Жизнь после смерти.

Глава 12.

Скромный кабинет преподавателя древних рун отличался редким сочетанием уюта и эстетики. Для незнающего человека он мог показаться самым подходящим местом для профессора, с которым можно было бы холодными зимними вечерами разделить чашечку горячего какао и поговорить о какой-нибудь глупости. Но только не для тех, кто по незнанию выбрал руны в качестве школьного предмета. Нет, уютным кабинет был и для них, и таким же эстетичным, однако, они старались обходить его десятой дорогой. Кто-то из-за того, что боялся преподавателя до икоты, кто-то потому что неумолимо краснел, но большинство избегали проходить мимо из-за ужасной привычки профессора Лафейсона устраивать неожиданные опросы. Это касалось любой части замка, но многие суеверно верили, что чаще всего такое случается, если идти мимо заветного кабинета.

Пламя горящей свечи дрогнуло от нервного вздоха. Одетая в прекрасное платье темно-бордового цвета фейри переступила с ноги на ногу и в который раз бросила взгляд за окно. Она на мгновение сжала губы в тонкую полоску. Времени оставалось совсем мало, а отпускать ее никто не торопился.

Локи обмакнул перо в чернильницу. Поиграть на нервах элле было ему в удовольствие. Скромная прихоть Бога. Он нарочито медленно выписывал каждую фразу в длинном списке, со злорадством отмечая растущее волнение женщины.

— Ты куда-то торопишься, Долиракель? — невозмутимо спросил Локи.

Фейри вздрогнула.

— Ло… Господин, сегодня праздник, — она призвала все свои силы, чтобы не отвести глаз от нахмурившегося Бога. — Я одна из охотниц, и было бы замечательно, если бы вы отпустили меня пораньше.

— Значит, Дикая Охота, — Локи внимательно посмотрел на Долиракель. Обладающая нечеловеческой красотой, она выделялась на фоне кабинета так же сильно, как солнце среди туч. Красотой, которая погубила сотни жизней. — И ты хочешь, чтобы я отпустил тебя на праздник?

Долиракель кивнула, пытаясь предугадать какое наказание последует за ее дерзость.

— Что ж, иди.

— Правда?

Локи улыбнулся, наблюдая за разгорающейся надеждой внутри чужих глаз.

— Конечно же нет. Гончие Дикой Охоты почувствуют мой запах на тебе, а лишнее внимание мне до мидгардского Рождества ни к чему.

— Нет-нет, перед тем, как выступить мы проводим время в пещерах заполненных ароматами благовоний как раз для того, чтобы отбить любые запахи. Господин, никто не узнает о вас.

— Долиракель, ты же понимаешь, что если я тебя сейчас отпущу, то проявлю огромное доверие?

— Да, я… — она оборвала себя на полуслове.

Еще секунду назад бывшие прекрасными черты лица в миг заострились, превращая красавицу в почуявшего угрозу хищника.

— Пожар, — прохрипела фейри, делая шаг в сторону окна. — Огонь и сталь.

Локи удивленно посмотрел на нее, потому что сам никакого пожара не почувствовал. Однако, через секунду, все встало на свои места.

В кабинет без стука вошла Вэйн. Обычно аккуратно уложенные волосы были растрепаны, мантия местами тлела, а в зажатом в правой руке противогазе разбито одно стекло. Морокай, который полз рядом, очевидно, взял весь удар на себя, потому что буквально от каждой его чешуйки вверх поднималась тонкая струйка дыма.

— У меня огромная просьба, прямо-таки гигантская, сделай вытяжку в лаборатории. Работать невозможно.

Не дожидаясь ответной реакции, Вэйн захлопнула дверь, оставив после себя только едкий запах гари и химикатов.

Локи еще несколько мгновений смотрел на то место, где только что стояла девочка, вопросительно подняв бровь. Впервые он заметил за ней несоблюдение субординации, однако, это могло подождать.

— Ты не сможешь сказать, намекнуть, написать или как-то еще доложить кому бы то и чему бы то ни было о нашем существовании, — говоря это, Локи скручивал свиток, чтобы затем запечатать сургучом. Природа фейри не позволяла наложить перманентное заклятье, приходилось выкручиваться. — Советую помнить, что твоя жизнь в моих руках. Все, что здесь, нужно достать не позднее, чем через девять календарных дней. На этом все.

