Замок над морем. Книга 3. Сила рода

Глава 2 -продолжение 1

***

Было бы удивительно, если бы ночью Алаис не приснился сон. Даже два сна.

И в первом…

Она видела уже раньше этого человека. Высокий темноволосый мужчина, правда, раньше она видела его с других ракурсов и в другой одежде. В роскошном придворном платье, на коленях перед умирающим Королем, на коронации Альерта Диона…

Ее предок, герцог Карнавон.

Но на этот раз он выглядит усталым и измотанным, дорожная одежда покрыта пылью и грязью, волосы небрежно стянуты в хвост, даже оружие самое простое.

Герцог?

Нет, что вы! Обычный наемник!

Только лицо у него… как будто он чего-то опасается. И на руках у него маленький ребенок.

Это малыш — или малышка, чуть старше Эдмона, завернутый в плащ. Кажется, все же мальчик. Или…

Герцог стоит на берегу моря, смотрит остановившимся взглядом на воду, а потом, решившись, осторожно сажает ребенка на лежащий прямо на земле мешок и начинает раздеваться.

Алаис отмечает, что для сорока-пятидесятилетнего мужчины у ее предка отличное тело — сильное, сухощавое, с развитыми мышцами. Явно не за письменным столом он ночи просиживал.

Когда на нем остается одна набедренная повязка, герцог принимается раздевать малыша… Все же это мальчик. И не просто чей-то мальчик.

Глаза такого цвета Алаис уже видела, и не раз.

Морские глаза Королей.

Из одежды откуда-то вытаскивается кинжал, герцог подхватывает ребенка и идет к морю. Алаис замирает в ужасе.

Убьет?

Ой… страшно.

Но вместо смертоубийства, герцог просто заходит в воду по грудь. Поднимает ребенка перед собой на вытянутых руках.

— Кровью и Морем свидетельствую, что это мой сын. Кровь от крови Карнавон, плоть от плоти рода и Моря. Да уснет королевская кровь…

Царапина на запястье герцога, царапина на ручке ребенка, кровь смешивается в соленой воде…

Вода вокруг стоящих людей словно вскипает, кишит рыбой — или осьминогами, Алаис не может понять, что это за мелькание вокруг них, герцог и ребенок словно в центре воронки водоворота находятся. Но из-под воды никто не показывается. Совсем никто…

— Спи крепко до той поры, пока не призовет тебя Море.

Мальчик не плачет.

Он смотрит на герцога, а глаза у него меняются. Постепенно, потихоньку… и вот они уже не бездонно-синие. Они какие-то невнятные, темно-серые, почти черные.

Карнавон?

И Алаис просыпается, дрожа от ужаса. Не потому, что герцог что-то сделал с ребенком, а потому, что поняла смысл видения.

Король действительно доверил Карнавону самое дорогое, что было у него — сына. Отдал, чтобы герцог спас его, вырастил и воспитал, как своего. И…

Королевская кровь влилась в род Карнавон. И — уснула.

Бывает такое?

Алаис уже готова была поверить во все, что угодно. Если уж Ириона видела… почти лично. Крепко уснула, до той поры, пока… что?

Как Море должно призвать королевскую кровь? Лично ей даже думать об этом не хотелось, но… Не потому ли у нее меняют цвет глаза?

Нет! Думать об этом было слишком страшно.

Рядом зашевелился Луис, приоткрыл глаза…

— Алаис?

— Да.

— Мне сейчас такое приснилось…

Алаис вздохнула. Да, похоже, они в одной лодке.

— Попробую угадать. Твой предок-Лаис?

— Да. И он забрал девочку с синими глазами…

— А еще усыпил кровь Королей. Верно?

— Ты… знаешь?

— У меня был мальчик. Во сне…

Луис дикими глазами поглядел на женщину, и принялся уточнять детали. Как оказалось, сходилось почти все. Разве что Лаис поехал забирать девочку с помпой и кучей народа. Кареты, свита…

Ритуал совпал до мелочей. И глаза у девочки стали карими.

