохах слегка оттягивая её нижнюю губу, после чего вновь начиная властно исследовать их. Он скучал. Скучал по её запаху, по этому нежному вкусу таких мягких губ. Запах нежной ванили всегда задурманивал его разум, но он слишком долго сдерживал себя. Хотел до конца узнать в ней его Никки, которую он так давно не видел.

Рука приподнимается по тонкому хребту, ближе прижимая к себе запретное тело, добавляя в их поцелуй чуток резкости и дерзости. Нет, кажется главную роль исполняет Тэхён, но его разум подчинен Никки, такой слабой и милой. Нежной и красивой.

— Нет, Тэхён, остановись, — неожиданно проговаривает она ему в губы, слегка надавливая на грудь в попытках оттолкнуть его. — Стой! — девушка вырывается из заточения собственных желаний, а шокированный Ким, только оглядывает её непонимающим взглядом.

— Что-то не так? — он протягивает руки, после чего та отталкивает его, попутно приказывая:

— Так нельзя, мы слишком спешим.

— Что? Никки, о чём ты говоришь? — парень понимает, что нужно сохранить между ними дистанцию в один метр, чтобы брюнетка от страха не сбежала, или чтобы он на неё не набросился.

— У меня плохое предчувствие... Мне кажется, что случился что-то плохое.

***

Для атмосферы: Together — the xx

Что же чувствует человек, который искренне боится собственного прошлого?

Наверное, каждый в мире слышал фразу «Если мы не будет знать о нашем прошлом, то не будем иметь будущего». Как же легко судить о своём любимом прошлом тем людям, которые всеми силами пытаются перенести себя в эти счастливые моменты многолетней давности, они хотят всегда быть детьми, всегда проживать самые приятные моменты...

Но разве это можно считать абсолютно нормальным? Нормальным приучать человека жить прошлым, попутно не замечая настоящего и давным давно забросив любые мысли на тему будущего. Разве это можно посчитать правильным? Может просто стоит научится жить и здраво оценивать ситуацию? Понимать, что прошедшее время может быть неприятным, а точнее моменты из прошлого, но не все они оставили такие горькие отпечатки в памяти...

Кажется, множество из нас забыли о слове «сейчас». Ведь прошлое можно стереть из памяти, или же просто не допускать тех же ошибок, которые были допущены в начале. Ведь жизнь — это настоящая игра, в которой очень многие даже до середины не доходят.

Что же на счёт тех людей, которые боятся? Боятся даже слышать слово «прошлое», боятся произнести его в слух, ибо в тот момент по телу пробегается неприятное чувство, равно сильному электрическому разряду, заставляющему человека впадать в ужас и страх. Мысленно отправлять себя во времена этого ужасного прошлого, от которого в голове остались только боль, разочарование и неприятная горечь, соразмерно по ощущениям смертной казни.

— Джессика, открой! Открой эту чёртову дверь! — громко стуча по неподдающейся деревянной двери, обычно бледные руки Лили, выглядели до неузнаваемости страшно. Красные кисти и заметно посиневшие тонкие фаланги. Девушка готова на себе волосы рвать, ведь за этой дверью слышно дикий плач сестры. Даже не плачь, нет! Это душераздирающий рёв, дикий крик в никуда. Джессика кричит во всю глотку, но ещё не долго осталось, ведь голосовые связки не выдерживают такой мощи, если только она не робот. И этот крик слышно на весь квартал. Благо родители вернутся поздно...

— Джесс, пожалуйста, — силы иссякли спустя час, и Лили, медленно спускаясь по холодной стене, чувствует у себя на ледяных щеках горящие слёзы, обжигающие молодую кожу, — открой дверь, я умоляю тебя.

— Это я виновата! Я! — не слышит. Даже не собирается слышать кого-либо, ведь сейчас для неё нет никого рядом. Винить себя в том, что случилось так давно, так глупо и необдуманно, но никто из людей, не переживший этот ужас, не может говорить что-то об этом. Никто и никогда. Но все прекрасно знают, как же сложно терять близких людей...

— Джесс, прошу тебя, открой. Я не понимаю, что с тобой происходит, — как бы Лили не пыталась достучатся до сестры, ночная ссора с которой уже давным давно перестала существовать и иметь любой здравый смысл, но Джессика, сидящая прямо за стенкой, не ответит ей. Она просто не слышит, никто не сможет ей помочь.