Долиракель машинально потерла выжженный на шее ошейник. С каждым словом трикстера он нагревался все сильнее, подтверждая его слова и обновляя и без того действующие руны. Паранойя в разумных пределах еще никому не повредила, разве что таким, как дивный народ. Сколько она уже в рабстве? Дни, месяцы? Для фейри понятие времени абстрактно, а порой и вовсе растворяется, делая невозможным подсчет часов. Вынужденная работа и тесное общение с людьми постепенно отдаляли ее от дома. Более того, если Неблагой Двор прознает обо всем этом — ей не жить. Позор, если фейри позволила себя обмануть.

— Так мне можно пойти? — легким движением свиток превратился в крохотный луговой цветок, что сразу же занял свое место в неувядающем венке.

— И поскорее, Один ждать не любит, — одними губами улыбнулся Локи.

Фейри кивнула на прощание. Из-под платья показались босые ступни, когда она с разбега прыгнула в окно, постепенно превращаясь сначала в подхваченные осенним ветром листья и цветы, а затем и вовсе растворяясь.

Проводив взглядом ускользнувшую в свой мир Долиракель, Локи вздохнул. У него осталось еще одно дело непосредственно связанное с витавшим в воздухе запахом гари. И симпатии оно у него не вызывало.

За всю жизнь у него не было начальников, кроме Одина, и такого понятия, как «вызов на ковер» для Локи не существовало. Ему приходилось ежедневно напоминать себе, что он на чужой территории, но и этого было мало. Само существование директора вызывало раздражение. Увы, пока Локи находился в зависимости от смертного и вынужден был играть по правилам. Ну, или делать вид, что играет.

Лафейсон покинул кабинет и направился в сторону финансовой дыры в бюджете, которая постепенно обретала физическую форму.

Уже издалека было понятно, что то, что происходит в лаборатории, и рядом не стояло с техникой безопасности. Об этом ненавязчиво намекала окутанная дымом резная дверь. Проходящие мимо ученики и не догадывались о ее существовании, а потому крутили головы, недоумевая откуда воняет гарью.

На момент создания комнаты у Локи было еще недостаточно сил, чтобы поставить качественную защиту. Судя по всему, вентиляция уже давно дала сбой, да и фильтры сгорели. Локи приблизился к двери и нащупал резьбу в правом верхнем углу. Разогретая поверхность дерева сказала ему больше, чем если бы он мог ее четко видеть. Он дернул ручку.

Помещение встретило его крайне недружелюбно. Едкий, режущий глаза дым был абсолютно везде. Протяни руку, и она потонет в серой завесе. Чем-то даже напоминало раскаленный Муспельхейм. Локи закашлялся и прикрыл нос и рот. Тусклое освещение и короткие яркие всполохи едва ли были способны показать, что же происходит вокруг. Трикстер сделал шаг от двери, чтобы прикрыть ее, и сразу же нечаянно пнул ногой мусорку. Приглядевшись, он понял, что светившимися красными огоньками на ее поверхности были вовсе не лампочками, а оплавленными переплетениями металла. Локи нагнулся, чтобы рассмотреть поближе и нашел валяющиеся рядом тлеющие скомканные листки пергамента и несколько опаленных бумажных журавликов, что пытались взлететь. Один из них бился о раскуроченные края мусорки, но тихий звук его крыльев тонул в шуме.

— Во имя девяти… кха… миров, что здесь происходит?!

Шум прекратился, и вспышки света перестали бить по глазам. Лампы выхватили в дыму два силуэта.

— Находится здесь сейчас неразумно.

Локи снова зашелся кашлем. Сквозь выступившие слезы он разглядел приближающуюся девочку в противогазе и сварочной маской на голове. Он хотел было возразить, что только ему решать кому, где и когда дозволено находиться, но настойчивый бубнеж из-под амуниции о растворенных в воздухе соединениях и, что самое удивительно, тихое шипение ёрма об ужасном настроении хозяйки убедили его покинуть лабораторию. Впрочем, ненадолго.

Через четверть часа Локи вернулся с двумя зельями. Задержав дыхание, он снова зашел в задымленное помещение. Железная корзина со все еще трепыхающимся журавликом была быстро обнаружена методом научного пинка. В нее же полетели и добытые флаконы.

— Отлично! — с плохо скрываемой злобой воскликнула Вэйн, когда дым рассеялся. — Я тут пятый час сижу в противогазе, а можно было все так просто решить.

— Хозяйка, ты прос-сила тебе напомнить, — прошипел Морокай, трясь шершавой головой о защитные перчатки.

