Мутный | 18+

Part 3

В то самое время, пока Джейкоб старательно пытается завоевать доверие своего старшего брата, никто из них и вовсе не заметил мельчайшее упущение. Джозеф, что всю свою жизнь был ответственным работягой, смог допустить оплошность. Для Джека, разумеется, это нисколько не было редкостью, ведь подобное происходило часто, особенно в памяти сохранились те моменты, когда защитником младшего брата становился Джой. И всё же каждый из них лишь обыкновенный человек, способный упустить нечто из своего поле зрения, способный просто на просто ошибиться… Ведь в тот самый момент порыва эмоций, когда братья Белл выясняли свои отношения в офисе шерифа, за дверью украдкой наблюдал и подслушивал посторонний. И этим самым лишним человеком являлся сотрудник департамента полиции, только вот не какой-то там новичок, а практически самый старший по званию после шерифа.

Сара Харрис, которая совершенно случайно оказалась возле кабинета босса, непреднамеренно услышала разговор двух близнецов, как они импульсивно кидались друг в друга словами, подобно жёстким мячикам от пинг-понга и мысленно в голове ставила галочку, как резко всё-таки менялись у них эмоции, начиная от злобы и ярости, а заканчивая горечью и обидой.

Девушка заволновалась, в её голове было много мыслей. Сердце весь день колотилось, как бешеное, совсем не успокаивалось. Невзаимные её любовные чувства к шерифу приносят сильную боль, но она старается быть сильной, старается не обращать на всё его к ней безразличие внимание, только вот с каждым днём это делать становится всё труднее. Сара хочет казаться сильной, сама себя убеждает в том, что ей любая преграда придётся по плечу. Эта девушка будет посильнее любого мужчины. За её спиной много арестов, смертей и убийств, ведь ей приходилось задерживать особо опасных преступников, которые пытались либо покончить со своей жизнью, либо же с жизнью копов, преследовавших их. Любая физическая боль или телесная рана ей кажется обыкновенным укусом комара, которое практически незаметно, ведь на коже следов в будущем не остаётся, но вот только не относится всё это к эмоциональным переживаниям… Душевные травмы не имеют срока годности, они буду преследовать человека на протяжение всей жизни, будут напоминать себе ночами, вынуждая отвлекать себя физической болью и пытаться выплакать всю её в подушку.

Изначально, когда девушка только окончила полицейскую академию и поступила наконец на саму работу, то застала то время, когда Джозеф Белл был обыкновенным сержантом. Он показался ей слишком заносчивым и высокомерным. Ему было важно лишь продвижение по службе, однако, когда Саре удалось с ним совсем немного поговорить, то в диалоге, по речи и взгляду поняла, какой он на самом деле. Ему важны были люди, как они чувствовали себя на работе, не сложна ли поставленная задача. Тогда на вид в тех стеклянных глазах она уловила ту самую искорку, которую посторонним увидеть было не позволено. Только вот Джой до последнего стоял на своём непоколебимо, никому не позволял опередить себя или ненароком унизить. Тогда Харрис и влюбилась… Втюрилась по уши, забывая про работу и остальные важные дела... Для неё существовал только он.

День за днём проходили, и в то время как Джозеф получал новые звания и повышения, Сара лишь наблюдала за ним издалека, совершенно позабыв о себе. И вот как-то раз начальник понять ей дал, что продолжаться так больше не может. Старик пригрозил ей увольнением и высказал двухчасовую лекцию по воспитательному процессу, к тому же и до уголовного кодекса дошло, дабы девушке точно напомнить её цель пребывания в полиции – с чем она должна бороться. Именно поэтому, чтобы более своё сердце не м****ь, она решилась признаться Джозефу в своих чувствах… Однако не окончился её поступок в таких же радужных красках, как представляла она себе в мечтах, ведь юноша стойко промолвил ей свой отказ, после чего внутренний мир накрыло снежной лавиной, разрушая всё на своём пути.

