Сто пятьдесят килограмм счастья Султана Ибрагима

Глава 4. Любовь и голуби

Я приехала в Топкапы, но внутрь дворца зайти не смогла — видеть никого не хотелось, поэтому пошла в сад провести очередную тренировку. Сил не было совсем, но я этого даже не замечала, делала всё механически и очень удивилась, когда поняла, что уже минут пять идёт сильный ливень. Хамам я посетила на автомате, от ужина отказалась и сразу же направилась в свои покои, чтобы зарыться в одеяло и уснуть.

— Повелитель… — я поклонилась, но радость изображать не спешила. Очевидно, Ибрагим ждёт от меня доклад. — Я съездила к Зарифе и Осману, повелитель. Не переживайте, у них всё хорошо.

— Сахарный кубик… — султан сразу же заметил моё настроение, он подошёл ко мне и взял за руки. — Что с тобой? Кто тебя так расстроил?

В горле, словно ком застрял. В этом дворце я одна одинёшенька и только Ибрагиму не всё равно. Неужели, Шивекяр действительно дорога этому мужчине? А я? Я ведь не она. Будет ли Ибрагим также внимателен ко мне, когда поймёт, что прежней Шивекяр уже нет и не будет?

— Никто, повелитель. Я просто под дождь попала… замёрзла немного… — я прошла к себе на кровать, сняла туфли и легла плашмя. Мне совсем не хотелось занимать чужое место и обманывать этого человека. Он не заслужил такого.

Ибрагим не говоря ни слова, присел рядом и стал поглаживать меня по ноге. Я вздрогнула, ведь совсем не ожидала, что между Шивекяр и Ибрагимом есть и такие отношения. В тех местах, где мужчина касался меня, кожа покрывалась мурашками. Его руки с каждой минутой поднимались всё выше и выше по моему телу. Внизу живота стало очень горячо, когда моих пышных бёдер коснулась тёплая ладонь. Я залилась краской, но отстраняться не спешила. Желание и интерес разогрели мою кровь. Мужчина стал целовать мне ноги, поднимаясь снизу вверх. Я закрыла глаза и погрузилась в эти странные ощущения. Судя по уверенным движениям султана, он был очень опытным в таких интимных делах. Я и сама не поняла, как осталась без одежды. Просто удивительно, с моей-то комплекцией.

Неужели я вызываю любовь и желание, несмотря на свои габариты? По телу пошла приятная волна. В глубине души я так боялась, что мне остаток жизни суждено быть простой плюшевой игрушкой, нужной султану только когда тому плохо и нужен целебный массаж. В гареме сотни красивейших рабынь и каждая предназначена только одному мужчине — султану Ибрагиму. Но вот он — повелитель — нежно целует моё тело и искренне пытается осчастливить свою хасеки. Он так искренен в своём намерении. А я? Готова ли я открыться и принять себя такой, какая я есть? Огромной, неуклюжей, презираемой всеми в гареме? Готова ли принять мужчину, нежно целующего меня, таким, какой он есть? Слабым, трусливым и… таким искренним?

Мне было уже всё равно, как я выгляжу в глазах Ибрагима, мне просто хотелось прижаться к нему и почувствовать тепло тела этого человека. Мне суждено быть его хасеки, быть его женой. Бесстрашные и мужественные красавчики — это конечно хорошо, но слишком просто. Смогу ли я всем сердцем и душой полюбить Ибрагима? Смогу ли стать той, кто поможет мужчине побороть детские страхи? Смогу ли смотреть на него, как на равного?

Ибрагим не спешил с самым главным. Он минута за минутой продолжал мять мои пышные груди, целовал мне шею, распаляя во мне огонь страсти. Я начинала понимать, почему так ревнива была Турхан Султан, почему, несмотря на пренебрежение со стороны Ибрагима, хасеки задевало появление очередной фаворитки повелителя. Ибрагим всегда искренен. И в любви, и в ненависти.

