Хранитель твоего сердца

Part 5

Вода наполняет его ладони, после чего он умывается этой прохладной, почти ледяной жидкостью, будто бы очищая себя от затаённой на отца обиды. А затем становится легче. Он наконец открывает свои глаза, но то спокойствие и лёгкость исчезают всего за какое-то мгновенье. Перед ним предстал человек. Сердце принца ушло в пятки. Он вскрикивает в ужасе, падает на спину и пытается отползти назад, чтобы выбраться из воды, однако то существо хватает его за лодыжку.

— Нет, прошу, отпусти, — страх, страх, страх. Только его он сейчас испытывал, глядя на него.

Это нечто имело человеческое тело, красивых черт возмужалое лицо, однако изъяном был рыбий длинный хвост, ритмично бьющийся о гладь воды, будто бы хвост собаки, когда та довольна.

Изначально, заметив человека, Адриан подумал, что вот и закончились те мгновенья, когда он мог побыть в такой приятной обстановке, когда наконец его мечта сбылась. А ведь прошло всего ничего… Или ему так казалось… Но в любом случае было слишком рано, чтобы покидать это место, этот берег, ведь хотелось хотя бы ещё немного насладиться всеми ночными красотами, которыми смело может похвастаться матушка природа.

— Не бойся, человек, — юнец будто бы пропел своим ангельским голоском эти слова. — Я не трону тебя… Пока что… — одно его ловкое движение, и принц снова оказывается в воде.

Это сирена. Мужская фигура повисла над Адрианом, вглядываясь глубоко в глаза, будто бы разыскивая в них что-то столь злобное и эгоистичное, однако во взгляде человеческом он находит лишь искренность и несомненную доверчивость. От него не исходило и капли зла. Лишь бескорыстная любовь ко всему, что движется, и русал это чётко разглядел.

— Ты сирена? — глаза проницательные и глубокие успокоили принца, неизвестно каким образом, но он будто бы уничтожил ими страх человека.

Те небесные яркие зрачки внушали парню тепло и уют, пускай в воде было сейчас прохладно и не слишком приятно, только вот на мгновенье они показались стеклянными, пустыми и бездонными, будто бы вовсе неживые. Но всё же глаза этого существа так и обвивали талию блондина, прижимали к себе и успокаивающе гладили по спине, молвя своим ангельским голоском приятные и тягучие слова.

— Как можно быть настолько добрым для человека? — он всё продолжал копаться в чувствах Адриана. — Такой добросердечный, чувствительный, ранимый, — анализирует, читая с его глаз, как с открытой книги.

И только когда то “сканирование” было завершено, сирена прикрыла свои глаза, будто бы очищая из своих мыслей собранную информацию. Затем он с трудом отплыл на пару метров, ведь мешала вовсе не глубокая глубина и песок.

— Ты же сирена, — теперь же Эриксон не спрашивает, а утверждает свои догадки. — Тебя я видел тогда на скале, — вспоминает произошедшее всего пару дней назад, что посчитал разыгравшимся воображением.

— Я часто наблюдал за тобой, принц, — синеволосый облокотился о большой камень, любуясь Адрианом и наблюдая, как тот пытается подняться. — Или же мне стоит обращаться “Ваше Высочество”? — хмыкает, говоря всем своим видом и акцентом, что такого всё равно не произойдёт.

— Как… Как тебя зовут? — Эриксон уже его не боится, однако ближе подплыть сам не решится, и проблемой будет даже не неумение плавать, а сам факт легенд об опасности этих существ.

— Я Лукас, — улыбчиво повествует, склоняя свою голову к плечу.

Принц оглядывает всю сирену. Мокрый хвост его при лунном свете переливается, отражаясь тёмными оттенками, может, фиолетовыми и синими. Тело красивое, рельефный животик и красивая грудь. Шея широкая показывает всей красотой выпирающий кадык. Затем же ярко выраженная линия челюсти, скулы, пухлые губы, красивый нос, кустистые брови и космические неестественно голубые глаза. Волосы были темными, при таком свете различить достаточно сложно, но, кажется, что они так же, как и хвост переливались тёмными цветами. Голос был бархатным, ласкающим уши, он казался настоящей симфонией для Адриана, который совсем голову потерял, засмотревшись на это чудо природы. На это великолепие, названное именем “Лукас”.

— Как ты оказался здесь? Никогда не видел, чтобы принц покидал стены своего замка, — интересуется, выводя юношу из транса, в который этого человека даже не вводил.

— Я сбежал, — Адриан понимает, что Лукас не знает причин, почему юноша был в заточении и почему не мог позволить себе выйти за пределы замка.