— Верно, — уже спокойнее добавила Вэйн. — Локи, я сейчас не лучший собеседник. Что-то срочное?

Все доступные рабочие поверхности были напрочь завалены тем, что было вне понимания мага. После того, как они уже совместными усилиями закончили изоляцию помещения, Вэйн полностью погрузилась в работу, не забывая и самого Локи доставать вопросами о татуировке.

В дальнем углу возвышалась гора коробок, до которых дело еще не дошло. Большую часть достала Долиракель, внушая инженерам то, что от них требовалось, тем самым создавая обширную сеть работников, выполняющих простые задачи, в центре которой, как Королева-паучиха, сидела Вэйн и соединяла все воедино.

— Директор вызывает. Обоих, — с непроницаемой маской на лице сообщил трикстер. — Как ты могла догадаться, отрывать тебя попусту от работы я бы не стал.

В ответ послышался неразборчивый бубнеж сквозь стиснутые зубы. Прикрыв глаза, Вэйн постепенно вернула себе самообладание. Почему сегодня? Почему именно сейчас, когда у нее все валится из рук? Разложенные на столе запчасти от абсолютного частотного хронографа были потревожены упавшими рядом с ними защитными перчатками.

— И что ему нужно? — Вэйн отпила холодный кофе и отставила кружку в сторону. Туда, где громоздилась башня их пустых упаковок сахара.

— Познакомиться с тобой, полагаю. Включая все сопутствующие вопросы, — Локи нагнулся, чтобы получше рассмотреть ярко светящийся голубым треугольник внутри круглой оболочки, от которого тянулись провода к остальной технике. — Как, говоришь, называется?

— Ядерный реактор нового поколения. Примитивный источник энергии. Если мне не изменяет память, человечество изобретет такой в начале двадцать второго века. Мощности на город хватит, не то что на лабораторию. Выдает, — Вэйн подтянула к себе фолиант, из-за чего железные браслеты на руках стукнули об поверхность стола, — четыре сотых ри. — Йолдрем слезла со стула, не отводя уставшего взгляда от Локи.

— А нужно? — спросил тот, наблюдая за кратким полетом фартука к вешалке.

— О, это моя любимая часть, — протянула Вэйн, убирая волосы в несложную прическу. — Для прототипа потребуется три с половиной ри, а для машины, по приблизительным расчетам, не меньше пятидесяти. Дальше еще лучше. Использовать ядерный реактор можно только в качестве зажигания, первой искры, которая заведет остальной механизм, но никак не для поддержания дальнейшей деятельности. КПД уже на половине пути станет близок к нулю и всех, кто находится внутри, расщепит на атомы, чтобы либо выплюнуть наружу перемешанную биомассу, либо равномерным слоем размазать по всему пространству-времени. Тебя какой исход больше устраивает? — устройство позади Вэйн затрещало, и из щелей потекла черная пузырящаяся жижа. — Да сколько можно?! — Йолдрем в слепом порыве гнева схватила очередной сломавшийся абсолютный частотный хронограф и бросила к остальным тринадцати экземплярам разной степени повреждения и собранности.

Локи наблюдая за несвойственными изменениями в обычно спокойной девочке, заметил раздражающее сходство с Тором, который имел обыкновение крушить все вокруг.

— Хозяйка, — позвал обвившийся вокруг тонкой бледной шеи Морокай.

— Да, моя совесть? — неохотно откликнулась Вэйн.

— От твоей злос-сти никакой пользы. С-сходи к директору, развейся, пос-спи наконец, поужинай, — он сделал ударение на последнее слово.

— Да, да, без тебя знаю, — отмахнулась доктор. — Идешь?

***

Кабинет профессора Дамблдора таился за зачарованной статуей и так же, как и факультетские спальни, был защищен паролем. Круглая комната с множеством окон вмещала в себя личную библиотеку директора, коллекцию портретов и предметы, применение которым Вэйн придумать не смогла. Рядом с лестницей, по-видимому ведущей в личные покои, гордо сидел феникс. Орнитология никогда не была в числе интересов Йолдрем, но ей было любопытно как выглядит создание, подарившее сердцевину ее палочке.

Рядом с громадным столом на когтистых лапах спиной к вошедшим стояли трое. По седым волосам Вэйн узнала директора школы, с долей скептицизма определила Снейпа во всем черном, а вот с последним, в лимонном халате, они не встречались.

— Профессор Лафейсон, мисс Бранвелл, проходите. Мы как раз вас ждем, — приветливо махнул Дамблдор.