В тот самый день, когда Джозеф Белл Саре сказал своё “нет”, она перестала чувствовать внутри что-то хорошее. Те самые яркие эмоции наивной девчонки, которая влюбилась в красивого мальчика, более не присутствовали на её личике. Она стала холодной и бессердечной. Убийства преступников более не были угнетены совестью, потому что она отняла человеческую жизнь. Когда арестовывала беззаконников, то даже и радости не было, ведь на это было плевать, лишь одна почти прозрачная, как тонкая ткань, мысль, что “наконец город стал на одну мразь чище”.

Пускай с того времени девушка и показывала себя со своей наилучшей стороны, добивалась повышений от начальников, которые один за другим менялись, и славилась своей кропотливой работы по поимке преступников, она всё также оставалась жалким человеком, надевающим скрывающую настоящие эмоции маску. На работе холодная леди, а дома – беззащитный подросток, требующий ласк и любви.

Она всё думала, что знает, что такое боль и как с ней бороться. Сара думала, что время залечит нанесённые безответной любовью увечья и вынесет весь тот её удар, однако в этом девушка переоценила свои возможности. Летели дни, недели, долгие месяцы и целые года, но чувства всё так и не угасали. Время не потушило тот в груди пожар и не смогло заживить раны, они лишь стали гноиться и кровоточить.

Когда-то Сара думала и надеялась, что Джозеф всё-таки изменит своё решение и тот предлог его отказа, что “я пока не готов для отношений, сейчас мне важна только работа” перестанет быть актуальным, что всё-таки он даст ей шанс, однако нет. Её собственная боль и переживания останутся только её… Они никого не волнуют, они никому не нужны. Так было всегда, и жизнь на опыте показывает, что ничего так в будущем и не изменится.

Даже надежда на то, что время когда-нибудь всё травмы залечит, также погасла и буквально исчезла из понятия реальности. Время – оно не лечит. Оно лишь заштопывает раны, оно просто закрывает их сверху слишком тонкой марлевой повязкой новых впечатлений, новых ощущений и жизненного опыта. Только вот, зацепившись за что-то, эта повязка с громким треском рвётся, а после слетает, тогда свежий воздух попадает в рану, даря ей новую, давно забытую боль… Тогда начинается кровотечение, когда рана вновь раскрывается… И всё ведёт лишь к тому самому перепутью, где человек стоит перед выбором: найти причины жить дальше или всё-таки прекратить это всё и закончить – более не мучиться. Поэтому “время” – плохой доктор. Заставляет забыть о боли старых ран, нанося всё новые и новые, заставляя кровоточить старые, напоминая ещё и о себе.

Сара с каждым годом понимает, что похожа на израненного солдата в период войны, ведь точно также ползёт по жизни, стараясь выжить. Только вот, чем дольше она продолжает любить Джозефа Белла, тем больше на душе растёт количество плохо наложенных повязок.

— Ну и где мне их искать?! — оперевшись руками о бёдра, Харрис окидывает уже уставшим взглядом всю кучу бумаг, которую высыпала из ящиков и шкафов.

Небольшой уютный домик на улице Аллен-лэйн, где и проживала сейчас Харрис со своим братом, выглядел довольно неплохим. Внутри сделан хороший ремонт: светлая мебель, телесные стены, домик буквально напичкан электронными приборами и техникой, начиная от маленького тостера, с помощью которого Сара готовит еду, чтобы позавтракать, и заканчивая громадной стереосистемой, которой пользуется лишь Рэймонд, когда приглашает своих дружков выпить и потусить в отсутствии старшей сестры. Этот мелкий мальчишка постоянно раздражает Сару, потому что вовсе не слушается её и делает всё по-своему.

Семья Харрис, в отличии от семьи Белл, полноценная, никто из них не испытывал такого горя, которое пришлось пережить братьям-близнецам, однако и в ней есть минусы. Родителям Сары и Рэймонда пришлось переехать в Сан-Франциско, штат Калифорния, из-за проблем со здоровьем их бабушки – мамы по отцовской линии. Частые переписки и звонки с детьми, конечно, поддерживают связь, однако всё же ничто не заменит личные встречи и посиделки у камина. Порой Сара могла подойти к читающему книгу отцу, сесть с ним рядом, в то время как для старшего горит зелёный свет, из-за чего мужчина начинал читать дочери вслух, независимо оттого, сколько ей было лет. А вот Рэймонд же часто разговаривал с мамой за кружкой чая, выслушивал и давал ей совет, чему женщина несказанно была счастлива.

