Последний вздох.

Глава 6.

Амане Миса сейчас находилась в том же незавидном положении, в каком недавно находилась я сама — в камере пыток, прикованная к креслу и с завязанными глазами. Я не без сострадания глядела на девушку, зная, какие мучения она сейчас испытывает.

— Убей меня, — внезапно сказала Миса, — пожалуйста, убей меня.

— И вот так она уже несколько минут повторяет, — сказал Айзава.

— Ясно, — Рюдзаки сел в кресло, задумчиво глядя в камеру.

— Я ведь знаю, что ты можешь быстро убить меня! — закричала Миса.

— Кому она это говорит? — спросил Рюдзаки.

Я поняла, что он обращается ко мне.

— Похоже, что именно тебе и говорит, — сказала я в ответ.

Уррий, по моему негласному приказу, держал рот на замке. Я не хотела, чтоб Рюдзаки всё понял раньше времени. Если сюда придёт Лайт, а он обязательно придёт, он сразу поймёт, откуда детективу всё известно, и убьёт меня, как только представится момент.

А Рюдзаки и сам может понять, с кем именно говорит Миса. Она — второй Кира, несложно догадаться, что бог смерти сейчас находится с ней.

Бог смерти! Рем!

О, Боже!

Я скрюченными пальцами вцепилась в обивку кресла, рядом с которым стояла.

У неё же есть Тетрадь!

Она же может написать имена всех участников расследования в любой момент, желая защитить человека, к которому привязалась! В любой момент!

— Харука, в чём дело? Вид у тебя встревоженный, — сказал Рюдзаки, покосившись на меня.

— Не бойся, она этого не сделает. Слишком подавлена, — сказал Уррий за моей спиной. — К тому же, есть гораздо более лёгкий способ избавить девчонку от страданий.

— Харука? — Рюдзаки прищурился, избегая смотреть на Уррия.

— Я… я только что поняла кое-что, — неуверенно сказала я. — Кажется, Амане Миса просит Киру, чтобы он её убил, потому что не хочет его выдавать.

— Убей меня, пока я еще молода и красива, — сказала Миса, — сейчас я умру счастливой.

Я подавила желание хлопнуть себя по лбу.

— Или она просит о смерти вовсе не Киру… — задумчиво сказал Рюдзаки.

— Рюдзаки, если Ватанабэ — Кира, то сейчас мы обязаны не спускать с неё глаз, — с напором сказал Ягами-старший.

— Да, это верно, — задумчиво кивнул детектив, — я лично прослежу за действиями Харуки. Но прежде всего нам надо, чтобы Амане выдала первого Киру.

— Если ты не убьёшь меня, я откушу себе язык! — завопила Миса.

— Ватари, не дай ей этого сделать! — крикнул Рюдзаки.

Его помощник кинулся в комнату и засунул в рот девушке кляп, прежде чем она успела выполнить свою угрозу.

Миса сопротивлялась какое-то время, а потом внезапно обмякла в кресле, видимо, потеряв сознание от боли и напряжения.

— Может быть, Кира уже управляет ей? — задумчиво спросил Рюдзаки, засунув в рот палец.

Я смотрела на него с оторопью. Его лицо было абсолютно безразличным, а в глазах светился интерес, жадный и неподдельный. И ничего, кроме него, больше не было.

Он ведь и за мной так наблюдал? Когда я сидела, почти обезумевшая от страха, мучающаяся от боли, Рюдзаки сидел и смотрел в камеру с таким же выражением лица? Готовый на всё, чтобы выдавить из меня признание, не чурающийся никаких мер и плевавший на чужие муки?

И ведь я даже не была обвинена. Он меня просто подозревал.

А тот преступник? Линд Л. Тейлор. Он посадил его вместо себя, прекрасно зная, что тот может умереть. Спокойно отправил человека на смерть, прикрыв им свою собственную шкуру, чтобы подловить Киру.

От этих мыслей мне стало тошно.

Чем Рюдзаки лучше Лайта? Он не за справедливость борется, о нет, он борется за свою правоту. Он не хочет проиграть в этой борьбе. Вот что толкает его на риск собственной жизнью и жизнями остальных — жажда доказать свою правоту, а не желание поймать убийцу.

