Любовь-не выход.

Глава 19.

Директор Локвуд восседал за своим столом. За последние месяцы у него вновь ухудшился сон, а нервы были на грани. Все думали, что ничего хуже вражды Гилберт и Сальваторе быть не может, и как же он был прав, когда говорил, что конец прошлого года был затишьем перед бурей.

Теперь эта буря началась.

Двое самых проблемных учеников школы объединились. Гилберт с ее нескончаемой энергией и бесшабашными идеями теперь казалась чем-то незначительным, потому что к ней присоединился Деймон с его холодной логикой и расчетливостью, благодаря которым поймать нерадивых студентов и доказать, что это совершили они, было невозможно.

Кто бы мог подумать, что когда-нибудь их вражда уступит дружбе? Точно не директор старшей школы Сент-Олбанса! Если бы он тогда знал, что начнется в этом году, сразу же перевел одного из них в другую школу. Но помогло бы это? Можно ли убежать от судьбы?

— Директор Локвуд! — в кабинет ворвался взъерошенный Шейн с безумными глазами и еле заметной улыбкой на лице.

— Профессор, вас не учили стучаться? — мужчина поднял усталый взгляд на учителя.

— Но… там… — Шейн, у которого не получалось подобрать слова, жестами указывал на дверь,

— Они снова…

— Что? — спросил директор у замолчавшего профессора, опустив голову и массируя виски. Не трудно было догадаться, кем были эти «они», но вот что они могли снова натворить, и как они это все придумывают, было известно лишь Богу.

— Вам лучше это увидеть, — на лице Шейна появилась улыбка.

— Вы не видите, что у меня много дел? — спросил Локвуд, указывая на заваленный бумагами стол.

— Вижу, но…

— Ладно, пошлите, — быстро переменил свое решение директор. Вдруг хоть на этот раз Сальваторе с Гилберт оставили какую-то зацепку, что это сделали они?

Выйдя из кабинета и пройдя вслед за Шейном по пустынным коридорам школы, директор оказался в холле, в котором висели картины, написанные учениками.

Локвуд остановился на пороге, от удивления открыв рот. Все прекрасные картины были испорчены! И не просто испорчены, а мелом! Кожа всех людей была теперь белой. И оставался всего один вопрос: КАК? Как они додумались до этого? Как провернули все так, что их никто не заметил?

Но сил разбираться у директора не было, поэтому он лишь покачал головой.

— И так во всех коридорах и кабинетах, где висят картины, — усмехнулся Шейн, на его лице продолжала играть улыбка, которую он никак не мог спрятать, — Похоже, они думают, что это забавно.

— Вы думаете, это смешно? — директор удивленно поднял бровь.

— Нет, что вы! — поспешил объясниться профессор, — Просто это действительно очень необычно. Ни разу за всю свою карьеру я не встречал такого… — Шейн запнулся под строгим взглядом Локвуда и, кашлянув, поспешил исправиться, — … безрассудства.

— Да уж… Фантазии этим двоим не занимать, — устало проговорил директор и поспешил покинуть холл. Уже в коридоре его догнал профессор.

— Вы не собираетесь их наказывать? — удивленно спросил он.

— Кого?

— Как «кого»? — изумился мужчина, — Гилберт и Сальваторе!

— А разве у нас есть доказательства, что это сделали они? — спросил Локвуд, продолжая путь в свой кабинет.

— А кто еще, директор?

Конечно, больше некому. Локвуд сомневался, что в целом мире найдутся такие же подростки, как эти двое, способные на такие бесшабашные, но в тоже время оригинальные идеи. И было абсолютно понятно, что это сделали Елена и Деймон. Но без доказательств учителя ничего предпринять не могут, а для того, чтобы искать улики, у директора уже не было сил.

— Придумайте что-нибудь, чтобы отвлечь этих двоих, — бросил директор Локвуд и скрылся за дверью кабинета, оставив Шейна решать одну из самых тяжелых задач мира: как заставить Гилберт и Сальваторе забыть о шалостях?

***

— Как думаешь, они знают, что это сделали мы? — спросила Елена, подозрительно глядя на Шейна, когда они с Деймон сидели на его уроке.

— Возможно, и знают, но доказательств у них нет, — пожал плечами Сальваторе, который в этом году переместился с привычной первой парты на последнюю парту Гилберт, — Если бы были, они бы давно нас наказали.

