В долине смертной тени (Эпидемия)

39.

Все утро Герман Владимирович смотрел телевизор. В отличие от многих своих ровесников в обычной ситуации  делал он это не часто, считая это не самым лучшим видом времяпрепровождения. В последние годы он в гораздо большей степени пристрастился  к Интернету. И, разумеется, к книгам; он всегда считал себя великим книгочеем, за свою жизнь прочел их бесчисленное количество. Правда, по причине ухудшения зрения пришлось ограничить это занятие.  

Но сейчас он смотрел именно телевизор; благодаря космической тарелки, здесь можно было принимать программы со всего мира, и Герман Владимирович переходил с одного канала на другой. Он хотел составить максимально объемную и объективную картину того, что происходит с пандемией в разных странах.

Почувствовав утомление от долгого просмотра программ,  Герман Владимирович выключил телевизор. Он и без того понимал, какой страшной угрозе подвергается человечество, но увиденное превзошло всего его мрачные ожидания. Люди почти повсеместно проигрывали битву вирусу, который с каждым днем лишь усиливал свое победоносное наступление.

Самая  же трагическая ситуация складывалась в России. Эпидемия распространялась тут с невероятной скоростью. Герман Владимирович отчетливо видел, что страна оказалась совершенно не готовой к этим событиям. Невольно он то  и дело вспоминал тот период своей жизни, когда оказался одним из руководителей государства. Хотя эпидемии тогда не было, но различных бедствий хватало и без нее. И ему самолично приходилось руководить ликвидацией многих из них. Далеко не все тогда принимаемые им решения были правильными и оптимальными; чего греха таить,  ошибок наделал много. Но такой беспомощности, такой не компетентности и не профессионализма, как сейчас, их команда  все же не допускала. Приходятся с прискорбием констатировать, что за те годы, что он не у власти, ее качество резко ухудшилась.

Конечно, в этом нет ничего неожиданного, страна давно катится на наклонной плоскости. Но, пожалуй, мало кто, в том числе и он сам, представляли, что положение столь  удручающе, что управленческий механизм заржавел настолько, что проворачивается крайне медленно и  с  оглушительным скрипом. Люди, которые сейчас управляют государством, разворовали все, что только можно. Зато немерено обогатились за счет него. Зато  все остальные обеднели; какую сферу не возьми, не хватает денег, подчас на самое элементарное и необходимое, без чего она не способно полноценно функционировать. Когда царит повальное воровство, рано или поздно крах неминуем.

И печально то, что и его семья причастна к этому процессу. Ему ли не знать, откуда у сына появились эти хоромы; он достаточно опытный человек, чтобы не понять механизма незаконного обогащения сына. На самом деле, все элементарно просто, в свое время он наблюдал, как некоторые его коллеги по правительству занимались схожим промыслом. Да и ему неоднократно предлагали к нему присоединиться, обещая неслыханные богатства.  Он прекрасно помнит, какой мощный соблазн им тогда владел. Чтобы противиться ему, пришлось напрячь всю свою волю. И удалось устоять.

Разумеется, было бы неправдой  утверждать, что он совсем не пользовался своим положением. Пользовался, да еще как! Но он не преступал определенную черту, которую сам же для себя очертил. Не случайно завоевал репутацию одного из самых честных вице-премьеров, которые когда-либо были в этой стране. Именно  во многом благодаря нее его кандидатура реально рассматривалась  на должность премьер-министра. Однажды в его кабинет  заявились несколько очень влиятельных на тот момент персон и стали обсуждать с ним условия, на которых он займет этот пост. Речь шла о возможных привилегий для бизнеса этих людей.  И снова им овладел небывалый по силе соблазн. И снова сумел его преодолеть и выгнать этих господ. Понятно, что после этой выходки руководителем правительства он так и не был назначен. Хотя всегда считал, что если бы это событие все же случилось, он был бы хорошим премьером. И, кто знает, может быть, страна пошла бы немного другим путем. Но что говорить о том, что так и не случилось.

Но сейчас Германа Владимировича больше волновало другое – нужно срочно и кардинально менять политику в этом вопросе. Власть все время запаздывает, не делает многое из того, что следует делать. Это даже касается самых очевидных шагов. Штаб борьбы в кингвирусом работает неэффективно. Если бы он возглавлял его, то  действовал бы совсем иначе.

Герман Владимирович поймал  себя на том, что хочет предложить свои услуги. Он знал, что те, кто сейчас находятся у власти, не любят его, постоянно противопоставляют себя ему. Некоторое время назад  через влиятельных знакомых он стал зондировать возможность прихода в правительства пусть на самую скромную должность. И получил грубый отлуп. Один близкий ему человек передал слова премьер-министра: пусть скажет спасибо, что против него не заводят уголовного дела. Если не хочет для себя неприятностей, должен сидеть спокойно и никуда не рыпаться.  Больше  подобных попыток Герман Владимирович  не предпринимал.

