Дыши, Софи, дыши

15

Несколько секунд я смотрю куда-то в темноту, а после начинаю медленно шагать в сторону моря. Ника плетётся где-то позади.

Так много событий, так много мыслей. Всё это с каждым днём все больше и больше напоминает роман, написанный талантливым писателем, но никак не мою жизнь.

Кажется, только вчера я принимала пациентов в просторном офисе мужа и раздумывала, как сказать ему и маме, что пока не готова к детям. Как будто, это всё было не со мной. С какой-то другой Софи.

Я сажусь на песок на самый край моря, осматриваясь по сторонам.

В метрах пятидесяти от меня шумная компания играет на гитаре и пьёт вино. На вид им около двадцати, не больше. Они весело смеются, танцуют и подпевают незнакомые мне мотивы на незнакомом языке.

Я невольно улыбаюсь. Такие молодые. И такие счастливые. А самое главное, что у них впереди ещё целая жизнь. Жизнь, которую они смогут прожить так, как сами захотят.

Я роюсь в сумочке, достаю карандаш и уже наполовину исписанный блокнот, в который я тщательно записывала события последних дней.

- Ты, наверное, думаешь, что вести дневник в тридцать лет – это смешно? – спрашиваю я у Ники, которая сидит чуть дальше, чем обычно.

- Ну, почему же? – тихо произносит она. – Многим очень помогает, если они записывают всё на бумагу. Тем более, ты очень красиво пишешь.

- Спасибо, - улыбаюсь я, - Если честно, я давно уже ничего не писала. В какой-то момент мне показалось, что это ребячество.

- Вот это ребячество, - девочка показала рукой в сторону шумной компании, - И это, кстати, не всегда плохо.

    Несколько минут я с удовольствием разглядываю молодых людей, и зачем-то пытаюсь запомнить движения их танца. 

   - Знаешь? Кажется, самое время написать письмо, - вдруг говорю я, - Ну то, из списка. По-моему, очень подходящая обстановка – вечер, музыка, мы на берегу моря. Как думаешь?

  - Это отличная идея, - кивает Ника, - Только, Софи?

  - Да?

  - Пиши правду, - шепчет девочка, - Будь честной. Море тебя точно не осудит, да и секретов твоих не выдаст.

   Я внимательно смотрю в её голубые глаза, медленно киваю и принимаюсь писать.

   Сначала медленно, с трудом подбирая нужные слова. А после всё быстрее и быстрее. Я уже не задумываюсь, на сколько красивым получаются строки, я просто пишу. Пишу то, что накопилось во мне за несколько последних дней. И с каждой строчкой чувствую себя все лучше.

    Не знаю, сколько времени прошло, когда я закончила, но от шумной компании не осталось и следа.

  - Долго мы тут уже сидим? – спрашиваю я Нику.

  - Достаточно, - она смотрит на воображаемые часы, - Прошло почти два часа. Ты дописала?

  - Да. Хочешь почитать? – я протягиваю несколько листов Нике.

  - Хочу, но я же воображаемая, - улыбается она, - Да и к тому же мне всего пять. Прочитай мне ты. Вслух.

  - Ты же знаешь, как сложно мне читать кому-то свои тексты, ведь правда? – грустно говорю я.

   - Правда, - спокойно произносит она, - Но в данном случае, можешь считать, что читаешь самой себе. И это, кстати, абсолютная правда.

   - Хорошо, - сдаюсь я, - Устраивайся поудобнее, нас ждет вечер прозы Софи Романовой.

   - Жаль попкорн не прихватили, - смеётся Ника и шумно хлопает в ладоши.

   Я закатываю глаза и принимаюсь медленно читать только что написанные страницы.

   «Знаешь, море, кажется, я сошла с ума. Но эта мысль меня уже совсем не пугает.

   Если бы какое-то время назад кто-то сказал, что я буду гулять по Барселоне с придуманной моим подсознанием маленькой девочкой, я бы засмеялась этому человеку прямо в лицо.

   Но это происходит. Я разговариваю сама с собой, смеюсь над собственными шутками и впервые за много лет чувствую себя счастливой.

   И сейчас, море, я сижу на берегу, смотря в твои темно-синие воды и пишу письмо. Тебе.

   Кажется, море, это письмо будет бесконечным. Но главное, что я хочу написать – я сошла с ума и мне это очень нравится.»

   Я перевожу взгляд на Нику, она кивает и жестом просит меня продолжать.

   «Море, ты не знаешь, но я приехала к тебе недавно. Совсем из другой страны. Из другой жизни.

  В той жизни я была психологом. Это люди, которые помогают другим людям. Ты, кстати, тоже психолог. Мне так кажется. Ты не осуждаешь, успокаиваешь и залечиваешь людские раны.

  А еще в той жизни у меня есть муж и мама, которых я очень любила, и которые, я уверена, любили меня. Но слишком по-своему. Они душат меня своей заботой и постоянным контролем.

   И мама, и Марк всегда всё держат под контролем, в том числе и мою жизнь. Я настолько привыкла к этому, что особо не сопротивлялась – жила, как мне было велено.

   И, кажется, в какой-то момент я потеряла самое важное, что у меня было – себя.

  Мне бы хотелось верить, что я потеряла себя, когда нас бросил отец, и я осталась с мамой и отчимом. Ведь это самое легкое – во всем обвинить другого человека, правда? Просто переложить на него ответственность за свою рухнувшую жизнь и дело в шляпе. Но это не так.

