Битлз. И этим всё сказано.

Рассказы наших битломанов 2

Angelita

Этот очень длинный пост задумывался мною давно и больше похож на какую-то статью-воспоминание, и я вовсе не жду, что вы его одолеете. Но мне отчего-то очень надо было его написать. К сожалению, большинство "иллюстративного материала" к нему утрачено где-то в недрах родительской квартиры, а так хотелось побольше картинок.

Итак...

Это случилось со мной в 89-м году, в возрасте 12 лет - муж сестры записал мне на кассету три песни Битлз (естественно, это были "Мишель", "Гёрл" и "Йестедей", а что еще тогда слушали?..) Вместе с Битлз шли так же три песни Криса Нормана или кого-то не менее популярного - и не вспомнить теперь, да и речь не о нем. Не имевшая до того времени никаких серьезных пристрастий кроме, пожалуй, "Дон Жуана" Моцарта, я слушала Битлов, и постепенно эта музыка становилась частью моей жизни.

А потом я переписала себе весь альбом целиком - это была, как сейчас помню, пластинка Love Songs, так называемый "двойник" (то есть, две пластинки, сейчас и не делают так, поди...)

А потом брат взял меня однажды в кинотеатр "Спорт" - там показывали "Вечер трудного дня". С того просмотра я не помню ни слова, ни кадра, но тогда назад пути уже не было - я стала битломанкой.

Важной казалась любая мелочь, связанная с Ними. В советском сборнике вроде "Песни зарубежных испонителей" были ноты песни "Вчера" ВИА Битлз, до сих пор помню шедевральный текст - "Я вчера огорчений и тревог не знал... Я вчера еще не понимал, что жизнь не легкая игра". У кого-то из знакомых были взяты два диска фирмы "Мелодия" - урезанный на одну песню (вероятно, чтобы можно было издавать без лицензии - мол, не диск, а оригинальный сборник) "Hard Day's Night" и, собственно, таки сборник - "Вкус меда". Они так и остались у меня, не вернувшись к бывшему владельцу. Любое упоминание о Них по радио или телевизору приковывало меня к месту, и сердце мое замирало. Из газет и журналов вырезались даже строчки о Них, не говоря уже о фотографиях.

Статьи собирались в особую папку. Мне повезло, папа хранил какие-то вырезки из старых газет, среди которых нашлась заметка о сметри Леннона из Известий в декабре 1980 года...

А дальше случилось совсем уж чудо - мы отдыхали с мамой в доме отдыха, и одна девочка рассказала мне о волшебном месте, где показывают битловские фильмы. Это был подвал в помещении райкома комсомола на Таганке - сейчас и дома этого, похоже, уже нет. Двое дядек организовали там клуб - комната с двумя телевизорами - с просмотром фильмов и концертов и продажей фотографий. Билеты - по рублю и рубль 50, - мне покупала мама, работавшая на Пролетарской. Она же сопровождала меня в "райком" (мы так и говорили всегда - "идешь в райком?"), а иногда забирала после сеанса, и если приходила слишком рано, то стояла в дверях и смотрела заветные фильмы. Дядьки даже не брали с нее денег за это. Народ приходил на фильмы по десять раз подряд, песни пели всем залом. Это был настоящий клуб по интересам.

В "райкоме" я познакомилась с девочкой Катей, открывшей мне глаза на настоящюю битломанию, познакомившей с Галиной и, уж если быть занудно последовательной, давшей мне прозвище Ангел, в последствие превратившееся в Энджел и, собственно, в Анжелиту. Но это уже совсем другая история.

Еще одна другая история - о том, как в том же райкоме мы познакомились с Максимом, известным более как Койл, на просмотре Queen's Greatest Hits - он тогда громко и фальшиво пел мне на ухо...

Тогда я узнала, что настоящее фанатство подразумевало:

- покупку фотографий. За ними надо было ездить в киоск на Площади Ногина, ныне Китай-Город (это были цветные фотки, аккуратно влезавшие в коробочку для аудио-кассеты), покупать в райкоме, либо на вернисаже в Измайлово. Туда меня не пускала мама, а там, как на зло, были самые лучшие фото - больших форматов, хорошего качества... Никакой возможности пользоваться ксероксом и тем более сканером в то время не было - фотографии переснимали и печатали сами по ночам. Еще фотографиями можно было меняться - и тут умение их печатать имело колоссальное значение. У фотографий были кодовые названия, по которым каждый всегда понимал, о чем идет речь.

