Бумажный дом

книга первая - 24

– Я точно знаю, что мой дядя был человеком, как это принято говорить, не совсем обычным. Он безумен в своем увлечении книгами и возможно со временем это безумство стало отражаться на его поведении в жизни.

Андрей слегка улыбнулся, отведя взгляд в сторону. Они со Светланой сидели в комнате на кровати напротив другу друга, за окном уже начинало темнеть и приглушенный свет, слегка разгонял темноту, оставляя по углам тени. Между ними стояла в коробке пицца, доставленная курьером полчаса назад и ананасовый сок, который они пили из пластиковых бутылок. Из динамиков лилась тихая музыка, создавая более романтичную обстановку и к еде молодые люди прикасались редко, хотя изначально были уверены, что съедят все за несколько минут.

Лизы по-прежнему не было слышно, и Андрей стал сомневаться в том, что девушка вообще находится в доме.

Когда Светлана приехала, Андрей уже точно знал, как поступит с журналистами, и, рассказав о своих идеях девушке, получил одобрительный ответ. Светлана также пришла в негодование от статьи, хотя еще и не читала ее, но ей было достаточно слов Андрея, чтобы начать ненавидеть и того кто это написал и то издание, которое согласилось на публикацию. А к тому моменту, когда они решили заказать еду на дом, идея мести была уже проработана, и это приносило моральное удовлетворение.

– Что ты имеешь в виду, говоря, что твой дядя был сумасшедшим?

Светлана всегда внимательно слушала каждое слово, когда Андрей начинал рассказывать про Виктора. Получать информацию об известном писателе из первых уст было для нее самым интригующим, что только могло быть в жизни. Она устроилась по удобней, предвкушая интересный рассказ, и не сводила взгляда с Андрея ни на секунду.

– Однажды я приехал в этот дом, как обычно, на выходные. Мне было лет шестнадцать и с самого начала, я понял, что не стоило затевать эту поездку. Дядя встретил меня как-то сухо. Поначалу я вообще решил, что он болен. Поведение у него было раздраженное, жесты резкими, и он был совершенно не многословен, часто даже не обращал внимания на мои вопросы, и вскоре  я остался один в своей комнате, развлекая себя многоканальным телевидением и книгами. Дядя Виктор закрылся в своем кабинете и не выходил оттуда до самой ночи. Я поужинал, немного пообщался с Антониной Семеновной (она в те годы постоянно баловала меня сладкими блюдами). Готовила их специально, в те дни, когда я приезжал. Я лег спать, надеясь, что на утро дяде станет лучше, и мы с ним проведем отличные выходные. Может быть, даже куда-нибудь съездим развеяться.

Андрей замолчал, и улыбка исчезла с его лица. Светлана наблюдала за тем, как он проваливался в воспоминания и то, что сейчас вновь всплывало в его голове, заставляло Каримова пережить целый каскад разнообразных эмоций.

– Я проснулся ночью от удара. Казалось, словно что-то ударило сразу по всем стенам комнаты. Такой гулкий стук, бум. Глухой и короткий, но достаточно громкий, чтобы моментально вырвать меня из сна. Несколько минут я лежал в темноте, прислушиваясь, не в состоянии определить характер звука. Даже в ожидании того, что он вновь повторится, но ничего не слышал. Тогда я встал с кровати и вышел в коридор, освещенный несколькими бра, их дядя всегда оставлял на ночь, когда я ночевал у него. Почему-то я знал: дядя находится до сих пор в своем кабинете, и направился туда, но когда до лестницы оставалось пару шагов, я увидел, что внизу в холле стоял какой-то человек в черном длинном плаще.