— Харука? Почему ты на меня так смотришь?

Я словно очнулась и, моргнув, поняла, что Рюдзаки глаз с меня не сводит.

— В чём дело? — спросил он. — Может, ты хотела пирожное, а я тебе не предложил?

— Э, нет…

— На, возьми, — Рюдзаки протянул мне свою порцию.

— Нет!

Пирожное отлетело в стену, смачно заляпав собой обои и уныло сползая вниз.

Вся группа расследования ахнула, не ожидая от меня такого поведения. Рюдзаки с удивлением наблюдал за мной.

— Тогда в чём дело? — спокойно повторил он.

Он просто бесчестный обманщик, который не любит проигрывать. А я-то думала, что он верит в справедливость и им движут благородные цели.

Идиотка.

Я сжала руку в кулак.

Он совсем не тот, кем я его считала, он ничем не лучше Киры, которого мы ловим.

Я больше не буду помогать ему. Я и так достаточно сделала. Рюдзаки хватит ума использовать полученные знания правильно. Остальное — не моё дело.

Однако, моя Тетрадь у него, и мне нужно забрать её как можно скорее. Чем я думала, когда её отдавала? Почему не поняла тогда, что L использует её в свою выгоду так же, как сейчас это делает Кира?

А он использует. Запишет туда чьё-нибудь имя и спокойно убьёт. Просто для того, чтобы выяснить, как Тетрадь работает.

Нет, я ему не позволю. Не позволю это сделать!

— Харука, немедленно ответь мне, что происходит, — отчеканил Рюдзаки.

— Я — Кира, — сказала я.

— Что?! — Рюдзаки казался ошеломлённым.

Мацуда ахнул, Айзава и Ягами вытащили пистолеты и наставили их на меня.

— Стойте, — спокойно приказал Рюдзаки, подняв руку вверх.

— Ты слышал её! Она сама призналась! — крикнул господин Ягами.

— Но что заставило её это сделать? — Рюдзаки, нахмурившись, глядел на меня. В глазах его был немой вопрос.

В какие игры ты играешь?

Я ждала, с вызовом глядя в ответ.

— Вот это поворот, — прогрохотал Уррий. — И что ты будешь делать, если тебя посадят?

Рюдзаки молчал, глядя на меня в упор.

— Что ж… вполне разумно посадить тебя в камеру, учитывая, что ты действительно можешь быть настоящим Кирой, — сказал он. — Твоё признание неуместно и неожиданно, и я сомневаюсь в его искренности. Я арестую тебя, если Миса в течение часа не выдаст настоящего Киру.

— Идёт, — ответила я.

— Если она скажет его имя, возможно, необходимость в твоём аресте отпадёт, — сказал Рюдзаки, кроша пальцами остатки пирожного.

— А возможно и нет, — сказала я, и он вскинул голову. — Ты ведь сам утверждал, Рюдзаки, что я способна на убийство, так почему сейчас не можешь в это поверить?

— Э… Что происходит? — послышался растерянный голос Мацуды.

— Похоже, Рюдзаки всерьёз сомневается в виновности Харуки, — проговорил Айзава.

— Потому что её вина не доказана. Однако, я принял во внимание её слова. Если Миса не выдаст Киру в течение часа, Харука будет арестована, а в случае доказательств её вины — отправлена на казнь. Тогда, Ягами-сан, Ваш сын будет оправдан, и я принесу Вам свои извинения.

Говоря эти слова, Рюдзаки продолжал смотреть на меня с прежним непроницаемым выражением. Я же от души надеялась, что выражение моего лица спокойно и загадочно.

Если он посадит меня в камеру, я смогу быть в безопасности, а у Лайта не будет возможности обелить себя перед Рюдзаки. Лайт — настоящий Кира, а значит, он решит, что с него сняты подозрения, когда узнает, что меня арестовали. Он будет думать, что Рюдзаки ошибся.

Когда он сюда придёт, ему останется только ждать признания Амане. И он не сможет убить ни её, ни меня.

Он на крючке.

А когда Миса сломается, я совершу побег с помощью Уррия, заберу свою Тетрадь и буду свободна. Рюдзаки арестует убийц, не сможет сам добраться до Тетради, а я вернусь к нормальной жизни.

