Я приходила в себя – словно выбиралась из комка ваты. Огромного и толстого комка. А еще жутко болели ребра, колени, спина. Все тело. Каждая мышца. С моего лица сняли мешок, и теперь я спокойно могла дышать полной грудью. Смотреть на солнечный свет, на ужасающе бесконечную степь и топчущихся возле кустов лошадей.
Шайка бандитов, которые везли меня вместе с их предводителем, обернулись ко мне и прекратили свои разговоры. Они разожгли костер и жарили на вертеле тушку косули. От запаха мяса заурчало в животе, засосало под ложечкой. Дьявол сидел посередине, вытянув ноги и сбросив с себя куртку. Я видела бугрящиеся мышцы его сильных рук, узор татуировок с драконом и черепами.
– Пей! – мне в ноги швырнули флягу с водой. Подняла и жадно принялась пить. От жажды буквально саднило горло. – Переоденешься.
Добавил лениво и так же бросил в мою сторону штаны и кофту с длинными рукавами.
– В твоих тряпках далеко не уехать. Снимай их и надень это.
Хотела зайти за дерево, чтобы переодеться, но заметила, что я привязана к Дьяволу за лодыжку. Как овца. Как скот. Отвернулась спиной и принялась стягивать с себя платье. Разговоры совершенно стихли, и тогда я услыхала громовой голос их предводителя.
– Вон пошли. Лошадей пасти. А ты давай! За дерево!
И встал, чтобы дать мне удалиться и укрыться от чужих глаз. Но сам и не подумал отвернуться или отойти. Смотрел на меня, опираясь одной рукой о ствол дерева, а другой придерживая флягу. Когда он делал жадные глотки, его кадык дергался, а капли воды стекали по щетинистому подбородку и исчезали за воротом футболки.
– Отвернитесь…пожалуйста. – попросила без всякой надежды, что он это сделает. Выдохнула и отвернулась сама. Сняла платье через голову, стоя спиной к нему и чувствуя наглый взгляд голой кожей. Наклонилась за шароварами, натянула быстро на тело, а потом сверху черную кофту с длинными рукавами и жилетку с мехом по краям. Когда обернулась, увидела, как зверь смотрит, не моргая, не отводя глаз. Страшно смотрит, как голодный человек смотрит на еду. Стало не по себе, и сердце тревожно забилось.
– Голодная?
– Какая вам разница?
– Когда я задал вопрос – ты на него отвечаешь! Подчиняешься мне беспрекословно или…
– Или что? Убьете меня, как тех несчастных девушек?
– Ну почему – убью? Есть вещи намного пострашнее смерти.
Сказал и ухмыльнулся своими ужасными и в то же время чувственными губами. Широкий характерный нос затрепетал.
– Какие? Что может быть…
И не успела договорить, потому что он дернул веревку к себе так, что я упала навзничь и проехалась спиной по траве, а он, прищурившись, посмотрел на меня и хрипло сказал:
– Когда рабыня ведет себя слишком нагло, ее отдают на потеху другим рабам, во все ее отверстия запихивают траву и землю на живую, а потом закапывают по самое горло и оставляют подыхать под солнцем степи.
От ужаса у меня все заледенело внутри. Я ни на секунду не сомневалась, что этот дикарь способен на такое зверство.
– Я… не рабыня, р*****о отменили и…
– Для тебя – нет. Потому что твой папаша продал твою шкурку и твои дырки за слитки золота. Ты не просто рабыня – ты вещь. Давно обещанная хозяину. Так ты голодна?
– Нет! – крикнула и зажмурилась, чтобы не видеть его ужасное лицо.
– В следующий раз привал будет поздно ночью. Так что ешь. Будешь без сил – тоже на х**н не нужна слабая и немощная.
– Для чего не нужна! Для чегооо! – почти истерически закричала я.
– Узнаешь, когда доедешь в пункт назначения. Если доедешь.