Сара безумно скучает по родителям и с нетерпением ждёт их возвращения, глубоко надеясь, что бабуля скоро поправится. Только вот, если же старшая их дочь помнит о маме с папой, то младший сын наоборот рад тому, что родители наконец покинули их и оставили дом под ответственность детей. Теперь же приводить девушек и друзей никто не запрещает, ну, не считая Сару, ведь она целыми днями на работе, поэтому контролирует порядок в доме лишь по вечерам и в ночное время.

— Такими темпами я и до старости их не найду! —всё не прекращала возмущаться та.

Сара швырялась в куче макулатуры, пытаясь найти случай забытой давности, который полицейские посчитали ненужным и попросту закрыли. Девушка и подумать не могла, что она когда-нибудь вновь будет поднимать архивы и пытаться поднять то, о чём все уже давным-давно позабыли.

— Если мне не изменяет память, то… То что-то подобное было совершено три года назад, — достала какую-то папку, открыла, окинула взглядом, поняла, что это не то и отпросила в сторону. — Кол-Стрит… Кол-Стрит, — всё продолжала наговаривать, продолжая искать.

Длинные чёрные волосы собраны в неаккуратный свободный пучок, что болтался от движений её головы в разные стороны. Сама же Сара была одета в лёгкую шёлковую пижаму нежно-розового цвета. Короткие шортики и такой же топик, на котором красовалась извилистым почерком надпись. Французские буквы складывались в слова, а слова – в предложения. “Tu es ma destinée”, что с французского переводится, как “ты моя судьба”. Глядя на себя в зеркало, она постоянно читала эту фразу и представляла образ Джозефа, что стоит прямиком позади неё и нежно обнимает за талию. От подобных мечтаний на сердце становилось тепло, а в животе, будто бы оживали бабочки, начиная порхать своими яркими и красочными крылышками. Однако, когда в голову всё же забредала мысль о том, что всё-таки не он её судьба, то вновь внутри всё холодело и мертвело – приобретало свой повседневный облик.

Однако сейчас же она старается перенастроиться и думать теперь же не о шерифе, а о его близнеце, который, по разговору, кого-то убил. Это девушка и хочет выяснить, потому что и тот вариант ещё рассматривает, что просто на просто ошиблась. Только вот на данный момент эта мысль гложет её и не даёт нормально уснуть вот уже несколько часов, может, четыре или пять.

На улице темно, ночь обуяла в свои объятья Нью-Йорк, давая понять людям, что настало время отдыха – то время, когда все могут уснуть крепким сном, до пробуждения на работу. Пускай время и было позднее, но Рэймонд пока не вернулся домой, однако Сара и вовсе о нём забыла, прибывая сейчас в раздумьях, будучи занята работой.

— Одна тысяча семьсот три, — хмыкает, то и дело откидывая ненужные документы.

Занимаясь определённым делом, расследуя его, Сара всегда помечает зацепки и находки в своих блокнотах, даже составляет копии документов, хранящиеся в полицейском участке, во избежание того, что она что-нибудь упустит. Но проработав долгое время и раскрыв столько много преступлений, девушка и сама запуталась в написанном, из-за чего сейчас мучается.

— Манулик, я дома! — весело протянув имя сестры, Рэймонд промелькнул в проёме открытой двери её комнаты.

— Ага, — машинально ответила девушка, не прекращая своего занятия.

В тишине, где было слышен лишь шелест бумаги и какая-то неразборчивая речь девушки, вдруг резко послышался громкий топот. Юноша, что несколько секунд пробежал мимо комнаты старшей сестры, вновь вернулся, но не полностью показываясь в проёме, а лишь заглядывая внутрь головой, недоумённо глядя на Сару.

Видя, как девушка сидит на корточках, поджав ноги к груди, и перебирает какие-то бумаги, Рэй нахмурился. Его смутила странная реакция сестры, ведь обычно она с ним здоровается, узнаёт, почему задержался, и если же причина несерьёзная, то читает ему часовую лекцию, однако сейчас лишь безразличное “ага”.

