Part 5
1694 Words
И вновь ничего нового… Дни идут, не останавливаются, не замедляются, не ускоряются… Мне приходится в этом мире существовать, однако с каждые последующие сутки – это что-то по истине невыносимое. Каждый раз убеждая себя, что Стэнли на самом деле такой ублюдок, я уже готова завязать с этой, так называемой, депрессией и выйти наконец в свет, но с каждым утром всё крутится пластинкой по новой.
В жизни каждого человека наступает тот мерзкий период, когда проблемы все тяжкие наваливаются тяжёлым грузом, что так и тянет вниз – прямиком ко дну. Охватывает грусть, тоска и горечь, всего колотит и кажется, будто бы вот-вот вывернет наизнанку. То разбитое состояние, обычно временно, словно чёрная полоса, которую прервало начало белой. Да вот только случаются и несчастья – то, после чего жизнь прекращается… И хочется лишь одного – повеситься… Чтобы больше никогда не проснуться…
Я не знаю, как с этим бороться. То чувство съедает меня изнутри, заставляет волком выть от душевной боли и вынуждает с каждым днём увеличивать “лекарственную” дозу своего единственного спасения – кокаина. Не знаю, как справиться с этой депрессией, зато именно она кроит в себе секрет – таинственный путь, как мучительно от меня избавиться. А ведь я так наивно приняла эту “даму в чёрном” к себе в гости, не прогнала к чертям, а пригласила к столу, будучи намеренной выслушать всё то, что хочет она мне сказать.
Может, я и ошиблась, может, Стэнли таких страданий моих и не стоит, потому что именно в тот вечер, когда сказал он своё “нет”, жизнь стала такой бессмысленной, такой пустой. По сей день думаю, что завтра уже никогда не наступит, что и мир вокруг меня останется навсегда таким сырым и гнусным, прямо как сейчас. Хочется сказать себе: “Чёрт, да пошло оно всё!”. И просто забить на все свои мысли, доводы и переживания. Хочется просто растаять. Сгореть в этом сумасшедшем круговороте событий и развеяться пеплом над серостью будней…
Ох чёрт…
Кажется
Что это и называется потерять себя…
Должно пройти время, чтобы найти в себе силы, чтобы понять, что эта грёбаная жизнь не такая уж и плохая штука – так как стоит только лишь тщательно приглядеться. И я с нетерпением жду того момента, когда поднимусь наконец с колен, вместе с тем чувством свободы, лишь бы только осознать, насколько я была глупа, раз поверила в сладкую ложь Аттвуда, будучи влюблённой в него по уши.
Но сейчас такой роскоши я себе позволить не в силах…
Стэнли засел так глубоко в душу… Причинил так много боли… Поэтому, когда по улицам безлюдным брожу одна, то медленно погибаю от тех проведённых вместе светлых моментов, что так сильно отпечатались в моей голове…
Пока что я плачу из-за него без остановки, мечтая вновь оказаться в тёплых его нежных руках. Я всё ещё мёртвый человек. Просыпаюсь глубокой ночью от жуткого повторяющегося кошмара, но мне нестерпимо хочется одного – уснуть на кровати своей в слезах и больше никогда не проснуться. Одеваюсь во всё чёрное: ношу траур по себе. Траур по человеку, которым так и не стала.
Сижу в своей комнате, гляжу на нашу со Стэнли совместную фотографию, вспоминаю всё пережитое, сама не понимаю, для чего. Ведь из-за этого мне только хуже… Из-за этого процесс умирания ускоряется в разы…
Слышу отрешённо стук в дверь своей комнаты, но не отвлекаюсь от прекрасного лица, изображённого на яркой фотографии в рамке. Мне сейчас не хочется ни с кем говорить: ни с мамой, ни с отчимом. Побыть бы одной, в полном одиночестве, насладиться им, вкусить полностью вкус горечи, ещё немного повинить в расставании нашем себя… До конца убивая свою израненную душу, дабы она поступила так же, как и сердце – разрушилась.
— Дочь, ты в порядке? — неужто моя мать всё же решила меня проведать…
Лучше бы она этого не делала. Лучше бы она не видела меня в таком состоянии.
Мы со Стэном расстались уже две недели назад… И с тех самых пор я не посещаю университетские занятия, не выхожу на общие трапезы семьи, ни с кем не разговариваю. Мои социальные сети опустели, более ни одного поста, ни одной истории – ничего того, что могло бы подавать признаки жизни. А мама только сейчас соизволила поговорить со мной? Почувствовала себя хорошим родителем?
Это точно не её призвание…
— Венди, — она вновь подаёт голос и проходит вглубь моей комнаты.
А мне плевать на чужое присутствие на моей территории. Я продолжаю глазками прожигать светлую кожу своего убийцы, что так жестоко разбил моё сердце… Подонок…
— Боже мой, Венди… Ты плохо выглядишь, — мама подходит, касается ладонью моей щеки, дабы потрогать их температуру, потому что я, кажется, была очень бледной.
Однако она чувствует не жар и не холод – влагу. Моё лицо было всё в слезах, но я не могу ни от кого своей боли скрывать… И так пытаюсь выжить в этом чёртовом мире, держась на волоске от погибели… А заботиться о чужих чувствах – мне не по силам.
Мама подсаживается ко мне на пол, принимая точно такую же позу, как и я. Подмечаю каждое её движение боковым зрением, однако больно на них не концентрируясь, ведь мне не нужна её забота и поддержка… Мне нужен был только Он…
— Доченька, что с тобой? Ты такая бледная… Тебя кто-то обидел? — всматривается в моё лицо.
