Свет в конце туннеля

Я комфортно устроился в стильном кресле главного зала своего недавно приобретенного ночного клуба. Я был полон гордости и чувства собственной значимости. Впрочем, вполне заслуженно. Я ведь самостоятельно достиг этой позиции, посвятив себя работе и бизнесу. Всё это было идеальным исполнением моего права быть хозяином жизни, особенно в контексте моего неблагополучного детства, где отец был алкоголиком, а мать работала санитаркой в разваливающейся больнице. Теперь я был счастлив иметь свою собственную недвижимость и бизнес, что станет приносить мне бабки и позволит больше никогда никому не подчиняться. Теперь мои дела обещали пойти в гору. И моя фамилия "Князев" приобретала говорящий характер, сильнее мотивируя идти до победного. Я - Князь и теперь мне предстояло оправдать свою фамилию. Я усмехнулся, взглянув на сцену и толпу девушек, пришедших на кастинг для работы в моем клубе. Девушки выпячивали свои достоинства, исподлобья бросали кокетливые взгляды в адрес своего потенциального начальника. А я и рад был быть окружен вниманием со стороны прекрасных девушек. Ничто не говорило о мужском самолюбии так ярко, как набрасывание красивых женщин на шею без каких-либо действий с твоей стороны. Я поручил организацию кастинга своему верному приятелю и правой руке, Виктору или, если обойтись без пафоса, Вите. Он не ожидал, что будет вынужден просмотреть такое огромное множество девушек, желающих получить не только работу, но и вступить в интимную связь с хозяином, чтобы быстро и легко устроиться в жизни. И что только они не предпринимали, поднимаясь на сцену. Казалось, за последние несколько часов я увидел абсолютно всё, что могло быть представлено: невероятные акробатические трюки на пилоне, вплоть до шпагатов и тверка в полуголом виде, фантастические восточные танцы в невесомых тканях, а также горячий, пылкий стриптиз, который проводился прямо передо мной. Всё это явно свидетельствовало о желании девушек завоевать мое внимание и дорваться до члена, что станет их проводником в роскошную жизнь. Изначально мне это нравилось, даже приносило удовольствие, но ближе к середине все эти поступки стали просто раздражать. Ведь я вел кастинг не проституток, а именно работниц клуба. Те, кто могут быть раскрепощенными, сексуальными и те, кто знают, как соблазнить клиента и привлечь его денежки в мою казну. И я уж точно не искал спутницу жизни. А среди этих девок становилось неясно, чего на самом деле они хотели: работу или интимные отношения со мной. Одно было точно ясно - они все поголовно были непроходимыми и дешевыми дурами. А если я и искал спутницу жизни, то уж точно не среди этих распущенных и глупых дур... Хотя и из таких девиц в наше время можно было извлечь достаточно пользы. Как минимум, в моем деле они стали приносить мне деньги. Не зря ведь я решил заняться поставлением девушек легкого поведения состоятельным дяденькам с тугими кошельками. Именно это дело и принесло мне бабки для покупки клуба, развитием которого я прямо сейчас и занимался. Сократ, с которым я вершил все дела, неодобрительно смотрел на это мое занятие, а мне, стремящемуся к обогащению, это не приносило никаких неудобств. А это дело оказалось очень прибыльным, так как весь город знал, что у меня были лучшие девочки, на любой вкус и запрос. А оформил я свой источник дохода красивым названием "Модельное сопровождение". Пока мои конкуренты предоставляли обычных проституток, я стремился поднять это дело на новый уровень и я это сделал. Сейчас ведь девки требовались не только для траха в хвост и в гриву, но и для сопровождения на важные мероприятия. И все мои девочки были красивыми, образованными, а главное умели держать язык за зубами, зная, что лишний ляп мог им дорого обойтись. Поэтому мне было привычно иметь дело с девками. И даже сегодня, нескольких девушек из кастинга на стриптизерш и официанток я присмотрел для вербовки под сопровождение. А потому сразу поручил Вите обсудить с ними это деловое предложение. Остальных я постепенно набирал в штат первого, но точно не последнего своего клуба, намереваясь организовать целую сеть. Я нескромно усмехнулся, глянув на Витю, который с открытым ртом пускал слюни на очередную дурочку, решившую, что достаточно быть молодой и симпатичной, чтобы ее все хотели. С таким видом дам я уже давно познакомился: капризные, нахальные, жадные - они поголовно считали, что мужчины были обязаны содержать их материально, отплачивая за теплую постель и их красивую мордашку. Но эти девушки не понимали, что красота - это субъективная вещь, и каждому свое. И мало кто из них понимал, что заменить одну такую "богиню" на