И вот мужчина вошёл в меня. Слишком медленно, но я успела ощутить всю гамму эмоций. Внутри стало тепло и приятно. Я стала стонать и извиваться при каждом ритмичном движении мужчины. Мне не было стыдно, в тот момент я не думала о своей оболочке, я не думала о внешности Ибрагима, я почувствовала тепло души мужчины, его искренность и заботу. Когда я уже почти дошла до точки, то неожиданно для себя поняла, что хочу, чтобы Ибрагим излил в меня своё семя. Я жаждала стать его окончательно, я жаждала зачать ребёнка от этого неординарного человека, я жаждала стать матерью…

                                                                                       ***

Я проснулась в очень уютной позе. Ибрагим обнял меня, словно плюшевого мишку, голова мужчины покоилась на моей груди, а руки бережно сжимали пышную талию. Сегодня это картина меня умиляла и дарила душевное спокойствие. Поэтому я даже расстроилась, когда лучи солнца проникли в мои покои и разбудили повелителя.

— Сахарный кубик, ты уже проснулась? — голос мужчины был хриплым, а глаза щурились и пытались привыкнуть к свету.

Я молча кивнула, мягко улыбаясь.

Никогда бы не подумала, что мне понравится Султан Ибрагим, как мужчина. В сериале он казался мне слишком безумным, ненадёжным и слабым. Но сейчас мне почему-то было наплевать на прошлые впечатления. Мне было не важно, что Ибрагим — правитель Османской империи, мне было всё равно, что он не соответствует моему внутреннему представлению об «идеальном мужчине», даже его не самое прекрасное лицо меня не отталкивало. Мне было тепло и уютно рядом с Ибрагимом, я чувствовала себя в безопасности. Это была ещё не любовь, но что-то очень близкое этому понятие.

Мы позавтракали вместе. Повелитель всё намеревался откормить меня снова, заметив, что я скинула пару кило. Но я заупрямилась и аргументировала своё сменившееся питание состоянием здоровья и недавним отравлением.

Сегодня повелитель по настоянию своей Валиде собирается посетить заседание Совета Дивана, чему я была очень рада. Надеюсь, Кёсем Султан начнёт потихоньку вводить сына в управление империей.

Я же после завтрака отправилась на тренировку, несмотря на пасмурную погоду. Можно было бы и в своих покоях позаниматься? Что-то я опасаюсь это делать. Гимнастику ещё можно, но вот прыгать и бегать я не решусь. Если дворец Топкапы нечаянно разрушится от моего спортивного настроения, династия меня точно не простит.

В этот раз занималась уже минут двадцать. Больше бегала и прыгала, пыталась отжиматься. Честно пыталась!

Также я увеличила количество приёмов пищи за сутки, а вот порции сильно уменьшила. Отказалась от сладкого, жирного и солёного. Велела служанкам следить за тем, чтобы на столике всегда стоял полный графин чистой воды. Но все эти меры мало мне помогут, если я буду продолжать полу сидячий образ жизни. Двадцатиминутные тренировки три раза в день это конечно хорошо, но остальные пятнадцать часов в сутки мне что делать? Сиднем сидеть в ташлыке и сплетни слушать? Вот и я говорю! Надо чем-то себя занять!

Конные прогулки сразу отпадают. Думаю, причину объяснять не стоит? Просто целыми днями слоняться по саду? Звучит очень скучно. Разумеется, можно придумать игры с наложницами, но не целый же день скакать по саду. Девушки моего энтузиазма не оценят, да и погода не всегда бывает подходящая. В хамаме вечно отмокать тоже не получится.

О! Придумала! Я буду учиться танцевать! Вот только не надо мне тут смеяться! Да, я далеко не балерина, природа обделила меня грацией. Но почему бы не попробовать? Это и физическая нагрузка и хороший навык, который пригодится в семейной жизни. Можно же часами учиться танцевать и оттачивать свои навыки! И никто косо не посмотрит! Если не увидит мои первые тренировки…

Я не стала откладывать дело в долгий ящик и сразу после хамама направилась в учебный класс по танцам, предварительно прихватив с собой мешочек с золотом. Также я не поленилась узнать у служанок имя своей предполагаемой учительницы.

Из танцевального зала как раз выходили новенькие рабыни-наложницы, проходящие обучение. Я подошла к женщине средних лет. Она была не очень красива лицом, но вот фигура хатун была словно у восемнадцатилетней девушки.

