Преображение

4.

Лагерь произвел  на меня неприятное впечатление еще до того,  как перед нами открылись его врата.  Первое, что я увидел, был высокий забор, который мгновенно вызвал у меня ассоциацию с зоной,  которая усилилась  еще и тем,  что при входе нас встретила вооруженная охрана.

     Над воротами висела большая вывеска с выведенной на ней  надписью " Центр духовного "Возрождения". Я посмотрел на Жоржа и увидел, что он тоже смущен открывшейся его взору картиной.

     К нам подошел охранник - молодой парень в синей форме, лицо которого очень  мало ассоциировалось с духовностью.  Бесцеремонно осмотрев нас, он спросил, зачем мы приехали?

     - Слушай,  друг,  - резко произнес Жорж,  - мы приехали сюда черт знает из какой дали. Давай веди нас к начальству. И поскорее.

     Но на охранника ни слова Жоржа,  ни его тон не произвели никакого впечатления.

     - Я должен вас обыскать. Выходите из машины. Здесь она вам не понадобится.

     - Зачем нас обыскивать? - возмутился Жорж.

     - Такой порядок. Сюда разные люди приходят. Я вас не знаю.

     К охраннику для подкрепления подошли еще два его товарища, чем-то неуловимо похожих на него.  Возражать,  тем паче сопротивляться,  было бессмысленно.

     Мы вошли в небольшое помещение,  по-видимому выполняющее  функцию караульной. Нас быстро и профессионально обыскали,  извлекли из карманов все содержимое, тщательно проверили документы. И только после этого повели в лагерь.

     Я с интересом осматривался вокруг. Лагерь был правильно распланирован и напоминал небольшой поселок. Прямые, как перпендикуляры, улицы были застроены однотипными одноэтажными строениями.  По виду, они  сильно смахивали на бараки. Их было довольно много, наверное, не меньше тридцати.

     Но нас  провели  в другую часть центра,  где находились несколько гораздо более приятных по виду домиков.  Я сразу подумал,  что  в  них скорей всего обитает персонал. И чуть позже я убедился, что не ошибся.

     Мы вошли  в один из домов, и нас встретил еще один охранник.  Тот, что нас конвоировал,  объяснил ему, что мы только что приехали и хотим здесь поселиться.

     - Хорошо, оставьте их, - сказал новый охранник. - проходите и садитесь. - Неожиданно он улыбнулся нам.

     Вскоре я убедился, что в отличии от тех бравых парней, что встретили нас  у  входа  в  лагерь,  с лица этого охранника почти не сходит улыбка.  Он приветливо смотрел на нас,  как на дорогих и  долгожданных гостей.

     - Молодцы, что вы приехали к нам. Вы не пожалеете. - Он в очередной раз улыбнулся.  - А сейчас я вас занесу в компьютер. Знаю, что никому не нравятся формальности, но такой у нас порядок.

     - А обыскивать - это тоже входит в ваш порядок?  - с полемическим запалом спросил Жорж.

     - Сочувствую вам,  это,  конечно, неприятная процедура, но что делать.  К нам уже не один раз пытались проникнуть люди со злыми намерениями. И ножи при них находили,  и пистолеты, и толовые шашки. Так что пришлось завести охрану, а с нею и все подобные вещи.

     Пока он все это говорил, то одновременно заносил из паспорта наши данные в компьютер.

     - Здесь такое правило:  пока вы тут находитесь, паспорта хранятся в нашей канцелярии вместе с историей вашей болезни и другими  документами.

     - А  здесь что заводится на каждого большая документация?  - удивился я.

     - А как же, это же лечебный центр. Только болезни здесь не телесные.

     - Может, нас за психов тут считают? - проговорил Жорж.

     - Ну что вы,  здесь все абсолютно нормальные люди.  Просто у  них возникли проблемы высшего порядка. - Заключительные слова прозвучали у него очень почтительно,  словно он говорил о людях,  отмеченных знаком свыше. Я даже на какое-то мгновение проникся уважением к самому себе.