— Манул? — Рэй щурит глаза, в ожидании поворота сестры, но вот только та и вовсе его не слышит. — Эй, Сара! — всё же не выдерживает и повышает голос, входя в комнату.

Девушка вдруг вздрагивает, понимая, что позади неё кто-то есть. Старшая оборачивается и замечает высокую мужскую фигуру. Её глазки круглые глядят на него снизу-вверх, удивлённо и несколько испуганно, ведь она совсем его не заметила, даже не помнит, когда в ответ на “Манулик, я дома” ответила “ага”.

— Ой… Рэй, ты вернулся? — девушка вырастает в полный рост. — Снова был у Джастина? Отчитаю тебя завтра, сейчас у меня много дел, — только она хотела обернуться и вновь продолжить перебирать документы, как младший перехватывает её за запястье и не позволяет это сделать.

— Что это с тобой? — глядит ей в глаза, обеспокоенно спрашивая. — Перетрудилась на работе? Манул, не стоит так работать на этого придурка, — длинноволосая в ответ недовольно хмурится.

— Не называй его так, — аккуратно убирает чужую руку со своего запястья.

— Да брось, все начальники такие, — младший хмыкает.

— А он – нет, — по выражению её строгого лица Рэй догадался, что нечто было не так, однако не стал вмешиваться.

— Манулик, что ты ищешь? Я могу помочь? — ловко сменяя тему, он наивно склоняет голову к плечу.

С самого детства, когда Саре было всего тринадцать, а Рэймонду – семь, девчонка вела себя странно. Тот период сильно отпечатался в памяти брата. Тогда Сара предпочитала больше чтение книг, нежели спортивные соревнования, ей никогда не нравился школьный клуб черлидерш или другие виды гимнастик. Редко когда она заставляла себя бегать, а если же и предоставлялась такая возможность, то быстро уставала. Однако совсем скоро, может, через три года, девчонка резко изменила свой образ жизни и заявила родителям и брату, что станет полицейским. Рэймонд рассмеялся, говоря, что она станет самым медленным копом, и все преступники умрут от старости, пока Сара раскроет то совершённое ими преступление. Тогда-то девочка и заставила родителей записать её на секцию по карате. Хотя, пускай она и стала заниматься боевыми искусствами, желание подольше поспать или посидеть так никто у неё и не отнял. Рэй долго думал, кого же всё-таки сестра ему напоминает, и вдруг понял, что она – самый настоящий манул! И даже когда подросла, Сара стала внешне похожа на эту кошку, занесённую сейчас в красную книгу. У неё такие же пронзительные глаза и строгий вид, даже когда радуется. Так у неё и появилось прозвище “манул”, из-за теперь каждый в семье называет её именно так.

— Не думаю, что ты сможешь, — она слышно выдохнула, вновь приседая. — Тут их слишком много! — протягивает эмоционально слово “слишком”.

— Да что ты? — саркастически хмыкает. — Ну тогда скажи хотя бы, из-за чего такая паника? — юноша поступил точно так же, как и сестра, опускаясь на корточки.

Девушка только взяла очередную папку, как медленно повернулась на младшего брата, что мило улыбался, глядя ей в глаза. Сара прекрасно понимала, что сейчас отвязаться от него будет очень сложно, к тому же и не хотелось сейчас с ним ссориться.

— Ладно, помоги мне, — сдаётся, позволяя ему остаться, после чего у парня на лице появилась счастливая улыбка.

Внешние данные парнишки были завораживающими. Чёрные волосы, укороченные сзади, постриженные под фейд, ведь к макушке они постепенно удлиняются. Тонкие ровные брови постоянно нахмурены, но не со злобой или каким-то недовольством, а во внимательности, ведь юноша всегда слушает других с интересом. Серые стеклянные глаза, которые ярко выдавали всю его безответственность и тягу к веселью, наполнены лишь алкогольными напитками, явно девушкам не обещая что-то долгосрочное и серьёзное. Широкий нос и большие ноздри смотрелись пропорционально с каждым изгибом его лица, пухлые всегда приоткрытые губы жаждали поцелуев, от которых Рэймонд, кажется, никогда не устанет. Широкая шея, чуть выделяющийся кадык и красивое телосложение, которым, к сожалению, юноша больше сейчас не занимался, однако до сих пор не потерял форму! Пускай мышцы и не были такими накаченными, как у парней с обложек журналов, но даже так юноша привлекает множество взглядов особей женского пола.