— Здравствуйте, Шивекяр Хатун. Чем я могу вам помочь? — женщина поклонилась мне и улыбнулась, отчего лицо её разительно преобразилось в лучшую сторону.

— Здравствуйте, Хатидже Хатун. Я бы хотела начать изучение танцев.

Женщине едва удалось скрыть своё удивление. Хатун внимательно оглядела меня с ног до головы, после чего нерешительно и даже как-то обречённо кивнула.

— Знаю, Хатидже Хатун, таких учениц как я, у вас ещё не было, но я полна энергии и энтузиазма! — я протянула мешочек золотых учительнице, но кажется, та не сильно обрадовалась прибавке к жалованию. — Я хочу индивидуальные занятия по два часа в день. После я буду сама упражняться ещё несколько часов. Кажется, соседний класс сейчас пустует?

Хатун едва заметно кивнула, всё ещё не веря своим глазам и ушам.

— Отлично! — я лучезарно улыбнулась. — Тогда, если у вас сейчас нет занятий, Хатидже Хатун, начнём?

Учительница обречённо кивнула и жестом приказала музыкантам занять свои места. После чего хатун принесла из соседней каморки несколько пар тяжёлых металлических браслетов. Кажется, серебряных. Те едва сошлись на моих крупных лодыжках и запястьях. Я скинула верхний кафтан, чтобы тот не мешался, и скромно подобрала под себя ножки сорок второго размера. Браслеты оказались довольно тяжёлыми, думаю, я навесила на себя больше десяти килограмм!

Хатидже Хатун дала знак девушкам, сидящим на полу, и те принялись играть незамысловатую мелодию на всевозможных музыкальных инструментах. Учительница стала плавно двигаться, а я пыталась повторять за ней. Отдышка появилась уже минут через пять, и я решила разделить занятия на промежутки в пятнадцать минут. Было очень трудно и местами совершенно не понятно, но я не унывала. Первый раз всегда так, думаю, через десяток другой занятий мне станет легче и движения мои станут грациозными. Сейчас, я совершенно не думала, как выгляжу со стороны. Пусть смешно! Пусть нелепо! Мне всё равно! Цель оправдывает средства!

Я освободилась к вечеру, посетила хамам и направилась в ташлык на ужин. Я хотела сесть рядом с Хюмашах Хатун, но не обнаружила новенькую фаворитку в помещении.

— Лалезар Калфа! — я подошла к хазнедар. — Хюмашах Хатун уже поужинала?

— А вот и вы! Вы ещё не знаете, Шивекяр Хатун? — калфа была удивлена моей неосведомлённостью.

— О чём вы, хазнедар? — я напряглась. Что могло случиться за несколько часов моего отсутствия?

— Хюмашах Хатун покинула дворец Топкапы.

— Покинула? — я напряглась. — Как это покинула?

— Сегодня утром Хюмашах Хатун попросила у повелителя аудиенцию. После чего вышла из главных покоев, собрала свои вещи и уехала к себе домой. Хюмашах больше не часть гарема султана Ибрагима.

Я пыталась глубоко дышать. Вот оно значит как…

Мой взгляд зацепился за красное платье Турхан Султан. Главная хасеки отсалютовала мне бокалом с щербетом и одними губами произнесла фразу «одной соперницей меньше!».

— С вами всё хорошо, Шивекяр Хатун? — хазнедар помогла мне присесть за столик и налила стакан с щербетом.

— Воды… — едва слышно прошептала я.

Лалезар не на шутку перепугалась и за считанные секунды предоставила мне нужное. Сделав пару глотков, я немного успокоилась. Аппетит мой, к счастью, или, к сожалению, пропал.

— Шивекяр Хатун… — хазнедар слегка наклонилась ко мне после того, как отошла в сторону и о чём-то переговорила с главным евнухом Хаджи-агой. — Валиде Султан желает вас видеть.