Алаис поежилась, обхватила себя за плечи руками.

Выводов вслух не делали ни она, ни Луис, но…

— Интересно, какими станут твои глаза, когда мы уедем с Маритани?

***

Утром ни Алаис, ни Луис не говорили о приснившемся. Им обоим было страшно. Даже не так — они испытывали жутко нутряной, нерассуждающий страх, который заставляет орать и бежать куда попало сломя голову.

Безумно страшно.

Это ведь не абы что, это ответственность, и если они о ней знают…

Алаис мрачно прикидывала, что отвертеться не удастся. Остается минимизировать последствия, то есть — собрать знания.

Незнание закона от ответственности не освобождает, а вот знание — с легкостью. В любом договоре есть сноски мелким шрифтом, есть недоговорки, есть подводные камни, и если их найти…

Она найдет?

Стимул был, и качественный: жить хотелось. Долго и счастливо.

Долго ждать источников информации не пришлось, в таверну явился глава рода Ирт. Алаис и Луис как раз завтракали, поэтому мужчина поклонился и попросил разрешения присоединиться к ним за столом. Луис кивнул, и маританец тут же удобно расположился рядом. Подавальщицы засуетились вокруг него.

— Все маританцы равны, но одни равнее других, — усмехнулась Алаис.

— На мне большая ответственность, неудивительно, что мне и больше внимания, — отбрил старейшина.

— Ответственность часто ломает людей, — согласилась Алаис.

— Возможно и такое.

— С чем вы сегодня пришли к нам? — Луису надоел спор за завтраком.

— Я хотел пригласить вас побывать в наших архивах.

— В Замке? — не удержалась Алаис.

— Замок над Морем закрыт для людей, пока не придет новый Король.

— И кто его знает, когда это будет, — протянул Луис. — Тогда?

— Архивы хранятся в доме Совета. Мы старались по мере сил сохранить все необходимое…

— Что вы хотите, чтобы мы там увидели?

— Думаю, вам будет интересно узнать о времени правления последнего Короля…

— О коронации, о Тимарах, о Дионе, — принялась загибать пальцы Алаис, — о правах и обязанностях Королей и герцогов, о том, какими клятвами они связаны с гвардией, о Змее, желательно правду про Орден Моря…

— Десяти дней хватит? — обреченно уточнил глава рода Ирт.

Луис усмехнулся.

— Посмотрим.

***

Ант Таламир въезжал в Тавальен победителем. Или хотя бы человеком, который доволен жизнью.

Как же!

Ему удалось напасть на след беглой супруги, и след этот вел на Маритани. Что оставалось?

Поговорить с Преотцом, заручиться его поддержкой, ну и… вперед!

Въезд в Тавальен не порадовал, но и не огорчил. На свободном месте около ворот торчали колья с телами. Кое-кто был еще жив и кое-кто уже умер…

Таламир привычно отсчитал стражникам у ворот пошлину. И решил воспользоваться старым способом — сразу же начать приобретать полезные связи.

Городская стража мелковата для герцога?

Потому Таламир и стал герцогом, что учитывал и такую мелочь. Это аристократы думают, что прислуга слепая и глухая, а она очень даже зрячая и обидчивая. И сколько всего важного и полезного можно узнать от слуг…

— Это у вас кто? — кивок на столбы послужил для завязки разговора.

Стражник сделал большие глаза.

— Это… Преотец.

— Преотец?

— Комендант Ламертины. У него из тюрьмы увели магистра Шеллена…

Кто это такой, Таламир знал.

— Магистр Ордена Моря?

— Преотец аж взбесился. Всех казнил, кто там дежурил, кто на воротах стоял, — стражника явственно передернуло, — а что они сделать-то могли? Когда сынок Преотца и украл магистра?

Таламир подбросил на ладони золотую монету.

— Не хочешь со мной выпить в каком-нибудь уютном трактире? Где здесь можно остановиться и клопов не нахватать?