Помимо жутких криков доносящихся из ванной комнаты, в которой заперлась одна из сестёр, теперь и послышался тихий плач. Наверное каждый скрытый ребёнок умел плакать по-особенному, как бы глупо это не звучало. Настолько тихо, чтобы этого не услышали сами стены, чтобы никто не узнал об их душераздирающей слабости и внутренней боли, уничтожающей их изнутри, поглощающей всё на своём пути. Абсолютно всё.

Сил больше нет, да и кажется в одиночку к любому человеку достучатся тяжело, особенно в таком состоянии. И Лили давно решила переступить через свои моральные принципы, сделав то, чего она боялась.

Для кого-то это ничего, но для неё, просить о помощи у других — это невозможно! Человек, который привык «решать» свои проблемы в одиночку, никогда не сможет доверится другим, даже и хорошим людям... Такова наша жестокая реальность.

Лили:

— Ребята, помогите, пожалуйста. Это всё Джессика... Я не знаю, что произошло, но пожалуйста, помогите.

***

Для атмосферы: Empress of — Water Water

Скорость. Дорогой чёрный автомобиль мчится по слегка освещённой трассе, ведь сумерки за столь короткое количество времени успели окутать все дороги по близости. Но никто и ничто не может заставить этого парня сбавить скорость. Крепкие руки Джина охватывают руль, обтянутый чёрной кожей, а любой человек, стоящий в этот момент на трассе, ощутил ледяной порыв ветра, накативший из-за скорости этой машины. Такой сосредоточенности на дороге в исполнении Сокджина не видел никто ранее, но повод нашёлся. Жаль, что не очень радостный...

— Лили, я подъезжаю, слышишь? Потерпи ещё немножко, — он пытается размягчить тон голоса ради напуганной Лили, которая уже способна шарахаться от любого шороха за окном, но это не получается. В его исполнении это звучит так непривычно. Так странно.

Кажется, благодаря таким тяготам жизни все мы можем раскрыть для себя искреннее эмоции, неподдельные чувства человека, скрывающего их от посторонних глаз. Мы не хотим казаться слабыми, только поэтому и скрываемся под различными масками всеобщего обожания. Но жизнь не настолько глупа и доверчива, как жалкие людишки, и рано или поздно она сумеет сорвать этот облик «привычного для всех» человека. Одним из таких примеров является страх перед потерей близких.

Педаль газа вжата в пол, на лице застыла гримаса некой агрессии, которую проявляют ярко выделенные скулы. Плевать на окружающих и их глупые слова в пустоту, звучащие где-то позади.

Жизнь — это игра, заставляющая нас испытать самые прекрасные, порой неизведанные чувства этого мира, но за тонкой стеной готовить новое испытание. Один неверный шаг — и ты проиграл.

Наконец, маленькая красная стрелочка, указывающая скорость, начала постепенно снижаться. Машина останавливается. Джин, особо не всматриваясь по сторонам, уже слышит этот страшный крик. Страшно ли ему? Определённо, но чувство страха подавляет ещё одно, напоминающее ему о самом жутком!

О потери, которая уже однажды сумела испытать его на прочность.

Краем глаза заметно яркое желтое свечение, после чего слышно характерный звук остановки громкого, рычащего мотора.

— Джин! — этот голос заставляет его на секунду остановится от некого шока, он не слышит дальнейшего: — Эй, дружище, очнись! — секундный шок. За высоким парнем вырисовался силуэт худощавой девушки, мигом приближающейся к ним. Ему нужно прийти в себя, осознать, насколько важно сейчас действовать быстро и благоразумно.

Раннее отдаленный крик становится громче, заставляя толпу неприятный ощущений пробежаться под согревающей тканью осеннего пальто бежевого окраса и тонкой белоснежной рубашкой. Даже звук открытия входной двери был не слышен, но он всё же привёл парня в чувства.

— Ребята, — в дверном проёме такая маленькая, такая красивая, но при этом глубоко несчастная девочка, чей глазной белок залился красным оттенком от большего количества темно-кровавых капилляров, а кожа блестела настолько сильно, будто она только что прошлась под проливным дождём, — я так больше не могу...