другую было проще простого. Разумеется я любил женщин. И в доказательство к моим словам у меня был добрый список женщин, что хотя бы раз засветились в моей постели. У меня их было много, наверное, даже слишком много. Девушки в порядке очереди сменяли друг друга, но на долго так никто и не задерживался. Я никогда не питал иллюзий относительно настоящего интереса женщин к моей персоне. Отношения с ними всегда были исключительно взаимовыгодными сделками. Я давал им деньги и спонсировал их различные хотелки, а взамен получал секс, к слову в котором были заинтересованы обе стороны, а не я один. При таком раскладе, я избегал ненужных обид, ведь все оставались в неплохом выигрыше. Уже в первом десятке девушек с кастинга, я нашел сходство между ними и тачками. Кто-то был дешевле, как российский автопром, а кто-то подороже - будучи практически мустангом среди женского пола. Роскошные девушки всегда обходились кошельку куда дороже и требовали больших финансовых вложений. К тому же, иметь рядом такую "иномарку", даже в виде временного сексуального увлечения, повышало статус перед другими высокопоставленными людьми. А я любил производить впечатление... Хотя в своем детстве, проведенном в загнивающем городке, с голодом и оборванной одеждой, я и не мечтал о роскоши, к которой проложил себе путь. Воспоминания о грубых детях богатых родителей, смеющихся над моей оборванной одеждой и впалыми из-за голода щеками, навсегда отпечатались в моей памяти. Я всегда открыто ненавидел их и тихо завидовал сытым детям с жизнью, наполненной незаслуженной и несправедливой роскошью. Именно тогда, будучи обделенным благами, я пообещал себе однажды стать богатым, чтобы иметь все самое лучшее и дорогое, будь то вещи, блюда или люди. И теперь, находясь на пороге своего тридцатилетия, я достиг своей цели: у меня были деньги, статус и власть. Я упорно трудился, идя по головам ради своей цели: зарабатывал, используя нелегальные махинации, дрался за понравившееся себе дело, кулаками устраняя соперников, был мил с теми, в ком видел выгоду для своего состояния, был готов пойти и на у******о, если потребуется. Я зубами перегрызал глотки и не чувствовал ни капли стыда за всё содеянное. Я был готов пойти на что угодно, лишь бы никогда больше не возвращаться в нищету, в которой провел все свое детство. Лучше сдохну, чем вновь окажусь на дне жизни. И если первый мой заработок я спустил на шмотки, цацки и дорогое пойло, то теперь инвестировал бабки в другие дорогие игрушки, в виде девушек и женщин. Теперь на мою шею вешались даже те, кто десять лет назад воротил от меня свой миниатюрный нос. Я достиг неимоверной для себя высоты и уж точно не собирался сдавать позиции. Теперь я знал, что надеяться на счастливую жизнь в достатке было пустой тратой времени. Хочешь есть икру на завтрак - иди работать, тяжело, много и долго, преодолевая все преграды на своем пути, изворачиваясь и крутясь, приумножая свой капитал. Из размышлений меня вырвал Витя, что, ехидно смеясь, толкнул меня в бок локтем и кивнул в сторону сцены, на которую робко взошла очередная претендентка на работу у шеста. Я взглянул на девушку, которая явно не годилась для формата моего заведения, явившись в заношенных джинсах, обтягивающей футболке с нелепым принтом и потертых белых, хотя скорее серых, кроссовках. Она волнительно стиснула пальцы в замок и огромными испуганными глазищами смотрела то на меня, то на Витю. И этот пошлый макияж шел вразрез с ее истинной сущностью, отчего мне так и хотелось смыть его. Девчонка была мелкого роста, хрупкой, кожа да кости, но с неплохими формами, обтянутыми одеждой, бледной и застенчивой. Она испуганно поджала подрагивающую губу, и пыталась вдохнуть полную грудь воздуха, однако получалось у нее это явно паршиво. Но зацепили меня не ее губы, на которые я часто залипал, смотря на других баб, а испуганные глазки, неотрывно смотрящие прямо на меня. Ее бездонные светло-карие глаза, цвета янтаря, чем-то зацепили меня. А еще без внимания не остались ее длинные светло-русые волосы, заплетенные в длинную толстую косу, которая неплохо бы смотрелась в мужском кулаке. И если моя мужская фантазия могла найти применение девчонке, то как владельцу клуба - мне хотелось отослать ее до начала демонстрации возможностей. Ночной клуб - это явно не ее профиль. Она более органично впишется в детский утренник, чем в ряд первоклассных стриптизерш. И я был бы рад указать ей на двери, но что-то меня останавливало. Возможно, все дело было в смешках, которыми ее удостоили другие девки и мой друг. Она мне напомнила самого себя в детстве, когда я точно так же слышал смешки за