Ангел-мечтатель

Глава 3.4

— Я категорически возражаю! — взвизгнул, как всегда, некстати Киса.

Мы со Стасом синхронно повернулись к нему, но я могла бы этого и не делать — все его выпущенные иголки нацелились на Стаса.

— Это очень опасно, — понеслось из Кисы взахлеб. — Марина осталась единственным человеком, знающим о природе детей. Что известно наблюдателям. И скорее всего, за ней следят. Меня предупреждали. До сих пор обошлось, но любая необычная активность резко повысит вероятность попытки ее устранения.

— Кто предупреждал? — произнес Стас тоном, от которого даже у меня мурашки по коже пошли.

— М … Макс, — пискнул Киса, запнувшись.

— Когда? — еще тише поинтересовался Стас.

— После аварии, — окончательно задрожал у Кисы голос. — Он тогда к своим отправился, чтобы безопасное место для детей подготовить. Я еще удивлялся, откуда темные о планах наблюдателей знают.

Стас закрыл глаза, и по лицу его растеклось мечтательное выражение.

— Убью гада, — пробормотал он сладострастно.

После меня, подумала я, вспомнив Кисино неотвязное следование за мной повсюду. Он даже в офисе каждые пятнадцать минут ко мне в кабинет вламывался с какой-то ошибкой в бухгалтерских расчетах.

Впрочем, одернула я себя, сейчас у нас не так много союзников, чтобы ими разбрасываться. Убьем мы его потом — когда у нас человеческая поддержка появится.

У меня же из-за этого идиота … идиотов сейчас все сорвется!

Стас открыл глаза и глянул на меня с бесконечным сожалением.

— В соцсетях регистрируются под псевдонимом, — уверенно заявила я ему, небрежно отмахнувшись от Кисы.

— Но заполняют личные данные, — не менее уверенно квакнул тот.

Это он за этим мне в затылок дышал, когда я на криминальных форумах копалась?

— Их можно с потолка заполнить, — возразила я с нажимом.

— Адрес компьютера все равно можно узнать, — вывел он более длинную лягушачью трель, удвоив мой нажим.

— Можно, — согласилась я, одобрительно ткнув его кулаком в бок. — Только это людям известно, а не ангелам.

Киса открыл рот — и снова захлопнул его, клацнув зубами.

Стас расплылся в довольной ухмылке.

— Вообще заманчиво, — пробормотал он, глядя в сторону. — Так мы могли бы эшелонированную оборону выстроить. Первую линию у себя, потом с мелкими плотно поработать, а если еще люди на себя тыл возьмут …

Он вдруг вскинул жесткий взгляд на Кису.

— Вот только сначала будет у меня вопрос к тебе, — сопроводил он взгляд не менее суровым тоном. — Постоянную охрану мы ей сейчас организовать не сможем …

— Наконец-то хоть одна хорошая новость! — не удержалась я. — Кого мне за нее благодарить?

— В новом отделе подписку о невыезде берут, — нарочито пропустил Стас мои слова мимо ушей, — и у меня … тоже куча дел будет … — Он снова что-то проглотил. — Так вот, хранитель, готов ли ты к проверке боем — настоящим?

Киса резко выпрямился и снова возмущенно выстрелил иголками — во все стороны на сей раз.

— Если не забудет, что я его в хранители взяла, а не в охранники, — умерила его пыл я.

— А ты тоже особо не расходись, — попытался и меня загипнотизировать Стас, — это я постоянный контроль тебе не обещаю, а так орлов своих время от времени посылать буду. И чтобы докладывала, если что. Слушай, — вдруг снова напрягся он, — а если наши земного спеца завербуют, чтобы тебя вычислил?

— А Тоша на что? — рассмеялась я, чувствуя, что твердолобое ангельское упрямство сломлено.

— Ладно, — оставило это упрямство последнее слово за собой, — в экстренном случае как-то вырвемся. Есть лазейка, — опять недоговорил он что-то.

Когда он, наконец, ушел, я откинулась на спинку кресла, шумно отдуваясь. Самая непреодолимая преграда позади, и я снова в гуще событий. Повторения последних месяцев безызвестности, бездействия и полного бессилия я больше не допущу.

Не прошло и часа, как я убедилась, что ошиблась. Монолитная, непробиваемая с виду стена всегда ломается при должном напоре. Мягкая, уступчивая, резиновая прогибается под ним — и тут же возвращается на свое место.

