Ангел-мечтатель

Глава 10.18

Возможно, мое общение со светлыми действительно стало в последнее время слишком тесным.

Возможно, оно все же оказало на меня свое пагубное воздействие — коварное, исподволь, если наш глава его еще не заметил.

Возможно, первой оказалась поражена часть моего сознания, отвечающая за слух — именно в нее я поместил прием и обработку вызовов от карающего меча и бывшего хранителя, чтобы они не пересекались с сигналами от нашего главы и, главное, от Гения.

Сейчас я услышал слова первого как будто ушами своих недавно приобретенных мысленных собеседников. Тех самых, которые никогда не ждали от любого из наших последователей ничего, кроме лжи в каждом звуке, обмана в каждом движении и низких ударов в каждом подвернувшемся случае.

Удары не заставили себя ждать.

— И все же, — продолжил наш глава, по-своему, очевидно, истолковав мое ошеломленное молчание, и доверительно снизив голос, — во избежание бесцельного распыления Вашего внимания я хотел бы ввести Вас чуть дальше в курс дела.

Я ответил ему коротким кивком, не оставляющим никаких других толкований, кроме напряженного внимания.

— Я вполне допускаю, — счел он мою молчаливую реакцию удовлетворительной, — что наши партнеры по-прежнему пытаются вести некую деятельность у нас за спиной. Но не в вопросе своего избранника. В отношении него наши интересы совпадают.

— Мне казалось, — осторожно заметил я, — что заключенное соглашение предоставило нам неограниченные права на людей.

— На отделение зерен от плевел, чтобы быть точным, — резко поправил он меня. — Каковой и была изначально наша функция. Медленное, незаметное поначалу, но постоянно ужесточающееся ограничение ее привело к экспоненциальному росту числа тех, чей путь к нам оказывается слишком долгим, если вообще возможным. Что ставит под угрозу само наше существование — с чем даже нашим партнерам пришлось в конечном итоге согласиться.

— И надо понимать, — едко заметил я, — что нам снова предоставили честь расчищать оставленные ими завалы?

— Как обычно, — брезгливо дернул он уголком рта. — Но мы не стали поминать старое — при условии снятия всех запретов. Теперь нам не нужно будет ограничиваться выведением на чистую воду отдельных индивидуумов — и мы сможем перейти к по-настоящему масштабному оздоровлению человечества.

— Вы уверены, что мы располагаем достаточными для этого силами? — подтолкнул я его к продолжению, когда он закрыл глаза с мечтательным выражением на лице.

— Во-первых, — тонко усмехнулся он, — для внедрения вируса ненависти, зависти и злобы чрезмерных усилий на земле не требуется. Как Вы, надеюсь, еще помните. Во-вторых, для его максимального распространения наши партнеры передают в наше распоряжение свои религиозный и национальный отделы. Что дает нам возможность тестировать иммунитет к этому вирусу у огромных групп людей одновременно. И в-третьих, всю последующую работу по освобождению земли от не прошедших этот тест они сделают сами. Начнем с нескольких пилотных локальных конфликтов, а если очаги поражения начнут разрастаться, просто позволим им уничтожить друг друга — масштабный пожар ликвидируется встречным.

— А какое отношение имеет к этому избранный светлыми исполин? — торопливо вернул я разговор к его началу, рывком смазав в сознании картину объятой огнем земли. На которой все еще находится моя дочь.

— Мы с нашими партнерами едины в осознании того, — чуть расширилась его усмешка до образцово доброжелательной, и там и застыла, — что временный хаос, которому мы намерены подвергнуть землю, должен быть управляемым. Устоявшая перед волной безумия часть человечества должна быть сплочена и организована, чтобы не оказаться в числе побочных потерь. Центром их объединения и надлежит стать упомянутому исполину.

— А при чем здесь моя дочь? — прямо спросил я, не сумев на сей раз подавить картину бесноватых человеческих орд, несущихся на нее с кровожадным рычанием.

— Похоже, Вы все же слишком долго пробыли на земле, — укоризненно покачал головой наш глава. — Даже наши партнеры уже давно уяснили, — снова сделалась саркастической его усмешка, — что принцип единоначалия является успешным только в том случае, если опирается на четкую исполнительную вертикаль. Что мозговому центру нужны руки, чтобы воплощать в жизнь его идеи. И чтобы бесперебойно генерировать их, саму их передачу исполнителям он должен делегировать наиболее доверенному из них. Коим и предстоит стать Вашей дочери.

— И меня даже не поставили об этом в известность? — медленно проговорил я.

Вопрос мой прозвучал громче, чем было приняло в этом кабинете, но мне нужно было заглушить всплывшее в памяти слово «секретарша», только что возмущенно произнесенное моей дочерью. К которому добавился шум моего собственного бешенства в ушах.

