Иррегулярный интеллект

Глава XXVIII

Глава XXVIII    Ле Саж и Френни прибыли на расположенный за городской чертой космодром Туфы в сопровождении шестерых бойцов студотряда. Их лет-атомы, чьи днища, крыши и борта накануне раскрасили в национальные цвета Гейомии – синий, оранжевый и красный, – беспрепятственно пролетели через весь город, всё более и более погружавшийся в пучину огня.

    Вскоре показались диспетчерские вышки, рядом с ними – бесконечные ряды ангаров, взлётно-посадочные полосы и стартовые площадки. Они сели в зоне “B”, предназначенной для военных целей. Вид зоны этой, совершенно безлюдной, в который раз подтвердил мнение о недееспособности гейомской армии.

    Генералы, вполне заурядные чинуши в погонах, уже подписали капитуляцию, и, выслав бумаги по почте, торопливо покинули Туфу. Судьба Орсена Куакена, потерявшего остатки благоразумия и в одиночку явившегося на встречу с КомиСвободой, стала для всех назидательным примером. Бросив на произвол судьбы всё движимое и недвижимое имущество, бравые вояки выехали за город, впопыхах нередко забывая даже членов семей. Ле Саж по этому поводу заметил: генералы попросту привычно заполнили графу «пропали без вести», внеся туда на сей раз имена и фамилии родственников. 

    - Это обычный для них ход, когда проведение спасательной операции угрожает репутации или, как в данном случае – собственной орденоносной шкуре.

    Говоря так, Ле Саж невольно имел в виду и «Непоколебимый», ведомый прославленным Негерманом. Грозный боевой корабль даже не думал вторгаться в пределы Гейомии, предоставив горящую Туфу её собственной участи.

    - А что говорит Конфедерация? – спросил Эльзер. Почти трезвый, певец поёживался от дуновения утреннего ветра, неожиданно холодного после раскалённой печи, в которую превратился центр города.

    Ле Саж запахнул пальто, чьи полы разметало неожиданно сильным порывом.

    - Они не видят оснований для применения Космического Флота. На борту «Непоколебимого» есть лишь средства, способные разжечь, но не потушить пожар. – Сухой, пронизанный горьким цинизмом, ответ Ле Сажа задел присутствовавших за живое.

    Среди людей, находившихся на взлётной полосе, пробежал шепоток. Вполголоса переговариваясь, они то и дело бросали в сторону писателя неприязненные взгляды, словно это Ле Саж поджёг город, а не они.

    Из членов КомиСвободы присутствовало лишь трое: Эльзер, прижавшаяся к нему и пустившая в ход все свои чары Френни – и Ле Саж. Остальные предпочли дожидаться вновь прибывших союзников на Банковской площади, сославшись на то, что борьба с огнём и недобитыми реакционерами отнимает все силы и время.

    Впрочем, здесь находился Дейб, что откровенно радовало Ле Сажа – от одного факта присутствия рядом этого разумного существа, смертельно опасного в схватке, ему становилось спокойнее. Баркерианин был одет в строгую твидовую тройку, а на голове у него плотно сидела серая клетчатая кепка.

    Уши Дейба, выпиравшие из прорезей в кепке, настороженно шевелились. Сам он то и дело опускался на все четыре лапы и перебегал от одной группы к другой, чтобы обменяться парой слов. Нос его – чёрная мокрая пуговка – беспокойно втягивал воздух.

    - Есть какая-то опасность, Дейб? – с тревогой в голосе спросил Ле Саж.

    Баркерианин сперва тявкнул в ответ, но затем совладал с собой, перейдя на язык Конфедерации:

    - Нет, просто пожар, этот ужасный дым начисто отшиб мне нюх. После него даже запах токсичного ракетного топлива и бетонного покрытия кажется праздником. – Дейб оскалился, видимо, его передёрнуло при мысли о каком-то из неприятных обонятельных эффектов.

    - «Челнок»! Я вижу его! – Один из студбойцов, вооружившись радиолокационным биноклем, указывал куда-то в небеса.