  Именно в годы бесконечного сбегания из дома и противостояния маме и Эду, я приобрела стойкость характера и свою точку зрения. Именно тогда я обрела себя.

  Я всегда была храброй девушкой, с непоколебимыми принципами и верой в лучшее. Я боролась за справедливость, защищала невинных и всегда билась до конца. Так было до появления в моей жизни Марка.

  Они совместно с мамой очень быстро убедили меня, что я слабая, и что без них я ничего не стою в жизни. И я с этим согласилась.

  Я была несчастна, но приняла их веру и вот уже почти двенадцать лет свято ей следую, ведомая страхом и чувством своей никчемности.»

     Я тяжело вздохнула. Чтение давалась мне совсем нелегко. Сложно произносить неприятную правду вслух.

    Пока ты всё прячешь глубоко внутри – можно легко сделать вид, что это ложь. Когда выплескиваешь всё на бумагу, можно притвориться, что и это отчасти художественный вымысел. Но когда ты проговариваешь это вслух – всё, пути назад нет. И это пугает.

    Раньше это всегда пугало моих пациентов, которые предпочитали молчать, нежели открыто говорить о своих проблемах. Теперь я их прекрасно понимаю.

   Перевернув страницу, я продолжила чтение.

  «Знаешь, море, я всю жизнь думала, что мой отец мертв. Что он погиб как герой, защищая в парке какую-то неизвестную женщину. Именно так говорила мне мама.

   А оказалось, что никакой он не герой. Он подонок, который бросил маму и меня. И я не могу его простить. Да и не хочу.

  На фоне знакомства с его новой женой и всех новостей, я стала видеть рядом с собой Нику. Ника – это я в возрасте пяти лет. Но она, в отличии от меня, очень рассудительная и мудрая не по годам.

  Если честно, я очень испугалась, когда она появилась в моей жизни. Мне казалось, что из-за неё моя идеальная жизнь рухнула. Я её ненавидела…»

  Я внимательно посмотрела на Нику, но она, кажется, не обратила на мои слова никакого внимания и все также задумчиво смотрела вдаль.

  «Но чем больше времени я провожу с этой ненастоящей девочкой, тем легче мне становится.

  Это парадоксально, но она – единственная, с кем мне сейчас легко и просто.

  Она привезла меня сюда, в прекрасную Барселону. Она заставила выбросить из жизни старый серый костюм и заменить его на яркое платье. Она меняет мою жизнь и моё восприятие окружающего мира каждый день.

  Именно благодаря Ники я где-то глубоко внутри позволила себе поверить в то, что всё может быть иначе.

  Кажется, я начинаю любить эту несносную девочку. И я рада, что она рядом со мной всё это время»

  Я перевожу дыхание и быстро продолжаю, несмотря на девочку, хоть и чувствую на себе её внимательный взгляд.

  «А ещё, представляешь, море! Завтра я прыгну с парашютом!

  Я так боюсь, что не описать словами. Но и одновременно, я предвкушаю этот момент. Я буду летать! И это здорово.

   Видишь ли, море, в моей жизни сейчас всё очень запутано. Я абсолютно не знаю, что будет в следующее мгновение и как сложится моя жизнь в будущем.

  Но я сижу сейчас на берегу, чувствую солёный запах ветра и почему-то верю, что это путешествие к тебе всё изменит.

  До встречи, море. Когда-нибудь (надеюсь, очень скоро), я вернусь и напишу тебе о своей новой жизни.

  С любовью и чувством безграничной свободы, Софи»

   Я достаю из сумки маленькую бутылочку воды, залпом допиваю содержимое и отправляю исписанные листы бумаги внутрь. Крепко закрыв крышку, бросаю бутылку в море, и тут же могучие волны подхватывают её и уносят вдаль.

   Пару минут мы с Никой сидим в полной тишине. После чего девочка резко встаёт и направляется прочь от берега.

  - Пойдём спать, Софи, - говорит она и машет мне рукой, - Завтра тяжёлый день и стоит отдохнуть.

  - Ты ничего мне не скажешь? – спрашивая, встаю я и отряхиваю песок с белого сарафана.

  - По поводу твоих записей? – сдержанно уточняет она.

  - Да, - киваю я и быстро добавляю, - Просто обычно ничего не остаётся без твоих язвительных комментариев, а сейчас ты просто молчишь. И это меня немного пугает... Всё настолько плохо? Или ты обиделась на мои слова о тебе?

  - Нет, - Ника посмотрела на меня из-под длинных ресниц, - Всё наоборот очень хорошо, Софи. Ты наконец-то призналась во всём сама себе и это главное. И тут совершенно не важно, что думаю я или кто-либо еще. Важно, что думаешь и чувствуешь ты. И мне кажется, что ты чувствуешь, что всё делаешь правильно.

  - Да, ты права, - чуть улыбаюсь я, - Ладно, пойдём домой и… спасибо!

  - Всегда пожалуйста! – смеётся девочка, - Если понадобиться помочь ещё какой-нибудь сумасшедшей – обращайтесь!

  - Я не сумасшедшая! – громче обычного смеюсь я.

  - Да-да, все вы так говорите.

  Я легонько толкаю её в плечо, и мы весело шагаем в сторону квартиры.