- покупку плакатов За ними полагалось ездить в "Мелодию" на Калининский проспект (ныне Новый Арбат). О, что это были за плакаты! Грубо отпечатанные, со съехавшими красками, но не было ничего ценнее и дороже.

- завешивание всех вертикальных поверхностей теми самыми фотографиями и плакатами. Мама отчего-то не разрешала мне крепить фотографии булавками, видимо боялась, что булавка выпадет, и я уколюсь. Но этот запрет был быстро проигнорирован. Обои в моей комнате превратились в тряпочку - так много раз я перевешивала свою экспозицию. Для наиболее рационального использования пространства брали миллиметровую бумагу и размечали на ней, как лучше развесить фотографии. К сожалению, фотографию всей стены моей комнаты я не нашла, но тут все же видно кусочек:

- плетение и ношение фенечек из бисера. Надо сказать, что в то время бисер, хороший ровный яркий чешский бисер, был невероятной редкостью. Те, у кого он был, считались счастливчиками. Остальным приходилось довольствоваться грубым отечественным аналогом со странным названием "лыжный" бисер (интернет только что сообщил мне следующее: Лыжный бисер - Уникальный крупный отечественный бисер неправильной (мягко говоря!) формы, получивший свое название по Клинской лыжной фабрике, на которой его производят. Если вы никогда его не видели, что маловероятно, его легко узнать: он и по форме и по расцветке похож на леденцы "монпансье". Встречаются две разновидности лыжного бисера: неровный и фантастически неровный.).

- ношение значков. Значки покупались в киосках Союз-печати или производились своими силами - покупались квадратные, либо круглые значки с какими-нибудь мультяшками, картинка вынималась и вставлялась фотография любимцев. Фантазии предела не было - например, у Галиныи был значок с надписью "John Lennon lives", сделанной красным лаком для ногтей...

- по желанию, максимальное сходство с хиппи - ношение ксивничков, шляп (особый шик!) и драных джинсов, расписанных и разрисованных по тематике.

- ношение футболок с изображением героев могли позволить себе далеко не все. Когда мы с мамой поехали в 92-м году в Париж (шутка ли в те времена - первая зарубежная поездка, да сразу в Париж!), я могла только вздыхать, глядя на ряды - ряды! - плакатов и футболок в десятках магазинчиков где-нибудь возле центра Помпиду... Позволить себе купить хотя бы одну мы не могли. Тогда один наш знакомый, дивный голубой мальчик Иоахим, подарил мне на случившееся там же 15-тилетие две футболки, с битлами и Queen. Счастье было невозможное.

Кроме того, настоящему битломану полагалось отмечать дни рождения каждого из членов группы. Происходили эти отмечания отчего-то на ВДНХ, под "стрелой" - памятником Гагарину. Шесть раз в год (4 дня рождения, первый концерт и день смерти Джона) там собирались толпы людей с гитарами и выпивкой и общались, пели, фотографировались. Сейчас трудно представить себе, о чем все это было. А тогда трудно было представить себе, как можно пропустить "стрелу" хоть однажды.

А еще...

...У каждого из нас был свой любимый Битл. Кто-то почитал Пола, кто-то Джона, кто-то Джорджа, а я любила носатого неуклюжего Ринго. Кое-кто из особо рьяных фанатов даже называл себя, например, Паулой Маккартни.

...Мы умели расписываться за каждого из Битлов.

...Мы знали наизусть перечень всех песен на любом альбоме, хотя я, например, слышала и имела в записи далеко не всё - некоторые альбомы дошли до меня гораздо позже. Папа начал ездить за границу и привез мне подарочную коробку со всеми альбомами Битлз, но, чтобы удовольствие растянулось, спрятал ее и выдавал мне по 2-3 пластинки после каждой своей поездки. Однажды он привез из Италии видео-кассету с фильмом Help!, я не понимала и половины, зато там были итальянские субтитры :)

...Аудио-кассеты были на пересчет, поэтому я записывала альбомы не целиком, а делала сборники из лучших, по моему мнению, вещей.