Нет, нет. А что тогда делать с Тетрадями Лайта и Мисы? Их нужно уничтожить так же, как и мою.

Чёрт! Как мне до них добраться?!

У меня не остаётся выбора. Мне придётся помогать убийцам. Они должны думать, что я на их стороне. А значит, мне придётся сидеть в камере и ждать.

Проклятье! У меня нет времени на ожидание!

Остаётся надежда на признание Мисы. Чем скорей она выдаст Киру, тем лучше.

— Эй, господин маньяк?! Ты где, господин маньяк? Куда ты делся?! — внезапно завопила Амане Миса в камере.

Я застыла от неожиданности, слыша, как глумливо смеётся Уррий.

Рюдзаки с недоумением взглянул на орущую девушку.

— Господин маньяк? — с удивлением повторил он.

— Чего? — обалдела я, глядя в экран.

— Господин маньяк, похищение — это серьёзное преступление! — продолжала орать Миса. — Отпустите меня! Тогда я обещаю Вас простить и никому не рассказывать об этом!

— Она что, головой двинулась? — разинула я рот.

— Наверное, пытается изобразить невиновность, — предположил Мацуда.

— Она как будто совершенно другой человек, — задумчиво произнёс Айзава.

Рюдзаки молча следил за девушкой.

Я с досадой взглянула на Уррия, жалея, что не могу его ни о чём расспросить. Бог смерти ухмылялся, что означало, что произошло явно что-то нехорошее.

— Мацуда, позвони-ка Моги, — сказал Рюдзаки. Тот послушно набрал номер и передал трубку детективу.

— Вы говорили Амане Мисе, что она считается вторым Кирой? — спросил он в трубку, а потом чему-то кивнул и отдал трубку Мацуде.

— Раньше она вела себя, как если бы была Кирой… Почему она начала говорить о маньяке? — вслух спросил Рюдзаки, а затем нажал кнопку динамика.

— Амане Миса. Прежде чем потерять сознание, ты просила убить тебя, а теперь очнулась и разыгрываешь этот бесполезный спектакль, — заговорил он с девушкой.

— Что? Это же из-за Вас я упала в обморок! Вы меня сюда принесли, — ответила девушка. — Решили устроить полный осмотр Амане Мисы?!

Юнги взял его лицо в свои руки и нежно поцеловал. Он поглаживал его уставшее тело. Чон выплеснул все силы, и теперь стал таким податливым и послушным.

— Я хочу быть с тобой, — шепнул ему омега.

— Ты со мной.

— Нет, не так. Я хочу всегда. А ты держишь меня, как дорогую игрушку, на самой высокой полке, откуда достаешь по случаю.

Он развернулся и облокотился на стенку рядом с ним.

— Я так устал, малыш.

Блондин устроился между его ног и продолжил массировать его кожу.

— Что-то случилось сегодня? Поэтому ты такой.

— Да.

На чонгуковом лице появилась блаженная улыбка. Руки омеги всё же могут быть очень ласковыми, когда он захочет. Резко вспомнилась их первая встреча.

— Я слышу твои вопросы, — усмехнулся Чон.

— Так ответь мне.

Чонгук притянул его к себе и уткнулся носом в его макушку.

— Настырный, — сказал он.

— Я жду.

— Чёрт с тобой. Та стычка из-за бракованной партии никак не утихнет.

Он на мгновение замолчал, прислушиваясь к парню. К его дыханию.

— Чего они хотят теперь?

— Мой квартал.

— Ты пошёл на уступки, и они почуяли твою слабость.

Он положил голову на его плечо.

— И будут продолжать требовать и требовать, пока ты не дашь отпор.

— Да, Кан если вцепился…

Кан. Его зовут Кан.

— Но я найду способ договориться. Мне нужно немного времени.

— Он сказал, что ты не решишься ответить. Что ты слишком слаб.

Чонгук дёрнулся и его тело вновь напряглось, но Юнги сделал вид, что не заметил.

Холодно. И так постоянно. Юнги уже не помнил, когда последний раз чувствовал тепло, пальцы покалывали и походили на ледышки. Ему приходилось долго растирать их, чтобы согреться. Или подставлять под струю горячей воды. Хотя, быть может, ему чудилось, Чонгук ведь ни разу не пожаловался на его прикосновения.