«И он меня видит? Макгонагалл, Северус, Гермиона и теперь еще директор. Четыре человека на такой маленькой территории это уже перебор».

Снейп и неизвестный обернулись.

Локи и Вэйн переглянулись и синхронно сжали губы. Морокай на всякий случай увеличился в размерах и обвил талию хозяйки хвостом, оставив голову лежать на плече.

— Профессор Лафейсон, рад видеть вас в добром здравии, — к Локи подскочил сутуловатый мужчина и с жаром пожал тому руку. От тряски пенсне на его носу съехало, но упасть не успело.

— Не могу сказать того же, — трикстер стоически перенес вторжение в личное пространство. — Какова причина собрания?

— Причин множество, мой дорогой друг. Думается мне, я могу вас так называть. Лимонную дольку? — Дамблдор кивнул на вазочку с конфетами, но получил отказ от всех присутствующих. — Что ж, а я угощусь. Ах да, собрание. Все в свое время. Начнем с вас. Поскольку доктор Рид в основном заинтересован в профессоре Лафейсоне, мы можем на некоторое время разделиться. Не думайте, мисс Бранвелл, вас это тоже касается.

— Насколько я понял, медицинский интерес себя исчерпал. И почему сегодня, в праздник?

— А что за праздник? — тихо поинтересовалась Вэйн у Морокая.

— Хэллоуин, — прошептал на ухо ёрм.

— Что, уже? Как же быстро летит время.

— Медицинский интерес по отношению к вам в принципе угаснуть не может. Пойдемте в больничное крыло, я уже все подготовил, — с горящими глазами предложил доктор Рид, утягивая за собой Бога. — Немецкие инструменты, закачаетесь.

Локи ничего не оставалось кроме как пойти за надоедливым смертным. В конце концов, это было одним из условий его нахождения в школе.

— А он имеет на тебя неплохие виды, — прошипела вслед удаляющейся парочке Вэйн.

— Ни слова, — в тон ей прошипел Локи. Он не обернулся, но театральное закатывание глаз читалось аж на затылке.

Ошарашенный новостью о способностях змееуста целитель остановился, переводя взгляд с пациента на директора, минуя первокурсницу.

— Доктор Рид, вы хотели обследовать профессора Лафейсона, — напомнил шокированному медику директор. — Может все-таки конфетку? — предложил он Вэйн, когда дверь захлопнулась.

— Спасибо, но я откажусь. Можно сразу к сути? У меня еще гора дел.

— Как раз об этом я и хотел с вами поговорить, — Дамблдор взял со стола толстую зеленую папку, на обложке которой пером было выведено псевдо-имя Вэйн. — Личные дела есть у всех, кто учится или работает в Хогвартсе. Во многих можно найти массу интересного, — он открыл папку. — Неплохие успехи в ЗОТИ, не спорю, полезный предмет. Профессор Макгонагалл тоже хорошо отзывалась о вас, ее немного удивляет ход мыслей, но в целом довольна.

— Благодарю за похвалу, стараюсь, — сдержанно улыбнулась Вэйн.

— Увы, стараниями все и заканчивается. Астрономия, история магии и даже зельеварение вы не сочли достойными для посещения, — менторским тоном произнес Снейп.

— Ну что вы, профессор Снейп, не нужно так давить. Может этому есть логическое объяснение? Я бы хотел послушать.

Йолдрем бросила нечитаемый взгляд на зельевара. До него ведь до сих пор не дошло, что все, что она говорит, правда. Вэйн так сильно погрязла в бесконечных формулах и расчетах, что не заметила, как еще недавние разборки на тему постоянных прогулов переросли в настоящую проблему.

— Директор, — осторожно начала Вэйн, — вы ведь знаете откуда пришел профессор Лафейсон?

— Это я и пытаюсь выяснить, — директор похлопал рукой по еще одной папке, которая была в разы толще. — И доктор Рид тоже. Помню тот день, когда мы встретились.

— И вас ничуть не смущает, что у него нет ни документов, ни дипломов, ни рекомендаций?

— Мне достаточно того, что он прекрасный специалист. Его знания обширны, и он может передать их новому поколению, — снисходительно улыбнулся директор. — Какое отношение это имеет к вам?

«Добрый день, товарищи психи и убийцы. Рады вас видеть в наших стенах. Можете начинать работать с маленькими детьми, если захотите. Справки и дипломы не нужны. Можете приступать. Так что ли здесь на работу устраиваются?»

