Jolt / Укол

Глава первая: Кобальт

______________________________

Дисклеймер: 

Вся героиновая история, имена и характеры героев вымышлены, и любые совпадения случайны, за исключением личности вокалиста Type O Negative. Peter Steele (Ratajczyk) вдохновил автора музыкой, незаурядной внешностью, умом и чёрным юмором. Однако события, произошедшие с ним в книге, также являются вымыслом в альтернативной временной линии другой вселенной и не имеют оскорбительный, уничижительный или компрометирующий характер.

______________________________

~~~ ЧАСТЬ 1 - у******о ~~~

Operational time and place:

May 2007 – July 2007, Honolulu (Hawaii)

Эпиграф:

A thousand cuts still leave me cold

Give me more this soul's been sold

And I hope this time I won't wake up dead

‘Cause you’re feeding the fire within me,

‘Cause you’re making me feel so alive

‘Cause it’s only the end of the suffering

And I’m drowning in this rush...

Тысячи порезов, но я по-прежнему холоден.

Порань меня ещё, эта душа уже продана,

И я надеюсь, на сей раз я точно не проснусь.

Потому что ты раздуваешь пламя внутри меня,

Заставляешь чувствовать себя неимоверно живым;

Потому что только так прекращаются страдания,

И я погружаюсь в этот безумный водоворот...

Poisonblack “Rush”

I – cobalt

У Кси появились воспоминания о том, чего не было – к примеру, год назад. Он подошёл ко мне и сказал, что картина, висящая в холле над лестницей, вызвала ассоциации с одним убийцей.

ξ-ξ-ξ-ξ

«Я повстречал его в баре, куда меня отвёз серафим втайне от всех. Был конец рабочего дня, я устал от Старого Ворчуна[1] и хотел побыть наедине с самим собой... когда увидел его: крупного, плечистого, волосистого – с хвостом по пояс – и с лицом не то героя-любовника, не то давно разыскиваемого уголовника. Он был такой один на весь бар. И привлек моё внимание помимо воли.

Минуту, может, больше он пожирал меня глазами. Я, соблюдая осторожность, встретился с его взглядом раз или два. Он пил прозрачный коктейль с водкой, как мне поначалу показалось. Но то была обычная вода. Я узнал об этом, когда он подсел ко мне и выдал робким голосом:

- У тебя светлая аура. Я не алкаш, в стакане минералка – и могу отличить.

Я хотел посмеяться над «аурой», потому что до сих пор не верю во всякую трансцендентную чушь. Но его трогательная детская робость не позволила, смягченный голос, фантастически контрастировавший с суровым обликом – почти так, как это было у меня однажды с Дэзом. Во сне новое знакомство не показалось мне абсурдным, хотя в реальности я давно бы расплатился и покинул бар. Что ж, хотя бы во сне я обретаю свободу, смелость быть собой и кем-то сверх себя обычного.

Завязался разговор. Почему-то он знал, что я женат на мужчине. И что, совращенный настоящим распутником, я не стал гомосексуалистом в полном грязном смысле этого слова. А слова «гендерфлюидность» он не знал. Я не стал разубеждать, признаваться, что до сих пор вижу во снах шоколадное тело Глории. Тогда я во второй раз в жизни услышал словосочетание «астральный роман». Не понял, как и в первый раз. Но решил, что это некая форма платонической любви без грязи и прикосновений. В его глазах мелькало странное восхищение:

- Я мог бы тебе позавидовать, но не выходит. Меня никогда не тянуло к людям. Сдается мне – ты к ним не принадлежишь.

Мало-помалу он выяснил, кто я, а я – кто он. Со знанием дела он осмотрел пистолет, который Андж всегда давал мне, когда отпускал бродить в одиночестве. Возвращал он оружие обратно с сожалением. Теперь его глаза возбуждённо блестели.

Неожиданно он потянулся ко мне и развернул вместе с высоким стулом лицом к залу:

- Смотри направо. Столик с лужицей пива. За ним сидит и храпит мужик в спецовке. Это мой наводчик. Он в камуфляже и занял хороший наблюдательный пост, потому что – осторожно глянь в противоположную от него сторону – там группка молодых людей, парней и девчонок. Среди них затесался один красочный типчик, сложно пропустить: панк с зарастающим ирокезом, видишь? Это наш заказчик. Мой наводчик наблюдает за ним. На всякий случай.

- А где же... - я намеренно не закончил фразу.

- Клиент? Сейчас около половины первого. Во втором часу ночи... ну, примерно – во втором часу – он нагрянет сюда, чтобы поскандалить и увести незадачливого пасынка домой.

- Отчим?

- Мачеха. - Киллер сверкнул сталью в глазах – я уже начал осознавать, какие они у него выразительные. Впрочем, мне это не помешало неприятно удивиться. От его детской трогательности ничего и в помине не осталось.

- Ты убьешь женщину?

- Я мясник. Мне платят за то, чтоб я рубил мясо. - Заметив, что я отворачиваюсь, он попробовал оправдаться: - Она мегера! Должна быть настоящей стервой, если её приемный сын в таком отчаянии, что готов пойти на у******о.

Я был не согласен и промолчал. Я не любил людей так же, как и любой оборотень моего или любого другого клана, но то был я. И друг на друга оборотни пистолет не направляют. Врожденная жестокость, кровожадность, охотничий азарт – это всё не про нас, кто бы там в прессе бочку на хищные кланы ни катил. И нас осталось так мало, что волей-неволей мы научились ценить жизнь.

Парнишка, купивший сегодня у******о матери, хоть и не родной, мне определенно не нравился. Низкий лоб и глубоко посаженные глаза, придающие сходства с приматом –  образ, что никак не способствовал симпатиям, а у этого панка ещё и выражение лица иначе как свирепым нельзя было назвать. Ну, чисто бешеная горилла с бутылкой Чиваса в зубах. Я посмотрел на своего нового знакомого киллера с нажимом и сам не понял, что сказал:

- Какой-нибудь недруг мог бы представиться моим троюродным племянником, опекуном или женой, описать меня самым жутким образом и заказать. Ты бы убил меня?

Похоже, я наступил ему на мозоль. Запоздало догадался, что он сам о такой ситуации сто раз думал, прогонял сквозь себя – лежа в постели и стоя поутру перед зеркалом с зубной щеткой или бритвой, застрявшей в щетине. А на задании ему платят за то, чтобы он не думал. Чтоб только целился и на спусковой крючок нажимал. Мне бы понравилась такая жизнь? “I'm just a hired gun”.

В глубоком молчании, которое только усиливал окружающий галдеж, он выцедил до дна свою минералку и с громким стуком поставил бокал на барную стойку.

- Слова избиты, устарели и осточертели мне. Но все-таки скажу. Так, как умею – в своем восприятии, в своем понимании – как я смог это постичь своим убогим естеством. А я был когда-то художником. Ты... весь, такой цельный. Гармоничный. Как будто нарисованный своим богом в бледных, но теплых пастельных тонах. Тонкой кистью, но шикарными плавными линиями. Солнце отдало свой цвет твоим волосам – так щедро, как ещё никому не давало. Поэтому оно блеклое, а ты – шикарный. Сегодня я пью воду, а вчера, завтра и всегда я неравнодушен к абсенту. Но такой пьяной концентрации этого пойла, как вокруг твоих зрачков, замечаю впервые. Я не завидую, я просто поражен. Темный наркотик и галлюциноген щедро разлит, окей, а что вокруг, на фоне? Пушистые девчачьи ресницы и кожа, не знающая, что такое загар. Ты как с Аляски прилетел... и кусок её снега на себе привез. Кто-то решил добить меня контрастами. Не ты... а тот, кто тебя на мою голову сегодня подослал. Спору нет, с девушкой у тебя много других общих черт. Не обижайся, но я почти перепутал, пока глазел поодаль, когда ты только заказ сделал. И я не сразу поймал твой упрямый, самую малость угловатый подбородок и это особенное напряжение стального каркаса