Вот и сейчас он включил в машине печку на всю и направил горячий поток на пальцы.

— Ты не обгоришь? — бросил Хосок. Он сидел за рулем и косился на два экрана, закрепленных перед ним. Они припарковались на пустой недостроенной стоянке, из которой он насчитал три свободных выезда, и один из них выводил прямиком на шоссе.

— Больше не проси Чонгука о таких глупостях.

Он никогда не видел Хосока таким недовольным. Даже, пожалуй, злым. По натуре он был очень сдержан, но сейчас его реплики кололись сердитыми нотками. Ему пришлось подчиниться приказу босса и оставить свои соображения при себе.

— Мы далеко, Хос.

— Тебе надо быть ещё дальше, а вот мне надо быть там, — он ткнул пальцем в первый экран.

— Я просил Чонгука, чтобы он отправил со мной кого-нибудь другого.

— И ты, наверное, удивлён, что рядом сижу всё-таки я?

Он явно был не в духе.

— Нет, — сказал омега как можно мягче, чтобы ему самому стало стыдно от собственного тона.

Хосок не отреагировал, он поднёс рацию к губам и начал перекличку. На экранах виднелась подземная парковка и три машины людей Чонгука. Они ждали.

— Чонгук подыгрывает тебе, — сказал Хосок, закончив. — В этой затее нет смысла и никакой пользы. Мы и так знаем его людей. Я знаю, кто увозил тебя, кто охранял, и я знаю, кто…

Он остановился и шумно выдохнул.

— Кто приезжал в больницу той ночью, — закончил Мин за него.

Чон кивнул.

— От того, что ты ткнёшь в экран, узнав кого-то, ничего не поменяется. Они неприкасаемые для нас. Мы слабее.

Старший повернулся к нему.

— Но не это злит меня. А то, что ты сам всё прекрасно понимаешь. И ты здесь для другого. Я не знаю для чего и что ты задумал… Но я вижу это, Юнги.

— Зря ты так.

— И это плохо кончится. С такими людьми нельзя играть. Тот же Чонгук сотрёт тебя в порошок, если ты сделаешь неверное движение.

— Хосок, заканчивай.

— Это ты заканчивай. — Он впервые повысил на него голос.

— Сейчас самое время отступить, вернуться на работу и забыть всё это дерьмо. Чонгук отпустит тебя, он поймёт.

— Быть может, я люблю его…?

— Быть может, да? — он усмехнулся. — Быть может, он отличный любовник и богат…

— Не смей называть меня шлюхой!

— И тонны адреналина вокруг. Крутые тачки, оружие, роскошь…

— Опять!

Юнги дёрнул ручку двери, но та оказалась заблокирована.

— Открой дверь.

— Нет.

— Я сказал, открой дверь!

— Я отвечаю за твою безопасность, поэтому ты останешься в машине.

Омега, не дослушав его, схватил рацию, которую он бросил у коробки передач, и, размахнувшись, ударил ею по стеклу.

— Оно пуленепробиваемое, — протянул альфа и поймал его руки.

Следом забрал рацию, корпус которой рассыпался в его руках. Юнги попытался успокоить дыхание, он сам не понимал, почему так резко смог завестись, но и сейчас чувствовал, как в нём клокочет злость. Он хотел выйти, ему нужен воздух и тишина.

— Пожалуйста, только молчи, молчи, — сказал Мин и закрыл лицо руками, и посчитав про себя до десяти. Потом всё-таки поднял взгляд на Хосока. Тот смотрел куда-то сквозь лобовое стекло и молчал, как он и попросил.

— Ты, оказывается, ещё тот урод. — цедит блондин, когда ему удалось восстановить дыхание.

— Здесь других не держат.

— Мне правда надо выйти.

— Теперь просьба и жалобный взгляд. А у меня минус рация.

И Чон достал сотовый. Недолго колдовал с ним и, в конце концов, заставил ловить нужные частоты.

— Тебе не идёт быть таким. — чуть смягчившись, продолжает младший.