    Присмотревшись, Ле Саж ничего не увидел из-за слишком низкой облачности. Впрочем, постепенно нараставший гул убедил его, что «челнок» действительно приближается. Наконец, прорвав завесу облаков, тот появился в поле зрения. Экономя драгоценное топливо, корабль, выпрямил свои крылья с изменяемой геометрией так, что те приняли треугольную форму, и снижался на бреющем полёте.

    Вибрируя обшивкой из термоизолирующей металлокерамики, «челнок» блестел даже в столь пасмурную погоду. Как говорили Ле Сажу, такое светоотражающее покрытие разработано специально, чтобы максимально увеличить альбедо и хоть как-то уменьшить неизбежный перегрев, возникающий под воздействием прямого солнечного излучения, результирующего с трением о плотные слои атмосферы.

    Готовясь к прибытию важных гостей, Ле Саж, не куривший ещё с утра ничего, кроме табака, боролся с желанием встретиться с Мага-Мэри. Как ревнивая жена, она постоянно напоминала организму о своём существовании.

    Он в который раз тревожно стряхнул несуществующие пылинки и выпрямил отсутствующие складки на немнущемся материале одежды. Под тёмно-синее пальто он одел костюм, состоящий из бледно-зелёных, по последней моде, брюк и великолепно гармонирующей с ними – если, конечно, вы предварительно приняли галлюпан – ярко-жёлтой рубашки. На последнюю был нашит жилет-хамелеон, очень удобный и практичный.

    Блистающий «челнок» с опознавательными знаками гейомских орбитальных линий уже заходил на посадку – словно капля расплавленного серебра потекла вдоль взлётной полосы, постепенно увеличиваясь в размерах. Наконец, выбросив старомодный тормозной парашют, на всех современных кораблях давно заменённый антигравитационными модулями, он окончательно остановился.

    - Вперёд, к трапу! – скомандовал Ле Саж, мысленно ругая себя за несообразительность. Как он раньше не догадался, что пилот «челнока» не сможет верно рассчитать скорость и дистанцию? Заняв места в лет-атомах, они устремились туда, где автотрап, управляемый из диспетчерской башни дистанционно, уже приблизился к сверкающему борту.

    Пассажиры, заказавшие билеты ещё несколько недель и даже месяцев назад – нередко под вымышленными именами, – прибыли на Гейомию как раз в дни, когда паспортный контроль ослабел, и никто не высказал бы ни малейшего недовольства по поводу того, что таможню пытаются пройти лица, пребывающие в «чёрном списке» и даже в розыске.

    По трапу спускались анархо-антихристы, злейшие враги любого порядка и любой государственности, в первую очередь Конфедерации. Как цинично заметил пребывающий на борту «Непоколебимого» брат, Конфедерация была рада увидеть их на Гейомии.

    Ле Саж первым приветствовал гостей Гейомии, членов полулегальной группировки, рядом правительств объявленной тоталитарной сектой. Возглавлял их сам Анархо-Антихрист XI, чья внешность более чем соответствовала принятому им титулу: тело человека, великолепно развитое физически, несло на своих могучих плечах бычью голову, – с неожиданно длинными и острыми, искривлёнными в виде буквы “U” рогами.

    Рога, как и саму голову, вырастили в биорепликаторе. Ле Саж слышал от верных людей, что очередной кандидат на должность Хранителя Престола Зла – обычный человек в большинстве случаев – проходит церемонию посвящения, включающую пересадку головы – и является миру уже как очередной Анархо-Антихрист.

    - Рад, искренне рад видеть вас на многострадальной земле Гейомии, только что освободившейся от гнёта Рихтера, – Ле Саж обеими руками сжал небрежно протянутую ему лапищу, ловя себя на мысли о том, что подсознательно применяет интонации и приёмы, свойственные местным госслужащим. – Роже Ле Саж, член КомиСвободы.

    - Анархо-Антихрист XI, – представился в свою очередь криворогий, которого прочили в будущие министры внутренних дел – ему предстояло поддерживать правопорядок в Туфе.