— Сбежал? Почему же? Хочешь отомстить кому-то? у***ь? Или же поймать? — сразу же перебирает негативные варианты, но ни в один не попадая.

— Нет же! Я хотел насладиться морем и встретить кое-кого, — сомневается, стоит ли говорить об этом ему, однако парень даже и не подозревает, что сирена уже всё счёл с его глаз.

— Сирену? — дополняет.

— Да… Но как ты… — Лукас его обрывает.

— Для чего? Что ты хочешь от нас? — этого в глазах принца он не отыскал. — Поймать? Отрубить хвост? Вырезать сердце? Вновь доказать всем, что человек – непобедимое существо? — в голосе слышалась грубость.

— Нет. Я не такой, как они, — Эриксон всё отрицает. — Я хотел встретить вас и понять, насколько вы опасны, — Лукас смеётся от подобных слов.

— Показать тебе, малыш, насколько действительно опасны сирены, когда их не вытащишь на сушу? — взгляд существа становится яростным, мерцающим, угрожающим.

— Вы не такие, — русал плавно, подобно воде, скатился по камню вниз. — Не стоит уподобляться нам. Я знаю, что когда-то мы вам сделали пло…

— Сделали?! — грубо и громко восклицает, не позволяя даже договорить. — Вы и по сей день уничтожаете нас, как ненужных рыб мероу! Хотя, как по мне, даже они не достойны такой смерти, которую устраиваете нам вы! — Лукас медленно, но стремительно подплывал к до сих пор находящемуся в воде принцу. — Вы жестокие, безжалостные и беспощадные существа на всём белом свете! — будто бы рычит, находясь уже совсем близко.

Адриану страшно, но не на столько, чтобы убежать от сирены. Юноша набирается сил и вновь окунается в воду, падая на колени перед существом. Будто бы собираясь просить прощения за всех людей, пускай это и глупо.

— Почему ты не зовёшь на помощь? Почему не убегаешь? — сирена своим мощным хвостом царапается о гальку, но терпит, продолжая подплывать к человеку всё ближе, намереваясь утянуть за собой на дно океана, однако происходит что-то непонятное, что-то поистине непостижимое для разума юноши. — Ты же сейчас умрёшь. Не для кого жить? — вновь тонкие, длинные пальцы переплетают его щиколотку, но не тянут на себя, а просто держат.

— У меня целый народ. Скоро это королевство станет моим, — говорит открыто, что жить ради кого есть. — Просто я считаю, что вы не такие жестокие, как описывают существ из глубин из древних легенд, — взгляд Лукаса заметно подобрел, но не потерял той хватки. — Вы также хотите быть счастливыми, — пальцы на ноге сжимает, собираясь утянуть за собой, но почему-то рука этого не делает, будто бы силы покинули его. — Я не думаю, что вы как-то отличаетесь от нас, как и мы от вас, — русал никогда подобного от человека услышать не мог, из-за этого весь его внутренний мир переворачивается вверх тормашками, заставляя кардинально поменять своё мнение о людях. — Я бы хотел снова встретиться с тобой, Лукас, безумно хотел бы, — на этом речь его прекращается.

Хватка сирены расслабилась, и пальцы будто бы слились воедино с водой, утекая от человека вглубь. Лукас ещё некоторое время смотрит на Адриана, а после отплывает, разворачивается и погружается на дно, при этом сильно хлопнув своим длинным хвостом об воду, покрывая волной и брызгами человека. Эриксон рефлекторно зажмурил глаза и закрылся рукой, отворачиваясь, но когда вновь посмотрел туда, где только что был русалочий хвост, то не увидел никого. Только волны, до сих пор продолжающие разбиваться о камни, покрывая ноги Адриана целиком.

— Встретимся ли мы снова, Лукас? — имя его произносит с большим удовольствием, потому что юноша, кажется, влюбился.

Прошло много времени. Стало светать. Пускай солнце пока и не вышло из-за горизонта, лучи его уже касались верхушки башен дворца. Луна скрылась, уступая место дню. За всё это время Адриан сидел полуголый на колючем рассыпчатом песке, поджав под себя ноги в ожидании, когда же всё-таки пряди его высушатся от ненужно влаги, ведь принц из-за Лукаса весь намок. Появляться в замке в неподобающем виде было нельзя.

На наручных часах часовая стрелка указывала всего на четыре утра, без каких-то там пятнадцати минут. Отец и мать должны в это время спать, а стража возле главного входа – смениться другим отрядом. Чтобы успеть ровно к четырём часам, юноша бегло надевает на себя одежду – белые штаны, такую же рубашку и чёрный сюртук. После чего также лианами и остальной листвой прикрывает секретный вход, запирая за собой трудно поддающуюся дверь.