— Что заслужил, — он повернул первый экран к нему. — Скоро начнётся. Скажешь, если кого узнаешь.

Теперь Хосок всем видом показывал, что он здесь только потому что приказано. Через пару минут в подземке показалась процессия из трёх внедорожников. Всё очень походило на ту встречу, когда омегу нарядили в красный костюм. Только в этот раз Кан приехал сам. Да, он узнал его, когда он выбрался с заднего сиденья и направился к Чонгуку. Дверь ему открыл один из бугаев.

— Он приехал сам.

— Он точно знает, что ему ничто не угрожает, — подытожил Чон.

— В том доме был этот охранник. И вот этот брюнет у машины, он стоял в гараже, когда мы приехали. — перечислял Мин.

— Отлично, — без всякого энтузиазма протянул Хосок.

— Ты знаешь их имена?

— И адреса, и биографии. Я не первый год в деле. Я даже работал на этого товарища, недолго и через посредника, но всё же.

— Хорошо, значит ты прав. В этом никакого толка.

— Именно. Чонгук зря позволил этот цирк. Видно, кто-то отлично умеет уговаривать.

— Тебя не уговоришь.

Омега выключил печку, шум которой начал его раздражать. Да и становилось жарко, хотя Хосок так и не сказал слова против.

— Открой хотя бы окно.

Альфа нажал кнопку, и стекло опустилось на треть. В лицо ударил свежий прохладный воздух, в котором чувствовалось обещание дождя. Точно ливанёт скоро. Может и гроза будет, Юнги почему-то любил грозы. И сильный ветер, да так, чтобы почти шторм.

— Я не хочу ругаться с тобой, Хосок. — отвлёкся он от своих мыслей.

— Я заметил.

— Я уже включил заднюю, а ты до сих пор невыносим.

Он кивнул, будто парень сказал комплимент.

— Ты ведь уже узнал его имя? — вдруг спросил он. Чёрт, зря он тогда поинтересовался у него.

— Да, — коротко ответил он.

— И что дальше? Чего ты теперь выглядываешь здесь?

— А как ты думаешь?

— Я думаю, что в твоей наивной…— осекается, ведь хочет добавить «детской» —…головушке созрел план…

Ему не дали договорить. Хосок что-то заметил и резко дёрнулся к Юнги. Его рука накрыла его шею и заставила наклониться вперед.

— Не подходи! — закричал он.

Хосок выхватил пистолет и теперь целился через приоткрытое окно. Кто-то подошёл к машине со стороны пассажира, но Мин не мог толком ничего разглядеть.

— Опусти оружие, — ответил незнакомый мужской голос.

— Сперва ты.

— Я же выстрелю, друг.

Послышались шаги. Подошли ещё двое или трое, следом попробовали открыть задние двери.

— Открой двери, — всё тот же голос.

— Пусть будет как есть. — кривится Чон, но ему явно не до шуток.

— У меня приказ проникнуть в машину. И всем плевать, если я получу пулю. Только я ведь отвечу тем же. Друг, давай не будем портить твою куртку. И пугать омегу стрельбой. Вдруг и его зацепит.

— Ты знаешь, кто я?

— Да, поэтому и топчусь здесь.

— Ты от Кана, но я просто наблюдаю. Это не засада или еще что-то…

— Друг, еще пять секунд, и я стреляю.

— Стой.

— Открывай двери.

Юнги посмотрел на Хосока, он был так напряжен и сосредоточен. Он вытянул правую руку, держа оружие, а левая лежала на колене. Он мог бы дотянуться до руля, но, чтобы тронуться, нужно время, а он как на ладони.

И он выбрал другое. Хосок выстрелил, а его левая рука кинулась к двери. Он закрыл окно, но всё-таки не успел. Мужчина выстрелил в ответ.

— Попробуй телефон, — приказал Хосок. Он прижал ладонь к месту ранения, пуля попала куда-то в правый бок, и на его пальцах уже виднелась кровь.

— Они глушат сеть, — крикнул Юнги, быстро проверив свой и его сотовый, стараясь не паниковать… И это для него практически невозможно.

Стекло машины уже пытались разбить. Мужчина отступил в сторону, и появились двое парней с монтировками. И их машина покачнулась, когда им спустили шины.