спиной. Да, ее одежда была безвкусной и далекой от брендов, но разве это было причиной для ухмылок? Не всем в этой жизни было легко устроиться. И понять это мог лишь тот, кто сам побывал в подобном положении... Витя в это время с трудом сдерживал смех, закашливаясь, чтобы не заржать в полный голос. ― Утихни, ― заткнул я друга и обратился к девушке: ― Представься - как зовут, сколько лет. ― Мышкина Оля, девятнадцать лет, почти двадцать, ― ответила она дрожащим от волнения голоском. От ее ответа легче мне не стало, а потому пришлось тяжело вздохнуть и продолжить: ― Получается, ты еще учишься? ― предположил я, видя эту примерную ученицу насквозь. ― Да, я на третьем курсе консерватории, ― вымолвила она, еще сильнее поджимая губы. ― Консерватории? ― переспросил я, не скрывая удивления. ― Да, это высшее музыкальное учебное заведение, я учусь на джазовом отделении, ― разжевала она. И на кой черт прилежная ученица третьего курса консерватории джазового отделения приперлась в ночной клуб? Дверью ошиблась? ― Здесь идет набор клубных танцовщиц, стриптизерш, которые стоят у пилона, а не у микрофона. Ты этим можешь удивить? Эта юная представительница джаза уже готова была бежать в сторону выхода после моих слов. Ее глаза стали еще более испуганными, а коленки стали заметно дрожать. ― Нет, я только пою, ― промямлила девушка и расстроенным взглядом покосилась на выход. Спрашивается, какого черта она приперлась в клуб со своими скромными талантами и какого черта на моей душе кошки скребли от ее расстройства? В лучшем случае, я мог предложить ей лишь вакансию официантки, но она и здесь мимо пролетала. С ее застенчивость работать в зале и видеть полуголых стриптизерш - было однозначно противозаконно ее слабой психике во избежания разбития посуды. ― Ладно, продемонстрируй свои умения, ― разрешил я после тяжело выдоха. Не понимал, зачем разрешал, но и копаться в себе не стал, отдаваясь интуиции. Девчонка кивнула и тотчас запела, разрезая тишину зала и гул за дверью глубоким голосом. Сейчас ее голос заметно отличался от того робко писка. Этот голос был наполнен легкой хрипотцой, будоражащей душу. "Near or far, or deep or wide (Близко или далеко, глубоко или широко) A hopeless expedition (Безнадежная экспедиция) For true life. (За истинной жизнью.) Tell me when will we realize (Скажи мне, когда мы осознаем) The light that lies, lies inside of you? (Свет, который лежит внутри тебя и меня?) I When will we find (Когда мы найдем) What’s left behind? (То, что осталось позади?) A treasure inside (Сокровище внутри) The truth is in the light. (Правды - в свете.)" От ее голоса вдоль моего позвоночника пробежали мурашки. Я завороженно слушал этот волнующий, бархатный, томный голос, и мне было абсолютно все равно, о чем она пела. Насколько это было красиво... Этот голос одновременно волновал и возбуждал. При пении девушка моментально расслабилась, опустила напряженные плечи, выпрямила спину и приняла облик королевы. И она была в нем прекрасна. При звуках этого завораживающего голоса, мне пуще прежнего захотелось смыть с девчонки этот ужасный пошлый макияж, не соответствующий ни ее возрасту, ни хорошему вкусу. Захотелось распустить косу и запечатлеть эти светлые и длинные волосы. А главное - появилось желание стянуть с нее этот отвратительный прикид и уложить в свою постель... Погрузившись глубже в свои грязные фантазии, я не сразу заметил наступившую тишину. Девушка давно закончила петь, а я все также сидел, молча уставившись на нее. Девушка снова сжалась от волнения, смотря на меня своими огромными карими глазами, ожидая реакции, будто приговора палача. И за весь этот кастинг соблазняющих и раскрепощенных кур, мне понравилась застенчива девчонка, которая переплюнула всех своей естественностью и сексуальностью. Она сильно зацепила меня... Но стоило мне повернуться в сторону Вити, как легкость на душе сменилась яркой злобой. Смех друга быстро сменился влюбленным взглядом с похотливыми огоньками. Он облизывал губы, как кот при виде сметаны, что было плохим знаком в нынешней ситуации. Его голодный, завороженный взгляд разжег мою необоснованную ревность, которую я не стал скрывать: ― Челюсть подними, а то она у тебя отпала, ― сквозь зубы вымолвил я, обращаясь к Вите. ― Так, я это... ― начал друг, раскатывая на губах обворожительную улыбку, адресованную Оле. ― И закрой желательно, ― перебил я, осаждая его подкат. ― Князь, а что такого то? ― непонимающе переспросил он, сильно нахмурившись. ― Ничего, ― тихо процедил я, а после обратился к девушке: ― Спасибо, номер свой оставь, мы перезвоним, ― сказал я, стараясь не смотреть в ее раздосадованные глаза...