В разговоре с Тошей я поняла, что что-то не так, почти сразу.

— Ну, сколько можно? — пробурчал он, появившись, как только я его вызвала после ухода Стаса.

Можно подумать, я его неделями в неведении держала, как меня раньше.

— Сказала же — наберу, как только все узнаю, — напомнила я ему наш короткий разговор после звонка Стаса.

Не успела я ему о заоблачном заговоре рассказать, как он расцвел. В самом прямом смысле — прямо рыжая шевелюра нимбом вокруг головы засветилась.

— Так это же замечательно! — зашелся он в непонятном восторге, вскакивая с дивана.

— Что замечательно? — оторопела я.

— Значит, все позади! — забегал он по комнате, хлопая себя ладонями по плечам. — Поняли они наконец, что наблюдатели неправы. Нашлись светлые головы. Вот я всегда знал, что правда восторжествует, как бы ее ни пытались извратить.

— Светлые?! — задохнулась я.

Выслушав вторую часть плана светлых голов, Тоша притих. Я бы даже сказала, слишком — никакого естественного, с моей точки зрения, возмущения я в нем не заметила.

— Ты знаешь, Марина, — произнес наконец он, глядя себе под ноги, — мне кажется, что ты судишь всех людей по себе. А они не такие. Ты вспомни тех уродов, которых мы для Стаса разыскивали.

— Это исключения! — вспыхнула я.

— Правильно, — согласился он. — Их немного, но и таких, как ты — единицы. Большинство же людей — как моя Галя. Я не в обиду, но им нужны только достаток, уют и социальный статус. Чтобы как у всех, но только немножко лучше. Их одинаково страшат и преступление, и подвиг. Они за ними даже на экране телевизора наблюдают, как за хищниками в зоопарке — главное, чтобы их надежная решетка разделяла.

— Значит, я сужу людей по одной себе, — прищурилась я со злостью, — а ты по одной Гале?

— Да нет, — пожал он плечами. — Я уже давно ко многим людям приглядываюсь — и по работе, и для Стаса. Для него я вообще больше в их излияниях и откровениях копаюсь. Ты себе не представляешь, — вскинул он на меня глаза, полные брезгливости, — что они у себя на страничках постят! Еще и стараются перещеголять друг друга в пошлости и банальности. И селфи эти бесконечные — я, я, я, и еще раз я. Вокруг которых пустота. И это в Интернете, — добавил он с горечью, — величайшем достижении человечества!

— Ну, постят люди разное, — не согласилась я. — В Интернете, как и в жизни, всякого хватает, на любой вкус и цвет. Мне, например, там другие посты нужны будут — и в этом мне понадобится твоя помощь.

Я рассказала ему свою идею организации людей и добавила для верности, что идея эта получила полное одобрение Стаса.

Не помогло. Не только я выпала на слишком долгое время из гущи событий, когда все ангельские силы были брошены на спасение Татьяны в заоблачных джунглях. Но если у меня на той обочине только энтузиазм накопился, то Тоша там напрочь потерял безусловный прежде трепет, в который его когда-то приводило одно только упоминание о Стасе или Анатолии.

— Марина, безопасность я тебе обеспечу, — твердо заявил он мне, — но больше на меня не рассчитывай. Честно говоря, я не то, чтобы не уверен, что людей спасать нужно — я просто сомневаюсь, что они хотят, чтобы их спасали. Так, порассуждать о высоких материях — это они всегда готовы, но что-то делать, выходить из своей зоны комфорта — сомневаюсь. Так что не буду я в этих твоих группах участвовать — не хочу еще больше в людях разочаровываться.

И сдвинуть его с этой позиции мне так и не удалось. Ни призывами к справедливости, ни напоминанием, что ангельская предвзятость просто с мелких на людей переместилась, ни угрозой его собственной будущей работе, если хранителей упразднят, ни прямым вопросом, на какой стороне баррикады он находится.

— Я на стороне Дары и Аленки, — с убийственным хладнокровием ответил он мне. — Вы будете делать то, что считаете нужным — я тоже. Вот Макса я совсем не понимаю. У девочек … и у Игоря, — поспешно добавил он, — впервые появилась надежда на будущее, на какую-то перспективу. Ты всерьез думаешь, что я поставлю эту перспективу под угрозу, выступив против ее авторов? Ради чего?

И я еще считала его самым очеловечившимся из всех наших ангелов!

На поверку полное отсутствие ангелов у меня под рукой оказалось не такой уже хорошей новостью.