Маргрет и Элина/ Margrethe and Elina

Двадцать восьмого марта 1878 года оставшийся без работы в единственной постигнутой им отрасли – кораблестроении - Йёрген, любящий свою профессию, с исхудавшей женой Биргиттой покинул город Гётеборг, столь родное побережье реки Гёта-Эльв, опасаясь судьбы Матильды де Браоз, и отчалил навстречу неизвестному будущему, кажущемуся новоиспечённому путешественнику радужнее жестокого «настоящего». Биргитта – светловолосая и белокожая молодая женщина с осунувшимся лицом и впалыми глазами – находилась на четвёртом месяце беременности. Счастливая любящая пара стремилась за американской мечтой, к берегам США, к лучшей жизни для себя и своих ожидаемых детей. Но долгая поездка окончилась невыразимым удивлением и разочарованием – супруги неожиданно для себя обнаружили пустые поля и виднеющиеся вдалеке замки. Причалив к неизвестной бухте, Йёрген вышел и, увидав проходившего мимо непривлекательного гражданина, задал тому волновавший его вопрос: - Сэр, это Америка? Мы в Америке?! Неотёсанный незнакомец нахмурил брови, отчего его лицо стало казаться ещё менее приятным. - Что ты сказал? Америка? Ты сказал «Америка»? Нет, дорогой, никакая это не Америка. Дружок, ты в Шотландии. И мужлан в грязной разорванной одежде похлопал слегка испуганного Йёргена по плечу. Йёрген не мог понять услышанного им диалекта, но суть уловил – пара очутилась в Шотландии. К вечеру пара нашла ночлег, объявив дом Аллана – как позже выяснилось, так звали вызывающего отторжение внешним видом, но щедрого и добродушного внутри, незнакомца – своим временным пристанищем. Вскоре Йёрген и Биргитта обзавелись собственным домом и начали вести хозяйство на новой земле. Биргитта, исправно выполняющая роль домохозяйки, спустя несколько месяцев разрешилась от бремени двумя чудесными дочерьми-близнецами. Девочек назвали Маргрет и Элина. Они – с волосами форзицевого[1] цвета, полупрозрачными голубыми глазами и бледной, иссиня-белой кожей - были похожи как две капли воды и смотрели друг на друга, будто в зеркало. Родители бесконечно радовались появлению на свет двух нежных созданий и на любые сложности взирали с невероятным простодушием. Время шло, и девочки росли. Они уже были далеки от люлек и погремушек. Юным леди необходимо было учиться письму и счёту, чего жившие в деревне Йёрген и Биргитта позволить не могли, да и сами научить были не в состоянии по причине собственной безграмотности. Однажды в Абердин, где проживало молодое семейство, наведалась знатная дама, имени которой не называли, однако многие полагали, что за тёмной, скрывающей лицо, шалью скрывается не кто иная, как Елена, дочь королевы Виктории, так часто одаривавшая своей добротой простых бедняков. Кем ни была загадочная герцогиня, помощь её представлялась спасением для многих. Женщина, завидев краем глаза беспечно играющих маленьких девочек, возжелала взять обеих себе на попечение, в надежде воспитать из них умных и воспитанных барышень, способных составить в учёности и благочестии конкуренцию королевским отпрыскам. Сообщив об этой идее родителям близняшек, женщина с нетерпением ожидала услышать от них одобрительного ответа. Биргитта, опустив вниз голову и устремив рассеянный взгляд в деревянный скрипучий пол, заранее принялась тихо плакать, думая о судьбе тех, кого любовно держала под сердцем немало недель, кого оберегала и о ком заботилась на протяжении семи лет. Йёрген нервно переводил взор с весёлых ангелочков на «даму с красивым хвостом»[2], и наоборот. Как глава семьи, он не мог принять верного решения, но, привыкший к резким жизненным поворотам, будучи неисправимым авантюристом, он высказался в пользу отъезда Маргрет и Элины в Лондон, где те будут проходить обучение у лучших преподавателей Великобритании. Девочки не понимали, почему мама плачет, почему папа молчит и