...В 1991 появилось радио Максимум, в течение 5 первых дней крутившее только Битлз и больше ничего. Уж не знаю, что это был за хитрый ход, но нам было счастье. А еще мы слушали ВВС - Севу Новгородцева. Ловилось с трудом и не у всех, а он, меж тем, давал в эфир редкие записи ранних Битлов.

...Кто-то из подруг придумал, а я повторила - написать в фан-клуб Пола Маккартни в Англию с просьбой получить бесплатное членство в обмен на уникальные статьи из русских журналов. Уж не знаю, на что они рассчитывали, но целый год мне приходили почтой заветные конверты. Помню, однажды отправила им копию какой-то статьи, для очистки совести.

Наверняка я много чего еще могла бы вспомнить о том времени, да только и так получилось длинно. Скажу только, что никакое "фанатство" после этого не поглощало меня сильнее, да и английский я выучила, почти как в перефразе Маяковского - "только за то..."

Лида Киреева

Я познакомилась с битлами, когда папа мне показывал субмарину в 3 - 4 года. Я потом где-то в 5 лет пыталась петь их песни самостоятельно под фонограмму. Моя первая любимая песня битлов была Yellow Submarine. Ну и всякие песни. Папа просто воспитывал меня на нормальной группе. Я тогда знала только битлов. И всякий раз когда я слышала чью то песню(например Пола Маккартни или Вингз) я всегда думала что это поют битлы.

Ну вот теперь и мою сестрёнку нужно на них воспитывать.

Анна Шунко

Я училась в художественной школе, а мой препод фанат рок-н-ролла, особенно битлов. Она часто рассказывала о группе. Тогда у меня не было компа и я никак не могла найти в своем поселке диск битлов, но очень было интересно послушать, для общего развития. Попросила подругу купить мне диск в Москве. Первое чувство, которое я ощутила услышав их - ощущение свободы. Потом препод дала мне книгу - подлинная история битлз. Которую я почти выучила наизусть. Вот так вот.

Анна Романченко

Я с детства знала об их существовании, но мне и в голову не приходило послушать что-то кроме затёртых по радио Michelle и Yesterday. Огромнейшее спасибо моей подруге! В душевных метаниях и поисках прекрасного я как-то раз наткнулась у нее на Битлов, выбрала наобум альбом (это был НELP), включила ииии.....влюбилась!!!)))))) Вот оно, наконец, нашлось то, что я так давно искала!

Анна Рослякова

Я даже не помню, как всё началось, мне было лет 10, услышала "Oh, darling...", и (возможно под влиянием музыкальной школы) влюбилась в Пола, в его замечательный голос. А потом понеслось, и до сих пор.

Митинг памяти Джона Леннона. 21 декабря 1980 года. Воспоминания Бориса Антонова.

Воспоминания Бориса Антонова о митинге памяти Джона Леннона, состоявшемся 21 декабря 1980-го года на Ленинских горах.

(Из объяснительной)

«Я, Антонов Борис Валентинович, русский, 1956 г.р., член ВЛКСМ, студент ф-та Рс и Рв МЭИС…

…21 декабря в 11.30 я пришёл на Ленинские горы, где уже собралась большая толпа. Некоторые из присутствующих говорили скорбные речи о Джоне Ленноне, другие – гневные в адрес убийцы. Третьи слушали песни Леннона, кто-то пел…Когда митинг заканчивался, милиция объявила, что «в связи с проведением других мероприятий необходимо освободить площадь». Толпа стала уходить колонной в сторону метро «Университет». Когда с площади все ушли, мы услышали сзади свист и крик. Оказалось, что некоторых из митингующих забрали работники милиции. Оставшиеся стали требовать освобождения задержанных. Тогда милиция стала забирать самых активных из толпы. Я бросился заступаться за одного студента. Меня тоже взяли трое в штатском и посадили в автобус. Так я оказался в отделении. Я решительно требую немедленно возвратить мне фотоаппарат «Зенит», отобранный у меня работником милиции, рядовым.