— Постоялый двор матушки Марты. Проедете по этой улице до конца, потом поворот налево и опять до конца. Вывеска у нее с рыжим котом, сразу увидите. Хоть и дорого, но для благородной публики.

Таламир кивнул.

— Поеду, устроюсь. Захочешь — заходи после смены… как звать-то?

— Лирт, господин…

— Таламир, — ни к чему выпячивать свое герцогство. Пока — ни к чему, не время и не место.

Таламир ехал по Тавальену, вглядываясь в улицы, дома, людей…

Где-то здесь побывала его жена. Ему еще предстояло узнать, где именно, кто был ее сообщником, найти помощь у Преотца — неужели двое умных мужчин не смогут договориться? А потом он отправится на Маритани.

И если ему не отдадут супругу, там останется лишь голый остров.

Верил ли Таламир в Морского Змея и Маритани, богиню Моря?

Конечно, нет! Ему хватало и веры в себя, свой клинок и свои силы. А боги… это умные люди придумали, чтобы дураки на них работали.

***

Трактир оказался на редкость хорошим, чистым, качественным, со свежим бельем в комнате и приличной стряпней. По вкусу Таламиру пришлась и сама матушка Марта — крупная симпатичная женщина в самом соку. Рыжие косы вокруг головы, высокая грудь, полный зад — так руки и тянутся подержаться. А то разная придворная сдыхоть… тьфу!

Таламир обжег женщину горячим взглядом, получил ответный, не то чтобы горячий, но заинтересованный, и кивнул. Не станет же порядочная женщина на первого встречного кидаться. Тут приглядеться надобно…

Лирт появился вечером, попросил доложить о себе господину Таламиру и с удобством устроился за столиком в нижнем зале, потягивая эль. Таламир спустился, заказал себе того же, плюс копченых ребрышек за свой счет обоим, и вскоре разговор стал весьма непринужденным.

Герцог и простой стражник обгрызали ребра, разливали эль, из третьего уже кувшина, и Таламир слушал последние тавальенские сплетни — Лирт честно отрабатывал угощение.

Так Ант узнал, что сын Преотца вернулся с невестой, вроде как даже с внуком… нашел себе какую-то там, в дальних краях, Преотец их вроде как принял, а сын ему отплатил такой вот неблагодарностью. Черной, можно сказать.

Украл ценного заключенного и уехал с маританцами. Да, Преотец в гневе.

Таламир призадумался. А ведь у него уже есть, что предложить Преотцу. Говорите, на Маритани уехал?

Недолго думая, на следующий же день Таламир опустил в специальный ящик для писем и свое послание, запечатанное сургучом с гербом Карнавон. А в письме было, что герцог в Тавальене, что просит аудиенции, и что у них с Преотцом найдется, о чем поговорить. Например, о маританцах.

Теперь все зависело от удачи.

Оставалось только гулять по городу, слушать свежие новости и ждать ответа. Впрочем, долго ждать и не пришлось.

***

К вечеру третьего дня просмотра архивов глава рода Ирт понял — он сам готов приплатить, лишь бы избавиться от Алаис Карнавон. Достойная они парочка с Давертом, ох, достойная… только неясно — чего именно. Утопления, может быть?

Луис был вполне приличным молодым человеком. Он вчитывался в хроники, иногда задавал вопросы, иногда просил уточнений, разъяснений и дополнений. Все было логично и взвешено, как и положено мужчине.

Алаис же…

Она могла по десять раз читать один и тот же документ, потом попросить объяснений, потом не понять и попросить еще три раза, потом возмутиться — мол, вы меня за дурру принимаете? После долгих усилий все же понять, в чем суть, но тут же забыть и переключиться на другую тему. К примеру, после отчетов о коронации потребовать сведения о гвардии…

Одним словом, глава рода Ирт искренне сочувствовал Таламиру — это ж надо так попасть! Акуле в пасть! Себе он тоже сочувствовал, потому как выпускать его из клыков Алаис не собиралась.

