Ангел-мечтатель

Глава 11.7

И опять выход нашла Лилит. Причем такой, что у Первого сердце радостно ухнуло. И вовсе не от перспективы избежать заготовки еще доброй сотни бревен. В ледяной пустыне и в условиях полной невозможности их транспортировки по замерзшей реке.

Скептически оглядев его творение, Лилит предложила снова связать бревна в помост и спустить его в водоем. О приближении опасности их предупредит их живность, и они успеют погрузить на помост всех детенышей и оттолкнуть его от берега. Ни один из хищников, встретившихся им, водоплавающим не был, а уж сами они как-то отобьются.

У Первого дыхание перехватило. Вот они — пока еще только проблески, только зачатки великой идеи покорения водных просторов, и насколько же раньше, чем он смел надеяться! Действительно, лучше начинать с малого — жидкость в водоеме уже нужной плотности, но течения в нем нет, а значит, помост никуда не снесет …

— А вернуться как? — подала голос его привычка прорабатывать все детали возникшей идеи.

Пожав плечами, Лилит кивнула на гибкие ветви, из которых плела корзины.

Через день помост был снова собран, прочно привязан к берегу длинным шнуром в три плетения и опробован добрый десяток раз. На него усаживалась Лилит, Первый отталкивал его от берега и, когда он останавливался посередине водоема, аккуратно подтягивал его назад. Самому Первому и двух экспериментов хватило, чтобы убедиться в надежности изобретения Лилит, но он решил дать ей возможность запомнить удовольствие от перемещения по воде. Особенно после того, как она начала руками подгребать, чтобы быстрее до берега добраться.

Наконец, больше никаких препятствий для его визита в башни не было.

— Ты знаешь, мне в еще одно место отлучиться нужно, — начал он небрежно, словно между прочим, чтобы не напугать Лилит, осторожно смывающую запекшуюся кровь вокруг уже понемногу затягивающихся ран лохматого и его соседки.

— Да-да, конечно, — даже не повернула Лилит головы, и рассеянно добавила: — Только недолго.

Первый опешил. Нет, это было, конечно, лучше паники у нее в глазах или просьбы прислать ей звезду как знак его возвращения. Первый содрогнулся при мысли о поисках на орбите планеты еще не использованных остатков строительного мусора — причем, достаточно больших, чтобы сразу в атмосфере не сгорели. Еще и поди зашвырни их потом — после сборки-разборки помостов!

Но вот только не хватало, чтобы Лилит перестала ждать его. С нетерпением. Жгучим. Чтобы перестала она испытывать надобность в нем … нет, необходимость … нет, его незаменимость рядом с собой в этом мире. Что ему тогда — к себе в башню возвращаться?

Он решил свести к минимуму свой визит в обе — чтобы Лилит еще больше не привыкала к его долгому отсутствию.

К себе он намеревался заскочить только для того, чтобы переодеться. Его туника уже снова совсем истрепалась, а в башню Творца следовало являться в надлежащем виде — иначе лекция о приличиям и соответствии статусу могла занять слишком много драгоценного времени. Потом, по дороге туда, он решил быстренько просканировать Адама — заявление его помощника об обычном поведении того прозвучало бы более убедительно, если бы он знал, что является для этого ненормального первородного обычным. А там — оставить Второму отчет и задать ему один-единственный вопрос.

Новая туника, уже ожидающая его в кабинете, на него не налезла. Нет, он ее, конечно, натянул, но поднять в ней руку — не говоря уже о том, чтобы как следует размахнуться — не представлялось возможным. Без угрозы снова лишиться надлежащего вида.

С трудом стянув ее с себя, он вызвал своего помощника.

На этот раз тот не заставил себя ждать — ворвался в его кабинет, запыхавшись, и тут же отшатнулся, увидев там вызывающий сигнал во плоти. Причем изумление этим фактом никак не сходило с его лица — наоборот, рот у него приоткрылся, а глаза округлились и захлопали, вбирая в себя неожиданного посетителя с головы до ног.

— Слушай, сгоняй к ребятам, — прервал Первый затянувшееся молчание, — к тем, что покрепче. Мне нужна туника больше этой, — тряхнул он маломеркой у себя в руке.

Его помощник — все также молча — кивнул и тут же удалился. Вот что-то не нравится мне эта сдержанность, подумал Первый, подходя к своему столу, неужели все-таки обработали его? А как о мысленной связи узнали, если никто сюда не наведывался? По словам, правда, помощника.

При первом рассмотрении на столе царил его собственный творческий беспорядок. При более детальном — тоже, но он уже ни в чем не решался быть уверенным. Только он придумал, как сделать этот беспорядок невоспроизводимым для несведущих рук, как вернулся его помощник.

С туникой.

И вновь обретенным даром красноречия.