— Может доктора, друг? — крикнул мужчина.

Чон всё-таки завёл мотор. Он поддал газу, и машина, болтаясь, сорвалась с места. Они проехали всего метров десять, направляясь к ближайшему выезду, как им наперерез выскочил черный минифургон. Он ударил их, отбросив в сторону, тут же сдал назад и въехал в них снова.

Юнги бросило на Хосока. Он зажмурился и выдохнул со стоном от боли.

— Остановись! — попросил омега, мечась взглядом по окнам. — Они не выпустят нас!

Чон послушался и замер, пытаясь сообразить, как им выбраться. Младший же перелез на заднее и достал аптечку.

Юнги кинул взгляд на экраны. Встреча продолжалась, Чонгук разговаривал с Каном, облокотившись на припаркованную машину.

— Дай я взгляну. — блондин протянул к нему руки, и альфа нехотя убрал ладонь, которая уже вся окрасилась в алый.

Вскоре рядом с машиной появился молодой парнишка с компьютером в руках. Он что-то наколдовал, увлечённо уткнувшись в экран, и замки дверей щёлкнули. Тогда Юнги не придумал ничего лучше, как вырвать из слабеющей руки Хосока оружие, чтобы он не натворил глупостей.

— Ему нужен доктор! — крикнул Юн, когда его за локоть потянули прочь. — И как можно быстрее!

— Если доедет, будет ему доктор, — ответил неизвестный и кивнул своим ребятам.

У парня забрали телефоны. А потом быстро погрузили с Хосоком в фургон, который подъехал как по команде. К счастью, их не связали. Чон и так уже едва передвигался, Мин помог ему лечь на пол между лавок и поддерживал его голову, чтобы он не бился каждый раз, когда подпрыгивали колеса машины.

— Только не отключайся, — попытался строго сказать он ему, но голос предательски дрожал, а страх за жизнь альфы нарастал с каждой секундой, собравшись в одной точке — где-то в районе позвоночника. — Смотри на меня, слышишь?!

Крови было слишком много.

— Нужно дотерпеть, ещё чуть-чуть, прошу…! — срывается Юнги на крик, плотно сжав одной рукой рану у него на боку.

Мужчина с трудом удерживал веки открытыми, слабость забирала его и клонила в сон. Но он боролся.

— Пора менять работу, — шепнул Хосок. — Я лажаю раз за разом. — Он улыбнулся и окровавленной рукой провёл по лицу омеги.

— Из тебя выйдет отличный охранник какого-нибудь торвого центра, только держись… — подхватывает Мин, но улыбаться не стал, ведь сейчас будто бы чувствовал на себе как через силу говорит это старший.

Хосок скривился.

— Добить решил? — сипит он.

— Нет, никогда, — сказал омега поспешно, вдруг испугавшись его слов, хотя и понимал, что он шутил.

— Со мной всё будет хорошо, Юнги-я.

Он истекал кровью и успокаивал его. Чёрт возьми, Хосок!

Блондин глянул на повязку, которая вся пропиталась, и вернул руку на место ранения, крепко сжав. Чон приглушённо застонал и поёжился от боли.

— Так и происходит, Юнги, — кинул он.

— Что происходит?

— Вроде всё шло по плану, а потом «бац» и лежишь с простреленным животом. Вроде всё предусмотрел, просчитал…

Отлично, он решил вернуться к их разговору. Да, сейчас самое время вправлять ему мозги. Других забот же нет.

— Не сейчас, Хосок. Молчи.

— …Но нет, нашелся кто-то умнее. Или просто сильнее. Всё происходит очень быстро. Никто не предупреждает.

— Ты сейчас предупреждаешь.

— Да, — выдохнул он со стоном. — И как бы уже не было поздно.

Ему становилось хуже. Младший видел симптомы и понимал, что происходит, но не мог ничего поделать.

— Ещё долго?! — крикнул он вглубь салона.

В кабине и на первых двух рядах сидели бойцы. Они оглянулись на него, но промолчали.

— Доедем, не волнуйся, куколка, — кинул тот мужчина, видно, главный в группе.

— Он умирает!

Омега едва сдержал слёзы, когда произнёс это слово.

