Путь в Арьяварду

Глава XXV

Глава XXV    День генерального сражения за княжество Лойан выдался пасмурным и невесёлым, словно небожители, утратив накануне наступающей зимы интерес к людским деяниям, решили оградить себя от неизбежного кровавого зрелища свинцово-серой ширмой из туч.

    Харод Йен Гу стоял на командном пригорке, насыпанном накануне, чтобы дать ийанскому полководцу возможность обозревать поле грядущей битвы; князь украдкой скосил взгляд на Сэ Мыла.

    Его первый советник, облачённый в полный боевой доспех, внешне почти не отличался от находившихся поблизости штабных офицеров, – панцирь из бронзовой чешуи, бронзовые наголенники и налокотники с подкладкой из мягкой кожи – и шлем, увенчанный рогами буйвола. Даже маска, на сей раз представлявшая собой искусную имитацию яростной гримасы на чёрном лице, украшенном золотыми усами, не выделяла советника-колдуна из общего ряда. Такие, заменяющие забрала, маски пользовались большой популярностью среди знатных воинов империи Сунджин.

    Впрочем, разница между чародеем и остальными приближёнными Харода заключалась не только в молчаливости и очевидной независимости, даже отстранённости, кардинально отличавшихся от господствующего вокруг раболепия и суетливой нервозности. Было в этом человеке – вот уж действительно случай, когда никто не мог дать гарантии, что речь идёт действительно о существе, рождённом женщиной – что-то, принуждавшее чувствовать себя неловко самых опытных и храбрых офицеров. Это «что-то», подобно плотной, непроницаемой ауре, отталкивало всех, кто проходил мимо – и принуждало вздрагивать тех, кто сталкивался с советником взглядом.

    Как и его князь, Сэ Мыл с интересом смотрел вверх, где на скатах господствующей высоты лойанцы торопливо строились в боевые порядки. Первая их линия почти целиком состояла из лучников, встретивших атакующих смертоносными залпами. Даже здесь, на безопасном расстоянии, слышался характерный треск, подобный взмахам крыльев множества огромных насекомых. Ийанские застрельщики, пронзённые стрелами, падали, так и не заняв позиций, удобных для стрельбы. Вслед за ними в бой, стиснув зубы, пошла пехота – копейщики с большими прямоугольными щитами. Несмотря на потери, они, демонстрируя завидную твёрдость духа, почти преодолели зону, простреливаемую врагом. Однако в мгновение, когда казалось, что они вот-вот обрушатся на лучников Лойан, те вдруг расступились, и в промежутки между ними бросились мечники, вооружённые огромными двуручными мечами. Их лезвие, постепенно расширявшееся к острию, позволяло наносить сокрушительные рубящие удары.

    В завязавшейся сече ийанцы едва успели выставить вперёд свои копья – их враги, размахивая своими длинными клинками, обрубали древка и приближались вплотную, чтобы наносить уже смертельные ранения. Первые шеренги подались назад, в то время как задние, стремившиеся вступить в рукопашную до того, как их перестреляют, напирали. Возникла давка, вскоре переросшая в панику.

    Князь Харод, глядя на и******е своей пехоты, недовольно скривился:

    - Как ты думаешь, Сэ Мыл, они клюнут?

    - Мы узнаем это очень скоро, мой господин. Ваши копьеносцы, судя по всему, близки к поражению.

    Пехота Ийан попыталась перейти к обороне, сплотив свои ряды и ощетинившись копьями – воины второй и третьей шеренг клали их на плечи стоявших перед ними бойцов так, что не оставалось и малейшей щели, в которую смог бы проскользнуть враг. Однако решение это не дало ощутимых плодов – по обнажённым флангам ийанцев ударили отряды копейщиков противника. Окончательно смешавшись, те дрогнули и побежали.

    Харод с надеждой направил свой взгляд на усеянный камнями склон, спускавшийся к их позиции. Здесь, в небольших углублениях в толще скал, в ответвлениях ущелья и среди зарослей пожелтевшего кустарника скрывались его лучшие войска, готовые обрушиться на самонадеянного противника, бросившегося в погоню. Однако шли минуты, и на лицах приближённых Харода начало явственно прорисовываться разочарование.

    Наконец, князь сам подвёл итог неудачной попытке заманить противника в засаду:

    - Они остановились! Даже не ввели в бой кавалерию!

    - Можно погнать пехоту в бой снова – вдруг на этот раз хитрость сработает? – Единственного взгляда правителя Ийан, однако, оказалось достаточно, чтобы непрошеный советчик сник и поспешил затеряться среди толпившихся неподалёку придворных.

    Харод был вне себя от ярости – хитроумный план, на который он возлагал столько надежд, рушился. Ему придётся вернуться домой, если, конечно, он не желает потерпеть окончательное поражение, и жить с памятью о проигранной войне. Его репутация пошатнётся, и, возможно, создаст почву для заговора, который даже окажется успешным. Князь начал мысленно перебирать наиболее опасных интриганов, способных на такой поступок, чтобы уже сейчас установить за ними строжайший надзор.