Наконец силуэт той девушки, вырисовавшийся ещё ранее, стал для него понятным. Никки, в секунду прильнув к Лили, едва стоящей на ногах, помогла ей выдержать эту капельку силы и равновесия, которую с каждой секундой парализовали капли страха за родного человека, будто самый опасный на планете яд.

— О-она кричит у-уже по-почти час, говорит, что... Что она в ч-чём-то виновата! — крепкие объятия брюнетки не придают сил, только заставляют её всё ещё стоять на этих тоненьких ножках, в голове перебирая всевозможные варианты развития этой ужасной ситуации. А вдруг с ней что-то случится, и родная сестра не будет в силах помочь ей. Она будет смотреть на то, как родной человек страдает?

— Тише, тише, Лили... Всё будет хорошо, — дрожащим голосом выдаёт Картер, сама едва сдерживая собравшиеся на нижних веках слёзы, далее слыша плач младшей из двоих сестёр.

— Где она? — не смотря на общее непонимание того, что нужно сделать дальше, голос Тэхёна звучит твёрдо. Но в таком положении он выглядит напуганным. Очень сильно напуганным.

— В-в ванной ко-комнате, — дрожащим, то ли от внезапной истерики, то ли от накатившегося холода, блондинка указывает вверх , на что двое парней залетают в дом.

Барабанные перепонки готовы были разорвутся в ту же секунду, а чувство страха нарастает с каждой минутой. Страшно. Страшно и неожиданно воспринимать эту ситуацию всерьёз, ведь даже в мыслях представить человека, который всегда смеялся рядом с тобой, улыбался, вот в таком состоянии... Этого не ожидает никто, абсолютно никто. И что этому поспособствовало?

— Сколько времени она уже там? — достаточно сдержанно спрашивает Джин, едва пытаясь контролировать свои настоящие чувства, бушующие внутри него как бесшумный ураган. Эта ситуация настолько сильно выбывает из коли, что парню просто забыл о том, что этот вопрос уже был задан пару минут назад.

— Час! Она там уже целый час!

Крики продолжаются, а противная металическая ручка только дёргается на глазах у подростков, будто кто-то по ту сторону двери, кто-то, но не Джессика, играет с ней как ребёнок.

— Джесс, ты слышишь меня?! — пытаясь собрать волю в кулак, Сокджин громко и четко произносит вопрос, но не громче её плача. Он верит в то, что шатенка его услышала, но здравый рассудок прямо кричит о том, что это не так! — Открой дверь! — он вновь переходит на требовательный тембр голоса, крепче сжимая металическую ручку, пока за его спиной все затаили дыхание. Лили настолько сильно вцепилась в руку рядом стоящей Никки, чей шок был таким же сильным, как и страх, что даже больше не может контролировать свои слёзы. Они сами стекают ручьём по ледяной коже, бесшумно ударяясь о деревянный паркет цвета «орех». Тэхён стоит напротив друга, иногда переводящего на него свои испуганные глаза. Дыхание сбито, прерывисто, так неприятно. Не ожидая получить ответ, брюнет тихо произносит себе под нос: — Пожалуйста...

Стоп!

Неожиданно в доме зависает тишина, ведь крик за стеной прекратился. Ни плача, ни истошного рёва не слышно, даже дыхания не слышно. В голове только этот разрежающий нервные клетки громкий звук стекающей каплями воды из крана. Точно. Звук включённой воды появился. Будто кто-то начал набирать ванну для вечернего отдыха от дневной, успевшей изрядно наскучить, суеты. Или он уже был?

В голове Джина в одно мгновение пронеслось миллион самых страшных мыслей, которые его рассудок прежде не выстраивал. Чёрт, он ведь не знал, что ему придётся испытать это на собственной шкуре. Не хотел, чтобы это переживала она.

И не только она.