Оно ударило его, стало осязаемым и реальным. Это могло случиться, он вдруг признался себе.

— Ему нужно переливание крови, у него вторая положительная. Сообщите, куда мы едем. Пусть они готовятся. Ему нужна профессиональная помощь.

— Понял я! Затараторил…

О, нет, он ещё и не начинал.

— Он правая рука Чонгука, а не какая-то шестерка… Это не Тэхён, и не я! Чонгук не простит такого. Сообщи своему боссу, что Хосок истекает кровью в твоём фургоне! Он может играться с Чонгуком, пока тот спокоен и понимает правила игры. Но смерть Хосока… Ты перегнул палку.

Хосок терял сознание. Он с трудом удерживал взгляд на парне, и Юнги приходилось встряхивать его, чтобы он не засыпал.

— Нет, слышишь, нет!.. Я здесь, рядом, и ты должен оставаться со мной!

Мужчина всё-таки сдался и с кем-то связался. И послал одного парня к ним. Тот грубо отпихнул Мина и посмотрел рану Чона. Потом пощупал его пульс и проверил зрачки. Тяжело вздохнул, поморщившись, и вернулся к своим.

Наверное, эта пытка длилась ещё минут десять-пятнадцать, хотя омеге показалось, что прошли часы. Но они приехали.

Задние двери тут же распахнулись и внутрь заскочили трое парней. Они подняли Хосока на руки и вынесли наружу, погрузив на подготовленные носилки. Юнги попытался подняться, чтобы успеть за ними. Но так перенервничал, что сил совершенно не осталось. Он рухнул, поскользнувшись. Под ногами была кровь Хосока, на его ладонях, плаще…

— Выходи!

Мужчина, который подстрелил альфу, стоял у выхода и всем видом показывал, что ждать долго не намерен. Блондин выбрался из фургона и послушно взялся за протянутую руку. У него оказалась обжигающе горячая и душная ладонь.

— И не думай больше повышать голос.

— Хорошо, — послушно кивнул Юнги. Тот замолчал. И парень понял, что вопросы тоже лучше оставить при себе.

Он огляделся, и заметил просторный ухоженных двор, огороженный неприступным забором и истыканный множеством построек. Склады, гаражи, навесы с машинами. Мужчина завёл его в небольшой дом с открытой верандой и показал на кухонный уголок. Юнги сел и начал изучать аляповатую скатерть на столе. Но отвлечься не получалось, он понимал, что сейчас текут самые важные минуты… сейчас всё решалось. Но ведь его спасут, они могут, и он сильный, очень сильный и выносливый, и молодой. Всё будет хорошо, он сам сказал. А он не обманщик. Он никогда не обманывал его.

Вокруг мельтешили люди, постоянно кто-то заходил, выходил, только приставленный к нему охранник сидел у двери и то и дело поглядывал на омегу. Иногда он перебрасывался парой слов со спешащими туда-сюда. Так прошло два с лишним часа. И если раньше Юнги не решался спрашивать, то теперь боялся… Потому что ответы уже случились.

— Иди за мной, — вернулся тот мужчина.

И снова повёл его. По тому же двору, где раздражающе зашумела болгарка, и мимо тех же серьёзных ребят с широкими плечами. Только теперь они свернули к длинной крытой аллеи, которая утыкалась в кирпичный дом с большими витражными окнами на втором этаже.

— Он жив? — наконец, спросил Юнги.

— Да, успели.

От сердца отлегло. Он даже не знал, что можно одновременно радоваться и мучиться чувством пустоты, абсолютного бессилия. Всё пережитое выжало его, и на ногах держало лишь желание увидеть альфу.

Мужчина открыл дверь, и они оказались в длинном белом коридоре, в котором угадывался запах медикаментов, да и выглядело как больница. Они прошли пару комнат-палат и остановились у большого наблюдательного окна. Мужчина постучал, и жалюзи отъехали в сторону.

Хосок без сознания лежал на кровати, его рана была туго забинтована, а от рук уходили трубка капельницы и провода мониторов.

— Его оставят здесь до вечера.

— А потом?

— Аттракцион невиданной щедрости закроется.

Омега плохо понимал, что это значит.

— Его не отпустят?