    Сэ Мыл, на которого, похоже, не распространялось всеобщее уныние, продолжал наблюдать за противником, чьи воины, находясь в полной безопасности, продолжали пускать стрелы вдогонку бегущим со всех ног ийанцам. Торжествуя, лойанские пехотинцы делали неприличные жесты, адресованные, очевидно, князю Хароду и его ближайшему окружению.

    - Вы желаете рассмотреть, что они там показывают, уважаемый первый советник? – спросил, набравшись смелости, один из офицеров. Скорое падение Сэ Мыла, являвшегося главным поджигателем войны, сейчас многим казалось несомненным.

    Сэ Мыл посмотрел на говорившего – молодого парня неполных двадцати лет, чьё бледное округлое лицо свидетельствовало о том, что в его жилах течёт кровь дорру. Происходивший из влиятельного семейства, этот высокий, полный юноша по имени Финнг уже обладал двойным подбородком – и, по слухам, тройным самомнением, которому сопутствовал, как шутили столичные острословы, третичный ум.

    - Помолчи, – произнёс Сэ Мыл в ответ. При этом он, как потом спорили, прибавил то ли загадочный жест, то ли восклицание на незнакомом языке. Что бы ни сделал Сэ Мыл, последствия оказались просто поразительными: Финнг, дожив до седых корней и сойдя в могилу от старости, так и не произнёс более ни единого слова. Причина его внезапной немоты, несмотря на все старания лекарей и знахарей, оставшаяся неразгаданной, таилась, как полагали, в приказе, отданном ему первым советником. Члены семейства, к которому принадлежал Финнг, даже пытались настаивать на том, будто бы их родственник просто соблюдает обет послушания – и столь высоко его уважение к старшему по чину, что он продолжит молчать, пока не получит повеления снять печать со своих уст.

    - Я думаю, сейчас пойдёт дождь, мой господин, – сказал Сэ Мыл, обращаясь к князю. Тот, посмотрев на тучу, нависшую над войском противника, согласно кивнул. Все, кто пребывал поблизости, поняли, что речь идёт о некоей договорённости, детали которой известны лишь этим двоим.

    Затем произошло то, на что уже перестали надеяться. Войска Лойан неожиданно бросились вперёд – решение, которого безуспешно пытались добиться от них ийанские военачальники вот уже несколько дней. Причём движение этой многотысячной людской массы оказалось столь стремительным, что порядок, свойственный воинским частям, разумеется, не соблюдался. В руки князя Харода шла удача столь крупная, что в неё даже не верилось.

    Правитель Ийан с мрачным удовлетворением наблюдал, как враг, не считаясь ни с какими потерями, пересёк полосу земли, насыщенную «волчьими ямами», дно которых было усеяно отравленными кольями. Выкатив от страха глаза и нечленораздельно крича что-то, солдаты, совершенно не поддерживая строй, неслись по ущелью беспорядочной толпой.

    Взобравшиеся на высокие склоны стрелки ийанцев поражали врагов из луков, метали в них копья и дротики, обрушивали большие камни. Наконец, конница, скрывавшаяся в среди неровностей рельефа, вышла во фланг и тыл лойанцам. Те уже перестали оказывать сопротивление и, бросая оружие, лишь молили о пощаде, хотя рука победителя, занесённая в смертельном замахе, далеко не всегда была способна оказать снисхождение.

    - Они напуганы дождём! – с беспокойством сообщил один младший командир. – Отсюда видно не слишком хорошо, и я могу ошибиться, но похоже, что из этого облака льётся какой-то яд! Их лица и руки кровоточат, я вижу кости, проглядывающие из ран!..

    - Лойанские чародеи стали жертвами собственного колдовства, – немедленно заявил Сэ Мыл, слишком поспешно, чтобы не возбудить подозрений окружающих. – Но мы предвидели их коварство, и наши воины защищены от данной угрозы. По крайней мере, каждый, кто съел молитвенный хлебец за завтраком, останется жив.

    Молитвенный хлебец, вернее, небольшое печенье с иероглифами, прославляющими предков, считалось традиционным кушаньем, выдаваемым перед боем в имперской армии с древнейших времён. Несмотря на то, что империя уже фактически не существовала, обычай этот соблюдали до сих пор – существовало поверье, будто духи предков, умиротворённые образцовым поведением солдат, охраняли их в битве.

    Колдовство, совершённое Сэ Мылом, стало очевидно каждому. Но никто не решился упрекнуть первого советника, даже те, кто слышал о том, что предыдущей ночью он готовил чудовищное варево: в огромном котле, среди многочисленных  мерзких ингредиентов, оказались и внутренности собственноручно заколотых Сэ Мылом двенадцати девственниц.

    - У сегодняшнего хлебца был вкус победы, – сказал кто-то, преодолевая горечь. Харод, глядя на то, как последние лойанцы сдаются, кивнул.

    - Дорога на Цзуён открыта, – подвёл итог сражению князь. – Мятежу, очагом которого долгое время выступало княжество Лойан, осталось оскорблять империю лишь несколько дней.