смотрит в сторону и почему странная леди улыбается. Вопреки слезам родителей и детей, женщина увела юных, в платьях, не стесняющих резвых движений, ангелов с исполненными горя и страха лазурными глазками; с длинными пшеничными волосами, укрытыми белыми чепчиками, к мрачному и устрашающему дилижансу, над которым царственно возвышался сумеречный небосвод. *** Таинственная дама не обманула. Правда, Йёрген и Биргитта не имели возможности узнать об успехах дочерей. Теперь они, обзавёдшись четырьмя не менее чудесными детьми, отдавали всю любовь и родительскую ласку им. Трое мальчиков: самый старший - Леннарт, восьмилетний Эдвин и Феликс, недавно отпраздновавший три года пребывания на свете, а также пятимесячная Шарлотт не давали повода для волнений, а значит, не являлись толчком к усилению страха обоих родителей за потерю кого-либо из их дружной, связанную крепкими узами, семьи. Двенадцать лет назад, под бойкий аккомпанемент лондонского дождя, женщина, походящая на призрак Банши, вела за собой двух юных прелестниц, изумлённых масштабами британской столицы. Девочки поначалу были тихи и спокойны, общаясь лишь друг с другом. Но потом, изучив обилие коридоров и комнат построенного полвека назад поместья, Маргрет и Элина стали допускать в свой круг остальных детей и взрослых, восторгавшихся красотой и обаянием близнецов. За столько лет неумелые деревенские девочки превратились в интеллигентных девушек с искрящимися солнечными волосами и открытыми голубыми глазами, такими же, как в позабытом детстве. У Маргрет, однако, в отличие от Элины, во взгляде скользили деловые и даже повелительные нотки, какие бывают у чопорных старух, а губы её были несколько тоньше, чем у сестры. Элина, в свою очередь, обладала более полными щеками и менее плавным изгибом темноватых бровей. Сангвиничная Маргрет предпочитала общество мужчин, Элина – сестры и близкой подруги, стройной и высокой брюнетки Сары. Маргрет обожала театр, Элина – конную езду. Маргрет любила носить розовые платья, Элина – синие. Но, несмотря на мнимые разногласия, сёстры очень любили друг друга и жили душа в душу, понимая с полуслова мысли другой. *** Попивая из милой фарфоровой чашки, украшенной растительными узорами, Маргрет бросила недвусмысленный взгляд на робко вошедшую без стука Элину. - Ты никогда не стучишь, - сказала Маргрет после пары секунд молчания, опустив неласковый взор в полную ароматного чая чашку. - Да, и ты это знаешь, - улыбнулась Элина. - Да, и ты знаешь. И ты прекрасно знаешь, что Она будет злиться, - менторским тоном продолжала Маргрет. - И что с того? – беззаботно спросила стоящая у двери девушка. Сёстры находились одни в просторной гостиной в викторианском стиле. - Неважно. Я не хочу ссориться с тобой, Элли, - произнесла Маргрет, поставив горячую чашку на маленький круглый стол, встав и крепко обняв, как ей казалось, глупенькую сестру, - Мне плевать на твоё непослушание. ведь я – не Она. - Ой, Грета, ты всегда это говоришь. - Мне не нравится, когда ты называешь меня Гретой. - Я знаю. Элина разняла объятия и нежно взглянула на милое лицо сестры. - Ты такая красивая, - проговорила она. - Как и ты. Девушки рассмеялись и мигом направились в соседнюю комнату к Ней. *** - Дорогая мадам, разрешите войти, - уверенно сказала Маргрет. Из приоткрытой двери виднелась развалившаяся на жаккардовом кресле Она. - Конечно, Элина, входи, - послышался низкий грудной голос немолодой женщины. - Я не Элина. - А, мисс Маргрет, я всегда вас путаю. - Да, мадам. - А я Элина, - вмешалась девушка в небесно-голубом, под цвет её глаз, платье. - Я вижу. Что вы хотели, девочки? - Мы? Да так, хотели бы поинтересоваться, едем ли мы сегодня куда-нибудь? - Да, едем. - Куда?! – одновременно воскликнули обе. - К сэру Гамильтону. В его фамильном замке ожидается бал. - О-о-о, а сэр Кавендиш будет? – с