Волнительный день Берлины

Сегодня у шестнадцатилетней Берлины волнительный день – она впервые пойдёт к гинекологу. Об этой интимной теме не принято говорить, но я заверю вас, что подробностей здесь не будет. Двенадцатое мая. Берлина надела блузку, широкую юбку, чёрные туфельки, сверху накинула коричневое пальто, а на шею повесила нежно-розовый лёгкий платок. Мать решила не сопровождать уже «взрослую девочку» вопреки просьбам дочери. Дорога была не заурядной. Но это только потому, что девушка шла по ней впервые. Просидев в очереди сравнительно недолго, Берлина вошла в прохладный белый кабинет, где её встретил доктор Графс. Пока он опрашивал испуганную девушку, та поглядывала в окно, обрамлённое розовыми жалюзи в виде маленьких тканевых штор, опускающихся с помощью верёвочки-позумента бежевого цвета. - Куда вы смотрите? – неожиданно спросил врач. - В окно, просто вид красивый. Гинеколог обернулся и, не найдя ничего прекрасного в сером небе, продолжил разговор с пациенткой. - Теперь идите, раздевайтесь и ложитесь вот сюда, - показал рукой врач. Берлина выполнила указания, после чего Графс начал осмотр. - Всё нормально развивается, - заключил он, - А теперь не хотите ли вы чая? Берлина была ошарашена подобным предложением, но согласилась. Врач принёс кружку напитка. Это был чёрный чай с какими-то травяными добавками. Девушке понравился неожиданный подарок, и она испила его до конца. - Спасибо, - поблагодарила она врача, ставя кружку на стол. Пока доктор заполнял документы, девушку начало клонить в сон. - Наверное, у вас понизилось давление. Это нормально для вашего возраста. Можете прилечь на кушетку. Берлина последовала совету и быстро уснула. *** Неизвестно, сколько прошло времени, когда девушка очнулась от тяжёлого сна. Было темно, и она не понимала, где находится. - Ты больше не вернёшься домой, - раздался голос из темноты. - Почему? – встревоженно промолвила Берлина, узнав доносящийся голос. - Потому что тебя больше нет. Школьница ничего не понимала. - Но я ведь жива? - Да, но это сложно назвать жизнью. На глазах Берлины выступили слёзы. - Это не поможет. Думаешь, ты первая? Во мраке слышались только отчётливые шаги. - Меня будут искать, - осознав происходящее, сквозь плачь ответила Берлина. - Безуспешно, - отрезал мужчина. Он удалился, оставив девушку в тишине, заперев глухую дверь. *** Тем временем мама Берлины начала беспокоиться. На телефон девушка не отвечала, подруги не знали, где она. В поликлинике её не видели. Взволнованная женщина позвонила в полицию, где ей сообщили, что начнут искать Берлину с того момента, как мать напишет заявление о пропаже дочери. Женщина быстро приехала в участок. Она следовала инструкциям правоохранителей, и это единственное, на что была её надежда. *** Шли дни, а Берлина так и не объявилась. Мать не находила себе места, вечно пребывая в мучительном ожидании. Внезапно раздался звонок. - Алло? - Здравствуйте, это полиция. В лесополосе вчера вечером было обнаружено тело предположительно девушки, которой было меньше двадцати лет. Вы должны явится на опознание. У женщины заболело сердце, но она всё же приехала в морг. Сердце её неистово колотилось, что даже сознание переставало функционировать. На столе лежала избитая бледная девушка с тёмными волосами. Взглянув на неё, мать поняла, что это не её ребёнок. Это было облегчение и, вместе с тем, горе, потому что женщина понимала, что, если это не её ребёнок, то где же на самом деле её дочь? *** Спустя полгода полиция всё же нашла виновного, некоего мистера Н. Это был алкоголик с, очевидно, затуманенным рассудком. После допроса его быстро отправили в следственный изолятор. Протрезвев, мужчина начал открещиваться от предъявляемых ему обвинений. - Да, я украл водку, но я никого не убивал, - утверждал, чуть ли не плача, алкоголик. Сотрудников полиции тоже можно было понять: им нужно было скорее закрыть дело, чтобы не вызывать беспокойство жителей, да и повышение было не лишним. И кто поверит алкоголику? Ведь именно в такой среде рождается преступность. Начался суд. *** Прошло три года. В тюрьме уже сидел не виновный в этом преступлении человек, в то время как Берлина была жива и уже растила двух дочерей от ненавистного ей мужчины, который избивал и унижал её, но самое страшное, чего она была лишена, так это жизни в социуме. За этот период она успела приспособиться. Не этой жизни она хотела и не об этой мечтала, но с ней молодая женщина смирилась. Она была тиха, робка, покорна – мечта любого абьюзера. И только её маленькие дочери иногда слышали, как по ночам их юная мать плачет об утерянной жизни. Несмотря на неопытность, Берлина смогла стать хорошей матерью своим детям, прочитав множество книг. И в эти моменты мама Берлины