     - Пожалуйста,  вкратце объясните причину вашего появления  здесь. Это необходимо для наших кураторов. Кто из вас первый?

     Обычно инициативный Жорж на этот раз молчал и выжидающе посматривал на меня.  Я понял,  что отдуваться за нас двоих придется мне. Вот только как  вкратце сформулировать, что привело меня сюда?

     Охранник ободряюще улыбнулся мне.

     - Я  понимаю,  что  это непросто в нескольких словах рассказать о том,  что происходит в душе человека.  Но на этом настаивает наш  Учитель.  Он говорит,  что если человек сумел коротко сформулировать свою внутреннюю проблему, значит у него есть шанс ее изжить.

     - А если не удается? - спросил я.

     - Это более трудный случай.  Видите ли,  проблема не в том, кто и чем болен и насколько тяжела его болезнь, а в том, как ясно он осознает истоки  своего заболевания.  У тех,  кто понимают их,  курс лечения протекает гораздо успешней.

     - Хорошо,  я попробую, - обречено произнес я. - Мои трудности начались с того,  что с некоторого момента я  стал  ощущать,  что  теряю твердую почву под ногами. Все мои жизненные ценности или вернее представления о них оказались  разрушенными,  как  рушатся  дома  во  время страшного землетрясения. Я вдруг понял, что я - никто, что по сути дела меня не существует,  что я отсутствую,  как будто меня отправили  в длительную командировку.  Все осталось при мне:  мое тело, моя работа, мое жилище,  мои привычки,  друзья и знакомые по-прежнему были  готовы общаться со мной.  Но мне больше нечего было им сказать,  потому что я перестал верить в собственные мысли,  слова, поступки. Все исчезло неизвестно  куда.  Удовольствия перестали приносить удовольствия,  между ними и  огорчениями  вдруг  исчезло всякое разделение,  так как и то и другое вызывало одни и те же негативные эмоции.  Зато на меня  навалилась какая-то страшная тяжесть,  она давит мою грудь, и я не знаю, как сбросить с себя этот груз.  Единственный известный мне способ как  это сделать - покончить с собой.

     Я вдруг увидел,  как при этих словах лицо охранника изменилось, я поймал на себе его изучающий взгляд.

     - Можете дальше не продолжать,  - сказал он мне, - я понял достаточно, чтобы сделать нужную запись. Вы неплохо описываете свое состояние, думаю, со временем у вас все будет нормально. А теперь я бы хотел послушать вас, Георгий Юрьевич, - обратился он к Жоржу.

     Я впервые  увидел  на лице Жоржа следы большого затруднения.  Его лоб покрылся глубокими бороздами, а губы плотно сжались.

     - Как-то вдруг стало не по  себе,  все  вроде  хорошо,  а  внутри что-то постоянно сосет.  Ничего не радует: ни деньги, ни женщины. Кругом одна тоска. И без просвета. Сперва думал, что это временно, просто испортилось настроение  -  и все скоро развеется.  А ни черта,  только там, - показал он на грудь, - все уплотняется.

     - Понятно,  - задумчиво протянул охранник и, как показалось, безучастно посмотрел на несчастного миллионера.  - Спасибо, можете не продолжать.

     Несколько минут он занимался тем, что что-то заносил в компьютер. Затем выключил его.

     - Думаю, что вы приехали туда, куда вам нужно, - сказал охранник. - Поэтому давайте знакомиться.  Меня зовут Василий Иванович,  я комендант нашего центра.  По всем житейским вопросам обращайтесь прямо  ко мне, в любое время дня и ночи. Буду рад вам помочь.

     - Спасибо, - почти хором поблагодарили мы с Жоржем.

     - Вот  когда вылечитесь,  тогда и будете всех нас благодарить.  А сейчас вы пройдите в нашу медсанчасть на обследование.  Это обязательная процедура.  Дело в том,  что у некоторых из прибывших сюда причина их душевных травм кроются в телесных недугах.  Поэтому мы должны знать состояние вашего здоровья. А потом мы вас поселим. Нет возражений?