А я всё молчу. Разве нужно сейчас что-то говорить? Мне – нет.
— У вас что-то случилось? — однако всё же она замечает в руках моих рамку.
Несложно догадаться, когда твоя дочь сидит убитая и полностью разбитая в слезах, глазами прожигая совместную фотографию с её же парнем. Но не кажется ли ей, что мама должна была проведать меня раньше? Может, тогда, когда у меня ещё был крошечный шанс на счастливую и беззаботную жизнь, которая раньше была у меня на протяжение нескольких лет…
Вернуть бы сейчас всё обратно. Обернуть время вспять и вновь насладиться вниманием Стэнли и тусовками с друзьями. Однако сейчас же стоит довольствоваться только смутными воспоминаниями, которые никогда уже больше не пережить.
— Оказывается… — я подаю сиплый голосок, чего мама пугается, ведь та уже и не надеялась услышать от меня дельные ответы на свои вопросы. — У нас ничего и не было, — поздно понимаю, что дрожат не только мои исколотые руки, но и голос, да вот только прекращать говорить не собираюсь. — Он ушёл, — пусть она знает, пусть она видит, как дочери её сейчас тяжело. — Просто взял и ушёл, будто бы ничего и не было…
Судорогой сводит мышцы лица: губы, нос, бровки и щёки. Я вдыхаю жадно воздух, потому что от боли, что душит меня невидимой петлёй, начинаю задыхаться… Совершенно не хватает воздуха…
— Ох, Венди, — жалобно выдыхает, обнимая меня и прижимая к себе. — Не плачь. Всё будет хорошо, — однако от объятий материнских я вовсе не отказываюсь, лишь поддаюсь её слишком запоздалой заботой. — Если человек любит, то он обязательно вернётся, — ладонью поглаживает меня по моим распущенным светлым и длинным волосам, которые все запутанные и вовсе не расчёсанные.
А действительно ли нужно мне его возвращение? Всё равно после того злополучного дня я больше не стану прежней… То же можно сказать и про Стэнли… Мы уже не будем той счастливой и радостной парой, которой буквально поклонялись все в округе, охали и ахали за нашими спинами и шептались, какие же мы всё-таки бездушные и жестокие твари… Потому что испытывали по отношению к нам только чёрную зависть…
То, что было – уже ушло. Больше никогда не вернётся. И не нужно. Просто… Мне правда больно… Сильно…
— Мам… — грустный смешок с моей стороны заставил маму напрячься. — Если человек действительно любит… Он никогда не уйдёт…
“Потому что меня Стэн не любил…”
Лежу на тёплом мамином плече, и все обиды на неё закрываются тёмной завесой, скрывая там в темноте. Я не зла на неё… Просто не могу доверить многое… Просто говорю то, что можно было знать ей… Но не более…
Улыбка на моём лице растягивается, такая глупая, такая жалкая. Пальцы расслабляю и специально из рук роняю рамку с нашей фотографией, потому что смотреть больше в его зачарованные голубые и такие счастливые глаза больше не могу…
Видеть его больше не хочу…
Он использовал меня, как и всех остальных, что были у него до меня… А я, как наивная дурочка, верила ему: в его лучезарную улыбку, весёлые глаза, в его лживые слова и в его обещания…
“Пообещай мне, что это навсегда”, — я просто очередная влюблённая девчонка.
“Обещаю”, — а он просто эгоистичный подонок.
— Значит он не тот… Венди… Он не стоит твоих слёз… — мама меня ещё крепче к себе прижимает, явно беспокоясь…
Но поздно мам…
Ты опоздала…
Мы оба стоим друг друга. Винить кого-то одного в этой ситуации было нельзя. Стэнли просто следовал своим врождённым инстинктам… А я просто повелась на все его чары, будучи превосходством его очарована…
Однако лишь напоролась на боль…
Влюбилась. Вручила ему в руки нож. Отвернулась. Закрыла глаза, думая, как же он всё-таки оружием воспользуется: защитит меня или… Ударит в спину… Да… Именно так Стэнли и поступил…
В спину пырнул меня ножом, добираясь прямиком до самого сердца…
— Я хочу побыть одна, — хрипота в голосе пугает даже меня. — Прошу…
И мама на удивление не спорит, оставляет лёгкий поцелуй на моей макушке, крайний раз оглядывает моё состояние, понимая, что слова мои верны… Это лучшее, что она сейчас может сделать для меня – просто уйти.
Чувствую вновь холод. Моя комната вновь пуста. Лишь я… Плюшевый дракончик возле и рамка, валяющаяся на полу в ногах…
Я не хочу, чтобы мне хоть что-то напоминало о Стэнли… Хочу забыть о существовании его… Хочу избавиться от всех подарков и фото…
Нож под кроватью моей присвоил себе там законное место… А вдруг я всё же решусь та тот серьёзный шаг самоубийства? А он тут… Как раз недалеко…
Зверски разрываю игрушку, её ткань, вынимаю содержимое, но больше не плачу…
Неужели?
Вата вокруг ног моих кусками разбросана и теперь туда же летит оболочка… Это “что-то” более дракона милого не напоминает, потому что сейчас это просто клочки, не хранящие внутри тёплых чувств… Что-то вроде любви…
— Не прощу… Никогда, слышишь? — гляжу на рамку, фотография которой смотри в пол…
К счастью, картинки я не вижу… Но, к сожалению, помню каждую там деталь наизусть…
— Ненавижу тебя, Стэнли… Ненавижу больше всего на этом свете…
“Но всё продолжаю любить… Даже после того, как ты со мной поступил…”
- Writer