даже не подозревала, что она уже бабушка. Хоть Берлина и старалась дать своим детям лучшее, она понимала, что дальше подвала их не пустят. *** Так, монотонно, без особых новостей, минуло пятнадцать лет. За это время Берлина не раз думала о самоубийстве, но понимала, что тогда её детям будет ещё хуже, чем сейчас. Она ненавидела Графса за всё то, что он сделал с ней и её жизнью. У Берлины уже родилось двенадцать детей. Все роды принимал Графс. Некоторые младенцы умерли сразу. Новорождённые мальчики были отданы в другие семьи. Девочки же оставались в «семье». Как только им исполнялось восемь лет, отец насиловал их. Больше всего Берлина ненавидела врача именно за это. Она уже не пыталась бежать, тем более, что всё ей попытки пресекались быстро, а наказание за ними следовало мучительное и жестокое. В умах же её маленьких и подрастающих дочерей ещё теплилась надежда на спасение. Хотя они не видели мира, рассказы матери разжигали в них интерес, а фантазия рисовала добрый и красивый мир без злости, боли и страданий. Конечно, в сравнении с их буднями, весь остальной мир действительно был лучезарен. Но лишь в сравнении. *** Доктор вновь приоткрыл дверь. Никто уже не реагировал на его присутствие, что задевало самолюбие мужчины. Только маленькая Евлалия подбежала к его ногам и заладила: - Папа-папа, а можно мне ещё ту штучку на палочке с белым сиропом?! Графс опустил голову и спросил: - Ты про чернослив и курагу на зубочистке, которые макают в шоколадную глазурь? - Да-да! Это так вкусно! - Нет, это только по праздникам. - Но почему?! - Сладости только по праздникам. Евлалия принялась плакать, но Графсу было всё равно. Пока девочка отвлекала «отца», девочка постарше – Танаисия – с мыслью «папочке наперекор, мамочке во благо» выбежала за дверь и закрыла её за собой. Графс, ошарашенный, закричал с применением обсценной лексики. Девочка не знала, что за дверью находится ещё одна, и от неё нужен ключ. Она боялась вернуться, потому что понимала, что будет с ней, если она встретиться с отцом. По другую сторону же мужчина злостно колотил по двери. Тогда к нему снова подошла Евлалия и начала канючить: - Папа, папочка, - и дёргать его за штанину. - Отстань, мелкая дрянь. Девочка снова расплакалась. Берлина оторвала малышку от Графса, взяла её на руки и отнесла к кровати. Тогда она заметила, что в своей маленькой руке девочка сжимала такой же крохотный ключик. - Где это взяла? – шёпотом спросила дочку Берлина. Евлалия плакала. - У папы? – снова тихо спросила женщина. Девочка кивнула. И так Берлина поняла, что сейчас в её руках, хотя де-факто в руках Евлалии. - Да успокой же ты эту мелкую дуру! – кричал н*******к. - Я стараюсь, - кротко промолвила Берлина. - Незаметно! Берлина взяла ключ из ладони дочери и еле слышно подозвала к себе Виви, свою старшую дочь. Виви была также послушна, как и мать, и «доставалось» ей, если не больше, то на уровне с матерью. Ей было семнадцать лет, но она была слабохарактерна и беспомощна. - Возьми этот ключ. Я отвлеку папу, а ты откроешь дверь, и вы с Танаисией сможете выбраться. Обо мне не беспокойтесь. Сразу же бегите из дома, кричите людям на улицах, чтобы вызывали полицию. - Хорошо, - покорно ответила Виви. - О чём вы шепчитесь?! – переключил своё внимание Графс. - Я успокаивала Евлалию. - Но она до сих пор ревёт! - Она очень расстроилась… Виви подошла к Эрмене и Сесилии, объяснив, что нужно обезвредить отца всем вместе. - Да мне плевать! Доктор подошёл к Берлине и взял её за горло. Эрмена и Сесилия начали душить и бить отца по нежным местам: это было единственно действенное решение. Виви подбежала к двери и закричала: - Тани, открой, это Виви! Танаисия открыла дверь, впустила сестру, после чего девушки закрыли дверь вновь. Виви сказала бежать на улицу, к людям, и Тани была согласна с ней. Она еле разобрались в коридорах, благо, дом был небольшим. Это был деревянный дом 1930-х годов, наполовину расселённый и полуразрушенный. В тихом районе города не было ни души, но юные девушки воодушевились, почувствовав впервые в жизни свежий воздух. Они бежали по дороге между домами, пока наконец не увидели выходящую из дома бабушку. - Вызовите полицию! – кричала Виви. - У нас дома внизу папа запирает нас с мамой и сёстрами, бьёт и кричит. Мы впервые вышли из дома! – объясняла Тани. Женщина была удивлена, хоть и многое видела за свою долгую жизнь. - Девочки, вы выдумываете. - Нет, это правда! У нас нет телефонов, чтобы позвонить! Пожалуйста, позвоните! – упрашивала Виви. - Нет телефонов? Сейчас у всей молодёжи есть телефоны, - после этого бабушка задумалась. Это показалось ей действительно странным. - Ладно, девочки, позвоню. Она взяла старенький мобильный телефон, набрала номер службы спасения и ответила: - Здравствуйте, у меня тут две девочки пришли. Говорят, их дома держит отец, не выпускает, бьёт их и ругается. - Дайте мне, пожалуйста, - попросила Виви. Бабушка дала трубку Виви, и она рассказала, что происходило в их доме, всё, что видела и о чём ей говорила мама. Диспетчер сначала не хотела высылать бригаду, но, услышав полный рассказ, отправила машину. Виви вернула телефон бабушке и пошла сестрой к отчему дому, хотя страх не покидал ни её, ни Тани. Вскоре полиция приехала, спустилась в подвал и пребывала в шоке от увиденного. Пока девочки отсутствовали, Графс задушил Берлину и всех её дочерей, а теперь сидел и размышлял над тем, как самому уйти из жизни. Когда в его камеру вошли полицейские, он уже не сопротивлялся. Только заметив за спинами оперативников двух дочерей, смотрел на них так, словно пытался заглянуть в их души. В конце концов девочкам стало неудобно, и они отвернулись. По щекам лились горячие слёзы горя. Они не понимали, правильно ли поступили. Они хотели свободы, но больше всего они хотели, чтобы эту свободу с ними разделила их любимая мама. «Скорая помощь» была вызвана незамедлительно, но только одной из сестёр – Женель – можно было помочь. Шанс был невелик, потому что тринадцатилетний подросток был в коме. Графс не мог отрицать улик, поэтому – не сразу, но – признался во всех преступлениях. Позднее его приговорили к пожизненному заключению. Алкоголик, которого изначально приговорили за у******о Берлины, к тому времени уже умер. Этот мужчина уже был судим за кражи, грабёж и разбой. Он боялся, что его найдут и обвинят в очередной краже. Его нашли, но посадили за другое дело. Виви и Тани подробно описали не только все ужасы, пережитые ими, но и внешность и характер их матери, её воспоминания о детстве и, конечно, назвали её имя – Берлина. Полиция пробила её имя по базе данных пропавших без вести. Они нашли эту женщину, тогда ещё, по сути, ребёнка, весело и беззаботно смотрящего на них со старой фотографии с карточки ориентировки. Несмотря на то, что за её предполагаемое у******о посадили человека, тело так и не нашли, поэтому карточка всё ещё висела в базе данных, не затронутая временем. На следующий день была вызвана мать Берлины, бабушка Тани и Виви. Она нехотя опознала свою дочь, отметив, как сильно она изменилась. Прошло много лет, но сердце женщины продолжало болеть за её единственную дочь. Она встретилась со своими внучками. Те поведали ей всё, что ранее было озвучено полиции, все пытки, издевательства, насилие и угрозы. Так мать Берлины, Анель, поняла, для кого теперь ей стоит жить. Она также увидела всех её внучек и мечтала найти внуков, пусть и вероятность этого была мала. Вместе они навестили Женель в больнице. Через неделю девочка скончалась, не приходя в сознание. Часть её мозга уже умерла, и было решено отключить её от аппарата жизнеобеспечения. Анель похоронила почти свою семью, с которой она не смогла воссоединиться. Тани и Виви стали жить у неё. Возникали конфликты и недопонимание, но Анель никогда не злилась на внучек и старалась показать им всё лучшее, что существует в мире, и чего так долго они была безжалостно лишены. Сеансы психотерапии помогали небольшой семье пережить невзгоды и боль. Это было нелегко, но девушки смогли получить минимальное образование, попутно успевая немного заниматься низкооплачиваемым трудом. В результате Тани стала кондитером, пёкшим сладости на заказ. Когда ей было за тридцать, она вышла замуж за парня, семья которого часто заказывала у неё торты на праздники. Кажется, она больше не вспоминала о проблемах, которые омрачили начало её жизненного пути. Виви же не смогла получить специализированного образования, но быстро вышла замуж. Отношения складывались не гладко и окончились через восемь лет. После развода она работала сиделкой, потому что привыкла ухаживать за любимой и заботливой бабушкой. Ей нравилось помогать другим и, наверное, в этом и было её призвание. И у Тани, и у Виви были дети. У Тани родились близнецы-мальчики, а у Виви от её первого и единственного брака на свет появилась дочь. Бабушка Анель не дожила до рождения правнуков и скончалась от рака матки. Вероятно, так повлиял на женщину стресс, с которым она столкнулась в третью четверть её жизни. *** Этот короткий рассказ не имеет подробностей, но призван показать, что нельзя быть равнодушными. Такие истории уже случались в реальной жизни. И все они одинаковы. Подумайте, как могли бы сложиться обстоятельства, если бы всё пошло иначе, если бы, например, мать девочки пошла бы с ней к врачу? Но также стоит учитывать, что тогда бы преступника могли бы не поймать. История не имеет сослагательного наклонения. К сожалению, не всё в этом мире можно предотвратить. 26-27.03.2022 г.