С другой стороны, чего можно ждать от женщины?

Здорова?

Детей рожает и воспитывает? Заботится о них?

Дом ведет?

Уже все неплохо.

Дом Алаис не вела, но ребенка буквально из зубов не выпускала. Даже в дом Совета с собой носила, хорошо хоть нянька у герцогини была, и та постоянно не тискала чадушко. Но кормила только сама, совершенно заморочив бедному старейшине голову каким-то… имитетом, антителами и еще кучей странных слов.

Старейшине и в голову не приходило, что это тщательно проработанный план — насколько удалось его согласовать. Основная ударная сила приходилась на Луиса, который уже копался с бумагами в архивах Карста, магистр Шеллен вел вежливые беседы, а Алаис…

Шумовая завеса, отвлечение внимания… да что хочешь! Лишь бы маританцы не обращали внимания на то, чем занят Луис. А занят он был важным делом — искал, как выжить.

Искал клятву Королей, присягу герцогов, права и обязанности, искал, за что можно зацепиться… и находил-таки!

***

Берег моря, лунная дорожка на воде, волны шуршат что-то романтическое и ласковое, ветерок теплый и приятный… о чем можно разговаривать в такую ночь?

Кому о чем интересно, но идущие вдоль берега мужчина и женщина говорят о важном — о клятвах.

— Наши шансы выжить повышаются.

— Если клятва действительно допускает двойное толкование.

— Мы присягаем Королю, понимаешь? Пока Короля нет… дословно — так. Ваше величество, моя жизнь, честь и кровь принадлежит вам.

— Ты уверена, что кровь — не о детях? Кровь от крови, плоть от плоти?

— О детях — тоже. Но тут… Королю-то мы принадлежим, но пока Короля нет?

— Мы же знаем, что есть человек с королевской кровью?

— Даже трое. И что?

— Равные права, равные обязательства? — Луис соображал быстро, а уж когда речь шла о его жизни… — Но тогда Эрико, Лусия…

— Да, и они тоже. Но стоит ли им об этом говорить — решай сам. Пока они не знают, они свободны.

Для Луиса таких вопросов даже не возникало.

— Конечно, не стоит. Пока я сам не разберусь с делами рода, их это не коснется.

— Думаю, тебе надо навестить родной замок. Как-то утрясти вопрос с нынешними владельцами…

— Ты поедешь со мной?

— А ты этого хочешь?

Луис фыркнул. Вот Алаис, умная женщина, но иногда такая дурочка…

— Не хотел бы, не спрашивал бы…

Алаис фыркнула, опровергая гипотезу мужчины.

— Не забывай, мы, женщины, любим ушами, и нам надо как можно чаще слышать, что мы желанны и необходимы.

— А я думал, вы другим местом любите… — Рядом с Алаис Луис забывал про все и дурачился, как мальчишка. Получалось неуклюже, но она не обижалась. Она и вовсе ни на что не обижалась…

— Пошляк! Фи!

Луис сгреб хохочущую Алаис в охапку и закружил по берегу. Как же это, оказывается, здорово, хотя бы на миг забыть обо всем…

— Посторонитеся, охальники!

И откуда взялась на берегу бабка с корзиной ракушек?

Пожилая, крепенькая, как боровичок, с ярко-синими глазами, в длинном платье и кофте сверху… наверное, такие бабки во всех мирах одинаковы. Спина чуть сгорбилась, но руки держат корзину крепко, волосы хоть и поседели, но не поредели, а ноги пока не шаркают, уверенно торя тропинку в песке.

Луис послушно посторонился.

— Простите, тетушка.

И так очаровательно улыбнулся, что девять из десяти женщин тут же упали бы в обморок. Десятая — просто ему на руки. На бабушку тоже подействовало, она улыбнулась в ответ и поставила корзину на песок.