блестящими яркими глазами спросила Элина, гладя рукой другую руку. - Да, Элина. - Прекрасно! – на вдохе мечтательно произнесла девушка, закатив к потолку глаза. - Извините, мадам, более не будем вас беспокоить. До свидания. - До свидания, девочки. Маргрет взяла сестру за руку, и две изящные нимфы поспешно удалились. *** Спустя два часа мадам со своими воспитанницами собралась на бал, обещанный быть роскошным. Маргрет надела великолепное алое платье с широкими у основания рукавами-фонариками. Образ дополняла плоская, впечатляющего диаметра шляпа, украшенная метровым пушистым пером ряженкового[3] цвета. Наряд Элины выглядел более кэжуальным[4]. Её бирюзовое платье с молочными вставками больше походило на дневной ансамбль, чем вечерний, тем более бальный. Шляпка с атласной лентой цвета старой пожухшей бумаги, завязанной в милый бантик, указывала на юный возраст девушки, не стремившейся взрослеть. Мадам, мало озабоченная внешним видом, надела неизменный траурный наряд, аккуратно дополненный шляпой, с передней части которой тянулась чёрная кружевная вуаль, придававшая женщине вид печальный и, вместе с тем, таинственный, удивительно не подходящий к роду мероприятия. В 19:17 дамы отчалили на комфортабельном ландо прямиком к замку Конфронт[5], располагавшемуся вблизи Эппинг Фореста. *** - Рады видеть вас, миссис S**, - вежливо встретил выходящую из экипажа мадам сэр Гамильтон, лично явившийся с целью приветствия гостей, - Мисс Маргрет, Элина. – он подавал руку каждой, помогая выбраться из ландо. Все женщины элегантно раскланялись и двинулись к сияющему монументальным средневековым великолепием замку. Замысловатые встречи, новые знакомства и разговоры ни о чём не заставили себя ждать, не вызывая в близнецах каких-либо чувств. Время неслось незаметно, и когда залы сотрясались от часового боя, в 20:01, Маргрет встретила показавшемся ему знакомым строго одетого джентльмена. Мужчина, также завидев Маргрет, мгновенно оказался рядом с ней. - Мне кажется, я знаю вас, - тихо начала Маргрет. - Да, это верно, мисс Маргрет, - улыбнулся господин. - Ох, простите моё бесстыдство. Я совсем не помню, как вас зовут. - Ничего, мисс. Я уверен: это из-за вина. Имею удовольствие вновь представиться вам. Я – Реджинальд Фрэнсис Монтегю Невилл, третий маркиз Абергавенни, седьмой виконт Невилл и двадцатый барон Гастингс. - Точно, мы с вами уже встречались, - крайне спокойно вымолвила Маргрет. - Я рад, что вы не забыли меня, - с высокомерным видом ответил сэр Невилл. У молодых людей завязалась милая беседа, полная смеха и воркования, привлёкшая в итоге внимание остальных гостей, по причине чего парочка вынуждена была незамедлительно ретироваться. Остановившись у арочного проёма, разделяющего уютный холл и маленький каменный балкончик, с передней части фасада которого лианами свисали пурпурные ипомеи с цветками-граммофонами, в то время, как с боковых сторон распускались маттиолы, источающие неописуемый аромат. Внезапно молодой виконт повернулся к юной и нежной, словно бутон бегонии, девушке, уставившись прямо в её незабудковые глаза: - Маргрет, сейчас мне необходимо отлучиться и ненадолго оставить вас, но я бы хотел, чтобы вы подошли к комнате №568[6] в 21:00. Не сильно опаздывайте. Я буду ждать вас. - О, конечно, сэр! - Только никому не говорите об этом, - повелительно понизив голос изъяснился Реджинальд, шёпотом добавив, - Я хотел бы стать рыцарем вашей подвязки. - О, да, конечно-конечно, - залепетала Маргрет, посмеиваясь, - Знаете, сэр, я не болтушка, как вам может показаться, нет. - Отлично, значит, в девять вечера, дорогая мисс Маргрет, - более дружелюбно произнёс милорд, целуя зарумянившуюся барышню в тонкую и изящную кисть. *** Наряду с тем, в 20:36, Элина наконец заметила прошедшего мимо неё сэра Кавендиша и мелкими шажками подбежала к высокому