— Профессор Снейп не упоминал, что я создаю механизм для профессора Лафейсона, который вернет его домой? Кажется, вы должны были заметить появление одной огромной лаборатории, в которой работает электричество.

— Интересное хобби. Магловские приборы иногда могут быть очень забавными, — директор поправил очки-половинки. — Но учеба — это ваша первостепенная задача. Именно сейчас закладывается основной фундамент знаний, на которых будут выстроены дальнейшие курсы.

«Забавными? Забавными?! Обожаю, когда люди так отзываются о вещах, которых не понимают».

— Надеюсь, вы поняли меня, и мне не придется возвращаться к этому вопросу, — уточнил Дамблдор.

Вэйн кивнула, сделав виноватое лицо. Наблюдавший за этим Снейп не поверил ни на грамм в раскаяние. К сожалению, досмотреть, чем все кончится он не мог — контрольные сами себя не проверят. Коротко попрощавшись, зельевар покинул кабинет, мысленно пообещав себе следить за Шарлоттой и Локи. Долгая служба шпионом давала о себе знать.

— Я могу идти?

— Еще нет. Присаживайтесь, — Дамблдор указал на кресло. — Увы, я очень любопытен.

— И что же вас интересует? — спросила Вэйн, поудобнее устраиваясь.

Морокай кольцами свился на коленях хозяйки, пристально наблюдая за стариком.

— Например, что за механизм вы создаете? Насколько мне известно, электричество — это сложная наука.

— Профессор Лафейсон прибыл издалека. Моя задача заключается в том, чтобы вернуть его туда. Не по доброте душевной, естественно, но все в рамках закона, — Вэйн позволила себе полуулыбку. — Механизм даст возможность трансгрессировать, кажется так это называется. Кстати, это очень интересное заклинание, уже с нетерпением жду, когда можно будет его изучить.

— На глобусе это место есть? — Дамблдор кивнул на большую сферу около стены.

— Уж точно не на этом. Все это очень сложно и запутанно, так что я не виню вас, если вы не верите. Никто не поверит.

— Почему же? В волшебном мире достаточно странностей. Но согласитесь, мисс Бранвелл, ваш случай все равно выбивается. Вы обладаете редким талантом говорить со змеями, как и профессор Лафейсон и мистер Поттер. На моей памяти этим могли похвастаться единицы. По словам профессора Макгонагалл, в вашем распоряжении находится некая заколдованная книга, и вы говорите о магловских вещах, которые мне пока неизвестны. Если я не ошибаюсь, сердцевиной служит перо феникса, — взгляд старика на выглядывающую из-под мантии палочку. — Вы полны сюрпризов.

— Это плохо?

— Ничуть. Напротив, это очень хорошо. Из таких людей, как вы могут получиться отличные волшебники. В будущем, я бы рекомендовал поискать работу в Отделе Тайн. Профессор Макгонагалл сказала, что у вас нестандартное мышление. Это может пригодиться, если вы решите стать изобретателем.

Чтобы скрыть широкую улыбку, Вэйн сделала вид, что закашлялась.

— Я как-нибудь зайду посмотреть над чем вы трудитесь. Мне пока неизвестно ни об одном магловском приборе, который может трансгрессировать.

— На лаборатории висит защита, поэтому все вопросы к профессору Лафейсону. Я могу идти?

— Это не все, что мне бы хотелось знать, но идите, раз вы так торопитесь. Помните, что я говорил про прогулы.

— Конечно. До свидания, профессор Дамблдор, — Вэйн помогла Морокаю забраться обратно на шею и направилась к двери.

— Мисс Бранвелл, — окликнул ее директор.

— Да? — Йолдрем обернулась, не отпуская ручку.

— К ученикам я стараюсь обращаться по имени. Так, мне кажется, проще установить доверительные отношения. В вашем деле много несостыковок. Исходя из них, вы позволите один маленький вопрос? Собственно, он такой же странный, как и все остальное.

— Какой же?

— Сколько вам лет?

В этот момент цепкие и внимательные не по годам глаза Дамблдора уловили то, о чем говорила Минерва. Секундный лукавый взгляд Шарлотты заставил директора, который прожил больше сотни лет, почувствовать себя на мгновение младенцем. Золотые глаза сказали куда больше, чем могла выразить речь. Однако, вслух Шарлотта ответила совсем не то, что хотела:

— Одиннадцать. Родилась и выросла в Лондоне. В личном деле должна быть информация об этом.

