Глава 11.15

1308 Words
На создание его образа в сознании Евы у Первого ушли считанные секунды — он только слишком яркую окраску немного смягчил, чтобы в глаза не бросалась. А вот немигающий, втягивающий, всепоглощающий взгляд получился у него мгновенно — у самого мурашки по спине пошли от его вида в сознании Евы. Она вздрогнула — и тут же точно так же замерла под ним, явно не в состоянии даже глаза отвести. — Здравствуй! — мысленно обратился к ней Первый намеренно тихим, шелестящим, убаюкивающим тоном. — Я давно тебя жду и очень рад, что мы наконец встретились. Тебе помочь? — Помочь? — эхом отозвалась Ева ожидаемо вслух — для нее этот разговор происходил наяву. — Ну, конечно, — значительно кивнула воображаемая голова ползуна. — Я же вижу: ты всегда одна плоды собираешь — а они и тяжелые, и где самые лучшие находятся, ты не знаешь. — Говорящая только в сознании Евы голова качнулась в сторону дерева с яблоками, все также не отводя от нее взгляд. Она проследила за ним глазами и решительно замотала головой. — Нет, Адам велел эти не приносить, — уверенно бросила она. — Они ему не нравятся. Первый изобразил череду сдавленных всхлипов — один только его мир знает, как эти ползуны смеются. Если знает — если у него руки до эмоций дошли, а не одними лишь размерами ограничились. — Он не позволяет тебе брать плоды с дерева истины? — продолжил он с сарказмом, не потребовавшим от него ни малейших усилий. — Ну что же — это понятно — он твердо намерен скрыть ее от тебя. — Какой истины? — нахмурилась Ева, оторвавшись глазами от ползуна и недоверчиво разглядывая яблоки — и явно выходя из-под контроля своего видения. Первый быстрым, но плавным движением переместил его среди яблок, прямо под взгляд Евы, где голова ползуна принялась ритмично раскачиваться из стороны в сторону, снова впившись в нее своим взглядом. — Истины о том, какой он на самом деле и каким должен быть, — торжественно изрекло видение нараспев, в такт покачиванию своей головы. — Адам — самый лучший! — выдавили из Евы остатки сопротивления. — Он не может быть никаким другим! — Он скрывает от тебя свою жизнь до тебя, — переставил Первый акценты. И тут же увидел в глазах Евы то, что делало Лилит лучшей частью его мира — жгучее любопытство. Нет, до Лилит ей все равно далеко — той все вокруг интересно, а у этой оно взыграло, лишь когда о ней самой речь зашла … В этом направлении и продолжим. — Создатель Адама сохранил эту истину для тебя. — Вот ни единым словом же не соврал! — Вкуси ее. Адам может стать еще лучше — ему нужно лишь небольшое усилие сделать. И ты можешь помочь ему в этом, если увидишь, к чему он должен стремиться и как его к этому направлять. Все еще нерешительно, короткими рывками, Ева протянула руку к ближайшему яблоку, но там ее и задержала. Видение благоразумно помалкивало, усилив нажим своего взгляда и подбадривающее кивая ей. Наконец, она как будто наскребла в себе нужную решимость, сорвала, не глядя, яблоко и впилась в него зубами — и Первый тут же принялся бросать ей в сознание одну картину за другой. Проблема была только выбрать их, чтобы яблока хватило. Лилит и Адам в макете. Его обожающие взгляды и полные цветов руки. Его последующее равнодушие и откровенная грубость. Настоящий мир — здесь Первому пришлось особенно трудно с выбором наиболее впечатляющих картин. Лилит в этом мире — открывающая его для себя с непосредственным восторгом. Он сам рядом с Лилит — помогающий ей, делящий с ней и труды, и радости. У Евы широко распахнулись глаза, приоткрылся рот и рука с надкушенным яблоком замерла перед ним. Да жуй же ты, подтолкнул ее Первый с досадой, а то какая-то слишком концентрированная истина получается. Лилит, моющая принесенные им плоды. Лилит, ухаживающая за пойманной им живностью. Лилит, плетущая подстилки. Лилит в покровах. Лилит с Малышом… Ну все, хватит, удовлетворенно подумал Первый, глядя на Еву, опустившуюся в изнеможении на землю и машинально дожевывающую яблоко. С острым интересом в глазах. Теперь можно надеятся, что сладкое безделье Адама закончилось, а у него самого все эти картины такую тоску по их прообразу вызвали, что в свою башню