— Не знаю, почему они так рассердились. Мне теперь картины больше нравятся, — сказала девушка, посмотрев на висевшие в кабинете портреты поэтов, лица которых теперь были белыми, и хитро улыбнулась, — Они на тебя похожими стали.

— Я не такой бледный, Лени, — зевнул парень. На днях Елена вновь смеялась над бледной аристократической кожей друга и заявила, что был бы ужас, если бы у всех людей была такая кожа. И после нескольких часов споров, раздумий и осуществления плана лица всех нарисованных людей в школе стали белыми.

— Скунс, а может… — начала Гилберт, но звонок, сообщающий об окончании урока, перебил ее.

— Запишите домашнее задание и можете быть свободными, — сказал профессор Шейн, и студенты, в числе которых были и Деймон с Еленой, собрав сумки, поспешили выйти из класса. Но неожиданно мужчина, что-то вспомнив, проговорил, — Сальваторе и Гилберт, задержитесь.

Друзья опасливо переглянулись. Неужели учителя все-таки узнали, кто был создателем последних шалостей?

— Сейчас нас убьют? — шепотом спросила Елена, пока они ожидали, когда все ученики покинут класс.

— Правда, — согласился Деймон на манер их Хэллоуинской игры «Правда или Ложь», которая не закончилась в ту ночь.

— В связи с последними событиями учителя приняли решение не допускать вас на бал, если что-нибудь в вашем духе вновь повторится, — сразу перешел к делу профессор, как только в кабинете остались только он и провинившиеся студенты.

— Нет!

— Это несправедливо!

Одновременно воскликнули Деймон и Елена. Каждый ученик старшей школы ждет Рождественского бала, который в прошлом году они и так пропустили из-за наказания за побег.

Традиция праздновать его появилась еще очень давно, но и сейчас не угасла по значению и масштабам, а может даже и возросла. В маленький городок накануне праздника часто приезжают группы студентов из других городов и даже стран. Вся школа стоит на ушах.

Арт-комитет украшает огромный зал, придерживаясь обычаев. В середине ставится огромная елка, украшенная шарами, рождественскими игрушками, гирляндами, которые на нее развешивают ученики младших классов. Вокруг ели есть огромная площадка для танцев, а вдоль стен расставляются столики и стулья для решивших отдохнуть студентов. Стены украшаются разноцветными гирлянды с лампочками и ветвями елок. Зал наполняется чудесным запахом праздника.

И если в прошлом году особого желания посещать данное мероприятие ни у Гилберт, ни у Сальваторе не было, то в этом году оно появилось. И они бы не за что не пропустили бал, даже если бы им запретили на нем появляться. В конце концов, два года подряд не допускать их туда было высшей наглостью.

— Позвольте узнать, профессор, а что мы сделали? — сделав самые невинные глазки, спросил Деймон, решив, что самой лучшей тактикой сейчас будет непонимание происходящего. Доказательств у Шейна все равно нет, иначе бы он разговаривал бы с ними совсем по –другому.

— Если вы о том, что мы болтаем на уроках и иногда прогуливаем их, то мы больше не будем, — поддержала друга Елена, на что парень чуть дернул уголком губ. Что ж, надо признаться, со времен их вражды Гилберт научилась доверять ему и поддерживать его слова, и только потом задавать вопросы.

— Мистер Сальваторе, мисс Гилберт, думаю вам лучше меня известно, что вы сделали.

— Но…

— Я вас больше не держу, — перебил Деймона Шейн и развернулся к своему столу, давая понять, что разговор закончен.

Елена и Деймон вышли из кабинета профессора, хлопнув дверью.

И почему в школе можно только учиться? Хоть немного разрядишь обстановку, и тебя тут же накажут! Несправедливо это. Теперь придется до бала вести себя как примерные студенты, как бы трудно это не было. Благо, до Рождества осталось меньше месяца. А вот потом они восполнят все, чего их лишили.

Друзья вышли на улицу и сели на ступеньки перед входом в школу, укутавшись в пальто. Несмотря на отсутствие снега, погода на улице стояла очень холодная, а порывы северного ветра пробирали до костей, поэтому Елена лишь сильнее замотала шарф на шее, пряча в нем нос.

— Хорошо тебе, Гилберт, не надо никого приглашать, — сказал Деймон, подставив лицо последним лучам солнца, которые уже совсем не грели, но были такими же яркими.