— Были и мы молодыми, как сейчас помню…

«Молодые» переглянулись, отчетливо осознавая — сейчас им предстоит выслушать все, что помнит бабушка, и немножко сверху, но дама оказалась не промах.

— Есть, куда устриц насыпать?

Алаис покачала головой. Луис подумал и тоже вздохнул. Не прихватили они с собой тару для устриц, никак…

— Непредусмотрительная молодежь пошла. Вот мы, в ваши-то годы… — закряхтела бабка, вытаскивая из корзины какой-то здоровущий лист и ловко сворачивая из него кулек, в который щедрой рукой сыпанула ракушки. — Только угости… нож-то хоть есть, горемыки?

Нож был. Луис подумал, полез в карман и ругнулся. Кошелек он оставил в комнате, незачем было с собой брать. Впрочем, мужчина не растерялся.

— Золота нет, может, так отблагодарить смогу?

Шелковый шейный платок стоил уж всяко больше гости ракушек, но не быть же неблагодарным свинтусом на глазах у любимой женщины? Гордость наше все!

Бабка обиженно фыркнула.

— Вот еще… я от чистого сердца!

— Так и я не от грязного, — не растерялся Луис. — Пусть у вас подарок будет?

— Подарок? Ну… ладно.

Платок сгребли в горсть, корзина заняла свое место за плечами, и бабка, помахав рукой, направилась куда-то вдаль по берегу. Молодежь проводила ее взглядами…

— Ты любишь устриц? — Луис галантно предложил спутнице кулек.

Алаис поглядела с сомнением. Устриц она ела, но стыд сказать — консервированных. А чтобы открыть ракушку, высосать моллюска… гурманы это влет проделывают, а она вот — нет.

— Люблю. Просто непривычно вот так…

— А ты попробуй…

Плащ расстелился на удобном пригорке с травкой, Луис достал нож и принялся ловко вскрывать раковины…

Алаис сначала сомневалась, но потом дело пошло. Устрицы были честно поделены на двоих, а потом «молодежь» обратила внимание на романтичность окружающей обстановки, но лунную дорожку, на ветерок… и плащ удобный, а уж какой удобный оказался холмик…

Да и море — неплохая штука. И искупаться можно, и продолжить…

На следующий день Алаис даже не могла играть свою роль — зевота мешала. Хорошо хоть маританцы вовсе откровенно не ухмылялись. Дело такое… бывает!

***

Долго ждать приема Таламиру не пришлось. Не прошло и пяти дней, как в трактирчик тетушки Марты постучался гонец Преотца.

— Ваша светлость…

— Благодарю, — Таламир опустил в ладонь серебрушку — ориентировался уже в местных ценах. Где в другом городе и медяка бы не дал, а тут нельзя иначе. Опозоришься на весь город.

Гонец исчез, а Таламир медленно вскрыл письмо.

Герцога Карнавон приглашали на аудиенцию этим вечером.

Ант выругался и махнул рукой женщине.

— Мне нужно срочно привести в порядок парадный костюм. Из вишневого бархата…

— Сейчас все сделаем, — улыбнулась обольстительной улыбкой Марта. — И часа не пройдет…

Таламир кивнул и сгреб даму за талию. В конце концов, как еще снимать стресс? Даже и не зная последнего слова?

— Золотые у вас руки…

— Это слуги…

— И хозяйка у них золотая…

Марта и не подумала сопротивляться. Герцог же, не козопас, да и она женщина в расцвете сил и возможностей — так почему нет?

***

Роскошный зал для приемов ослепил Таламира. Впрочем, так и было задумано, Золотой Зал поражал с первого взгляда. Давил, заставлял почувствовать себя ничтожно маленьким, бледным и бедным…

Золото было везде — на стенах, на потолке, сияли золотом люстры, сиял золотом стол и каждая письменная принадлежность на столе, сияли золотой парчой стулья и кресла, сиял ковер — его также ткали из золотой нити, и в какую сумму это встало, лучше не думать. Достаточно сказать, что использовался он пару-тройку раз в год, а остальное время заботливо сберегался в специальном чехле.