— Не хотелось портить Вам сюрприз, — слишком быстро отреагировал наш глава. — Утвердить ее кандидатуру стоило нам немалых трудов, но в конечном итоге даже нашим партнерам пришлось согласиться, что в силу давнего и близкого знакомства она идеально подходит на роль правой руки будущего лидера здоровой части человечества. Более того, по Вашим словам, она даже способна оказывать воздействие на направление его мыслительного процесса. Так что у Вас есть все основания гордиться воспитанием потомка, достойного стать у истоков обновления земли.

Я молчал — в поисках неизменной прежде гордости за мою дочь. Которая в моих глазах всегда была самым ярким и чистым носителем независимости, прямоты и искренности — главных принципов нашего течения. Которое вдруг вильнуло так, что оказалось удивительно похожим на мутный поток светлого фарисейства.

— И совершенно не исключено, — прервал затянувшееся молчание наш глава — медленно, с расстановкой, словно тщательно подбирая слова, — что однажды оснований для гордости у Вас существенно прибавится.

Я вернулся к тактике безмолвных вопросительных взглядов, чтобы позволенная мне в этих стенах инициатива не вступила в противоречие с предписанной мне там же готовностью исполнять любое его распоряжение.

— В отличие от наших партнеров, — продолжил наш глава, внимательно следя за мной чуть прищуренными глазами, — мы знаем, что наличие несомненного лидера не является абсолютным залогом успеха любого предприятия. Он может потерять к нему интерес, надорваться, выгореть, просто сдаться, в конце концов. Но это не значит, что вместе с ним должно потерпеть поражение и его дело. Кто сможет довести его до конца лучше, чем ближайший помощник … или даже советник бывшего лидера?

— Вы хотите, чтобы моя дочь возглавила исполинов? — выдохнул я свое самое страшное в последнее время подозрение, что предсказанный Гением водоворот событий закрутится вовсе не вокруг юного мыслителя. — Но светлые же никогда на это не пойдут! Вы же говорили мне, что у нас достигнуто с ними твердое соглашение о разделе сфер влияния — и исполины принадлежат им!

Судя по реакции нашего главы, мне удалось каким-то образом оставить впечатление глубокого потрясения оказанной честью.

— Принадлежность к нашему течению всегда означала готовность к любым вызовам, — торжественно изрек он, одарив меня благославляющим на подвиг взглядом. — Что же касается светлых, то их практически неограниченное правление на земле привело к тому, что человечество оказалось насквозь пронизано всеми возможными пороками. Теперь, когда у нас появилась наконец возможность вернуть землю к первозданной чистоте, мы не допустим, чтобы они и новую популяцию вновь развратили.

Путь вверх в апартаменты Гения показался мне нестерпимо долгим. Хотя я и бежал через две ступеньки. Телепортироваться прямо от двери кабинета нашего главы, как только я закрыл ее, у меня не вышло. Что немного успокоило меня. Поскольку могло означать лишь одно: острой надобности в моем докладе Гению о новых обстоятельствах не было.

Он развеял мою крепнувшую с каждым шагом уверенность в этом, даже не дослушав меня.

— История ничему не научила не только наших оппонентов! — послышалось у меня в голове лихорадочное бормотание. — Играть краплеными картами с давно известным шулером! Опять! И еще о развращении земли язык повернулся …

— Я думаю, нужно предупредить хотя бы мою дочь, — нетерпеливо вернул я его к более насущным проблемам.

— Нет! — обрел его голос знакомую ясность и куда менее привычную резкость. — Не исключено, что Вас только что проверяли. Не передавайте пока эту информацию никому — в поведении мальчика не должно появиться ни малейших изменений. Сообщать ему о новых факторах риска стоит только одновременно со способами противостоять им. Похоже, наша встреча с ним произойдет раньше, чем я рассчитывал, — досадливо цокнул он языком.

— Вы получили возможность попасть на землю? — выдавил я из себя, охрипнув даже мысленно.

— Нет, я вспомнил о ней, — хохотнул он уже совершенно естественно, и добавил: — Я возвращаюсь со всей возможной скоростью.

В тот день я в первый и последний раз пожалел о приобретенной способности максимально сокращать обратный путь к своему новому месту службы.

В тот день я предпочел бы отправиться к нему пешком. Не спеша. Чтобы осознать — или хотя бы попытаться — все, только что услышанное.

Надобность во мне в конечном пункте назначения перевесила, как всегда, мои личные потребности. В чем я убедился, обнаружив себя прямо позади офиса и даже не успев моргнуть при этом.

Мне не стоило ни малейшего труда догадаться о природе этой надобности — с необходимостью удержать в неведении родителей юного мыслителя я бы, пожалуй, согласился с Гением, а вот карающий меч явно стоило поставить в известность в отношении готовящегося хаоса на земле. На которой все еще оставались не только моя дочь с юным философом, но и Марина.

И готовность моего сознания откликнуться на очередную надобность светлых во мне понравилась мне ничуть не больше, чем то, что мне предстояло обдумать. На что мне все же пришлось выделить отдельную часть и так уже растерзанного мозга, которая немедленно включилась в круглосуточную работу без малейшего усилия воли с моей стороны.