— Зато надо ждать, кто пригласит меня, — недовольно заметила Елена.

Идти на бал не очень то и хотелось, но девушка была уверенна, что мама и Кэролайн, любительницы разнообразных мероприятий, заставят ее. Тем более в этом году Кэр записалась в организационный комитет, и от похода на праздник, который устраивает младшая сестра, ей точно не отвертеться.

— А учитывая, что половина школы думает, что мы с тобой встречаемся, желающих будет немного.

— Сама пригласи, — предложил Сальваторе, и подруга посмотрела на него, как на душевнобольного, — Ну да, я забыл, что ты немой становишься в присутствии парней. Одному мне досталась честь слушать твою нескончаемую болтовню.

— Вот и радуйся, что ты такой уникальный, — фыркнула Елена, — А я вообще не собираюсь ни с кем идти, я сама по себе прекрасно смотрюсь.

— А танцевать ты с зеркалом будешь?

— Я не буду танцевать, — насупилась Елена, сложив руки на груди.

— Посмотрим, как ты потом запоешь.

— А ты уже знаешь, с кем пойдешь? — с легким прищуром спросила девушка.

— Ага, я Беннет приглашу, — на полном серьезе произнес Сальваторе, с удовольствием наблюдая, как вытягивается лицо Елены, — а что? Она весь вечер будет развлекать меня умными разговорами, вместо сумочки у нее будет рюкзак с книгами, — парень нахмурился, когда подруга чуть толкнула его ногой, — В нем, кстати, можно спрятать пару бутылок бурбона. Беннет вряд ли, конечно, умеет танцевать, так что мне предстоит просто прекрасный вечер. Гилберт, у тебя нервный тик? У меня уже вся нога в синяках.

Деймон напрягся, заметив, что Елена косит глаза куда-то за его спину. Он, уже зная, что там увидит, повернул голову. За ним стояла Бонни со сложенными на груди руками и скептическим выражением на лице.

— Знаешь, Сальваторе, будь ты хоть последним парнем на планете, я бы все равно не пошла с тобой.

— Почему это? — ухмыльнулся парень, разворачиваясь к подруге подруги. Хм… Интересно, а если Бонни друг Елены, значит она ему враг? Или правило «Враг моего врага — мой друг» нельзя поменять на «Друг моего друга — мой враг»?

— Тебя же никто кроме меня не пригасит. Только если твои любимые книги вдруг начнут говорить, тогда возможно…

— Я лучше проведу время со своими книгами, чем выряжаться на какой-то бал, чтобы покрасоваться.

— В этом я с ней согласна, — кивнула Елена.

— Ты бы лучше провела время за чтением, Лени? — с насмешкой спросил Сальваторе, подняв бровь.

— Елена, ты помнишь, какой завтра день? — спросила подругу Беннет прежде, чем та успела ответить парню.

— Конечно, — ответила девушка и повернулась к другу, который лениво откинулся на ступеньки, закрыв глаза, — Сальваторе, какой у нас завтра день?

— 7 декабря, Гилберт, — не смотря на Елену, ответил Деймон.

— 7 декабря, — девушка развернулась обратно к Бонни, сообщая ей завтрашнюю дату.

— Елена, — взволновано проговорила Беннет, широко раскрыв глаза.

— Да помню я, Бонни, — отмахнулась от подруги Гилберт, чуть улыбнувшись, — Подарок Кэролайн к 14-летию аккуратно завернут, и ждет назначенного часа в самом надежном месте.

— У девчонки завтра день рождения? — не особо заинтересовано спросил Деймон, когда Беннет что-то бросив на прощание забежала обратно в школу.

— Ага, — стоило подруге уйти, Елена снова насупилась.

— И что же ты ей купила, позволь узнать? — спросил парень, наконец открыв глаза и поморщившись от солнца.

— Серебряный кулон, — понуро ответила девушка.

— Так, Гилберт, ленивец ты депрессивный, я значит интерес к ее жизни, сестре в частности проявляю, а она дуется.

— Тебе медаль за это дать?

— Колись, ты из-за бала переживаешь?

— А ты не думал, как было бы здорово, если бы нам не надо было гадать, с кем на бал пойти? Если бы у нас была вторая половинка, с которой хотелось бы провести этот вечер.

