Затмение Лилит

Кто родится чистым от нечистого? Ни один. (Иов.14:3)

Welcome to my world, either way you pick you're winding down

Heavy! I want it heavy![1]

Резкий запах гари буквально вырвал Кэр из ее зыбкого и неприятного, наполненного жуткими химерами сна. Она резко села в постели, еще сонная, с трудом разлепив глаза, но уже пытаясь понять, где пожар, и что нужно делать.

На первый взгляд квартира вроде бы была в порядке. Второй взгляд обнаружил человеческую фигуру, склонившуюся над кухонной плитой. Секунды две понадобилось Кэр, чтобы вспомнить кто это.

Точно. Спасенная накануне дворняжка Лили.

Блондинка что-то колдовала на кухне, отделенной от остальной части квартиры лишь длинным нешироким кухонным столом. К неприятному запаху добавлялось раздражающее шипение, бульканье, и, кажется, тихий неразборчивый поток нецензурной брани.

- Ты из инквизиции, что ли, - как была, в футболке и пижамных штанах, босяком, Кэр подошла ближе к очагу локального бедствия и скривилась. Стол был измазан в муке и чем-то еще, раковина забита грязной посудой и скорлупой от яиц, крошки с буквально растерзанного хлеба рассыпались на пол. – Не терпишь полумер, только абсолютное сожжение?

Лили дернулась и резко развернулась, как воришка, пойманный на горячем на своем первом в жизни месте преступления. За ее спиной что-то бухнуло и звякнуло. Запах гари стал еще сильнее и неприятнее.

Кэр подошла к окну и распахнула створку. Ворвавшийся внутрь ледяной воздух вмиг заставил кожу покрыться мурашками, зато стало чем дышать.

- Я… я… ничего такого! – кажется, наивное дитя все еще надеялось что-то приготовить. Развернулась к плите, начала яростно ковырять и скрести.

- Погаси огонь, пока здесь все еще живы, - беззлобно, но определенно раздраженным голосом велела Кэр, и нашла еще одну причину для радости – запасной комплект штанов и футболки, которые она вчера выдала своей гостье для сна, также был безжалостно испачкан.

Плечи Лили поникли. Тяжело вздохнув, она повернула вентиль на плите и отложила в сторону нож, который, как оказалось, служил ей лопаткой для переворачивания… чего бы там не находилось в сковородке.

Под неодобрительным взглядом Кэр, девушка вытерла об подол некогда девственно-белой футболки испачканные руки, потом сложила их вместе, сжала пальцы. Весь ее вид говорил об искреннем раскаянии и чувстве глубокой вины. Натурально спаниель, с этой их пожизненно несчастной мордашкой.

- Я хотела приготовить завтрак… в благодарность, что ты спасла меня, - тихо произнесла она, опустив голову и стараясь не встречаться взглядом с глазами Кэр. Теперь плечи девушки были вздернуты вверх, словно она пыталась сжаться, стать как можно меньше ростом. – Но я не умею готовить…

- Да уж, заметно, - Кэр вздохнула, стараясь взять себя в руки. По утрам у нее и так обычно было скверное настроение, так что ради всеобщего блага нужно вести себя спокойнее. Хотя нельзя не признать, что происходящее ее напрягало. И непрошенная ответственность за незнакомое живое существо, и, скорее всего, бездарно потраченный редкий выходной, и беспорядок на кухне – все навалилось разом. Да и Лили эта, стоит признать, хоть и выглядит миленькой, начинает раздражать своей «детскостью». Действительно ли она такая запуганная, как пытается показать, или это всего лишь способ кокетничать да оправдывать свою криворукость?

Кэр снова устыдила себя за собственную жесткость. Это ей приходилось с детства о себе заботиться, а ведь где-то были и дети из других, нормальных и даже обеспеченных семей. И то, что они ничерта не умеют к вменяемому возрасту, чаще всего вина излишне заботливых родителей, а не их самих.

- Приютила, - поправила Кэр. Ее напрягла формулировка «спасла». Еще один уровень нежеланной ответственности. – Ты бы сделала мне приятное, если бы аккуратненько отошла и присела на диван, пока я здесь не приберусь.

- Но я могу тебе помочь, - вскинулась было Лили, но Кэр оказалась предельно категорична.

