Подари мне солнца лучик

Глава 4

Лена

Я чувствовала себя опустошенной, словно кто-то из вне пытался соединить нас, вплескивал свою энергию в наши угасающие отношения, и на мгновения это получилось, но стоило сердцам пойти ровнее, как все рассеялось в дымке проклятого благополучия и размеренности. Трезвость приходит болезненной и неприятной, словно оба украли что-то важное и мучаются угрызениями совести. Страсть может полыхать, но вот любовь… Кажется, она поставлена паузу, и одного физиологического желания для нее слишком мало. В минуты нашей близости, умопомрачительного интима, Михаил был моим, любимым, безмерно желанным, но стоило заговорить со мной, как чувство вины навалилось на обоих, и мы замолчали. Почему я не сомневаюсь, что именно мы виноваты в том, что не клеится? Да потому, что любовь не терпит одного… Когда любит один – это всего лишь тяга, без ответа, пусть даже хлипкого, притяжение не перерастает в настоящий полноцветный спектр.

Давясь слезами, я стою под душем, смывая с себя любимый запах, прикосновения, что принимала с таким наслаждением. Утопичной дурой я реву беззвучно, прощаясь с остатками собственного притяжения, отдаляясь от Миши все дальше. Осознаю ли, что мне худо от этого? Потом… потери считают после боя. Закинув вещи в стиральную машину, я мечтаю, чтобы мой купленный комплект белья больше никогда не напомнил о том сумасшествии, что постигло накануне осознанной измены.

Мы заснули в одной постели, не смея повернуться друг к другу спинами после всего, что было, но и не обнявшись. Как два трупа, сложив руки поверх одеяла на груди… Пролегшая между нами полоса непонимания уплотнилась, и готова поклясться, что стала ощутимой. Хоть кулаками бей! Почти бессонная ночь и тусклое утро, встретившее тучами. Мы поднялись обоюдно помятые, грузившие уголь на товарной станции.

Приготовив омлет с помидорами и зеленью, как обычно любит муж, я воровато складываю несколько вещей в спортивную сумку, засовывая ее под кровать. Что-то мешает. Опустившись на четвереньки, наблюдаю вторую сумку… с Мишиными вещами. Также комплект белья, спортивные шорты, пара носков и туалетные принадлежности. В секунду сложив все обратно и застегнув, сую сумку мужа на прежнее место, а свою убираю в шкаф.

Выходит, он тоже собрался с пятницы провести выходные где-то… Мы одновременно решили отдохнуть друг от друга. Тривиально и избито, но догадка холодит все внутри, сжимая в один комок. У него есть другая женщина, а у меня… другой мужчина. Как же цинично, бессовестно и… закономерно. Сердце колотится в груди, не собираясь намекать на аритмию. Неужели это все? Неужели в воскресенье вечером мы увидимся для того, чтобы объявить друг другу о разводе?

Охваченная внезапной яростью, я привожу себя в порядок, не говоря мужу ни слова, и подхватываюсь из дома первая.

- Пораньше пойду. Прихватила кое-что перешить! – улыбаясь оскалом выдаю, демонстрируя суму в руках.

- Привет Наталье Андреевне. – находится, что ляпнуть Миша, смущенно чмокая меня в щеку.

Неловкость искрит в прихожей, когда я напяливаю обувь. И не важно, что моя мама не умеет шить ничего! У нее даже машинки швейной отродясь не было! Она заядлая дачница, с апреля с грядок не вылезает, и дача рядом с домом в недалеком пригороде. Мишка не помнит, ни черта не помнит о нас!

- Передам! Тебе тоже хороших выходных! – выпаливаю смело, заправляя прядь, грустно повисшую со лба. Последнее время ношу идеальную прическу, но сегодня закрутила волосы так небрежно, как только могла, дешевой детской резинкой!

Едва заметная искорка проскальзывает во взгляде любимых медовых глаз. Он понял? А, плевать! Мне так сейчас плевать, что очертя голову я выскакиваю за дверь, подворачивая ногу уже на втором лестничном пролете. Ковыляю, чувствуя непрошенные слезы. Выгляжу полной истеричкой, но топаю и топаю, сжигая за собой мосты! Гаджет разрывается от смс. Володя ждет меня в двух кварталах от дома, а мне будто всю Сахару прошагать по раскаленному песку! Изменница! Дрянь! И полностью достойна своего мужа!

* * *

Опустошенно откинулся Вилли на спинку кухонного стула, растратив массу своей волшебно-мистической энергии. Его глазки устало поблескивали огоньками. Да, вчера он столкнул этих двоих безумцев, буквально поджигая протуберанцами на своем энергетическом шаре усы и подпалил кончик хвоста! Зато они пощупали оба, что собираются расколотить вдребезги! Бестолковые люди, путающиеся в такой коротенькой земной жизни! Их любовь никуда не делась, она временно обесцветилась, как выцветший на солнце картон. Зато если опустить кусок в миску с самыми яркими красками Вселенной – получится прочнее и ярче! А страсть… это дело и вправду магия четырех подпаленных черных усиков и кисточки хвоста одного маленького домового, борющегося за свой дом.

Вилли не подсматривал вчера… Он немного пофантазировал мыслями своих домочадцев. Так, как нравится именно им, и быть может, не хватает. Кода-то в самом начале их совместной жизни кровать с такой интенсивностью грохотала о стену, что ему приходилось из смущения уходить ночевать к Боне, чтобы не краснеть. Краснеть неприятно для мохнатой сущности Вилли, очень чешется… Зато потом, на утро он возвращался и с наслаждением наблюдал, как по стенам расплываются нежно розовые и персиковые круги, завихрения атмосферы, рисуя витиеватые узоры. Это страсть домочадцев, человеческие положительные эмоции раскрашивали ауру дома, раскрашивали их жизнь. За ночь, что они спали в обнимку, между ними прорастали немыслимой красоты ментальные цветы, и Вилли подхватывал их, нежа свои мохнатые лапки сладким ароматом и ощущением вселенского блаженства. Было так замечательно! И надо же… загуляли оба… Ну, ничего, Вилли справится, ему не впервой. Ленкин дед был жутким выпивохой, и тогда Вилли придумал фокус с крысой. Не любил мужик крыс, не долюбливал, брезгуя до дрожи, и вот каждый раз, как тот брал в руки водочку, так крыса там и мерещилась. Сначала орал, бился, думал, что с ума сошел, а потом и на нет сошло. Все остальное-то в глотку отлично лезло! Бросил бухать, да и все наладилось в жизни. Забыл, представляете? Отлегло в пару дней!

И тут Вилли уже потирал свои горячие лапки, высекая искры. Ножку-то уже подвернула, ну так это ж только начало! Чуточку поработает, да и к Боне сходит, подкрепиться. Он, морда пушистая, перекормленный до диабета, а маленькому домовому – пригодится. Сейчас еще каплю… подрихтую для Мишки утро небывалой красоты… и можно к Боне, - подумал домовой.

Михаил вышел их дома с пятью кусками лейкопластыря на шее. Он решил подравнять линию бороды снизу, и вот какая неудача, совсем не справился без Лены! В ужасном настроении и почти смятении, лощеный бедняга плюхается в машину, чтобы не опоздать на самолет. Он не опоздает, Вилли позаботится, вот только с крошечными оговорками…