Ангел-мечтатель

Глава 8.12

— Я написал рапорт об отставке, — заговорил я негромко и отчетливо. — Она принята. Ваша задача — выбрать нового командира. Я ваш выбор поддержу. Жду ваше решение через пятнадцать минут. Свободны.

Поднялся ропот. Интересное кино — звуков, вроде, никто не издает, а глухой гул постепенно нарастает. Сейчас им будет демократия — без контроля и ограничений.

— Обсуждение — там, — повысил я голос, ткнув пальцем в сторону двери. — Пятнадцать минут.

Когда они вышли, я огляделся по сторонам. Дела по-любому передавать придется. Я скептически покосился на горы документов на столе. Как по мне, они там лежат в идеальном порядке, но у незнакомого с ними точно крыша поедет.

Я начал перебирать ближайшую стопку бумаг — и тут же вспомнил, что часть материалов по этому делу в ящике оставил. Надо вместе сложить.

Открыл ящик — и тут же увидел там один из трофеев с земли. Теннисный мяч, который однажды Анатолию одалживал, чтобы он с внештатниками поквитался. Надо его на полку к остальным сувенирам вернуть.

В остальных ящиках тоже много чего, непосредственно к делам не относящегося, обнаружилось — когда это я успел таким обозом трофеев обрасти? Надо их сначала рассортировать — пару подручных средств я бы с собой забрал …

— Рады сообщить Вам, что Ваша кандидатура утверждена Верховным Советом.

Я дернулся, как будто меня одним из тех подручных средств огрели.

— Когда приступать? — закашлявшись, прохрипел я.

— Вступление в должность, — снова зацокало официозом у меня в голове, аж зубы заныли, — назначено на утро. В центре первичной подготовки соискателей. О точном времени начала церемонии Вам сообщат примерно за час, после завершения комплекса подготовительных мероприятий.

В повисшей затем у меня в сознании тишине, мелькнула только одна мысль — все.

Теперь уже все: пути назад точно нет, путь вперед определился — леса отменяются — и руки у меня развязаны. Самое время брожение в земном тылу погасить — и никакие бумаги разбирать я не буду! Один леший знает, сколько времени уйдет, чтобы Марину утихомирить.

И самое главное, чтобы здесь никаких брожений на марше в последний момент не возникло.

Я вызвал павильон. Всех по очереди. Своим орлам приказал бросить остальных и втроем глаз не спускать с единственного источника возможной смуты. Татьяну попросил давить ему на любую кнопку, чтобы отключить у него боковое зрение, которым он вечно свой собственный путь ищет. Ему же я просто сообщил, что вильни он в сторону снова, больше вытащить его не смогу. Никак.

И вот тут-то в голове у меня и грохнуло. Целым колокольным оркестром.

Темный мыслитель говорил, что их банда будет требовать паритета: Макс против Татьяны, он сам — против Анатолия. А теперь ведь и меня утвердили. Кого же темные против меня выставили? Или это меня выставили — более серьезным паритетом тому мыслителю? Вместо того, кого я сам самым слабым звеном выставил?

Я снова вызвал своих орлов в павильоне и велел им проследить, куда внештатники с принятыми у них охраняемым объектами отправятся. Ждать пришлось недолго — и очень мне не понравилось, что я услышал. Татьяну с аксакалом повели в учебку, а Анатолия — похоже, сюда, в штаб-квартиру.

Дознание ему, понятное дело, гарантировано. Особенно после того, как мои орлы — под его видом — уложили весь блокпост внештатников. Те ему теперь дознание с пристрастием организуют. Интересное кино. А потом окажется, что этот гигант и следственную бригаду одной левой в нокаут послал? И сбежал. На какой-то из неподконтрольных уровней. Их потом можно целую вечность обыскивать. Орлов я перехватил, когда они уже выдвинулись в направлении расположения нашего отряда.

— Командир, да как же так? — заныли они, получив приказ следовать за внештатниками с гигантом. — Задачу выполнили, а сбор общий же был! За что отставка? Чего теперь будет?

— Отставить панику! — рявкнул я. — Задача будет выполнена, когда заложник в безопасности окажется. Так что двигаться в выбранном направлении, но в полной скрытности и на расстоянии, чтобы он вас не учуял. При отсутствии угрозы непосредственного физического насилия, не вмешиваться.

Так, до полного бесчувствия по дороге его уже не прибьют, но на территорию внештатников моим орлам хода нет. А вот оттуда забросить его куда-нибудь — после соответствующей обработки — раз плюнуть. Придется многоканальную связь проверять раньше, чем я думал.

Она заработала, но без помех не обошлось. Со стороны целителей, понятное дело.

— Я не понял! — процедил я сквозь зубы, когда их глава возмутилась в ответ на мое предложение организовать встречу блудному дезертиру группой заинтересованных специалистов, требующих участия в его дознании. — Он же, вроде, Вам так нужен был!