- Брысь. Быстро.

Сковородка с ее содержимым была отправлена в раковину, отмокать. Влажная тряпка и щетка позволили за пару минут привести пространство в относительно чистое состояние. Когда девушка справилась и обернулась, Лили на положенном месте она не увидела. Впрочем, уже секунду спустя пропажа объявилась, оживленная и улыбающаяся.

- Смотри! – Она протянула Кэр руку, в которой были зажаты аккуратно свернутые трубочкой купюры. Сверток казался пугающе толстым в ее миниатюрной ухоженной ручке принцессы. – Это было в Его куртке. Я хочу угостить тебя завтраком, раз уж не смогла его приготовить. Ну, пожалуйста, пожалуйста!

Его куртке, значит, да? Кэр склонила голову набок, холодно оценивая ситуацию и почти невидящим взглядом упершись в сияющее лицо Лили. Впрочем, удачный вариант. Так называемое «спасение» превращается в оплаченную услугу, обидчик лишился денег, никто никому ничего не должен. И вообще превосходно, если удастся по-хорошему разойтись прямо там, в кафе.

- Здесь рядом есть неплохая забегаловка, - Кэр притихла, наблюдая за тем, как радостно восприняла эту новости Лили. Сияющее лицо, улыбка, обнажившая белые идеально ровные мелкие зубки, нетерпение в каждом жесте. Почему-то Кэр подумалось, что нужно будет посоветовать ей заказать мороженое, со взбитыми сливками, кучей сиропа и яркой присыпкой, такой же пестрой, как и сама блондинка. Она сдержанно улыбнулась в ответ.

- Но! – Лили вздернула кверху тонкий указательный палец. – Но мне нечего надеть! Я вчера закинула кофту в стирку, она испачкалась в крови…

Девушка оттянула подол своей белой футболки, испачканной неудавшимся завтраком, и комично скривилась. Намек был вполне очевиден. Кэр вздохнула и направилась к платяному шкафу, выудила оттуда простые темные джинсы для себя и пару почти одинаковых черных джемперов.

Лили тут же нетерпеливо схватила верхний и, быстро скинув белую футболку, натянула кофту на себя. Кэр тактично отвернулась.

- А что это за надпись? Группа?

- Да. Рок, - коротко отозвалась хозяйка квартиры, повернувшись к гостье спиной и стараясь насколько возможно сократить время переодевания. Слишком уж интимным был этот момент, и слишком незащищенной она себя чувствовала, с трудом преодолев желание спрятаться в ванной.

- Оу, классные тату!

Ну вот, в то время как Кэр проявляла деликатность, ее саму внаглую рассматривали. На коже проступили мурашки, она едва сдержалась, чтобы не послать новую знакомую куда подальше. Но вместо этого просто промолчала, ускорившись, и двигаясь так резко, что впечаталась локтем в дверцу шкафа.

- Что, так не терпится поесть? – кажется, Лили начала что-то замечать. Ее энтузиазм слегка подутих, а на лице проскользнуло выражение тревожного ожидания. Свои яркие желтые джинсы она надевала уже молча, что было даже немного непривычно.

- Что-то вроде того, - привычно схватив со столика мобильник и ключи, Кэр быстро обула тяжелые, похожие на военные ботинки, проверила наличие мелких купюр в кармане куртки. Скользнула мысль о том, что надо бы приучиться держать их в кошельке или хотя бы свернутыми трубочкой, как у Того Парня.

Лили довольно шустро впрыгнула в кроссовки, но замерла, протянув руку к куртке, в которой была вчера. Вопросительно посмотрела на Кэр.

- Прости, у меня мало теплых вещей, - поняв причину заминки, ответила Кэр. – Но у тебя денег достаточно и для того, чтобы позавтракать, и для того, чтобы обновить себе гардероб.

- Да, ты права, - блондинка снова просияла и вполне уверенно шмыгнула внутрь огромной черной мужской куртки. – А эту – выкину, пусть так и знает!

**

Улица встретила их прохладной, но солнечной и на редкость безветренной погодой.