И настоятельной просьбой всей команды о совещании с ним.

Первый ругнулся про себя — соблюдение принятых в башне Творца норм поведения и так уже слишком задержало его.

— ЧП или рабочие вопросы? — поинтересовался все же он — в его башне во главе угла стоял производственный процесс, а не дворцовый этикет.

— И то, и другое, — не менее коротко ответил его помощник.

Первый нахмурился: вот так оставь без ежедневного присмотра хорошо налаженный процесс — и тут же чрезвычайные ситуации становятся рутиной.

— В целом, но по порядку, — вернулся он к уже доказавшему свою результативность непререкаемому тону.

— Пошли жалобы на сбои в мирах, — мгновенно выпрямившись, четко отрапортовал его помощник.

— Во всех? — подозрительно прищурился Первый.

— Нет, — поспешил успокоить его помощник. — Но во многих. В основном, в уже давно созданных.

А вот это уже было интересно: если бы искажения возникли во всех мирах — или только в последних — можно было бы с большой долей уверенности говорить о таком же вмешательстве в них, как и в его собственный. Но зачем лихорадить старые, которые создавались во времена их полного с Творцом единства по поводу их устройства? По еще не приевшимся Первому проектам и в отсутствие у него не то, что желания — даже мысли как-то их разнообразить?

— Природа сбоев? — взяло верх над желанием поторопиться профессиональное любопытство.

— Так данных же нет! — прорвалось в его помощнике возмущение через невозмутимость субординации. — Та башня затребовала себе выходцев из таких миров — с полным отчетом о происходящем прямо с места событий, но никакой информацией не делятся! А владельцы только жалобы строчат — что нам в них анализировать?

Против воли Первый присвистнул. Пополнять ряды башни Творца потомками первородных — это было нечто вообще из ряда вон выходящее. Даже с зацикленностью Творца на эффективности миров. И с какой это стати ее нарушениями административное крыло занимается, а не те, кто создавал и воплощал условия ее достижения?

— Ладно, пошли! — мотнул он головой помощнику — дискриминацию своей команды он еще никому не спускал.

И отчет заодно опробует. На гарантировано благодарной аудитории.

Справедливости ради, он все же начал с напоминания о том, что его мир не относится к стандартным проектам.

Благодарная аудитория оживленно зашевелилась.

Он продолжил предположением, что сбои в мирах — возможно — объясняются вовсе не дефектами проектов, а способностью их воплощения к самосовершенствованию. Чему его мир является ярчайшим примером.

В глазах благодарной аудитории появился острый охотничий блеск.

Он рассказал им о модификациях пищевых цепочек, о копировании отдельных объектов в не отведенных для тех местах и даже о появлении не предусмотренных проектом существ — а также о своих способах решения каждой внештатной ситуации. Заметив мимоходом, что некоторые из этих решений потребовали существенного напряжения всех сил и возможностей.

От благодарной аудитории до него донесся завистливый вздох.

— Рассмотрите каждую жалобу под этим углом, — вернулся он к своей непосредственной функции ее лидера. — И в каждом случае разработайте рекомендации владельцам — не по устранению, подчеркиваю, а по предотвращению искажений. И еще, — добавил он, вспомнив их прежний нездоровый интерес к его участию в своем проекте, — вопрос прямого воздействия владельцев на миры все также не обсуждается.

— А глядя на Вас, не скажешь, что это такая уж и плохая идея, — обрел голос правый фланг благодарной аудитории.

Первый грозно глянул в ту сторону — и встретил отнюдь не стушевавшийся взгляд. Его верного помощника.

— В смысле? — прищурился Первый.

— Мы так понимаем, что Ваше присутствие в мире идет ему только на пользу, — пояснил его помощник, — и, судя по Вашему виду, он оказывает на Вас такое же воздействие.

По рядам благодарной аудитории пронесся смешок. Восторженный, крякнул Первый, вскипев.

— Сколько раз повторять, что этот мир — исключение? — не успев остыть, отрезал он.

— Так, может, пора ему перестать таковым быть? — произнес вкрадчиво глашатай благодарной аудитории. — Данных по сбоям у нас нет, но мы тут подумали … Даже если стандартные миры не способны к саморазвитию, как Ваш — со временем в них неизбежно появление новых, неизвестных переменных. Взять хотя бы первородных, — уверенно тряхнул он головой, — через несколько поколений для их потомства все заложенные в исходную пару устои — пустой звук.

Первый вспомнил, как изменилась Лилит в своем … в их мире, с какой — непонятно, откуда взявшейся — уверенностью она начала возражать ему — его создателю, и озабоченно нахмурился. Еще не хватало, чтобы Малыш счел их перепалки самым обычным делом — он ведь их с самого первого дня слышит …