— Ты хочешь сказать, что жалеешь, что не влюбилась к балу? — поднял бровь Деймон, на что девушка лишь пожала плечами — они и сама не знала, что именно хотела сказать, — Да, тяжелый случай… Я понимаю, у тебя переходный возраст и все такое, но ты на бал собираешься, а не на свадьбу. Просто выбери, кто тебе нравится больше всех, а мы сделаем так, чтобы он пригласил тебя.

— Я не знаю, кто мне нравится больше, — в конец расстроилась Елена, опустив глаза.

— Держи листок, — парень достал из школьной сумки лист бумаги и протянул его удивленной Елене, — составь список претендентов. А я на физику, потом встретимся в нашем кабинете и решим, что с тобой делать. И помни, Лени, это всего лишь бал.

Деймон, встав со ступенек и отряхнувшись, покачал головой и зашел в здание школы. Вот Гилберт дает — подумаешь какой-то бал. Хотя ему и самому надо бы определиться, с кем идти. А то получится, что они с Ленивцев пойдут туда вдвоем, и тогда их окончательно запишут в влюбленную парочку.

— Неважно выглядишь, Деймон, — парень поднял взгляд и увидел Роуз со стопкой книг в руках.

— Ты чего здесь? — спросил Сальваторе. Звонок уже прозвенел и коридоры опустели. Странно, что прилежная Макгоуэн прогуливает уроки.

— Увидела тебя, решила поздороваться, — ответила девушка под пристальным взглядом друга.

— Что ж, тогда здравствуй.

— Что-то случилось? Ты какой-то загруженный.

— Да Гилберт там влюбиться срочно потребовалось, вот думаю, как это по-быстрому организовать, — усмехнулся Сальваторе, понимая, что отчасти это было правдой.

— Только не говори, что даже Елена переживает насчет бала? — качнула головой Роуз, — Я от всех только и слышу: бал, бал, бал. Как будто больше поговорить не о чем.

— А о чем бы ты хотела поговорить, Роуз? — парень сузил взгляд, чуть приподнимая уголок в улыбке.

— Даже не думай, — тут же остановила его девушка, уловив его настрой.

— О чем?

— Не строй из себя глупого, — хмыкнула Роуз, — тебе не идет.

— А что мне идет?

— Сальваторе, я в твои игры играть не буду. Иди, куда шел, — Макгоуэн настороженно смотрела на Деймона, почему-то не решаясь уйти первой.

— Вообще-то, это ты меня остановила.

— И теперь об этом очень сожалею, — Сальваторе усмехнулся, наблюдая за тем, как девушка гордо поднимает подбородок, смело заглядывая в его глаза.

— Знаешь, что мне кажется?

— Порази меня.

— Ты боишься. Боишься, что если я тебя приглашу, ты не сможешь отказаться.

— Не льсти себе, — фыркнула девушка, делая шаг назад, поскольку парень надвигался на нее, когда говорил, — Я не хочу идти с тобой на бал.

— Почему?

— Потому что я не нужна тебе. Все, что тебя интересует сейчас — это выбор.

— Выбор?

— Да. Всю твою жизнь отец все решал за тебя, и сейчас ты наконец-то добился некой независимости.

— И как ты связана с этим?

— Кого бы ты позвал с собой, если бы твоя жизнь так не изменилась? — склонив голову набок, спросила Роуз, кажется, лучше него самого зная ответ, — Кэтрин.

— Вот уж чего бы точно не было, — Сальваторе аж сморщился, представляя себе прекрасный вечер, проведенный с Пирс, который, скорее всего, закончился бы его самоубийством.

— Тебя бы заставили. Но сейчас ты делаешь вовсе не то, что от тебя ждут.

— Верно. Я наконец-то делаю то, что хочу.

— Да, у тебя теперь множество вариантов, как поступить. И выбираешь ты тот, который сильнее всего не понравится твоему отцу. Елена Гилберт тому прекрасное доказательство.

— Не примешивай ее сюда, — отчего-то резко сказал Деймон, и глаза Роуз победоносно блеснули.

— Ты используешь ее в борьбе с Джузеппе.

— Замолчи, Макгоуэн.

— Как сердито, — рассмеялась девушка, отбросив волосы, собранные в высокий хвост, назад, — Уже не так сильно хочешь пойти со мной на бал?