— Джессика, — громко произносит парень, пытаясь не выдавать испытываемые в тот момент чувства страха, проникшие в его раздумья. Кровь кипит, переливаясь по тоненьким жилам, а когда он вспомнит её улыбку, хочется увидеть её вновь. Но видимо не в этот раз. Друзья не шевелятся, даже слова сказать не могут, моральное истощение организма достигло предела, им нужна только минута, для того чтобы понять, где они находятся. А что именно произошло, подростки переосмыслят не здесь и не сейчас. Взгляд Сокджина ударяется только в металическую ручку, которая перестала дёргаться, но и она выглядит смазано, ведь глаза будто закрывает матовое стекло. — Джессика, открой, — не слышит, отказывается понимать то, что если бы она могла, давным давно бы уже открыла эту чёртову дверь. Это не она, её что-то не отпускает. Держит в крепких оковах страха многолетней давности. Чувство вины?

— Почему она не отвечает? — тихо спрашивает Тэхён, даже не замечая того, что под ногами начали слышатся тихие плески. Медленно опустив глаза на пол, они наконец заметили ледяную воду, стекающую по паркету, заставляющую конечности окоченевать в мгновение.

— Чёрт! — отходя назад, Сокджин наконец сумел немного отойти от страха и наконец начать действовать.

— Быстрее... Ей очень холодно... — слышится в ушах, после чего подросток, немного разогнавшись, выбивает злосчастную дверь. Лучше бы он не видел этого. Никогда! — Джессика!

Белоснежный кафель полностью погруженный в воду, которая давно вышла за пределы ванной комнаты. Под водой находились чёрные спортивные штаны, белая рубашка, в которых Лили последний раз видела свою сестру, одарившую её обиженным взглядом. По стенках ванной вода стекала быстро, будто ручей чистейшей, абсолютно прозрачной, холодной воды. А ещё это тоненькое бледное запястье, свисающее за пределами ванны. Только рука и бледные пальцы ног виднелись из-за синей шторки. И только отодвинув её резко, они увидели её...

Большая часть тела, будто обтянутая бледной, даже белой кожей, погружена в воду, чёрное белье из кружева не выглядело красиво, ведь это не воображение ребят. Это их чертова реальность.

Длинные волосы хаотично расположились в ледяной воде, создавая «красивые» узоры. Синие губы, слегка синеватые веки с пушистыми ресницами, прикрывающими её естественный, радостный взгляд. Из носа иногда вырывались маленькие пузырьки воздуха, который совсем скоро закончится, ведь в легких его осталось совсем мало. В левой руке огромный, массивный цветок белой Лилии, чьи лепестки слегка удерживались на воде, а желтый цвет пыльцы, был единственным ярким вкраплением этой картины. Жаль, что не столь радостной.

— Джессика! — Джин даже до конца не понимает, как он успевает так быстро подлететь к бездыханному телу подруги, вытащив её из этой воды. Тело холодное, губы слегка приоткрыты, но ничего не слышно. Дыхания нет. — Звоните в скорую! Быстрее! — прижимая Джесс к себе, он слышит. Слышит её смех, который девушка никто не скрывала, который нравился каждому. Но это только в его голове. Он не видит улыбки на её лице. Ничего.

До конца не отойдя от шока, Лили кое-как нашла в себе последний след силы, дабы побежать к сотовому телефону, оставленному ею в комнате.

Не так просто...

— Твою мать! Он не включается! — это сейчас никого не волнует. Даже если бы они вызвали эту злосчастную машину скорой помощи, они бы не успели, ведь время идёт на минуты. Телефоны буто специально отказались работать. Или же нет?

— Джесс! Очнись! — слегка похлопывая шатенку по бледным щекам, чей природный румянец пропал, Джин каждую секунду прикладывается к её грудной клетке. Он так жаждет услышать этот звук. Такого слабого, еле бьющегося сердца. Это единственное, чего он хочет больше всего. — Солнышко, открой глаза, пожалуйста, — по щекам скатываются соленные, горячие слёзы, невольно приземляющиеся на кожу девушки. Руки самопроизвольно надавливают на грудную клетку, после приближаются к синим губам, пытаясь дать Джессике хотя бы глоток свежего воздуха. — Ну же! Дыши!

Упавшая на ледяной пол Никки, хватается за тонкое запястье подруги, в панике пытаясь нащупать пульс, которого не было ранее. Руки дрожат, в голове неразбериха и дикий страх потерять подругу.