Я, так и не притронувшись к еде, пошла следом за Лалезар Калфой. Мысли в голове беспорядочно метались. Нутро подсказывало мне бежать и не оглядываться, пока руки, ноги и нервы целы. Но разум твердил, чтобы я была спокойна и вела себя подобающе статусу хасеки османского султана. И вообще, я же ничего такого особенного не сделала! Подумаешь, припугнула наглую хатун! Так мне наоборот должны спасибо сказать! Или нет?..

Войдя в покои Кёсем Султан, я поняла, что никто мне в благодарностях рассыпаться не собирается. Султанша стояла и смотрела на сильный ливень за окном. Она хмурилась.

Я низко поклонилась и поприветствовала Валиде Султан:

— Здравствуйте, госпожа. Вы хотели меня видеть?

Женщина величественно повернулась и сделала несколько шагов в мою сторону. В глазах её бушевал гнев и неприязнь. Я не на шутку испугалась, в таком состоянии, как бы меня Кёсем Султан не прибила за дерзкое поведение.

— Ты знаешь, зачем я позвала тебя, Шивекяр Хатун? — тон матери султана не предвещал ничего хорошего.

— Догадываюсь, госпожа. — Я опустила глаза в пол, словно провинившийся ребёнок.

— Тогда скажи мне. — Кёсем не кричала, но от её голоса у меня по телу пробежал табун мурашек.

— Это из-за Хюмашах Хатун, полагаю. Я только что узнала, что повелитель исключил девушку из своего гарема, и хатун вернулась к родителям. — Я подняла глаза и посмотрела на султаншу.

Валиде никак не отреагировала. Она смотрела на меня, говоря без слов, чтобы я продолжала.

— Да, я причастна к этому инциденту. Вчера я побеседовала с Хюмашах, попыталась немного рассказать той о жизни в гареме. Но я, правда, не ожидала, что из-за моих слов хатун покинет Топкапы! — я говорила искренне, так как и правда не предполагала, что всё зайдёт так далеко. Думала, что Хюмашах просто станет менее наглой, вот и всё.

Кёсем неожиданно и резко замахнулась на меня, но в этот момент раздался стук в дверь. Вошла Лалезар Калфа и сообщила:

— Турхан Султан принесла то, что вы просили, госпожа. Мне впустить её или отослать?

Валиде Султан опустила руки и жестом отдала хазнедар распоряжение. Спустя мгновенье в покои вошла старшая невестка Кёсем. Турхан поклонилась и поприветствовала свекровь.

Краем глаза я заметила, что следом за султаншей вошли четыре евнуха, которые несли… мой сундук с золотом. А я-то наивная подумала, что за меня сейчас заступятся…

— Валиде, я принесла то, о чём говорила накануне. — Турхан отослала евнухов прочь и сама открыла сундук.

Лучи заходящего солнца, появившиеся из-за туч, ярко осветили огромную гору золотых монет. Я хотела ударить себя по лицу. Так вот зачем Кёсем меня на ковёр вызвала! А ей тут чуть ли не во всех своих грехах раскаялась…

— Как ты это объяснишь, Шивекяр Хатун?! — злилась мать повелителя.

Я молчала. В присутствии Турхан я не могла распространяться о назначении этих денег. Если главная хасеки узнает, то шансы на победу Ибрагима над янычарами низко снизятся.

— Значит, признаёшь свою вину?! — Кёсем бросила на меня испепеляющий взгляд. — Не собираешься оправдываться?! Просить прощения?!

Я опустила голову.

— Немедленно отправляйся в старый дворец, Шивекяр! Чтоб ноги твоей не было рядом с моим сыном! — Валиде Султан резко захлопнула крышку сундука, отчего мы с Турхан вздрогнули.

Я поклонилась Кёсем и пошла в сторону дверей, краем глаза замечая, как Турхан одними губами шепчет мне:

«Одной соперницей меньше…»

Я вышла из покоев султанши и направилась на выход из дворца. Злить мать Ибрагима ещё больше я не собиралась. Поживу пару-тройку дней в старом дворце, а там глядишь, и султан про меня вспомнит, Кёсем успокоится, во всём разберётся и вернёт меня обратно в Топкапы. Я слишком наивна?..

Ну, Турхан! Ну, стерва! За несколько дней от трёх конкуренток избавилась! Аплодирую стоя, блядь!