Вэйн уже хотела покинуть кабинет, как директор снова ее позвал.

— Совсем запамятовал. Как вы себя чувствуете? На всякий случай зайдите в больничное крыло, доктор Рид вас осмотрит. Меня несколько беспокоит ваш вид.

— Пойдеш-шь? — прошипел Морокай над ухом, когда дверь закрылась.

— Заняться мне больше нечем. Если только посмотреть, как божество подвергается экзекуции немецкими инструментами.

— Я бы на это с-с удовольс-ствием пос-смотрел. Пойдем, а?

— Ну ладно. Исключительно ради праздника. В конце концов, это время тоже можно потратить с пользой.

Из кармана мантии Вэйн достала палочку и предмет некогда бывший расческой, а ныне — плоским овальным нечто в крапинку. На данный момент он единственный пережил многочисленные попытки перекрашивания и полета. К сожалению, практика давалась Вэйн не так легко, как теория. Стоит вспомнить одно только перо, которое благополучно намертво приклеилось к парте.

После нескольких десятков проб выполнить хоть одно из двух заклинаний, «нечто» стало черно-белым деревянным кубиком и зависло в воздухе на уровне глаз. Обрадовавшись результату, Вэйн, прилагая немыслимые усилия для того, чтобы удержать предмет в подвешенном состоянии, осторожно продолжила свой путь к больничному крылу. Лишь на последних двадцати метрах кубик резко решил перестать подчиняться и со свистом полетел вперед.

Все бы ничего, улетел и улетел, найти и начать заново. Однако, проклятый кубик выбрал весьма неудачное направление полета, а именно, в сторону прислонившегося к двери больничного крыла Локи. Вэйн не успела и слова сказать, лишь застыла на месте, ожидая последствий.

Бог же с легким скептицизмом наблюдал за тем, что творилось внутри палаты. Лекарь разложил на столе целый арсенал сверкающих инструментов, а также еще гору различных флаконов и баночек. Неуемный смертный с восторгом рассказывал, чего добился после написания нескольких трудов по чудом выжившему пациенту. Это же целое событие в мире медицины, что маг смог пережить такие обширные повреждения, да еще и встать на ноги! Имей Локи прежнюю силу, он бы не задумываясь оставил своего двойника, и исследуйте его сколько влезет. Нет, двойника-то он оставил, но его приходилось постоянно контролировать и следить за поддержанием более или менее физической оболочки. Из-за этого копия не переставая тянула магию из создателя, истощая и без того мизерные запасы, которые медленно наполнялись через выжженную систему. Все равно, что воду в дуршлаге носить.

Летящий в свою сторону предмет Локи заметил в самый последний момент. Тем не менее, это не помешало ему его поймать около самой головы. Пока целитель отошел поговорить с мадам Помфри, Локи позволил себе ненадолго отвлечься.

«Кубик?»

Не оборачиваясь, трикстер узнал в ритмичном стуке каблуков девчонку, которая ранее имела наглость повысить на него голос.

— Это самое глупое покушение, которое я когда-либо видел, — Лафейсон подбросил в руке предмет. — Я думал, ты сразу пойдешь и дальше ломать то, что я покупаю.

— Это вышло случайно, — Вэйн потянулась за кубиком, но Локи поднял его повыше, делая вид, что рассматривает грани. — И я не ломаю, а создаю то, чего еще не существует. Это требует проб и ошибок, знаешь ли.

— Старик читал нотации о посещении? — Локи провел пальцами по граням кубика, нащупывая тугой комок заклинаний внутри. Он был настолько плотным, что одновременно и разрывал свое вместилище и удерживал его. Триксер постучал по белой грани, но вместо ожидаемого глухого деревянного звука услышал звон стекла.

— Как ты… Да, читал. Как будешь свободен, покажи Северусу мою тюрьму. Честно говоря, мне уже надоела эта история с его недоверием. И еще. Дамблдор хотел осмотреть лабораторию, — Вэйн сделала еще одну попытку забрать кубик, но и в этот раз провалилась.

— Прекрати издеватьс-ся над моей хозяйкой и отдай ей ее вещь, — с угрозой прошипел Морокай, заметно увеличиваясь в размерах.

— Одного не могу взять в толк, — Локи проигнорировал нападку ёрма, — как тебе удалось с таким низким уровнем подготовки превратить расческу в это? — трикстер пошевелил пальцами, направляя магию в сторону кубика. Невесомое зеленое свечение подобралось к нему и тут же разбилось об невидимый барьер.