Написано мной собственноручно.

Б.Антонов. Подпись.».

20 декабря в 7 часов вечера в вестибюле института мы с Андрюхой Гореловым и Ленкой Сукмановой увидели это объявление. Внизу была приписка от руки: «Боящихся репрессий просим не ездить!» И неразборчивая подпись.

...На смотровой нашему взору открылась захватывающая дух картина. Человек двести-триста стояли толпой у известного каждому москвичу гранитного барьера. Двое держали большой плакат «Светлая память Джону Леннону!» с нарисованным фломастером портретом Джона. У худого, в очках парня, явно студента, на груди плакат «IMAGINE» с четверостишьем. Наверное, словами из песни. Всего было с десяток плакатов. У многих были самодельные значки и просто приколотые фотографии Леннона. Один парень держал магнитофон, служивший усилителем. Другой парень, взял микрофон, снял шапку и очень взволнованно, срывающимся голосом произнёс речь, полную скорби и отчаяния. Он говорил о Ленноне как о выдающемся музыканте, борце за социальную справедливость, за права негров, за мир. Закончил он словами: «С Ленноном – навсегда!» Окружавшие оратора люди слушали с огромным вниманием, как бы старались помочь ему, разделить его несчастье. Невдалеке от основной массы народа стоял милиционер и терпеливо наблюдал за происходящим.

Временами кто-то затягивал ленноновские песни. Все, кто знал слова пели, не очень стройно, но честно и с отдачей, совершенно не чувствуя стеснения перед незнакомыми людьми. Теперь здесь уже 400-500 человек. Двигая «Зенитом» слева направо, я в три приёма снял панораму.

К этому времени основное было уже сказано, митинг подходил к концу и одна за другой звучали битловские песни в исполнении уже не десятков, а сотен человек.

Вдруг, заглушая голоса, над площадью раздалось неприятное шипение – кто-то «продувал» микрофон. Продвигаясь вдоль тротуара, к толпе приближался милицейский микроавтобус с «колокольчиком» на крыше. После того, как колокольчик прохрипел требование разойтись, парни из числа организаторов решили поскорее закончить митинг. Один из них громко выразил благодарность тем, кто по призыву объявлений пришёл почтить память выдающегося певца и композитора, режиссёра, актёра и автора двух книг Джона Леннона. Он также предложил сделать традицией каждое второе воскресенье декабря собираться здесь, несмотря на возможные трудности и препятствия. Последними словами были: «Давайте пройдём в организованной колонне символическим маршем памяти до метро «Университет». Толпа стала вытягиваться в нестройную колонну. Навстречу проехал милицейский автобус. Кто-то сказал, что повязали двух-трёх организаторов. Толпа стояла в нерешительности. Знали, что уходить нельзя. На требование объясниться и освободить задержанных офицер отвечал, что всё в порядке, никто-ничего, но надо расходиться. Милиция и, по слухам, члены оперотряда МГУ стали выдёргивать самых шумных и уводить к автобусу. Подбежала заплаканная девушка и сказала: «Их всех забрали!». Люди не верили своим глазам. Опыта таких ситуаций ни у кого не было. Один парень попросил майора объяснить происходящее, сославшись на некоторые права и свободы из конституции. Майор снова отговорился, что, мол, «всё нормально, расходитесь». Толпа закипела. Уже взят парень с магнитофоном, парень с плакатом «IMAGINE», многие другие. Народ уже кричал, свистел, отчаянно сопротивлялся. Трое тащили парня, которого не хотела оставлять девушка. Её грубо оттолкнули, она что-то ответила. Теперь и её совсем не по-джентльменски затолкали в автобус. Толпа снова стала выстраиваться в колонну. Стоявшие в шеренгах, крепко взявшись за руки выходили за пределы милицейского кордона. Когда проходили мимо автобуса с задержанными, я закричал: «Ребята, мы с вами!» Закричали ещё многие. И снова толпа, снова выдёргивают самых активных. Вот двое в штатском вцепились в парня, который цитировал конституцию. Я не сдержался, бросился к нему и с диким криком: «Не отдадим!» схватил его за руку. Сразу же кто-то схватил и меня. Я зашипел: «Убери руки!» и стал отбиваться, обзывая его Пиночетом, шестёркой, гориллой. Вот уже вцепились в другую руку. Я отбивался ногами, изрыгая проклятья. Интересно, что совсем не было страха, наоборот, рассвирепев и выпучив глаза, уже не думая об освобождении, я просто пытался подольше сопротивляться. Но подбежали ещё двое и стало труднее. Я продолжал брыкаться. Они давали друг другу советы – куда надавить, что заломить, куда стукнуть. И пинками затолкали-таки меня в автобус.