— Вы оба пока останетесь здесь.

***

«Здесь» оказалось довольно противным местом. Это походило на тюремную камеру, только стены были обиты деревянными пластинами. А так большая решётка отгораживала половину комнаты, где стояли три сетчатые койки без матрасов, имелась покосившаяся раковина и маленькое окошко где-то под потолком. Всё как полагается.

Хосока под руки принесли в первом часу ночи и бросили к Мину, закрыв решетку на замок.

Мужчина поёжился от холодного пола и посмотрел на него мутным взглядом. Он был измождён и немного пьян от сильнодействующих лекарств.

Юнги стащил с себя лёгкий плащ, от которого было мало пользы, и свитер. Плащ он оставил себе, а свитер аккуратно натянул на обнаженного по пояс Чона. Хорошо, что он всегда любил необъятные тянущиеся во все стороны свитера.

— Не мой цвет, — шепнул альфа. Он нагло врал. Ведь чёрный ему страшно шёл.

— Надо встать с пола. Здесь дует.

Хосок кивнул и осторожно перекатился на бок, чтобы оттолкнуться от пола.

— Тише, — попросил Мин, — я помогу.

— Я тяжёлый.

Он зацепился на спинку кровати и начал подтягивать себя вверх. Юнги же всё-таки удалось поднырнуть под его плечо и хоть немного помочь. Матрац противно заскрипел под его весом и низко прогнулся.

— Старайся не шевелиться больше. — Он подобрал его свисающие ноги и положил их на кровать. А сам устроился у изголовья.

— Ты что-нибудь помнишь?

Юнги протиснул бёдра под его голову и положил руку на его грудь. Он хотел чувствовать его дыхание.

— Нет, — ответил Хосок. — Я толком не помню, как мы доехали. — Он запрокинул голову и посмотрел на него исподлобья. — Как ты? Прошло много времени…

— Ничего не случилось. Я ждал здесь, вот и всё.

— С кем-нибудь говорил?

— С тем, который выстрелил. Я так понял, они сами ждут. Решение ещё не принято.

Альфа поднял руку и коснулся его подбородка, мягко проведя кончиками пальцами. Так легко и так нежно.

— Не бойся.

— Я уже своё сегодня отбоялся, — признался он, натянуто улыбнувшись.

Снова выступили слёзы. Чёрт, да что с ним такое… Нужно собраться, ему и так нелегко.

— Не плачь, — улыбнулся Хос. — Не бойся и не плачь. Я скоро приду в себя, и всё исправлю.

— Уж пожалуйста.

Омега немного поддался вперёд, и хосокова рука оказалась у его губ. И он не убрал её. Он хотел его поцеловать. Юнги чувствовал это. Или придумывал это потому что хотел сам…?

— Ты снова играешь. И снова опасно.

— Я не играю, Хоби.

— Чонгуку это не объяснишь. — И его рука отпустила юнгиево лицо.

Младший свернулся калачиком, словно кот, вокруг его головы и задремал, хотя собирался дежурить ночью.

***

Мин проснулся от чужого хрипа и тихонько дотронулся до лба альфы, чтобы не разбудить. Старший кривился от боли сквозь сон, а его лицо покрылось лёгкой испариной. Но сильного жара, к счастью, не было, хотя температура всё-таки поднялась. И еще неспокойное подрагивающие дыхание, будто ему снился кошмар.

Блондин посмотрел на часы, уже почти семь утра, обезболивающее уже не помогало, ему вновь требовались лекарства.

Омега приподнялся и оглянулся по сторонам. Никого. Тогда он обнял Хосока, накрыв его плечи, словно лаской мог забрать муку. Если бы он только мог… После того как едва не потерял его и после того, как в память врезалось ужасное ощущение его крови между пальцев, как она течёт, обволакивает… он сделал бы всё.

Юнги вздрогнул, вспомнив собственный страх, и крепче прижался к сильному телу. Он ощущал его дыхание, угадывал каждый вдох. Всё обошлось.

— Юнги? — позвал Хосок.

— Да?

— Не спишь?

— Только проснулся.

— Ты дрожишь, — он не спрашивал.

— Нет, — качнул он головой и инстинктивно отстранился от него.