Роуз, не дав Сальваторе возможности ответить, направилась к кабинету. А он, сузив глаза, наблюдал, как она стучится, открывая дверь, извиняется перед учителем, а потом, перед тем, как исчезнуть в классе, последний раз смотрит на него.

Что ж, не тот разговор у них получился, которого ожидал Деймон. Он то наивно полагал, что девушка всего лишь для приличия несколько раз откажет, но в итоге под его упорными уговорами сдастся, а она вместо этого открыла ему глаза на происходящее.

Действительно ли он делал все назло своему отцу? Наверное, отчасти это было так. Он пытался доказать, что может жить так, как хочет он сам, и подсознательно вел себя противоположно тому, чему его учили с детства. Просто слишком долго он подавлял в себе желание быть самим собой, и сейчас пытался компенсировать это, нарушая семейные заповеди.

Но вот только Гилберт не была предметом для исполнения его протеста против Джузеппе. Она была его другом, и он не мог использовать ее.

Ведь не мог, да?

Настроение идти на физику пропало, поэтому Деймон, в уме подсчитав, сколько уроков в этом году он уже прогулял, поднялся в кабинет, в котором решил дождаться Лени. Но вот только подруга уже была там, видимо, тоже решившая, что на занятиях ей делать нечего. Даже не спросив о причине ее прогула, парень сел рядом с ней, заглядывая в листок, который недавно дал ей.

— Ты почему не на физике? — подняла на него взгляд Гилберт, тут же отмечая, что с Сальваторе что-то случилось.

— По тебе соскучился, — ответил парень, откидывая голову назад и закрывая глаза, — Как думаешь, я использую тебя?

— Для чего?

— Не имей привычки отвечать вопросом на вопрос.

— Не знаю, — на секунду задумавшись, произнесла Елена, на что Сальваторе закатил глаза.

— Спасибо, Гилберт, ты мне очень помогла.

— Я думаю, дружба предполагает использование друг друга.

— Правда? — парень наконец открыл глаза и скосил взгляд на подругу.

— Друзья — люди, использующие друг друга для взаимной выгоды, — Гилберт пожала плечами, поджав губы.

— Как-то цинично звучит.

— Но ты же это хотел услышать, — Сальваторе усмехнулся. Не нравилась ему эта черта в подруге — она иногда была готова сказать или сделать то, с чем было полностью не согласна, если, конечно, видела, что это действительно важно для кого-то. Когда же дело касалось какой-то глупости, она спорила с упорством толстолобика, доказывая свою правоту, даже если сама и не была уверена в ней.

Но сейчас, видя, что он чем-то обеспокоен, она ответила так, как думала, будет правильно.

Почему-то стало немного обидно от мысли, что Гилберт думает, что он настолько черствый. Хотя, наверное, и в ней, да и в нем самом, всегда будет жить воспоминание, что когда-то он был таким.

— Год назад я бы сам так сказал, — парень чуть дернул уголком губ, встречаясь с Гилберт взглядом, — но сейчас я так не думаю.

— Что ж, это хорошо, — девушка вернулась в свое обычное состояние, весело кивнув голову, — Если бы ты вздумал использовать меня, я бы сняла с тебя твою мохнатую шкурку, перекрасила в розовый цвет и повесила бы над главным входом в школу, чтобы все видели.

— Ты слишком жестока, — рассмеялся Сальваторе, наблюдая, с каким серьезным лицом это все говорила Елена.

— Кто обвинил тебя в моем использование? — неожиданно спросила она, и его смех тут же оборвался.

— Девушка, которую я бы поместил в свой список на первое место, — парень кивнул на лист, который Гилберт крутила в руках.

— Ты пригласил девчонку, а она отказалась, сказав какую-то ерунду?

— Нет, она всего лишь делала так, чтобы я сам передумал идти с ней, — усмехнулся Деймон, только сейчас понимая, что именно это Роуз и добивалась. Сама бы она ему не смогла отказать, решись он пригласить ее еще раз. А так она сделала все — как она думала — чтобы он сам не захотел идти с ней.

— И ты передумал?

— Я так просто не сдаюсь, — Сальваторе забрал ее список у подруги и пробежал по нему глазами, — Серьезно, Уэсли?

— А что такого? Стефан мой друг.

— Ага, который в свободное от дружбы время пожирает тебя глазами.

— Что ты такое несешь?