Я почти села в карету, когда почувствовала, что на меня что-то упало с неба. Повернув голову, я ощутила неприятный аромат и увидела на своём плече белую жижу, в это же время белый голубь сел на крышу кареты и курлыкнул, с любопытством наблюдая за моей реакцией. Сжимая от злости и несправедливости кулаки, я направилась в старый дворец, посчитав, что мстить голубю будет слишком низко. А ты, Турхан, погоди! До тебя я ещё доберусь, вот тогда-то мы и похохочем!

Меня не ждали и комнату подготовить не успели, поэтому заселили в одни из покоев принадлежащих османским принцессам. Я через силу заставила себя немного поесть и сразу же завалилась спать.

Утром следующего дня я провела тренировку и продолжила заниматься танцами. Благо, в старом дворце было много пустых и бесхозных помещений. Также здесь доживали свои дни наложницы и рабыни прошлых султанов, поэтому найти среди них музыкантш не составило большого труда. Труднее всего было с одеждой. Так как вчера я даже сменного платья из Топкапы не забрала, пришлось ждать, пока моя служанка съездит во дворец и привезёт необходимое.

Закончив тренировку, я с сожалением для себя вспомнила, что вчера была ночь с четверга на пятницу, а это значит, что Ибрагим был с Турхан Султан. Надеюсь, что эта стерва не наплела про меня гадостей. Прозябать в старом дворце мне совершенно не хочется.

— Госпожа! — моя личная служанка вернулась и принесла небольшой тюк с одеждой. — У меня для вас есть новость! Я случайно услышала, что повелитель этим утром отправился в Эдирне по государственным делам!

Я схватилась за лицо и села на тахту. Не везёт, так не везёт во всём.

— С вами всё хорошо? — вторая служанка подошла ко мне со стаканом воды.

Мне же стало стыдно. Я уже несколько дней в этом мире, а так и не удосужилась узнать имена своих служанок, что находятся рядом со мной и днём и ночью. Пора исправляться. Срочно!

— Простите, я забыла ваши имена… — я взяла в руки протянутый стакан с водой и встала.

Девушки переглянулись. Та хатун, что подала мне стакан с водой, представилась первой:

— Меня зовут Елена, госпожа. — Девушка с ярко рыжими длинными волосами присела в поклоне. Всё её лицо было в веснушках, из-за чего кожи на лице было почти не видно.

Хатун забрала у меня стакан с водой, как только я напилась, и тогда я заметила, что и руки служанки покрыты пигментными пятнами.

— Моё имя, Сафие, госпожа. — Хатун, что ездила в Топкапы за моими вещами, присела в поклоне, в то время как я внимательно осматривала её. Девушка была ростом со свою напарницу, волосы служанки были тёмными, а глаза слегка узкими. Она всегда очень низко кланялась и почти не поднимала головы, от чего я только сейчас поняла, что передо мной, скорее всего метиска. Наверное, один из её родителей был из Азии. Девушка была хорошо слажена, но сутулость её очень сильно портила.

Я искренне улыбнулась на их приветствия и бросила взгляд на тюк с вещами.

— Сафие Хатун, — я обратилась к девушке. — Ты только мои вещи привезла?

— Да, госпожа.

— Тогда тебе придётся съездить в Топкапы ещё раз. Я не знаю, сколько продлится моя ссылка, поэтому вернись во дворец и возьми ваши с Еленой вещи. И прихвати мои украшения! Сундук с деньгами отобрали, а жить на что-то надо…

Елена заметно приободрилась, а вот Сафие счастливой не выглядела.

— Госпожа, я не смогу вернуться, простите… — девушка опустила голову. — Турхан Султан запретила мне появляться в Топкапы, она дала мне этот тюк с вашими вещами, сказав, что все остальные вещи из ваших покоев уже выброшены. Как и наши с Еленой…

Я молниеносно развернула тюк и уставилась на содержимое.

Зелёное платье, что я носила на тренировку, ночная сорочка, одна пара обуви и двое панталон.

Мой громкий истеричный смех в тот же миг разнёсся по старому дворцу.