Но сейчас совсем иная ситуация, он ясно осознает, что его опыт мог бы пригодиться. Он всегда славился своим организационным умением. А оно сейчас очень было бы кстати, даже несмотря на его возраст. Но каким способом это сделать?

Этот вопрос сильно мучил  Германа Владимировича. У него даже подскочило давление; по крайней мере, ему так показалось. Он уже хотел наведываться к Софье Георгиевне, чтобы она измерила его, но затем передумал. Хотя он всегда тщательно следил за своим здоровьем, но посещать врачей не любил. Здоровый образ жизни – лучшее лекарство от всех болезней. Так оно и было до последнего времени. Но с какого-то момента организм стал давать сбои. И это сильно его огорчало.

Некоторое время Герман Владимирович лежал на диване пока не почувствовал себя лучше. И сразу же снова стал размышлять, как же ему поступить в такой ситуации? Он сам удивлялся тому, как сильно ему захотелось принять активное участие в борьбе с этой напастью. Он-то уже полагал,  что зуд государственной деятельности у него давно успокоился. А получается, что нет.  Вот только, что делать в такой ситуации, остается непонятным.  

 Какое-то время Герман Владимирович сидел неподвижно. Он понимал: если он хочет вернуться к активной деятельности, то у него есть единственная  возможность это сделать  – через Михаила. Начальник штаба по борьбе с кингвирусом его сослуживец и друг, по крайней мере, приятель уж точно. Если сын замолвит за него словечко, появится шанс. Но говорить с сыном на эту тему ему как раз и не хотелось. Всю жизнь он исповедовал принцип, как можно меньше обременять собой своих детей. И до сих пор ему в целом это удавалось. И очень не хочется изменять этому правилу. Но и другого выхода все равно нет.

Герман Владимирович нашел сына на поле для гольфа. Он был тут один и старательно загонял клюшкой мячик в лунки. Получалось не слишком ловко; было очевидно, что Михаилу далеко до игрока хорошего уровня.

Когда-то Герман Владимирович довольно неплохо играл в гольф. Он вообще всегда дружил со спортом, и  добивался успехов в самых разных играх. Правда, за последние годы эти навыки он несколько подрастерял. Но сейчас он решил, что их все же осталось достаточно для  того, чтобы сразиться с сыном.

- Не возражаешь, если сыграем партию? – предложил  Герман Владимирович.

Михаил скептически посмотрел на отца.

- Тебе это не повредит? – спросил он.

- Только пойдет на пользу.

- Тогда давай попробуем. Я не слишком давно стал играть в гольф, с тех пор, как появилось это поле, – пояснил Ратманов младший.

- А  я давно не играл, так что наши шансы примерно равны. Приступаем.

Герман Владимирович осмотрел игровое поле и  насчитал девять лунок.  Значит, придется проходить их  два раза за раунд, отметил он. Это не очень привычно, так как обычно он имел дело с площадками с восемнадцатью углублениями. Ничего, справится и с таким вариантом.

Внезапно им овладел несколько позабытый спортивный азарт, ему захотелось непременно обыграть Михаила. Его напрасно слишком рано списали, выбросили из большой игры. И сейчас, как это ни глупо звучит, он желает доказать, что еще на многое способен. И гольф далеко не самое худшее для этого вещь. Он хорошо помнит, что когда его назначали на должность вице-премьера, этому, в том числе способствовало и то, что он тогда выиграл партию у председателя правительства. Тем самым увеличив уважение к себе.

Они заняли места на стартовой площадке. Сын посмотрел на отца.

- У тебя первый ход, - сказал Михаил.

- Спасибо, сынок, за уважение к моим сединам. Но ты рискуешь, обычно я проходил дистанцию за семьдесят два удара. Постараюсь, это сделать и на этот раз. А как у тебя?

- Я работаю над этим, - уклончиво ответил Михаил.

- Посмотрим, как ты работаешь, - усмехнулся  Герман Владимирович. Он заметил, что Михаил не совсем правильно держит клюшку, но решил не делать ему пока замечаний; об этом он скажет сыну после игры.

Они играли уже больше часа. Но до конца партии еще было далеко. Герман Владимирович ощущал усталость, но не настолько сильную, чтобы она мешала успешно продолжать игру. Силы увеличивало и то обстоятельство, что для преодоления дистанции он потратил меньше ударов, чем соперник. Тем более, дизайн местности был не слишком сложен, он участвовал в соревнованиях и на более крутых рельефах.  Да и сама  площадка была короткой; даже такое большое поместье было недостаточно для размещения настоящего поля.