Видно было, что им нравится их дело, на лицах азарт. С виду простые парни, в простой одежде, с не очень аккуратными удлинёнными волосами.

В автобусе сидел тот парень, за которого я вступился. Мы подали друг другу руки и познакомились. Это был Володя Фёдоров – авторитет в среде хиппи. Остальное мы наблюдали уже из окон автобуса. Следующей вошла болезненного вида девушка. Она недавно перенесла операцию и сейчас её здорово задели локтем. Она с болью на лице уставилась в окно. Следующим будет вон тот парень, похожий на Леннона. Худое лицо, длинные волосы с пробором посередине, ленноновские очки. Вот очки уже на заснеженном асфальте… Это Женя Борисов, друг Володи.

Вошёл сержант: «Что, любитель?» Я ответил: «Ничего, профессионал!» Он пообещал засветить плёнку. Народ возмутился: «Не имеете права!» и даже: «Рискни!». Володя спросил сержанта: «А почему Вы боитесь этих снимков, разве они незаконные?» «А вдруг он их пошлёт в западную прессу». «Так Вы боитесь огласки происходящего? Этим Вы расписываетесь в том, что творите бесправие». Автобус тронулся. Мы запели: Снова в СССР, Не дайте нам пасть, Революция. Последняя, кажется, была написана по следам студенческих выступлений в США. Круто! То, что нас было много, придавало сил. Минут через пятнадцать мы подъехали к какому-то отделению милиции. Там уже полно таких, как мы. Время тянулось очень медленно. Мы знали, что сейчас в таком же положении, только в других отделениях, находятся другие ребята, которых забрали до или после нас. Прошло два часа после окончания митинга и те, кто уже дома, наверное рассказывают своим друзьям о сенсационном происшествии. И им, может быть, не верят, как потом не верили мне многие мои товарищи. Позже, всех выпустили, у кого-то были неприятности в институте или на работе, кого-то даже выгнали из институтов. Я ещё долго ездил в отделение милиции МГУ, разыскивая свой «Зенит». В итоге вернули. Ещё помню, что через год всех заметали уже на подходах к смотровой.

Леонид Исаев

А вот «Битлов» поначалу проворонили…

Никите Сергеевичу Хрущёву было не до каких-то там западных исполнителей, ему бы со своими «пид...сами» (так он 1 декабря 1962 года ласково именовал представителей неформальной художественной интеллигенции) разобраться! И конец 1962-го и весь 1963 год The Beatles спокойно пели себе свои песни, гастролировали, записывали альбомы. И всё без внимания ЦК КПСС и КГБ!

Опомнились «компетентные органы» только когда битломания захватила весь мир, а сами The Beatles отправились в триумфальную поездку по Соединенным Штатам. К сожалению, не сохранилась отчаянная шифротелеграмма советского посла в Великобритании Александра Солдатова, призванная обратить внимание ЦК КПСС на «идеологически невыдержанные» песни ливерпульской четверки. Но в ее развитие заведующий Отделом культуры ЦК КПСС Дмитрий Поликарпов 21 марта 1961 года подготовил и отправил в секретариат ЦК «Справку к шифротелеграмме № 3749» следующего содержания:

«В сообщении совпосла речь идет о модных исполнителях эстрадных песен – молодых англичанах из Ливерпуля – Д. Харрисоне, П. Маккартни, Д. Ленноне и Р. Старре. Ансамбль под аккомпанемент гитар и барабана «выкрикивает» песенки, сопровождая их, по свидетельству одной западной газеты, «кривлянием и непристойными движениями».