— Случайно, — пожала плечами Йолдрем. — Так сказать, плод двух неудачных заклинаний.

— Советую бросить учебу. Магия — это не твое, — Локи сжал куб посильнее, выкачивая из него весь магический потенциал. Полученный заряд медом растекся по внутренностям. Лафейсон даже глаза прикрыл от удовольствия.

В руках у Бога осталась обычная расческа.

— Как-нибудь разберусь без твоих советов, — с кислой миной сообщила ему Вэйн, выдергивая свое из рук расслабившегося мужчины. — Кстати, ты не должен сейчас находиться на попечении у врача? Судя по его поведению, он хотел тебя чуть ли не на атомы разобрать.

Без лишних слов Локи кивнул на приоткрытую дверь, приглашая заглянуть в щель. Угол обзора позволял прекрасно следить за тем, что находилось внутри. Вэйн, с присущем ей любопытством, припала к проему. Морокай же, напротив, извернулся так, чтобы полностью контролировать стоящего почти вплотную к первокурснице лже-Бога. Оба смерили друг друга презрительными взглядами. Глядя на ёрма, Локи надменно улыбнулся, чувствуя свое ощутимое превосходство.

Йолдрем всмотрелась в открывшуюся ей картину. На одной из кушеток сидел… Локи. Один в один как тот, что стоял у нее за спиной, но с прилепленными на торсе фиолетовыми светящимися точками. Вэйн лишний раз порадовалась, что в этот раз прикрыла уши, и асгардец не увидит, что они поменяли цвет на красный.

— Неплохое телосложение, — пробубнила Йолдрем, слишком поздно понимая, что сказала это вслух.

— Нравится? — понизив голос, спросил Локи, наклонившись к девочке, за что заслуженно получил предупреждающее шипение от ощетинившегося Морокая.

— Двойник?

— Иллюзорная копия, если точнее, — Локи прислонился к дверному косяку.

— А что с лицом? Какое-то оно потерянное, — перевела тему Вэйн, чувствуя, что привела себя в норму.

— Да, совершенно верно, — донеслись до троицы приглушенный голос доктора Рида. — Все показатели в норме. У меня есть подозрения, что это аппаратура барахлит.

— Можно провести АМП, но в Хогвартсе такой возможности нет, — так же тихо ответила доктору мадам Помфри. Интонация указывала на ее разочарование.

— АМП дело хорошее, но пациента транспортировать в больницу пока нельзя, — шаги приблизились к двери. Собеседников и троицу разделяла только дверь. — Мистер Лафейсон, — уже громче сказал доктор Рид, — надо бы еще пару анализов сдать: на кровь и на зрение. У моего коллеги было подозрение, что такая перегрузка может привести к проблемам с фокусировкой. Не волнуйтесь, это дело пары минут, и после этого можете быть свободны.

— Побыстрее, если можно, — ответила копия, теряя прежнюю несобранность.

Вэйн обернулась посмотреть на Локи. Последний не моргая следил за дублером.

«Как же это должно быть сложно», — решила для себя Вэйн.

— А жидкости в копии есть? Если врач наберет пустую пробирку, это будет как минимум странно.

Локи прервал зрительный контакт с копией и внимательно посмотрел на девочку, которая уже пожалела, что открыла рот. И вообще зря она сюда пришла, потому что плутовское выражение лица Локи не обещало ничего хорошего.

— Судьба благоволит мне.

— Нет, нет и еще раз нет. Не проще самому?

— То-то он удивиться, когда найдет массу интересного в крови, — саркастически ответил Локи. — Сделка.

— Сделка? Бог Хитрости и Коварства предлагает сделку? Пожалуй, откажусь.

— Подумай. Я покажу зельевару твою тюрьму, в обмен на парочку капель твоей крови.

— Это не честно. Ты превратил мою просьбу в условие, которая, кстати, больше в твоих интересах, чем в моих.

— Рекомендую решать быстрее, время на исходе, — Локи нахмурился, глядя на приготовления лекаря.

— Я не… — начала было Вэйн, но «зависла» на полуслове.

Мимолетная мысль за доли секунды завела Йолдрем в такие дебри, из которых обычно выползали самые безумные идеи.

«Время, время, время. Время на исходе. Вот если бы можно было вернуться назад во времени и не идти сюда. А что если здешние маги до этого уже додумались? Что, если они могут с помощью заклинания перемещаться во времени и менять некоторые события? Или есть какой-то предмет? Это могло бы объяснить, почему абсолютный частотный хронометр надрывается и сгорает. Он просто не может настроиться на одну ветку времени. Прыгает с одной на другую, как птица. Эврика!»