статному мужчине приятной наружности. - Роберт! Роберт! Герцог обернулся. - Элина? Что ты устраиваешь? – рассерженно вперив ужасающий взор в хрупкую девушку, выражался сэр Кавендиш, не ожидая с её стороны ответа. - О, Роберт, не сердись, - мягко и чуть легкомысленно, что было для неё свойственно, промолвила застигнутая врасплох Элина, - Милый, я хочу, чтобы все знали о нашей любви. Чего нам стесняться? Дева в бирюзовом платье кокетливо хихикнула. - Говори тише, - свирепо отозвался «милый», - Ладно, Элина, я сам виноват. Я давно должен был сказать тебе: я помолвлен на леди Уинифред Говард. Внутри Элины словно всё сжалось. Ей было больше не до шуток и бездумных фразочек. - Как? Роберт, разве ты не любишь меня? – с горечью выдавила она эти жалкие предложения, догадываясь об ответе. Молодой человек взял обескровленные руки грациозной шведки и отошёл в столь трогательном союзе подальше от основного места действия. - Дорогая, любимая Элина, пойми, я – герцог, а о твоём происхождении мне неведомо. Я обязан жениться на более… подходящей моему статусу женщине… Это всё ради будущих детей, Элина! Да, я люблю тебя, я никогда не забуду тебя, но, чёрт, ты и сама всё понимаешь. Прости. Давай останемся добрыми друзьями. Доселе счастливый взгляд Элины теперь был застелен призрачной пеленой. Девушка ничего перед собой не видела и не осознавала в полной мере реальность происходящего. Она с глупым и безучастным видом продолжала выслушивать оправдания сэра Кавендиша, о распутном нраве которого не слыхал разве что глухой. Элина с силой выдернула кисти с тонкими и длинными, идеально подходящими для игры на фортепиано, пальцами из обёрнутых в кожаные перчатки рук «любимого». - Элина, не злись! – фальшивым отчаянным тоном бормотал Роберт. - Оставь меня! Мы никогда не будем друзьями! А ведь я пришла сюда только из-за тебя! Ненавижу тебя и твои прекрасные лживые, как у гадюки, глаза! Элина не следила за реакцией герцога: оскорблённая барышня закрыла лицо маленькими ручками и мигом улизнула из ненавистной залы, чтобы никто из окружения не увидел её слёз. Разочарованная красавица вбежала по винтовой лестнице наверх и оказалась в комнате совершенно иной конфигурации. Посреди помещения, у противоположной Элине стены стоял на редкость изысканный камин, а источаемое им пламя озаряло большую часть холла. У остальных стен, покрытых модными аировыми[7] обоями в полоску, мостились несколько штук торшеров с вычурными абажурами, а также лакированные консоли из тёмного дерева с изогнутыми ножками. Знатные гости разбились на небольшие группки. В воздухе чувствовался табачный дым, смешанный с цветочным ароматом дамских духов. Повсюду люди хохотали и обсуждали городские сплетни вперемешку с философскими доктринами, а на губах их не высыхали капли абсента. Стоял невыносимый гул. Это место идеально подходило для того, чтобы спрятаться ото всех и себя в том числе, затерявшись в толпе. *** Вконец забывшись и растворившись среди баронов, герцогов, виконтов, маркизов, графов и их жён, Элина, будто сквозь сон – галлюцинация? – почувствовала, как некий господин аккуратно взял ей за руку и повёл куда-то в сторону правого входа, откуда изначально пришла юная леди. - Дорогая, как вы здесь очутились? Я вижу, вы переоделись. Должен сказать, вам так даже больше идёт. Правда, немного провинциально. Но в моём вкусе. - Сэр… сэр Невилл? Это вы? – не обращая внимания на сказанное виконтом, медленно, с сильным шведским акцентом выговаривая слова, молвила Элина. - Да, а вы чуть снова меня не забыли? Как вижу, вы здесь неплохо проводите время, - с лёгкой усмешкой заметил Реджинальд, - Жду вас ровно в девять часов за дверью номер 568. - Что? Но никто не отозвался: собеседник будто бы испарился. Девушка осталась стоять в одиночестве, облокотившись на ледяную стену старинного