     Так как мы ничего не ответили,  Василий Иванович принял наше молчание за согласие. Мы встали и направились вслед за ним.

     Медосмотр продолжался почти два часа. Еще ни разу ни один врач не обследовал мой  организм  столь  тщательно,  как  в этом отдаленном от центров цивилизации месте.  К моему удивлению медчасть лагеря была оснащена хорошим,  а значит весьма дорогим оборудованием. Некоторые процедуры были весьма неприятны, но я решил стоически выдержать все испытания, выпавшие на мою долю.  Зато Жоржа столь тщательное обследование его организма явно раздражало,  и при  осмотре  очередного  органа  он убеждал своих мучителей, что он у него работает, как швейцарские часы, которые висят на его руке.

     Но всему когда-то приходит конец. Мы оделись и за нами пришел Василий Иванович. С улыбкой он посмотрел на наши хмурые лица.

     - Могу вас обрадовать,  на сегодня все испытания для вас завершены. Остается только вас поселить. Комнаты уже готовы.

     Мы снова прошли в помещение, где уже были.

     - У нас действует правило,  - объявил Василий Иванович,  - каждый вновь прибывший жертвует на нужды лагеря по тысяче рублей.

     Я достал из кармана бумажник.  Но меня опередил Жорж. Он протянул коменданту пачку купюр.

     - Здесь тысяча долларов, - сказал он.

     Я впервые увидел, как нахмурился комендант.

     - Мы  у  всех  берем только тысячу рублей.  В нашем лагере у всех одинаковые права, поэтому и требования ко всем одинаковые

     Жорж пожал плечами и протянул Василию Ивановичу тысячу рублей.  Я добавил к его деньгам свои.

     - Пойдемте  расселяться,  -  наконец произнес долгожданные слова комендант.

     Мы вышли на улицу и направились вдоль бараков. Пока мы шли, нам на встречу попалось всего несколько человек.

     - А почему здесь так мало народу? - поинтересовался я.

     - Все находятся у себя в комнате.  Здесь не приветствуется праздношатание по улице. Кроме вреда, это ничего не приносит, - последовало разъяснение. По-видимому, комендант лагеря почувствовал, что его слова меня не удовлетворили,  поэтому добавил. - Никто не запрещает выходить из своих комнат.  Люди сами понимают, что это не идет им на пользу. Вы тоже со временем это поймете.

     Внезапно мы увидели,  как на нас надвигается джип. Это была машина, на которой мы с Жоржем прибыли сюда.

     - Это моя машина, - напомнил ее владелец  о своих правах.

     - Она будет находиться в гараже,  пока вы отсюда не  уедете.  Тут она вам не понадобится.

     Мы остановились около одного из бараков.

     - Здесь будет жить Георгий Юрьевич, - сказал комендант.

     Я уже немного привык к Жоржу и надеялся,  что нас поселят вместе. И поэтому был сейчас раздосадован.

     Жорж и комендант скрылись в бараке,  а я остался их ждать. Комендант показался буквально через две минуты.

     - Теперь пойдем в ваши апартаменты, - сказал он.

     Мы миновали  два барака, пока не остановились у третьего.  Василий Иванович ввел меня в довольно низкое помещение.  В узкий и длинный коридор  выходило  множество дверей.  Комендант подошел к одной из них и отворил ее.

     - Входите, - сказал он.

     Я вошел.  Комната была метров десять, не больше, длинная и узкая, как пенал. Вдоль одной стены стояла кровать, у противоположной - стол, пара стульев,  платяной шкаф и маленький холодильничек.  Больше мебели не было. Да еще над койкой были прибиты две книжные полки.

     По-видимому, мое лицо отразило мои чувства, так как комендант едва заметно усмехнулся.

     - Понимаю,  что не люкс, но наш центр существует на пожертвования частных лиц.  А они не столь щедры. Но вы привыкнете, Здесь все привыкают.  Через час ужин. А пока обживайтесь. Желаю счастливо и главное с пользой  провести  время в нашем центре,  - сказал на прощание Василий Иванович и вышел.