— Ты гений, Локи, — улыбнулась Вэйн, обнажив ряд белоснежных зубов, чем ввела в ступор и ёрма, и трикстера.

— Мне это известно. Не поделишься?

— Потом, все потом. На сделку я согласна, в контракте можешь расписаться за меня, — с не сползающей улыбкой, в которой начинали прослеживаться оттенки безумия, ответила Вэйн, потянув дверь на себя. — Кай, подождешь тут?

— Как с-скажешь, — неохотно согласился ёрм. Черной летной он спустился на пол, моментально увеличиваясь, чтобы быть больше трикстера.

Пройдя незамеченной через весь зал, Йолдрем села рядом с наколдованной копией Локи, на ходу закатывая рукав. Та подмигнула и растворилась в воздухе. Удивительно сколько всего пропустил копающийся врач, пока готовил все необходимое.

Зеленое свечение поползло по телу Вэйн, превращая ее в копию трикстера, но ей уже было все равно на отсутствие рубашки, когда в голове на световой скорости летали сходившиеся расчеты, что радовало ее куда сильнее чужого тела. Только движение наколдованной руки, отдельно от ее собственной, привело Вэйн в чувство. Она повернулась к двери, где Локи жестами указывал на что-то позади нее.

«Черт, совсем забыла, » — Йолдрем поняла, что имел в виду Лафейсон, когда заметила чернеющие поверх иллюзии до боли знакомые знаки.

Рубашка нашлась на ближайшей вешалке. Мгновением позже она уже была ни за что, ни про что обсыпана проклятиями и надета так, чтобы скрыть татуировку.

Наконец, закончив все приготовления, доктор Рид повернулся к кушетке, но никого там не обнаружил.

— Мистер Лафейсон?

— Я тут, — Вэйн в теле Локи похлопала врача по плечу. При чем, если самой Йолдрем нужно было тянуться, то иллюзия с высоты своего роста делала это без особых усилий.

— Заработался, — виновато улыбнулся лекарь. — Вы уже одеваетесь?

— Студенты ждут, сами понимаете. Что от меня нужно?

— Основные показатели я снял. Присаживайтесь, — он кивнул на кушетку, вертя в руках шприц. — Я возьму кровь из вены для общего анализа и мазки из глаз. Ничего серьезного, просто, чтобы убедиться, что с вами все в порядке.

— Приступайте, — Вэйн-Локи протянула правую руку.

Доктор Рид протер ваткой будущее место укола. Чтобы было удобнее, он подкатил столик к койке и сел рядом. Стандартная процедура, ничего необычного, кроме пациента, у которого рука имела немного отличающуюся плотность в разных местах. Это обстоятельство привело лекаря в замешательство.

— Скажите, вы не ломали раньше эту руку, — спросил он, прокалывая шприцом кожу там, где проходила вена.

— Не припоминаю такого. Что-то не так?

— Мне показалось, что локтевая и лучевая кости имеют незначительное отклонение от нормы. Может вы в детстве где-то упали и не помните этого.

— Кто знает, — увильнула от ответа Вэйн, наблюдая, как кровь постепенно заполняет шприц.

— И, готово, — доктор Рид зажал прокол все той же ваткой. — Подержите минутку, там небольшая доза регенерационного зелья. Остались глаза.

Поджать под себя ноги, чтобы соответствовать росту сидящей копии Локи, Вэйн догадалась сама. При этом иллюзорные конечности так и остались стоять на полу.

Врач вернулся к Вэйн-Локи с парой ватных палочек и колбами. Оттянув нижнее веко сначала на одном глазу, потом на другом, он взял мазки и опустил их в стеклянные емкости.

— Благодарю за помощь науке, можете идти. Результаты пришлю почтой.

— Как будто у меня есть выбор.

Откланявшись, доктор Рид пригладил взлохмаченные волосы и покинул помещение. Локи под чарами невидимости он не увидел.

— Доволен? — просила Вэйн, снимая с левой руки кусок простыни, которая раньше казалась рубашкой.

— Более чем. Зельевар увидит свое в ближайшее время. Надеюсь, психика у него крепкая.

— Я тоже надеюсь. Он мне еще нужен. Хотя, сути моих тюремщиков ты не видел, так что, думаю, с ним все будет хорошо. Все, я побежала, намечается крупный прорыв.. а