замка. *** Опомнившаяся от стука курантов Элина с испуганным лицом, сломя голову, помчалась на четвёртый этаж поместья лорда Гамильтона. Отыскав дверь с готическими коваными цифрами, образующими заветное число «568», Элина, сперва робко постучавшись, вошла. Пред ней во всей своей натуральной красоте представилось обмякшее тело сестры. Элину это удивило и, одновременно с тем, озадачило, но, неспособная размышлять трезво, она резво приблизилась к Маргрет. - О, это ты, Элина? А где же Реджинальд? – завозилась, словно майский жук, заволновавшаяся Маргрет. - Я не знаю, и мне, если честно, дело до этого нет. - А как ты тут оказалась? - Позвали, а я пришла. - Вот оно как. Ох, сестрёнка, мы так давно не лежали вместе на одной кровати. Иди ко мне. Элина задумалась, но потом отпустила предрассудки и взрослые обязанности, разрешив себе немного подурачиться. Она принялась расстёгивать платье. - Элли, давай я тебе помогу. Маргрет встала на колени, стянула с сестры платье и расшнуровала корсет. - Ложись. Элина прилегла на ложе и уголком глаза заметила, как близняшка смотрит на неё. - Что ты там не видела? - Ей-богу, полюбоваться нельзя? Элина промолчала. Спустя минут пять девушек начал пробирать холод, просачивающийся из полуоткрытого окна, вынудив их крепко обняться. В этот момент дверь со скрипом отворилась и в комнату вошёл полный энтузиазма Реджинальд, резко впавший в оцепенение. - Маргрет? Кто из вас Маргрет?! - Я Маргрет, мой милый, а это моя сестра – Элина. - Как ты могла?! Идиотка, кокотка, пьяница! Господи, какой разврат. Я не хочу этого видеть, - возмущался растерянный Реджинальд, бросив на последок -  Я всё расскажу госпоже S**, - после чего с грохотом захлопнул дверь, пролившую свет, как ему казалось, на реальное положение дел. По нежным щекам Маргрет незамедлительно заструились слёзы. - Он больше не любит меня… А ведь мы хотели пожениться… - Он бы не женился на тебе, - безучастно прервала стоны сестры Элина. - Не говори таких мерзких вещей! Всё из-за тебя! Ты мне всегда завидовала! Маргрет стала реветь ещё пуще прежнего. - Маргрет, - пытаясь приобнять сестру, произнесла Элина, - Роберт не женится на мне также, как и Реджинальд – на тебе. Это очевидно, ведь мы не богаты и не знатны. Мы косим траву только благодаря мадам. Никто не захочет себе в жёны простолюдинку. - Да, ты права, но мы так любили друг друга… - не унималась Маргрет. - Он тобой воспользовался. Нет никакой любви. Одна лишь выгода. - Но ты же любишь меня? - Да, потому что ты моя сестра, - искренне ответила Элина, припав к розовым губам Маргрет. - Что ты делаешь? – возмутилась Маргрет, отстраняясь от близнеца. - Я не могу поцеловать сестру? – удивлённо пробормотала Элина. - Можешь, но не так же страстно! - А в чём разница? Маргрет заколебалась, чуть погодя продолжив: - Элина, я всем сердцем люблю тебя. Не бросай меня, будь всегда рядом! – и девушка приникла к груди инициативного звена женского дуэта. - Да, я буду рядом, я не брошу тебя. Мы всегда будем вместе, - Элина гладила Маргрет по светлой голове. - Зря ты меня обнадёживаешь. Тем более так глупо. Элина усмехнулась, лаская сестру. - Может быть, а может, и нет. Я не хочу говорить об этом. Не хочу знать, что будет потом, в будущем. Главное – сейчас мне хорошо с тобой. Маргрет и Элина растворились в пылком поцелуе, прикасаясь ко всем участкам обнажённой девичьей кожи друг друга. Впереди была целая ночь. *** В пять часов утра надоедливые лучики солнца разбудили прелестницу, касающуюся белоснежным животом льняного покрывала, - Элину. Молодая особа встала, окинув взглядом постельное поле, и, опомнившись, тихо собралась, стараясь не разбудить милую сердцу сестру. Юная шведка спустилась на первый этаж, периодически встречая праздно шатающихся пьяниц. Она вылетела из величественного замка и тормознула кэб, управляемый