под холеной кожей в каждом движении, в каждом «ну ты и осел, так заливать, так подкатывать ко мне». Да, ты богач, я встал на краю пропасти, разделяющей нас, вот-вот собираясь прыгнуть. И я бы в тебя влюбился без оглядки, наплевав на то, что ты парень и напугаешь меня, когда снимешь трусы. Я бы влюбился... если бы не увесистый ободок с буквой «К» на безымянном пальце. Он подобран крикливо, словно ты что-то пытаешься доказать себе или миру, ровно в тон твоих глаз. И все же зеленому булыжнику не сравниться с ними. Однако довольно о внешности, ты тактично не прерываешь, но я вижу скептическую морщинку на твоем лбу, я утомил тебя дифирамбами. - Он перевел дыхание и хотел было отпить из своего стакана... пустого. Я подал ему свой: я заказал амарулу со льдом и, судя по его протестующему жесту, он не хотел спиртного, тем более кремового и приторного, для истинных девочек – но все-таки не отказал мне, только взял другую соломинку. Пока он пил, мне захотелось его обнять. Потому что он опять напоминал мне Дезерэтта в его лучшие, не проконопаченные наркотой часы. И ничего трогательнее убийцы, державшего высокий запотевший бокал обеими руками, как ребенок, я представить себе не мог. Напившись, он был очень смущен. И обнять меня в ответ не решился. - О чем я говорил?

- О том, какой красивый у конфетки фантик. Но это не ответ на вопрос, убил бы ты меня.

- Нет, не убил бы. Потому что кроме фантика у конфетки есть ещё кое-что.

- Начинка? - с усмешкой предложил я.

- Да хоть как её назови. Я уже сказал тебе об ауре. Я не экстрасенс, но... веет от тебя сладостью, невинностью, лёгкостью бытия – или не конкретно этим, но чем-то, что давно утеряно всеми остальными. И мной тоже. Хотя деньги должны были обесценить всё внутри тебя, испортить, опорочить. Так почему не обесценили? До сих пор не могу понять. Сочетание подобное встречаю впервые. Я не мог упустить шанс и пройти мимо.

- Я отвлекаю тебя.

- моё задание не пересекается с моими интересами.

- А какой у тебя интерес?

- Я коллекционирую...

- Людей? - Во мне пробуждалось иррациональное веселье.

- Жемчужины среди людей. Оружие не поднимется против них. Скорее обернется против своих хозяев.

- И сколько у тебя уже таких экспонатов?

- Я ведь объяснил. Ты – первый.

- Я уже открылся, - тревожно возразил я. - Я перевертыш. Не человек. Метаморфоза превращает меня в змею. В белого удава.

- Я не боюсь змей.

- Как зовут тебя?

Киллер вздрогнул:

- У меня нет имени. Только прозвище – за пули, которыми я стреляю. Кобальт.

- Хороший металл.

Он был так изумлен моей осведомленностью, что не нашелся, что ответить. Потом только попросил:

- Можно мне ещё?

Я заказал два бокала амарулы. Подал ему оба, чтобы опять немного иррационально насладиться тем, как он вернет мне один. Каким движением ручищи. И каким детским выражением лица сопроводит. 

- Альт – это для краткости – я не хочу, чтоб ты убивал клиентку.

- Прости, - хрипло прошептал он. - Наверное, мне стоит отсесть от тебя.

Я удержал его на месте. Дальше мы пили молча. Пили на брудершафт – мне захотелось. Пили без остановки. Бармен делал нам много разных коктейлей. Кобальт не пьянел, а меня начинало клонить в сон.

Когда он неожиданно встал, меня уже развезло.

- Куда ты? - невнятно промурлыкал я.

Он приложил палец к губам и улыбнулся:

- Сиди тихо, малыш-змей. Я недолго.

Я промурлыкал что-то ещё, совсем уж невразумительное. Засыпал... Удивительно, но я и правда уснул внутри сна.

___________________________[1] ИИ, созданный Ксавьером – кибернетический мозг, умеющий быть также центральным сервером, базой данных, калькулятором, советчиком и просто балаболом. Прозван Ворчуном за своеобразный, довольно сварливый характер, уже ставший притчей во языцех.