На оживленных тротуарах прогуливались улыбающиеся в предвкушении близких празднеств люди. Перемигивались пестрые гирлянды. Механические Санта-Клаусы, мини и в натуральный размер, приманивали к вывескам с акциями и рождественскими распродажами. Для полноты и благости картины не хватало лишь легкой шали из невесомых разнокалиберных снежинок и мелких розовощеких эльфов, путающихся под ногами.

Конечно же, Лили захотелось сначала пойти в магазин. Против своей воли, Кэр была втянута в эту неожиданную суматоху, и даже помогла выбрать модель с теплой подкладкой и прочным материалом. Лили сама настояла на том, чтобы куртка была черной. Кэр показалось, что девушка пытается вызвать ее одобрение, но не смогла не признать, что этот цвет ей очень подходил. Блондинистые волосы засияли легким янтарным отблеском, светлая кожа стала казаться фарфоровой, серые глаза словно бы набрали цвет и стали более выразительными. Этой девчушке самая дорога была в модели, и восхищенные взгляды мужчин и парней, встретившихся им по пути, не давали возможности усомниться в ее привлекательности.

Однако сама Лили, не отрываясь, глядела лишь на Кэр.

На выходе из супермаркета блондинка свернула чужую куртку в большой жуткий комок, и уже было собиралась выкинуть ее в мусорный бак, но Кэр ее остановила. Тщательно проверила карманы, чтобы убедиться, что там не осталось ничего важного, вроде документов или ключей, и через полквартала вручила одежду бомжу, часто ночевавшему в узком переулке, защищенном от случайного чужого внимания. Распоряжаться чужой вещью было несколько неловко, но еще более неприятно было осознавать, что ты мог бы кому-то помочь, но вместо этого удовлетворил собственное больное эго.

- Ты такая добрая, - доверчиво наклоняясь к ней, прошептала Лили. К этому моменту они уже подходили к забегаловке «Сид и его блинчики», из которой доносились вполне аппетитные ароматы.

- Просто усыпляю его бдительность, - мрачно отозвалась Кэр. – А потом заманю и зарежу.

Против ожидания, Лили не только поняла ее шутку, но и залилась приятным, мелодичным смехом. Ему вторил колокольчик, подвешенный над дверью закусочной.

Когда девушки вошли внутрь, в зале было довольно оживленно. Несколько семей с детьми, компания подростков, четверо мужчин поодиночке неравномерно рассредоточились по всему помещению. Резко пахло кофе и жаренными яйцами.

- Входят рыженькая и блондиночка в забегаловку, - с кривоватой улыбкой обратился к ним парень за стойкой. – И говорят…

- Яблочных панкейков [2] с клиновым сиропом, большую чашку кофе… - поддержала шуточное приветствие Кэр.

- … Черного, как твоя душа, - старой, приевшейся шуткой докончил за нее парень. – Привет, Кари. А что будет твоя милая подружка?

- То же самое, только в кофе сливок и сахара побольше, - со сдержанной улыбкой отозвалась Лили. Весь ее запал как-то мгновенно поутих. Она пристроилась за стойку на высокий стульчик, пождала, пока парень не отойдет к окошку в кухню, и тихо спросила. – Так тебя зовут Кари? Или это прозвище?

- Зови меня лучше Кэр, мне так удобнее, - было даже странно, как Лили, с этим ее неугомонным характером, не выклянчила имя раньше. Наверное, за эту сдержанность ее стоило поощрить. – Кари [3] меня зовет лишь Финнеан, и то, только потому, что тоже ирландец.

- Ты ирландка? – Лили вновь оживилась, даже дотронулась до распущенных волос девушки. – Больше похоже на крашенные.

Кэр отклонилась в сторону, слегка повела головой, высвобождая пряди и осознавая, что сказала больше, чем хотелось бы. Нужно заканчивать с этими приступами внезапной откровенности. Не стоит давать девчушке лишних надежд на невозможную дружбу.

- Потому что это и есть краска.

- Не все ирландцы рыжие, видишь ли, - оперативно вернувшийся Финнеан поставил перед девушками по стакану с апельсиновым соком. Сам он был шатеном, однако в его длинноватых густых прядях то и дело проглядывала медная рыжина, а симпатичный прямой нос украшала россыпь едва заметных веснушек. – За счет заведения, в честь приятного знакомства. Не часто вижу здесь друзей Кари.