– Как на картине? – перебила Светлана, и Андрей, посмотрев на девушку, ответил: – Да очень похож. Я в тот момент тоже подумал про картину. Лица я не видел, поскольку он стоял ко мне спиной, но я не решился спуститься вниз и остался наверху, наблюдая за фигурой, которая стояла неподвижно вблизи камина, глядя в его жерло. Что-то в ней было жуткое. С одной стороны, просто человек в плаще, который, видимо, ждал дядю, но с другой стороны, я не мог найти в себе силы спуститься вниз. Он пугал меня, да, именно пугал, как может пугать незнакомец, о котором ты совершенно ничего не знаешь. Фигура простояла так какое-то время, а после, развернувшись, медленно пошла в сторону рабочего кабинета. В этот момент я увидел лицо, от которого меня просто пронзил ужас. Это была маска, которую носят на карнавале в Венеции, изображающая ворона.

– Такие маски еще носили во время чумы в Европе, – сказала Светлана.

Андрей, щелкнув пальцами:

– Точно. Именно такая. Но в свои пятнадцать лет я не знал, что это за маска, и поэтому вид человека испугал меня так сильно, что я, прижавшись к стене, остался стоять в коридоре, прислушиваясь к шагам, которые затихли после того, как дверь в рабочий кабинет закрылась.

– Это был твой дядя?

У Светланы перехватило дыхание от того что она услышала  и она задала вопрос буквально на выдохе.

Андрей пожал плечами, не торопясь с ответом. Была в этой истории и еще одна вещь, которую память всегда старательно блокировала, и спустя годы Андрей стал приходить к мнению, что все то, что произошло после, лишь сон. Да, он четко помнил себя возле стены, когда, прислушиваясь к тишине дома, уже набрался смелости, чтобы вернуться в свою комнату, но увидел приоткрытую дверь в спальной комнате Виктора.

– Я не помню, было ли это на самом деле или попросту приснилось мне, но я заглянул за дверь и увидел, что дядя Витя спит в своей комнате. Я чётко видел его очертания в свете луны, так же четко, как видел человека с птичьим лицом на первом этаже. Но с утра так и не мог понять, где реальность, а где сон.

Парень вновь улыбнулся и подцепил кусок пиццы. Светлана продолжала смотреть на него расширенными глазами, словно для нее в этот момент открылась  истина, сразившая сознание наповал.

– Ты говорил об этом со своим дядей? - задала она самый элементарный вопрос, который мог только появиться в ее голове, забыв про еду и усталость после рабочего дня. Для Светланы, все только начиналось, она раз за разом продолжала делать открытия, которые казались ей нереальными. Словно совершенно новый мир открывал для нее свои двери, посвящая в тайны, известные только избранным.

– Конечно, нет. – Ответил Андрей, словно это было само собой разумеющимся. -  Наутро дядя был, как всегда, весел и приветлив, и мы провели отличные выходные. И я подумал, что если дядя так сходит с ума по ночам, то пускай, ведь это его личное дело, хотя несколько недель я к нему не приезжал. А когда стал вновь гостить, то закрывал свою дверь на ночь и даже подпирал ее стулом.

Андрей улыбнулся своим воспоминаниям, как очередной глупости из детства, которая в те годы казалась ему серьезной, а теперь он мог в полной мере осознать, что бояться на самом деле было совершенно нечего. Никто в этом доме никогда не причинит ему ничего плохого. Силуэт человека с птичьим лицом постепенно стал стираться из памяти, и Андрей был уверен, этот образ еще не раз посетит его в ночных кошмарах, но ничего подобного не произошло. Да и если бы не сегодняшний разговор, Андрей вряд ли вспомнил бы этот случай.

Весь оставшийся вечер они ели пиццу и вели разнообразные беседы, забыв про журналистов. И только когда легли спать, Андрей позволил себе прокрутить в голове статью, написанную в ходе интервью с Виктором Вороновым.

Невольно Андрей стал вспоминать время, когда она создавалась, и с этими  образами, заполнившими его голову, он постепенно провалился в сон. Но проснулся посреди ночи от неожиданно возникшего в голове образа. Это был даже не сон, а словно воспоминание, в котором силуэт в черном плаще все так же стоял на первом этаже дома, спиной к лестнице, и перед тем как направиться к двери, ведущий в рабочий кабинет, Андрей услышал хлопанье птичьих крыльев.