— Три года назад было совершено у******о на Кол-Стрит, — вдруг лицо Рэймонда обрело тёмный окрас. — Думаю, что объявился настоящий убийца, только вот я совсем не помню, что там случилось, — было видно, как девушка ломала себе голову.

Эмоциональное состояние младшего непонятно почему колебалось. Он напрягся, возможно из-за того, что услышал новость про у******о, ведь парень никогда не любил то, чем в итоге стала заниматься его старшая сестра, потому что думал – профессия полицейского не для девушек.

— Номер одна тысяча семьсот три… Ну что… Начнём, — подбадривает себя, вновь начиная перебирать документы.

Юноша ещё некоторое время молчит, не двигаясь, а после же следует примеру своей сестры, помогая ей с поисками. Только вот молча, более ничего не говоря, ведь сильно за сегодня устал. Сара вовсе и не замечает поведение младшего, просто продолжая рыться в макулатуре, ведь её голова была забита только словами Джордана, адресованные его брату-близнецу – “Но если бы, мать твою, не я, то твоя задница сейчас была бы за решёткой!”.

“Неужели шериф… Покрывал убийцу?”

***

Вновь утро рабочего дня в департаменте полиции Америки, штата Нью-Йорк. Сотрудники постепенно подходят и разбредаются по своим кабинетам, собственно, как и шериф их города. Джозеф всю ночь провёл за разговорами с Джейкобом и впервые за несколько лет выпил алкоголь, однако в основном всё в себя влил именно младший.

За прошлую ночь Джой многое вспомнил и многое наверстал упущенное за время отсутствия Джейка в Нью-Йорке. И старший по всему этому сильно скучал. Ему понравилось вот так с братом непринуждённо общаться и рассказывать то, чего никому раньше не мог. Однако, не смотря на всё хорошее, Джо до сих пор держит ухо в остро, наблюдая за младшим и не исключая тот факт, что Джейк рано или поздно сможет вновь оплошать.

Уже сидя в своём кабинете, Джозеф, подперев голову рукой, мирно спит на своём рабочем месте, ведь он может себе это позволить. Нагоняя упущенное этой ночью, старший Белл совсем не выспался, из-за чего сейчас его клонит в сон.

Только вот громкий стук в дверь вывел мужчину из мира Морфея, заставляя вздрогнуть и поспешно потереть глаза, лишь бы только казаться бодрым.

— Кхм… Входите, — немного прокашлявшись, Белл избавляется от хрипоты в горле и следит за дверью, которая незамедлительно распахнулась.

В кабинет влетает девушка в чёрной форме – Сара Харрис. Её руки были как и всегда собраны в замок, а подбородок поднят, ведь она сейчас находилась при исполнении.

— Заместитель, какие-то проблемы? — интересуется шериф.

Сегодня его настроение было приподнятое, однако он всё равно старался соблюдать ту грань, соответствующую главы департамент полиции Соединённых Штатов.

— У меня к вам вопросы несколько личного характера. Могу ли я задать их? — Сара глядит прямиком на шерифа.

— Только в случае того, что они будут каким-то образом связаны с уголовным кодексом, — мужчина посмеялся, явно говоря всё это в шутку.

— Прекрасно! — после внезапного ответа младшей юноша напрягся. — Шериф Белл, вчера я случайно подслушала ваш разговор с братом. Тогда и узнала, что он связан с делом трёхлетней давности, где был убит молодой человек Питер Джонсон, которому на момент смерти было двадцать восемь лет, — как в армии отчиталась, более не смотря на шерифа, опасаясь его взгляда, что сейчас испепелял её.