Это испытание? Нет, просто чья-то злая шутка. Зачем она это сделала, и точно ли девушка по своей воли свести счёты с жизнью? Неизвестно.

— Давай! Давай! — ещё пару сильных толчков в рёбра, и жилистые руки парня громко ударяются о ледяной кафель. В комнате слышно плач, звуки отчаянная, а брюнет, задыхаясь собственными слезами, крепко прижимает к себе тело «подруги», которую он уже мысленно потерял. Не смог уберечь...

У всех присутствующих слёзы, ведь уже поздно. Тэхён, медленно спускается по стенке, руками зарываясь в каштановые волосы, закусывая губу до проявления на ней яркой крови, чтобы не плакать, хотя горькие слёзы сами спускаются по щекам. Лили, отрицательно махая головой, медленно спускается на колени. Она не верит. Не верит в то, что больше не увидит этого счастливого взгляда, этого милого смеха, раздражённого: «Лучше бы ты не родилась!»! Да пусть и так, но только чтобы блондинка слышала стук её крепкого сердца! Минуты пролетают в мгновение, бесследно испаряясь в воздухе как бедный дым от сигарет. Поздно?

— Нет, она не могла, — хватка Никки чуть ослабевает, но до конца не отпустив руку, девушка неожиданно чувствует маленькие толчки, хоть и не сразу. Такие слабые, но по ощущениям сильные, ведь она борется, борется за жизнь. — П-пульс... У неё есть пульс!

Джин, мигом собрав в себе кулак здорового раздумья, делает ещё один вдох, и грудная клетка Джессики поднимается немного выше, а глаза резко раскрываются, вновь начиная отдавать оттенком ржавчины. Чёрные, как ночь, зрачки расширяются до предела, резко сужаясь в маленькую точку. Девушка делает глубокий вдох, который мог пополнить два запаса легких взрослого человека. После чего сплевывает воду, начиная беспрерывно кашлять, немного опираясь кулачками о кафель.

— Кх-Кх! Кх-Кхм! — Сокджин, наконец понимая то, что его «подруга» жива, одним движением прижимает её к себе, чувствуя её бьющееся, как у воробья, сердце. Он забыл о том, что Джессика слаба, главное, что жива и дышит. — Кх-Кх! Ч-что, Кхм! Пр-произошло?! Кх-Кх!

— Джессика! — Лили, кое-как найдя в себе силы подняться на ноги, охватывает сестру мертвой хваткой, будто боится, что что-то сможет ещё раз попытаться отобрать сестру у неё. Из уст вырываются глупые слова, но младшая не может сдержать их: — Я подумала, что мы потеряли тебя!

— Ч-что? — Тэхён, с облегчением выдыхает. Подняв голову вверх, делает глубокий вдох, закрывая глаза, пытаясь отбросить от себя любые мысли о всем плохом. О том, что могло произойти!

Лили отпускает девушку, заставляя ту осмотреть всю комнату и присутствующих, а после задать вопрос:

— Что, Кх-Кх, п-произошло? — подростки только тревожно оглядывают напуганную до смерти девушку, на чьих нижних ресницах собрались слёзы.

— Ты... Ты ничего не помнишь? — тихо произносит Джин, правой рукой проводя по щеке Джесс, смахивая с неё горячую слезу, на что та охватывает его запястье, оглядываясь назад, видя перед собой наполненную ледяной водой ванную.

— Я закрылась здесь и хотела принять ванну чтобы успокоится, а потом... О Боже! — слёзы ручьём стекают по щекам, а руки, охватывают массивные плечи друга, в попытке утешить себя объятиями. Неужели это всё Джессика сделала сама?

Тэхён, помогая подняться Никки с холодного пола, закидывает её руку на своё плечо, ведь понимает, что та сама на ногах не устоит. Не сможет. Нет больше сил. Она истощенна. В попытке вывести Картер из комнаты, он резко останавливается, ведь брюнетка твёрдо заявила:

— Стой! — её внимание притянул маленький клочок бумаги, чьи обгоревшие концы рассыпались на глазах. Она ухватилась за эту записку, и не зря...

Раз!

Два!

Три!

Четыре!

Пять!

Я иду тебя искать!

Тебе нужно хорошо спрятаться, Джессика! Иначе ты проиграешь. Я найду тебя!