Храм детства

Глава VII

VII

Во вторник утром я привёз на «объект» своих мастеров и около часа потратил на объяснение задачи. Закончив, я решил заодно подняться к директору.

Секретарша доложила обо мне, и практически сразу я был принят. Снова Римма Марковна прошла и встретила меня на середине своего большого кабинета, и сегодня улыбалась мне как желанному гостю. (Что это за ночь совершилось в её голове?)

— Очень рада, Дмитрий Сергеевич! Очень рада! — она даже руку мне подала и легонько, символически пожала три моих пальца. — Сегодня приступили, значит?

Я промычал что-то утвердительное.

— Я видела, видела! Наблюдала за вами из окошка…

(«Если наблюдала, то что же не подошла? А то выходит почти как “подсматривала”…»)

— У меня к вам вопрос… деликатный, — продолжала Римма Марковна. — Вы ведь собираете… три домика, если можно так сказать. И один из этих домиков вроде как напоминает церковь…

— Не напоминает, а прямо и есть макет церкви. И даже не знаю, насколько слово «макет» подходит. Три на три метра. При большом желании там можно будет провести службу.

— Вот-вот, и я о том же. Не знаю, как управляющий совет посмотрит…

Я разинул рот: даже не сразу нашёлся, что сказать. Выдавил, наконец, из себя:

— Это как понимать?

— Дело в том, что мы этот проект с управляющим советом школы не согласовывали. А туда ведь входят представители родительской общественности…

— А почему не согласовывали? — хмуро спросил я.

— Как-то так всё быстро очень получилось…

— Ничего себе «быстро получилось»! — я начал распаляться. — Вы выставили котировку на сайт госзакупок, со сметой, с эскизами — вас кто заставлял?! Сейчас этот ваш управляющий совет скажет: какого лысого хе… какого чёрта, пардон, нам часовня — мы смету будем переделывать? Уменьшать стоимость работ на двести рублей?!

— Дмитрий Сергеевич, не кричите! Я старая женщина, можно сказать. И на меня постоянно давят все, у кого хватает бесстыдства… — Директор села, пригласив жестом и меня садиться. — На меня чудовищное давление оказал департамент! Чудовищное! И я, фактически, оказалась жертвой обстоятельств. Мне пришлось срочно разрабатывать проект…

— Кажется, его всё-таки Миронова разработала, не вы?

— Ну, это так говорится. Я же её руководитель. …Срочно разрабатывать проект, делать смету…

— Извините за вопрос: а это вы нашли сметчика?

Римма Марковна заморгала, будто ожидая подвоха.

— А что? — опасливо спросила она. — Плохая смета?

— М-м-м…

— Её какая-то знакомая Мироновой делала! Я понятия не имею, что у неё там за сомнительные знакомые!

— Нормальная смета, — сердито брякнул я. — Не вы, по сути, верстали проект, не вы уговорили сметчицу за красивые глаза сделать работу, которая, между прочим, тысячи три стоит. Так-то. Вы эту мелочь упустили, да? Всё на прекраснодушном энтузиазме? Не вы, видимо, оформляли конкурсную документацию. Выиграли грант. А если бы не выиграли? Я вам скажу, чтó бы вы сделали: тупо купили бы пару банок краски, подкрасили бы этих идолов, где они больше всего облупились, гнильё там замазали бы, сделали бы пару фотографий, отнесли бы вашему Степанову: мол, вон какие мы перцы-молодцы! А годика через два раскатали бы всё и засадили газоном. Так не было, значит, никакой срочности на котировку выставлять? Вообще никакой, а? Деньги-то федеральные: небось, не отнимут! Конец учебного года скоро, целое лето впереди! Не могли месяцок подождать до вашего, мать его, совета?

— Вы… почему так со мной разговариваете, Дмитрий Сергеевич?! Вы почему защищаете её?! Успела на вас произвести впечатление своими прекрасными глазами?

— Подставляете вы потому что человека!

— Это она меня подставляет! — взвизгнула Римма Марковна. — Она мне расставила ловушку, а я и попалась, старая дура! Беспроигрышный вариант, Дмитрий Сергеевич! Бес-про-иг-рыш-ный! Одобрю я проект — меня родители сгрызут за то, что я торгую в школе опиумом для народа! Учили Маркса, нет? А я учила! Вливаю в юные умы религиозный дурман! Откажусь — сотрудники завопят, что старая карга Савельева рубит на корню все благие начинания!

— А нельзя проект-то было с коллективом обсудить? — мягко спросил я. Директор осеклась.

— Я… не подумала, Дмитрий Сергеевич, что нужно обсуждать с коллективом. И потом — неавторитетно…

— Частично от обязательств перед подрядчиками отказываться — это, значит, очень авторитетно…

— Так мы ведь здесь с глазу на глаз, — бесхитростно пояснила она. — Педагогов тут нет. А вы, что, обиделись? — она пытливо заглянула мне в глаза. — Мы вам… не дай Бог, ещё неустойку какую должны?

Я досадливо мотнул головой.

— Бросьте, Римма Марковна: не людоеды же мы. Вот как договоримся: «часовню» мы пока не собираем и не изготавливаем. Решайте пошустрей с вашим управляющим советом, что да как. С инженерами из ЦОФа объясняться будете сами. Смету, если что, сами тоже будете переделывать.

— А вы не можете, Дмитрий Сергеевич? — заискивающе улыбнулась она. — Силами вашей организации?

— Не можем, — оборвал я. — Переделка денег стоит. В смете не заложена переделка сметы. И специалистов у нас нет.

(Я слукавил, конечно. Я мог бы попросить нашу сметчицу, чтобы та переделала смету «за так». Тут ведь в клиенте дело. Нравится вам клиент — вы многое делаете ему «за так». А не нравится — извини-подвинься.)

— Ну, заставлю Миронову снова… — вздохнула директриса.

— Я бы не стал на вашем месте.

— А почему? — тут же встрепенулась она. — Вы, значит, чувствуете, насколько человек опасный и скользкий?

— Вы прямо вот так уверены, что она вам с «Русским двором» расставила ловушку?

— Уверена. Матерью родной клясться не буду, конечно, но… чувствую. Она… Дмитрий Сергеевич, Миронова — очень трудный человек! Очень! Она только с виду вся такая гладкая! И аппетитная для молодых мужчин. А по сути это ой-ой-ой какой орешек! Такой, что сунешь палец — руку откусит. Она авантюристка. Вы знаете, что, кажется, она сдавала Единый госэкзамен за младшую сестру?

— Не может быть!

— А что такого? Похожи. Взяла её паспорт. А мне был звонок из сорок седьмой школы. Уточняли, учится ли у нас такая девочка, Алиса. И поделились сомнениями: мол, крупна девочка. Я, конечно, свечку не держала, но я у-ве-ре-на, что дело там было нечисто! Потому что эта ваша Алиса — тоже тот ещё фрукт! Который от яблони недалеко падает. Умолчу про её истерики и падения в обморок, умолчу про её у-жа-са-ю-щу-ю неуспеваемость по ряду предметов. Я просто знаю, что год назад девочка закончила школу. И никуда, насколько мне известно, не пошла учиться дальше. И не работает. А у меня такие есть… косвенные сведения про то, чем она занимается, что у вас бы волосы, Дмитрий Сергеевич, волосы встали от ужаса дыбом, если бы…

— На панель, что ли, пошла? — опешил я.

Римма Марковна довольно засмеялась своим каркающим смехом.

— Если бы панель, дорогой мой! Не-ет! Тут не панель! Тут… другое… Всё, — она поднялась. — Не могу вас дольше задерживать.