Молчание повисло в его кабинете. Девушка стояла стойко и смело высказалась старшему, однако все эти эмоции были лишь очередной маской, скрывающей настоящие чувства, которые сейчас она испытывала, стоя перед ним. В глубине души Сара боялась, буквально тряслась от страха, не решаясь даже глянуть шерифу в глаза. Однако Харрис должна была рассказать ему, ведь так продолжаться не может. Ложь рано или поздно всё равно всплывёт, и тогда тюрьма ждёт не только брата близнеца шерифа, но и самого Джозефа в том числе, а Сара не может позволить этому случиться.

— Я полагаю, что вам следует предпринять меры, шериф, иначе все узна… — заместитель не успела договорить задуманное, как её голосок прерывает грубый мужской глас.

— Я сам прекрасно знаю, что мне следует с ним делать, — он настолько строг и холоден, что по спине девушки пробежались мурашки. — А вы! Сара Харрис… Перестали бы лезть не в своё дело, — мужчина резко поднимается со стула. — Не думаю, что вам стоит совать нос в мои проблемы, — он жесток, потому что рассержен.

Мало того, что Джейкоб вернулся в Нью-Йорк слишком рано, так ещё и нашёлся человек, который обо всём знает! Это уму непостижимо! Джозеф не может позволить, чтобы последнего члена его семьи посадили за решётку. Только не это…

— Но, шериф, вас могут осудить за покрывание преступника и за нежелание помогать следствию! — она повышает на него голос, не в силах более видеть то, как Джозеф сам себя закапывает в могилу.

— Не смей говорить со мной в таком тоне! — его крепко сжатые пальцы в кулак сильно ударяются по столу, из-за чего всё на нём находящееся с грохотом подпрыгнуло.

После того, как Белл Харрис заткнул, та сжалась. Девушка опустила виноватый взгляд в пол и успела уже сотни раз пожалеть о том, что всё-таки пришла к шерифу, высказала всё и вывела его из себя.

— Если хоть кто-нибудь узнает о том, что мой брат причастен к уголовному разбирательству, — мужчина молвит уже тихо, выходит из-за стола и подходит к девушке настолько близко, что та чувствует на ушной раковине чужое горячее дыхание, пугаясь ещё сильнее. — Я не посмотрю на то, что ты девушка, — шепчет, обращаясь уже неформально, а после же вновь отходит.

Джозеф Белл строгой походкой возвращается к себе за стол и садится за кресло. Его движения резкие и быстрые, он берёт топку рядом стоящих документов, ручку и принимается за работу, как ни в чём небывало.

Сара же в ужасе до сих пор прибывает. Внутри неё сейчас мешается столько эмоций, которые так просто и не описать словами. Она чувствовала сейчас своего безответно возлюбленного так близко, как никогда раньше, однако то, что Белл ей сказал, заставляет пугаться ещё сильнее. Её конечности каменеют, и она просто на просто не может двинуться с места, в то время как Джозеф уже что-то черкает на листах бумаги.

Однако вдруг, как будто по щелчку пальцев, Харрис возвращается на Землю и поспешно оглядывается. Больше не было того смелого взгляда, лишь напуганный щенок, который, поджав хвост, хочет поскорее оттуда удрать.

— Х-хорошего дня, — она быстро кланяется головой и вылетает из кабинета.

Сара направляется в туалет, лишь бы только привести себя в порядок и заняться работой, на которую она сейчас вовсе не настроена, однако это было необходимо, ведь не присутствовало такого желания как “быть уволенным”.

Джозеф же, как только девушка убежала, остановился – перестал работать. Его переполняла злоба на всех: на Джейкоба, что вернулся так рано; на Сару, которая посмела ворошить прошлое и поднимать дело трёхлетней давности; и в особенности на себя, потому что позволил всему этому произойти. Его пальцы крепнут и неосознанно сжимаются, из-за чего мужчина своей силой ломает пластмассовую ручку. Её осколки разлетаются по столу, после чего Белл отбрасывает сломанный предмет в сторону, яростно шипя.

Мужчина поднимается со своего места, берёт ключи от кабинета и уходит, закрывая за собой дверь. Вслед слышны вопросы о том, куда шериф собирается, но только вот не на один он так и не ответил, вовсе их не замечая, потому что важно сейчас было совсем другое.

“…Нужно успокоиться… Я должен прийти в себя…”