Квартет стал известен под названием «Битлис» (отбивающие ритм – англ.), исполнителей называют также жуки (по созвучию английских слов).

Популярность ансамбля быстро растет, в особенности после сенсационного турне по США. Вокруг него делается бизнес группой английских и американских предпринимателей.

В советской печати было опубликовано о «битлах» несколько резко критических статей и фельетонов. Газета «Известия» напечатала сообщение своего корреспондента об увлечении «битломанией» в США под рубрикой «Мораль толстосумов». Фельетоны и материалы были опубликованы в «Литературной газете» (4 марта с.г.), «Московском комсомольце» (13.2.1964 г.), «Московской правдой» (17 марта), журналом «Ровесник» № 3, 1964 г.

Редакциям центральных газет соображения, высказанные т. Солдатовым, сообщены».

На письме Поликарпова стоит резолюция секретаря ЦК КПСС, председателя Идеологической комиссии ЦК Леонида Ильичева: «Согласиться». Карт-бланш на кампанию по критике «Битлсов» был дан. Но битломания в СССР только набирала обороты. «В отчете британского посольства в Москве за 30 июля 1964 г. говорилось о том, что долгоиграющие пластинки с записями твиста или хорошего твиста продаются за 70 руб. каждая, а пластинка «Битлсов» стоит на черном рынке 50 руб. Эти цены, по мнению авторов отчета, были «завышенными». Пластинки попадают в СССР всеми возможными путями. 6 октября черный рынок музыкальной продукции будет подвергнут резкой критике в статье в «Вечерней Москве».

К критике «идеологически чуждых» битлов приложили руку многие, в том числе и многоуважаемый композитор и общественный деятель Никита Богословский. В статье «Из жизни «пчел» и навозных «жуков», в части «А теперь о жуках», опубликованной в «Литературной газете» от 3 марта 1964 года, он писал: «Кто же они, эти загадочные «жуки», имеющие такую фантастическую популярность?» – спросит читатель.

Увы, это всего-навсего английский эстрадный ансамбль «Битлз» (жуки), состоящий из четырех человек – Джорджа Харрисона, Поля Маккартни, Джона Леннона и Ринго Стара. Трое с гитарами, один ударник – и все четверо… чуть было не сказал – поют! Трудно себе представить, какие звуки издают эти молодые люди под собственный аккомпанемент, какое содержание в этих опусах. Достаточно сказать, что одна из их песенок называется «Катись, Бетховен!» (Богословский имеет в виду песню Чака Берри «Roll over Beethoven», которую The Beatles записали в 1963 году на своем втором альбоме. – А.Б.). Когда «битлз» испускают свои твистовые крики, молодежь начинает визжать от восторга, топать и свистеть».

Самое смешное – то, как Богословский попытался выступить в роли пророка. Обращаясь к «жукам», он писал: «Но готов биться об заклад, что протянется это еще год-полтора, а потом появятся молодые люди с еще более дурацкими прическами и дикими голосами, и все кончится! И придется вам с трудом пристраиваться в маленькие провинциальные кабачки на временную работу…»

Уже через много лет, в мае 2003 года, когда Пол Маккартни выступал на Красной площади, а в ГЦКЗ «Россия» проходил юбилейный концерт в честь Богословского, кто-то из журналистов спросил его о той злополучной статье. «Ой, как я ошибся, как ошибся!» – шутливо причитал Богословский. И торжественно сообщил: «Я думаю, что я был пьяный!»

Насколько я помню, самая злобная антибитловская пропаганда пришлась на середину шестидесятых, а с 1968 года накал ее постепенно стал сходить на нет. Возможно, Пражская весна повлияла, возможно, что-то еще. Я помню, как по мотивам рисунков Херлуфа Бидструпа появился мультфильм «Скамейка», в котором почти полностью звучала битловская «Can’t buy me love», помню показательные выступления Людмилы Белоусовой и Олега Протопопова под «Rock’n’roll music», помню, как купил за рубль тридцать в магазине «Мелодия» на Калининском проспекте пластинку «Музыкальный калейдоскоп» с песней «Девушка»/«Girl» («исполнители – квартет «Битлс», музыка и слова народные»)…