ловким парнем. - Да, мисс? – с сильным акцентом сказал юноша тонким голоском. - Вези меня подальше от этого места, - скомандовала Элина, усаживаясь в экипаж. - Да, мисс, но куда именно? - Слушай¸ как тебя там? Вези куда хочешь, - нервно твердила обеспокоенная девушка. - Меня зовут Леннарт, мисс. Я повезу вас к Темзе, если вы не будете против. - Валяй, только замолчи уже. - Слушаюсь, мисс. После этих слов кэб помчался к набережной самой знаменитой реки Англии. *** Маргрет проснулась значительно позже сестры. Не увидев подле себя Элины, голубоглазая блондинка поспешно оделась и соорудила на голове незамысловатую причёску, но вдруг приостановилась, взглянув в окно, как мистер Невилл усаживается в изысканный дормез. Маргрет освежила в памяти события прошлого вечера, допив оставшуюся на дне бокала «зелёную фею». Она вышла из временных покоев, встретившись с видоизменившимися знакомыми. Её постигла невероятная печаль, заставившая красавицу, наравне со всеми, опуститься на дно бокала. К двум часам дня протрезвели леди Изабетта Бэнкс и польская графиня Эльжбета Денгоф. Обе дамы были шокированы ужасающей находкой – бездыханно валявшейся на ламинированном полу Маргрет. На утончённой столешнице из радики лежало недописанное письмо, написанное корявым сверх меры почерком. - Божечки! - испуганно схватилась за голову тридцатилетняя миссис Денгоф, - Что случилось с этой бедняжкой? Ах! Послушайте, леди, её, вероятно, отравили, - указывая на полупустой бокал проговорила графиня. - Да, миссис Денгоф, я думаю, вы правы, - серьёзно констатировала Изабетта. - Что же нам делать?! – воскликнула графиня, соединив руки, как бы пожимая их друг об друга, от переизбытка эмоций. - А что мы можем сделать? Только посочувствовать, - не выказывая ни малейшей эмоции и строго смотря на рассыпавшиеся по полу, словно колосья пшеницы, волосы Маргрет, отозвалась леди Бэнкс. Дамы, как ни в чём ни бывало, прошли в вестибюль, оставив Маргрет неизменно лежать на липком полу, украшенном венецианским терраццо. *** Когда солнце висело в зените, Элина прогуливалась по берегу Темзы, задумчиво глядя на речную гладь и отражающиеся в ней лондонские здания. Она думала о их с сестрой будущем, об их жизни и положении в обществе. К вечеру Элина прибыла в усадьбу мадам. Она отклонилась назад в широком, обитом шениллом, кресле и мечтательно попивала душистый чёрный чай из фарфоровой чашки персикового цвета. Внезапно дверь распахнулась, и в залу ворвалась озадаченная мадам. - Элина, тебе письмо! – крикнула удивлённой шведке госпожа. - От кого? – произнесла первое пришедшее на ум девушка. - Не знаю. Кучер молча отдал письмо мне и сказал: «Это мисс Элине». - Ясно… - ответила Элина так, будто ей действительно было всё ясно. Элина спешно распечатала конверт, порезав бумагой палец, прочитала короткое письмецо и ринулась вон из холла, не вежливо покинув старую мадам. Юная барышня поднялась на второй этаж и заперла дверку из тёмного ореха на крохотный позолоченный ключик. *** Омерзительные останки бывшей Элины нашла забеспокоившаяся служанка Оливия. Хрупкое тело Элины свисало с хрустальной люстры, на которую юная леди сумела взобраться, вероятно, при помощи венского стула и платяного шкафа. Свидетелями опрометчивого поступка являлись лишь яркогрудые зарянки, беззаботно исполняющие свои романтические песенки на фоне городских пейзажей и лесных массивов Великобритании. 27.07.19 г. [1] Форзи́цевый – то же, что жёлтый (от названия кустарника «форзиция»). [2] Так называл Каспар Хаузер дам с шалью. [3] Ря́женковый - цвет, схожий с молочным, но более оранжеватого оттенка. [4] Кэжуа́льный - то же, что простой (здесь), повседневный (от англ. «casual» - повседневный). [5] От англ. «confrontation». [6] Число гостиничного номера из фильма «Выпускник» (1967). [7] Аи́ровый – то же, что зелёный.