- Она немного замкнутая, да? – Лили улыбнулась ему, быстро схватив стакан сразу двумя руками. А ведь нормальная девушка на ее месте поинтересовалась бы, не является ли Финн хозяином заведения, раз раздает угощения за свой счет. Кэр спрятала улыбку за стаканом с соком. Бедный Финнеан. Похоже, этот трюк почти никогда не срабатывает.

- Просто разумная осторожность, - вернул ей улыбку парень. В дальнем конце стойки окликнули, и он отошел, оставив девушек наедине друг с другом.

- Вы, наверное, давно дружите, - вопрос, заданный как бы невзначай, заставил Кэр снова насторожиться.

- У тебя есть кому позвонить? Куда вернуться? Родители, наверное, волнуются… - девушка с благодарностью приняла тарелку с горячими блинчиками и тут же облила их безумной порцией сиропа. Неловкий перевод темы не прошел незамеченным. Улыбка Лили резко пропала. Она выглядела не злой и не расстроенной, скорее просто мрачной. Панкейки удостоились нескольких вялых тычков вилкой, хотя аромат от них шел просто умопомрачительный.

- Я сирота.

Коротко, лаконично, без лишних подробностей или даже мелодраматических вздохов. Кэр понимала, что нужно сказать что-то, выразить сочувствие, или что там еще принято делать в такие моменты. Но также она осознавала, что это будет звучать несколько фальшиво. Сама она была бы только рада узнать о смерти своего папаши, а еще лучше – всей своей семейки в целом.

- У Этого жила, небось? – спросила ирландка вместо того, чтобы разыгрывать сочувствие, намекая на неудачливого ухажера. Оставшегося, кстати, и без девушки, и без куртки, и без ощутимой суммы денег.

Лили молча кивнула. Блюдо в ее тарелке уже больше напоминало развороченную кашицу, чем блинчики.

- Поешь, это действительно вкусно. Особенно с сиропом, - ситуация была неприятной вдвойне. Хотя бы оттого, что Кэр становилось и вправду жаль маленькую симпатичную Мисс Неудачницу, а сама Лили против обыкновения не разыгрывала из себя подобранного на улице милого щеночка. 

Настроение оказалось испорченным, хотя огромный пестрый десерт с из мороженого, со взбитыми сливками, кучей сиропа и яркой присыпкой, казалось, немного улучшил флюиды, источаемые миниатюрной блондинкой.

**

Поскольку выходной все равно был испорчен, по возвращению домой Кэр решила заняться стиркой, с одеждой Лили в приоритете. Пока она ходила в прачечную на минус первом этаже, гостья предприняла робкие, но на удивление успешные попытки помыть посуду и разобраться с созданным ею же кризисом на кухне.

Вернувшись, ирландка застала девушку в мрачном и вялом расположении духа. Казалось, она осознавала необходимость возвращения к бывшему парню хотя бы за своими вещами, и это ее совершенно не радовало. Или, по крайней мере, так представилось самой Кэр. А ведь была еще возможность того, что тема родителей и вправду расстроила Лили, как и отсутствие участливого дружелюбия со стороны новой знакомой.

Кэр тряхнула головой, избавляясь от лишних мыслей и ненужного сочувствия, достала из пластиковой корзины для стирки то ли лиловую, то ли розовую посвежевшую, ароматно пахнущую и сухую кофту Лили. Та поняла намек и без слов стянула с себя черный джемпер с логотипом Металлики, вяло протопала к ирландке.

На этот раз Кэр не успела отвернуться, а потом и вовсе увидела то, что заставило ее буквально замереть на месте. Почти жуткая худоба девушки пугающим образом подчеркивалась довольно многочисленными, старыми, давно затянувшимися шрамами. Тонкие длинные пересекающиеся розовые полосы на бледной фарфоровой коже выделялись очень заметно.

На груди и животе их было порядком меньше, чем на спине, которой к Кэр повернулась девушка, надевая нелепую в своем сочетании с желтыми штанами розовую кофту. То ли следы от когтей, то ли плетей, которые, бывало, показывали в исторических сериалах на мужественных красавцах с волевыми подбородками или непокоренных и несломленных гордых красавицах. Ни на тех, ни на других Лили была совершенно не похожа.