    - Не удивляйтесь, но может так случиться, что вы услышите сокращение – Ан-Ан или как-то в этом роде, это своего рода местный обычай. – Говоря так, Ле Саж уважительно склонился в поклоне, чтобы скрыть ироничную улыбку.

    - На-На – так должно звучать это имя согласно нашему правописанию и нормам благозвучия, – пробурчал один из студбойцов, видимо, хорошо разбиравшийся в грамматике.

    Однако шутка эта, несмотря на ответные смешки со стороны товарищей, оказалась менее чем удачной – ослепительная вспышка, сопровождающая выстрел из плазмомёта, и последовавшее за ней падение обугленного тела в одно мгновение оборвали всяческие споры о том, как следует именовать Анархо-Антихриста XI. 

    Мысленно сравнив численность готовых к применению стволов с обеих сторон, студбойцы, многие из которых также разделяли ценности учения анархо-антихристианства, предпочли пробормотать какие-то извинения и убрали тело в сторону. Ле Саж был уверен, что ему послышалась произносимая ими фраза «да пылает душа твоя в огне, как в бреду», видимо, имевшая какое-то ритуальное значение.

    Предоставив Анархо-Антихристу XI и его пастве провести церемонию безумно-дьявольского отпевания усопшего, Ле Саж приветствовал оставшихся пассажиров «челнока».

    Выглядели те ещё экзотичней, нежели криворогий пророк духовной свободы и сатанизма.

    Раса черноспинов, прозванная так из-за иссиня-чёрного хитинового покрова спины, более всего походила на гигантских скарабеев, достигших, однако, тех же размеров, что и взрослая особь homo sapiens. Ле Саж с трудом подавил отвращение, пожимая одну из шести конечностей передового черноспина, представившегося Киа Згулом. Немедленно вытерев оставшуюся на ладони клейкую жидкость специально припасённой гигиенической салфеткой, Ле Саж приветствовал будущего, как ему объяснили, министра финансов.

    Репутация выдающих мошенников, чьи махинации с ценными бумагами и инвестиционными «пирамидами» сделали представителей этой расы нежелательными персонами в большинстве цивилизованных миров, стала причиной приглашения их на Гейомию. «Лучше фальшивомонетчики и фиктивные инвестиции, чем вовсе никаких», – так рассуждал Гаспар, и Ле Саж не нашёл, что ответить.

    Он был слишком потрясён.

    - Не торопитесь вытирать руку, – проговорил лингвоскремблер, закреплённый на голове Згула. – Вас ещё хочет поприветствовать мой будущий заместитель, Миг Каас.

    Неожиданное проявление юмора со стороны насекомого поразило Ле Сажа, и он, широко и деланно улыбаясь, вновь прошёл через липкую процедуру приветствия.

    Попутно он вспомнил, почему черноспинов, несмотря на их отвратительный внешний вид и нечистоплотную репутацию, терпели многие правительства, позволяя беспрепятственно осуществлять различные аферы на собственной территории. Объяснялось всё возникшей в ходе эволюции удивительной способностью к самопожертвованию, позволявшей им, наряду со способностью впадать в спячку, легко и охотно выдерживать любые сроки тюремного заключения, даже, в случае необходимости, идти на верную смерть – не разглашая при этом имён соучастников.

    Последний факт, конечно, особенно радовал всех заинтересованных лиц, включая известных политиков и бизнесменов Конфедерации.

    - Миг Каас, – представился огромный жук с белёсо-бурым брюшком.

    - Роже Ле Саж, член КомиСвободы, – писатель, содрогаясь, опустил руку, покрытую выделениями жука-бухгалтера.

    - Что ж, пройдёмте, Ле Саж, здесь холодно, по крайней мере, для нас, – проскрипел лингвоскремблер Кааса. Ле Саж неоднократно слышал такие интонации в голосе людей-банкиров. Кредит, не обеспеченный залоговым имуществом или доходом, всегда вызывает одинаковую реакцию. – Нам нужно о многом поговорить. Пойдёмте – всё равно «челноков» больше не будет, сообщение с Гейомией перекрыто на неопределённый период.