на обратном пути к Лилит он опять не попал. Хорошо, хоть в последний момент спохватился и завернул в имитацию макета — за честно завоеванными покровами своего помощника. И плевать, если у Лилит огонь потух — сейчас он был готов любую молнию мира голыми руками поймать. Лилит оценила его трофей, но быстро и немногословно — ей явно не терпелось своими успехами похвастаться. Главный из них настиг Первого еще на подходе к их оазису: там царил такой запах, что ему слюна мгновенно и рот, и горло забила — немудрено, что у него весь рассказ о долгой, но успешной охоте как-то сам собой скомкался. Для начала огонь у Лилит не потух. Она ему даже жилище соорудила, надежно укрыв его там и от убийственных порывов ветра, и от их перепуганной живности. И в этом жилище огонь — в знак благодарности за заботу — явил ей и другие свои магические свойства. Оказалось, что общение с огнем вызывает в животной пище не только поразивший Первого издалека запах, но и вкус, многократно его превосходящий по силе воздействия. Запах лишил Первого связной речи — вкус парализовал его мыслительный процесс. И даже слух частично заблокировал — Лилит что-то говорила ему о той крепости, которую огонь придал емкостям из глины, но он только рассеянно кивал, лихорадочно работая челюстями. Новые открытия Лилит — лишь подтвердившие истинность картин, только что продемонстрированных им Еве — привели его в такое же восхищение, которое он испытывал в самом начале их пребывания в его мире. И которое не хотело ждать до обычного времени отхода ко сну. Хорошо, что он совсем незадолго до этого момента вернулся — как раз времени хватило перемыть в водоеме все емкости, в которые Лилит ему облагороженную огнем животную пищу положила. Для испытания их прочности, с какой-то совершенно непонятной логикой объяснила она. Эти картины, с царящей в них Лилит, не отпускали его и потом, проплывая — одна за одной — в его уже расслабленном во сне сознании и наполняя его теплой благодарностью. И когда в них вторгся образ его кабинета, он раздраженно отмахнулся от него, твердо заявив себе, что угрызения совести за дважды пропущенное посещение его башни подождут до утра. Образ кабинета не исчезал — наоборот, он разрастался в размерах, агрессивно расталкивая куда более приятные картины, заполняя собой все сознание Первого, напряженно вибрируя и угрожая взорвать его изнутри. Первый очнулся, словно от удара, и рывком сел — вибрация чуть утихла, и в голове у него прозвучал отрывистый голос его помощника: — Первородных нет в макете. Нигде. Коротко глянув на все еще сладко спящую Лилит, Первый — даже не встав на ноги — ринулся наверх. В макете Адама с Евой действительно не оказалось. Ему потребовалось совсем немного времени, чтобы убедиться в этом — после многократных и длительных поисков добычи в его мире макет показался ему совсем крохотным. Ничего себе, с усмешкой подумал он, похоже, Ева весьма решительно потребовала себе такой же жизни, как у Лилит, и их отправили наконец в уже заждавшийся идеальный мир. Ему очень захотелось хоть одним глазком посмотреть, как Ева обтесывает Адама под соответствующий этому миру идеальный образ первородного и — главное — как Адам себя при этом чувствует. Но на новой планете он тоже их не нашел. Там поиски заняли еще меньше времени — безукоризненно ровный ландшафт просматривался до горизонта, и подходящих для жилья пещер в одинокой гряде холмов он создал всего парочку. Ничего себе, снова подумал он, уже тревожно хмурясь, похоже, Ева слишком решительно потребовала себе такой же жизни, как у Лилит … Куда же их дели? Вся его команда работала над конкретными проектами миров для конкретных заказчиков, и Творец, с его маниакальной в последнее время одержимостью экономным расходованием средств, вряд ли согласился бы запихнуть лишнюю пару первородных в любой из них. Неужели …? Ничего себе, поежился Первый, вспомнив заявление Второго о безоговорочном закрытии даже его собственного проекта, окажись он неудачным. Неужели их …? А как?
Free reading for new users
Scan code to download app
Facebookexpand_more
  • author-avatar
    Writer
  • chap_listContents
  • likeADD