Три карты

3-8

Москва 2000 год 

Ордынцев затаился на  даче и носа оттуда не высовывал. Сначала он боялся, что эта пронырливая девчонка или  его новоявленный братец, свалившийся неизвестно откуда, как снег на голову, обнаружат это  убежище. Но прошла неделя - и все было тихо. Ордынцев успокоился. Ему даже стало казаться, что все произошедшее за последние время случилось не с ним, а было просто каким-то странным наваждением, сном, иллюзией. А если  это и случилось  все-таки на самом деле, то не сейчас, а  давным-давно. Но время то прошло и больше никогда уже не повторится, так же как и его детство.

Детство… Ордынцев счастливо улыбнулся тем дням, когда он был совсем маленьким. Господи, как же хорошо и спокойно ему было в том возрасте. Никаких проблем. А если они и возникали, то для их решения всегда была под рукой его палочка-выручалочка - мама.

 В его памяти неожиданно возникли картины далекого детства. Вот он маленький мальчик изучает дачу, на которую его привезли впервые. Мама молодая и красивая занимается приготовлением ужина и не обращает на него никакого внимания. Предоставленный самому себе мальчик решает исследовать дом. По лестнице  поднимается на чердак. Тут очень пыльно и масса старых вещей, но это как раз и очень интересно. Он начинает изучать то,  что находится здесь. Его внимание  привлекает старый сундук.  А вдруг там находятся старинные сокровища! Глаза мальчика возбужденно блестят, он пытается поднять тяжелую кованую крышку сундука. Наконец, ему удается его открыть, но к великому разочарованию сокровищ там не обнаружилось. Порывшись в каком-то старом хламе, он неожиданно натыкается на красивую шкатулку. С замиранием сердца мальчик  открывает ее и обнаруживает старую тетрадь. Он листает ее и видит какие-то непонятные чертежи, расчеты. Мальчик спускается вниз и несет свою находку матери. Она же, завидев ее, сильно сердится, отбирает ее у него и несколько раз больно шлепает. Мальчик плачет…

 Ордынцев вспомнил события того дня так ярко, как будто они произошли совсем недавно. А ведь с того дня прошло ни много нимало, а почти тридцать лет. Ему показалось странным, что этот эпизод вдруг вынырнул из его памяти, как будто для чего-то это было нужно.

Что же случилось  дальше с этой шкатулкой и с  тетрадью  в ней? - подумал Ордынцев.  А если мама вернула ее на прежнее место? А ведь тот сундук по-прежнему стоит на чердаке. Но с тех пор, словно все так же боясь наказания,  он не раз в него не лазил.

Ордынцеву вдруг нестерпимо захотелось достать эту тетрадь и узнать, почему так рассердилась на него тогда мама? Он почти бегом забрался на чердак.  Здесь было все так же, как и во времена его детства. Пахло пылью и плесенью. Ордынцев обнаружил  сундук на том же месте. Он открыл его и с любопытством заглянул в его недра. К своей радости он нашел  ту же шкатулку, а в ней оказалась та же самая тетрадь.

 Зажав находку в руке, как очень ценную добычу, Ордынцев спустился с чердака и расположился за столом. С трепетом он открыл тетрадь и погрузился в чтение. Когда была прочитана последняя строчка, Ордынцев вскочил из-за стола и стал ходить по комнате. Он был чрезвычайно взволнован и даже не замечал того, что сам с собой разговаривает вслух.

-Удивительно, но мой дед больше чем полвека назад работал практически над той же проблемой, что и я сейчас. В такое совпадение невозможно было бы поверить, если бы не эта тетрадь. Но самое поразительное, судя по отдельным записям, он продвинулся дальше меня. - Глаза Ордынцева лихорадочно блестели. -  А ведь здесь изложены результаты только самого первоначального этапа. Он сам пишет об этом.

Ордынцев бросился к столу, нашел в тетради нужное место и  громко стал читать вслух: «Я изобрел принцип, который совершит переворот в автомобилестроении. Конечно, предстоит еще много работы, но вся идея от начала и до конца уже пребывает в моей голове. Остается только шаг за шагом реализовать  ее  в жизнь, обречь в реальные расчеты и чертежи. У меня нет ни малейших сомнений, что мне удастся это сделать за два, максимум за три года. Я всегда знал, что однажды изобрету нечто выдающееся. И вот этот момент наступил. Я мог бы гордиться собой, но мною владеют совсем иные чувства. Я хочу одного: чтобы мое изобретение послужило делу социализма, делу созидания новой жизни. И оно, я не сомневаюсь, станет мощным толчком в реализации этой цели. Это поистине самый счастливый период моей жизни. Судьба подарила мне это открытие, чтобы оправдать все те лишения, а подчас и разочарования, что посещали меня все эти годы. Но теперь все изменится. Обретение смысла - есть высший дар небес, а его потеря - самое ужасное наказание».

Ордынцев закрыл тетрадь.

- «Обретение смысла - есть высший дар небес, а его потеря - самое ужасное наказание», - повторил он наизусть. -  А мой дед был не только чертовски талантлив, но и весьма умен. Именно так все и обстоит. Но что из этого следует? - Ордынцев глубоко задумался на минуту. - А то, что вполне возможно, что полное описание этого изобретения и открывает карта, о которой говорил мне тот странный старик, - продолжил он разговор с самим собой. -  Это действительно настоящее сокровище. И его надо во что бы то ни стало найти.