— Для такого запроса нам нужны чрезвычайно серьезные основания! — продолжала кипятиться она.

— А Вам мало, — взорвался я, — что вы ценнейшую информацию у него в голове проворонили? За которой вас, между прочим, послали! Может, вам нужно выяснить, как ему удалось ее скрыть?

— Я думаю, — прохладно заметил глава хранителей, — после бесед с моим бывшим сотрудником в его заключении у многих отделов остались вопросы к нему. Если отдел целителей готов уступить им свое место …

— Командир! — перебили его возбужденные голоса моих орлов. — Его все время роняют — это уже непосредственное физическое насилие?

— Стоять! — заорал я. — Я сказал: не встревать, пока бить не начнут!

— Кого бить? — взвизгнула глава целителей.

— Того самого! — раздраженно бросил я. — К которому у всех вопросов выше крыши накопилось!

Нет, это нормально? Что бы я ни делал — уже даже не имея законных прав что-либо делать — я все равно этому кретину цену набиваю! Причем выше некуда — до самых верхов. Пятнадцати минут не прошло, как мои орлы доложили, что внештатники его назад тащат — на руках! Ничего себе, оперативность! Еще не хватало, чтобы теперь мою кандидатуру назад разутвердили — за мной же толпы фанатов не гоняются.

Срочно на землю. Там у меня козырей больше — пусть верхи взвесят, как следует, наработанный мной там опыт. Новый главный каратель так и доложит: отправился передавать обширную сеть земных контактов другому представителю отряда …

Я не понял — где орлы со своими предложениями? Я же сказал: пятнадцать минут. Вообще в край разболтались! И времени уже нет ждать, пока урок до них самих дойдет.

Я вышел из кабинета … и тут же понял, куда они из него переместились. Ор доносился из самой крупной тренажерки — на другом конце расположения. Вперемешку с глухим грохотом. Они там передрались уже, что ли, за мое кресло? Ну, все. Сейчас еще держащиеся на ногах в него и сядут — бумаги на столе разбирать. По очереди. Замещать себя оставлю выжившего.

Мой молниеносный рывок к тренажерке захлебнулся. Расслышал я на подходе, не от конкурентов отбиваются, а от того самого кресла. И, похоже, тренажерами — как бы с мясом их со стен и пола не поотрывали. Аж слеза прошибла. То ли от умиления, то ли от картины предполагаемого ущерба. Нет, надо срочно спасать то, что еще осталось.

— Отставить базар! — рявкнул я, рывком распахивая дверь в зал.

Так, тренажеры, вроде, целы. Чего не скажешь об орлах. Молодцы, по матчасти зачет — не забыли, кто сломанное оборудование чинит. Вместо увольнительной. И с устава, похоже, либеральную ржавчину в головах друг другу посбивали — навытяжку замерли и глазами едят.

— Я сколько ждать буду? — добавил я им и от себя. — Всем по наряду напоследок выписать?

— Командир … мы тут … это … — Губами ни один из них предусмотрительно не шевелил.

— В кабинет! — резко ткнул я большим пальцем себе за спину.

Последними туда вскочили запыхавшиеся орлы из павильона. И прямо у двери и остались, опасливо косясь на потрепанных братьев по оружию. Те расселись кто где, покряхтывая и нарочито не глядя ни друг на друга, ни на меня.

— Я слушаю! — резко хлопнул я ладонью по столу.

— Командир, оно нам надо? — понеслось со всех сторон. — Еще бумажки эти. И к начальству бегать. И с темными расшаркиваться. И еще, чтобы никто не спорил. Куда мы без Вас? Короче, назначайте сами …

— Накушались, значит, демократии? — вкрадчиво поинтересовался я. — Или добавить?

Ну вот, наконец-то узнаю своих орлов — и закивали, и головами замотали одновременно. И в глазах должное внимание — воспитательный час можно считать законченным. Самое время к оперативному совещанию переходить.

— Командир, чем вызвана Ваша отставка? — вдруг обратился ко мне один из них. — И куда Вас переводят?

Я внимательно посмотрел на него. Он сидел не в первых рядах, а чуть на отшибе — примостившись на краю спинки дивана и привалившись спиной к стене со сложенными на груди руками. Оттуда он мог беспрепятственно наблюдать как за мной, так и за остальными. И в отличие от них выглядел он совершенно не помятым — похоже, он и в зале если и говорил, то кулаками свою точку зрения не аргументировал.

Но самое главное — он обратился ко мне мысленно. И на нашей общей волне — судя по одинаковому выжидательному выражению на лицах остальных. Вот паразиты — выдвинули-таки кандидата!

— Самому, говорите, назначить … — медленно проговорил я, и тоже перешел на мысленную связь. — Слушать внимательно — объясняю один раз.