— Он постоянно пялится на тебя, ты не видела? — Деймон вскинул брови, с усмешкой в глазах смотря на подругу.

— Тебе показалось, — фыркнула она.

— Будем считать так, — легко согласился парень, не желая вникать в любовные дела Гилберт, — Будем работать над номером три, он из всех самый нормальный.

— Работать? — удивилась Елена, — Ты хочешь заставить его под дулом пистолета меня пригласить?

— Нет, — ухмыльнулся парень. — Просто свяжем его лианами и будем пытать.

— Пытки запрещены законом, — насупилась девушка.

— Никто не узнает.

Гилберт хмыкнула, а потом протянула другу лист и ручку.

— Напиши ее имя.

— Зачем?

— Для меня.

***

Зимний вечер в Сент-Олбансе, как обычно, был пасмурным и хмурым. С неба, окутанного серыми тучами, срывались капли дождя. Улицы опустели, хотя в центре города, несмотря на непогоду, было многолюдно. Кто-то бежал с работы, прячась под зонтами, кто-то заходил в многочисленные магазины за покупками, а кто-то просто прятался от дождя в кафешках.

Так в кафе, которое было популярно среди студентов старшей школы, сейчас собрались компании подростков. А за столиком около окна в одиночестве сидел Деймон Сальваторе в ожидании своей подруги. Он уже привык, что девушка всегда опаздывает, так что и в этот раз не удивился, когда Елена не появилась в назначенное время.

— Что будете заказывать? — к парню наконец-то подошла официантка с блокнотом и ручкой в руках.

— Две чашки горячего шоколада и булочки с корицей… четыре, пожалуй, — ответил Деймон, подозревая, что Гилберт заявится сюда очень голодная, впрочем, как и всегда. Девушка через несколько минут принесла заказ, а Сальваторе от нечего делать начал разглядывать посетителей.

В кафе было многолюдно, и все столики были заняты, поэтому Сальваторе не сразу заметил Ребекку и Хейли в компании каких-то старших парней. Они сидели за отдаленным столом и что-то обсуждали, но заметив чей-то пристальный взгляд, Бекка подняла глаза и увидела Деймона, смотрящего на них с легким прищуром. Девушка помахала ручкой в знак приветствия, и, сказав что-то друзьям, они с Хейли перекочевали за столик Сальваторе.

— Привет, — подруги присели напротив него, улыбаясь самыми очаровательными улыбками.

— Мне лестно, что вы променяли ваших спутников на меня, — вместо приветствия сказал Деймон, с ухмылкой наблюдая за недовольными парнями, выходящими из кафе.

— Это просто друзья.

— А твой брат знает про то, с кем ты дружишь?

— Сальваторе, если ты ему что-то скажешь, я придушу тебя этими руками и даже маникюра не пожалею, — Ребекка чуть наклонилась вперед, угрожающе сузив глаза, — Он только отстал от меня после Франции.

— Прошу тебя заметить, что я больше не общаюсь с Элайджей, так что твой секрет умрет со мной.

— Я надеюсь, иначе…

— Я уже понял, Бекка, — отводя в сторону направленный на себя пальчик девушки, усмехнулся Деймон.

— А ты чего здесь один? — включилась в разговор Хейли, ставя подбородок на изящно согнутую руку.

— Опять Гилберт интересуетесь? — спросил Сальваторе, тут же замечая, как подруги быстро переглянулись, — Что вы задумали?

— Ничего такого.

— Просто хотели спросить, — Хейли закусила губу и чуть понизила голос, — А правда, что Елена мальчиками не интересуется?

Деймон чуть не выплюнул обратно только что отпитый напиток, но, сделав усилие, все-таки сглотнул, но тут же зашелся кашлем.

Гилберт нравятся девочки — это что-то новенькое. Откуда эти две сплетницы вообще это взяли? Не так давно вся школа еще шепталась о тайной любви между ним и Еленой, а сегодня уже записали ее в лесбиянки. Да уж, куда катится мир.

— Просто она ни с кем не встречается, — тут же начала оправдываться Ребекка, — А с тобой просто дружит. Какая нормальная девчонка будет тебе просто другом?

— Бекка, а я думал, мы с тобой друзья, — парень усмехнулся, с удовольствием отмечая, как Майклсон заливается краской.