Герман Владимирович заметил, что Михаил утомился не меньше, а то и больше его; обильный пот стекал со лба  и заливал глаза. Это раздражало сына, мешало точности ударов. Несколько раз он промахнулся из выгодной позиции и заработал штрафы.  

 Внезапно на середине партии Михаил бросил  клюшку на землю.   

- Отец, давай сделаем перерыв. Или прекратим игру на сегодня. Признаю, ты победил.

  Герман Владимирович не без некоторого сожаления был вынужден согласиться.

- Хорошо. Давай отдохнем. – Он посмотрел на небо, на котором полыхало жаром солнце. - Сегодня, в самом деле, не слишком удачный для игры день, чересчур жарко. Давай как-нибудь сыграем в более прохладную погоду.

- Договорились, - согласился Михаил. – А теперь можно и отдохнуть. Пиво будешь?

- С удовольствием.

- Тогда пойдем.

Они расположились под небольшим навесом, который давал тень. Из сумки-холодильника Михаил достал две бутылки пива.

- А тебе  известно, главный принцип игры в гольф? – спросил Герман Владимирович.

- Что-то не доводилось слышать?

- Он гласит: «играй мяч, как он лег, играй на поле, как оно есть, если ни то, ни другое невозможно, поступай по справедливости". Не правда ли этот принцип можно применять не только к гольфу?

- Пожалуй, - довольно рассеяно произнес Михаил. Он явно думал о чем-то другом. Внезапно он повернул голову к отцу.

- А ты в хорошей форме. Я даже не предполагал.

- Ты предполагал, что я полная развалина. Кстати, Миша, тебе совсем не помешает заняться своей физической формой. Ты быстро устаешь. Набрал лишний вес.

По лицу Михаила Герман Владимирович понял, что его замечание не слишком тому понравилось. Наверное, не стоило его делать, но он все же отец и не может просто так пройти мимо очевидной слабой формы сына.

- Я займусь своей формой, - неопределенно пообещал Михаил.

- Я хотел поговорить с тобой об одном деле, - сказал Герман Владимирович.

- Что за дело?

- Я регулярно смотрю по телевидению о том, что происходит с эпидемией в стране и как с ней борются.

- Зря ты этим занимаешься, от этого только портится настроение, - не довольно посмотрел на отца Михаил.

- Настроение действительно портится. Но что делать, не все коту масленица. Если в мире так много всякой мерзости, нельзя же от нее отворачиваться. А я к тому же бывший член правительства, привык изучать и анализировать то, что происходит в стране.

- И что в ней происходит, отец?

- Ничего хорошего, сын. Я не об эпидемии сейчас, а о том, как с ней борются.

- И как?

- Плохо, весьма не профессионально. Я могу составить целый список того, что следует незамедлительно изменить и делать из того, чего не делается.

Михаил какое-то время напряженно молчал.

- Возможно, ты и прав, у нас были совещания, где мы пытались что-то изменить. И поверь, многое удалось сделать.

- Я верю. Но меня волнует больше то, что сделать не удалось. И, к сожалению, это длинный список.

Михаил покосился от отца.

- Я тебя знаю, папа, ты не станешь просто так говорить о таких вещах. К чему ты клонишь?

- Я объясню, Миша. Я прекрасно знаю, что нынешняя власть меня не особо примечает.  (При этих словах Михаил громко хмыкнул). Но сейчас чрезвычайная ситуация, не до старых споров и обид. А у меня большой опыт, я знаю, как организовать такую деятельность.  

- Ты это сейчас о чем? – настороженно поинтересовался Михаил.

- Я бы мог принести пользу, помочь налаживать систему по противодействию   эпидемии.  Твой хороший знакомый возглавляет штаб по борьбе с ней. Ты бы мог замолвить за меня словечко.

Несколько мгновений Михаил изумленно смотрел на отца.

- Ты это всерьез?

- Разумеется.

- Тебе, отец, надоело жить?

- Так как я живу, надоело. Я хочу заниматься настоящим делом, даже если оно сопровождается риском. Хотя не думаю, что в данном случае он слишком большой.    

 - И кем бы ты хотел работать в этом штабе?

- Заместителем твоего товарища. На другой позиции это не целесообразно. Я умею заниматься организацией.

Михаил вдруг резко встал и бросил пустую бутылку из- под пива в урну.

- Если я попрошу за тебя, то вряд ли удержусь на своей должности. Забудь о том, о чем ты меня только что просил, раз и навсегда. Справятся без тебя. Пойду, прилягу. Что-то я малость устал.

Не предлагая отцу пойти вместе с ним, Михаил быстрым шагом направился к дому.