Вновь этот неприятный длинный туннель, однако сейчас юноша уже знал, в каком месте он упал, поэтому в этот раз ловко обходил преграды и намного быстрее добрался до нужного ему выхода. Отперев скрипучую дверь, Адриан вышел в коридор, отряхиваясь от остатка паутины и ненужной пыли, дабы никто ничего не заподозрил.

— Итак, я успел, — время было ровно четыре.

Принц побежал к холлу, оглянулся, но никого не увидел, было пусто, а работники обычно просыпаются к пяти часам, дабы начать работать уже в шесть. Быстро проскользнув по лестнице на второй этаж, довольный принц чуть ли не в припрыжку направился в свою комнату, потому что сейчас, если его даже и поймают, то ни в чём не заподозрят, только если стража возле его комнаты, которую модно легко обмануть.

Радость, счастье и не только, все положительные эмоции сейчас пытаются уложиться в его небольшой голове, потому что для себя юноша уже точно доказал существование сирен. Это уже малая победа, за которой должна… Нет… Просто обязана последовать большая.

— Адриан? — позади принца послышался стойкий женский голос. Юноша обернулся.

Пред ним предстала невысокая женщина с морщинистым лицом, светлыми, как у Адриана волосами и золотой короной на голове – Королева Кэндис – мать принца.

— Матушка? — он удивился и немного испугался её раннему пробуждению. — Почему вы не спите? Утро только началось, — недоумевал сын, издалека глядя на маму, которая с каждым своим шагом приближалась к нему всё ближе.

— Хотела немного прогуляться, — сказала, после оглядывая весь вид младшего Эриксона. — Ты поранился? Почему у тебя кровь?! Нужно срочно вызвать лекаря! — Кэндис навела шуму.

— Нет, не стоит, я пролил на ногу вишнёвый джем, — впервые… Впервые Адриан солгал матери, ранее никогда подобного не случалось.

— Джем? Ты был на кухне? — сощурилась, будто бы не веря в его слова.

— Да, я был голоден и решил немного поесть. Не переживайте, матушка, — улыбчиво продолжает лгать, после чего королева продолжает на него смотреть подозрительным взглядом, но вскоре же лицо её добреет, и на нём появляется улыбка.

— Как скажешь. Однако в следующий раз будь аккуратнее, а если будешь голоден – позови слугу, чтобы тебе принесли еду в комнату, хорошо? — она смотрит на сына снизу-вверх, говоря всё это.

— Матушка, я и так целыми днями нахожусь в своей комнате, позволите ли мне хотя бы немного погулять по дворцу? — по-детски дует нижнюю губку, строя оленьи глазки, и королева в них верит.

— Хорошо, но всё же будь осторожен, — мило улыбнувшись, женщина разворачивается и уходит, оставляя принца смотреть себе вслед.

Однако после ухода матери улыбка с лица Адриана исчезает, ведь та напомнила про больную ногу, что до сих пор пульсировала, но, к счастью, не извергалась кровью. Принц продолжает прерванный королевой путь в свои покои, но уже без припрыжки, а простым размеренным шагом. Как только он завернул за угол, давно проснувшиеся охранники выпучили на принца свои глаза, в удивлении охнув.

— Ваше Высочество, но как вы вышли… — было начал один из них.

— Я не стал вас тревожить, пока вы спали, — улыбчиво ответил юноша на неполный вопрос.

— Принц Адриан, вы ранены? — спохватился уже второй.

— Нечего вам беспокоиться, это всего лишь вишнёвый джем, — вновь успокаивает, открывая двери в свою комнату.

Вновь эти четыре стены. Однако сейчас кажется, что они сдавливают его ещё сильнее прежнего, ведь, побывав единожды на воле, Эриксону захотелось ещё. Захотелось свободы, морского бриза, прохладной воды… Прикосновений бархатных и гладких рук сирены. Захотелось вновь увидеть Лукаса, поговорить с ним и убедить в том, что Адриан не плохой, что он может ему доверять и не бояться.

Единственное окно, а точнее балкон, откуда хорошо видно то место, на котором всего с полчаса назад был принц – это его покои. Эриксон распахивает стеклянные двери и выходит вновь на свежий воздух, глядя на скалы, и пытаясь уловить зрительно русалочий тёмный хвост. Но ничего там сейчас, кроме волн, не было. Однако эта первая встреча и первые впечатления останутся в его сердце посмертно. Он никогда не забудет, как сирена была так к нему близка.

— Матушка, я влюбился…