Дверь в мою хладную и довольно скудную камеру пыток вновь открывается. Петли стонут, и звук тяжелых ботинок отражается от бетонных стен, пока их чертов обладатель не решает остановиться. Он присаживается рядом с моим скрюченным телом и протягивает тарелку. Запах жаренного бекона стягивает живот, но я глотаю слюну и поднимаю взгляд на белую маску похитителя, за которой блестят ясно-голубые глаза.
— Давись этим сам.
— Тебе нужно поесть, — требовательно рычит он и кладет тарелку рядом со скомканным пледом. — Хотя бы немного.
— Боишься, что если я сдохну, не получишь денег? — Пытаюсь стервозно засмеяться, однако вырывается лишь жалкий хрип: от ледяного воздуха совсем озябла. Возможно, даже заболела: а это может ускорить мою кончину. Какое несчастье. Но быть трупом с соплями и впалыми щеками как-то не романтично что ли.
Чудак молчит – ему нечего сказать, потому что я права. Он перемещает тарелку на другую сторону моего лежбища и засовывает в руку вилку, бережно обернутую чистым платком. С недоумением смотрю сперва на прибор, затем на яичницу с беконом в форме смайлика.
— Если ты надеялся, что это повеселит меня, то ты конченный псих. Хотя, — демонстративно кидаю вилку в его кулинарный шедевр и щурюсь, пытаясь поймать за хоккейной маской глаза оттенка паршивого моря, — через несколько дней, месяцев у меня сорвет крышу. Впрочем, могу сдохнуть и раньше, но это – еще один вариант в копилку твоих стараний. А когда мои нервы будут ни к черту, я начну биться о стены, смеяться, раздроблю черепушку в кровь, расцарапаю свое тело и вырву зубами все ногти!
Похититель измученно вздыхает. Он вынимает из джинсов шоколадку и кладет рядом с завтраком.
— С орехами. Подкрепись.