Заметив взгляд Кэр, девушка поправила на себе кофту и, отведя взгляд куда-то вправо, тихо, но очень твердо сказала:

- Это мой папа.

Затем взгляд Лили вернулся к лицу собеседницы. Она смотрела тяжело и уверенно, сама верила в собственные слова. Как маленький звереныш, едва заметно начала покачиваться из стороны в сторону, и даже переступать с ноги на ногу, вряд ли осознавая, что делает.

- Я была очень, очень скверным ребенком. Папа хотел как лучше для меня. Папа многому научил меня.

Кэр продолжала молчать, стараясь совладать с лицом. Один старый подонок с основательно сдвинутой крышей возомнил, что знает, как воспитывать ребенка, и вуаля, имеем девушку с комплексом «бьет, значит любит». Даже странно, что она сбежала от этого своего хахаля.

Откуда-то из глубины живота начало подниматься и расти старое, так и не забытое темное чувство глубокой, ядовитой ненависти.

- Мамы не было, нет, только папа всегда был рядом со мной, всегда. А потом папа умер.

Лили выдохнула со всхлипом, но плакать не стала. Уселась прямо на пол, где стояла, обняла свои острые торчащие колени в отвратительно желтых детских штанах.

Наверное, стоило дать ей выговориться, чтобы она не впала в ступор, может быть, даже выплакалась. Кэр отложила стирку и тоже присела на пол. Не слишком близко, но и не далеко. Лили посмотрела на нее так, словно впервые осознала, что в этой комнате есть еще кто-то, кроме нее. Ее глаза покраснели, а уголки губ дергались вверх-вниз, вверх-вниз-вниз - в ритме истерического припадка.

"Я не хочу это слушать", - как мантру повторяла про себя Кэр, но сейчас речь уже не шла о ее психологическом комфорте. Здесь было нечто большее. – "Я точно не хочу этого знать".

И, отзываясь на эту мольбу, Лили разразилась целой серией невнятно, спешно проговариваемых предложений.

- Тетя Элизабет, она… Она сказала… Сказала, что папа делал плохо. Поступал со мной плохо. И что мне нужно лечиться. Она нашла для меня новый дом. Хороший дом. Там были и другие люди с больными душами. И добрые врачи. Но мне пришлось уйти.

«Приют? Психиатрическая клиника?» – растерянно подумала ирландка, но вслух свои догадки не произнесла. Девушка напротив нее выглядела совсем растерянной и несчастной. Наверное, ее выпустили с наступлением совершеннолетия, что, кстати, укладывалось в картину полнейшей бытовой невинности. Сложно научиться готовить, когда за тобой ухаживает целая армия обученного медицинского персонала.

На Кэр накатило свежее воспоминание о Лили, старательно моющей посуду своими маленькими нежными ручками. О Лили, сидевшей бездомным псом на чужом пороге. О Лили, с восторгом уплетавшей огромную порцию мороженого, и с не меньшим восторгом расплатившейся за двоих из своей трофейной пачки денег. О Лили, пахнущей ее шампунем и удерживающей стакан с соком двумя руками сразу. О Лили, покрытой длинными розовыми полосками шрамов, с отблескивающим на волосах нимбом электрического света. 

О Лили, напоминающую ее саму, лет с десяток назад.

И самое ужасное – впервые за все время знакомства Кэр ощущала, что Лили была с ней полностью и бесповоротно откровенна.

Склонившись вперед, упершись правой рукой в старый вытертый ворс ковра, ирландка вытянула левую и осторожно, едва касаясь, погладила блондинку по голове. Ее волосы были даже еще мягче и невесомее, чем казались со стороны.

- Знаешь, пока не найдешь работу, ты можешь пожить у меня, - осторожно сказала Кэр, стараясь, чтобы это выглядело скорее пониманием, чем жалостью. – Немножко.

Именно эта невинная фраза в результате превратила ее жизнь в ад.

[1] «Добро пожаловать в мой мир, какой бы путь ты ни выбрал, он сведёт тебя на нет. Тяжело! Но мне нужна эта тяжесть!» - «A Welcome Burden» Disturbed [2] Плотные блинчики

[3] Ирландское классическое имя