— Сальваторе, только не говори, что не знаешь, что каждая девушка в нашей школе мечтает о тебе, — фыркнула Хейли, выручая подругу.

— И вы тоже?

— Да, — просто ответила девушка под пристальным взглядом Ребекки, — Что здесь такого? Ты довольно симпатичный, богатый, остроумный. Кто не захочет быть с таким?

— Знаете, наверное, поэтому Гилберт мне просто друг, потому что видит во мне что-то больше, чем красоту, деньги и юмор.

— И все же, ей нравятся мальчики или нет? — нетерпеливо спросила Хейли.

— Конечно, нравятся. Она сейчас как раз на свидании, — решив, что неплохо было бы улучшить репутацию подруги, сказал Сальваторе.

— С кем?

— Это секрет, — заговорщицки прошептал он.

— Мы его знаем? Это Стефан?

— Уэсли? С ума сошли? — фыркнул Деймон и обернулся к выходу. В тот самый момент дверь широко открылась и в кафе влетела растрепанная и мокрая Гилберт с сумасшедшими глазами и самой дурацкой улыбкой из всех, что видел парень. Увидев черную шевелюру друга, она весело махнула ему рукой и стала пробираться к нему с грацией сумасшедшего ленивца.

— Привет, — Елена плюхнулась на диван рядом с другом и приветливо улыбнулась девушкам.

— Что с тобой случилось? — одновременно спросили они, заинтересованно смотря на Гилберт.

— Ой, не поверите, — она махнула рукой, и Деймону уже захотелось зайтись смехом, представляя, какая удивительная история их ждем, — Я же с Джером гуляла. Так вот он потащил меня в парк. И знаешь, кого мы там встретили? Сэма. Помнишь его?

Сальваторе кивнул, вспоминая прогулку по Лондону и начиная давиться смехом больше не от рассказа подруги, а от лиц Ребекка и Хейли.

— Так он запомнил же меня! Как увидел, тут же подбежал. Такой радостный, счастливый, — Елена начала стягивать с себя мокрую куртку, не убирая с лица сумасшедшую улыбку, — А как Джера увидел, на него набросился. Я их растащить друг от друга хотела, вот в лужу и упала.

— А Джер не сильно от Сэма пострадал? — спросила Бекка, наверное, даже не подозревая, что Джереми — это младший брат неугомонной Гилберт, а Сэм — и вовсе пес.

— Нет, там Мэтт потом пришел и оттащил Сэма, — Елена расплылась в улыбке, еще больше вгоняя в недоумение девушек, сидевших напротив.

— Мэтт?

— Да, они с Сэмом потом нас домой проводили и ушли.

— Вы с Джером вместе живете?

— Конечно, — кажется, Гилберт только сейчас заметила слишком уж заинтересованные лица Хейли и Ребекка. Она перевела взгляд на друга, который почти сполз под стол от сдерживаемого смеха.

— А Сэм и Мэтт…? Они ухаживают за тобой?

— Я бы так не сказала, — девушка все еще не сводила взгляда с Сальваторе, который наконец смог немного успокоиться и вернуться в прежнее положение, глубоко дыша, — Но Мэтт меня на бал пригласил.

— И ты согласилась?

— Так, думаю, вы и так слишком много узнали, — произнес Деймон, взглядом призывая подругу молчать.

— Но мы…

— Ребекка, Гилберт еще не решила, кто станет ее кавалером на балу — слишком много предложений. Но как только она определится, мы сделаем официальное заявление.

— Ладно. Мы тогда пойдем, — девушки, все еще находясь в шоке, встали из-за стола и направились к выходу.

— Скунс, что сейчас произошло? — тут же обрушилась на него Гилберт.

— Думаю, Ребекка и Хейли думают, что у тебя целых три парня. А через пару часов об этом узнает вся школа.

— Стой, то есть они решили, что Сэм и Джереми ухаживают за мной?

— Да.

— Они не могут за мной ухаживать, — Елена с беспокойством посмотрела на друга, — Сальваторе, Сэм — это пес, а Джереми — мой брат. Я что по-твоему извращенка какая-то?

— Я этого не знаю и знать не хочу.

— Дурак.

— Так значит Мэтт пригласил тебя? — перевел тему Сальваторе, двигая Гилберт чашку и булочки, которые она тут же с удовольствием взяла.

— Ага, — с набитым ртом проговорила она, вызывая улыбку на лица парня.