Преотец почти терялся среди этого великолепия.

Сидел за столом, ждал, наблюдал за Таламиром, который крутил головой по сторонам, как крестьянин на ярмарке, — так и было задумано. Если человек родился в роскоши, она его не ослепит. А вот такие нувориши, как свежеиспеченный герцог, им все, что золото, уже великолепно.

Наконец Таламир соизволил оторваться от созерцания убранства.

— Пресветлый…

Преотец милостиво кивнул.

— Присаживайтесь, герцог. Я рад видеть вас в стенах Тавальена.

Эттан Даверт тоже составил свое мнение о госте, и было оно не слишком лестным. Хищников Преотец уважал — на цепи и в клетке. Нет ни того, ни другого?

Обеспечим.

И пусть либо рвут, кого им прикажут… либо грызут морковку.

Таламир послушно присел в кресло, тоже устроенное так, чтобы любой, сидящий в нем, человек взирал на Преотца снизу вверх. Маленькие хитрости, но помогают ведь!

— У вас ко мне какое-то дело?

Таламир почувствовал стеснение. Как-то неловко было бы выкладывать на стол кошель с золотом, объявляя, что оно — на славу Тавальена и Престола. Смешно даже — в этом кабинете! Здесь такими кошельками полы выкладывать могли, пришлось на ходу менять подход.

— Да, пресветлый. Думаю, мы можем оказаться полезными друг другу…

— Я слушаю вас, герцог. — Эттан Даверт смотрел благожелательно. И глаза у него были такими же золотыми и холодными, под стать кабинету.

— Думаю, для вас не секрет, как я получил этот титул? — ринулся в атаку Таламир. Эттан пожал плечами, как бы соглашаясь…

— Ее величество Лидия Сенаоритская была добра и милосердна…

— Да. И теперь она мертва.

— На трон взошел ее сын, с которым у вас неплохие отношения, не так ли?

Это также было правдой, но…

— Он еще молод, и править при нем будут советники. Найдем ли мы с ними общий язык — неизвестно… мне бы не помешала поддержка Тавальена.

Эттан благосклонно прикрыл глаза ресницами.

Не помешала бы! Любезнейший, да кому бы она помешала? Нет таких! А если и есть, то молчат нечестивцы где-то под лопухом…

— Хм-м… власть от короля — богоугодна. Но мы всего лишь служители Ардена…

Таламир улыбнулся. Вопрос был решаем, в принципе, речь шла о цене. Что-что, а торговаться он умел.

— Пресветлый, думаю, мы можем быть полезны друг другу.

— И в чем же?

— К примеру, я из Тавальена собираюсь заглянуть на Маритани. Возможно, у вас есть там интересы?

— Возможно… вы ищете супругу?

Таламир вспыхнул, словно от пощечины.

— В Тавальене знают многое и умеют хранить секреты, — успокоил его Эттан Даверт. — Ни слова не уйдет наружу из этой комнаты…

Таламир кивнул.

— Да. Алаис… она нужна мне.

— И дети от нее. Эти герцогские замашки… конечно, пережиток, но пока с ним никто не может справиться, в том числе и мы, — досадливо пробормотал Эттан. — Что ж, мы можем об этом поговорить… Думаю, у вас найдется, что предложить Престолу, а у Престола есть хорошие новости для вас.

Спустя два часа Таламир покинул дворец.

Выжат он был как лимон для грога, но и доволен, в отличие от лимона. С Преотцом была достигнута договоренность о взаимопомощи.

Таламир получал всемерную поддержку Престола.

Взамен же…

Он должен был отправиться на Маритани. Вернуть себе супругу, сделать ей детей, желательно двух-трех, что и так входило в его планы, и обеспечить участие Алаис Карнавон в одном ритуале.

А также… если на Маритани Ант Таламир встретится с Луисом Давертом, разумеется, случайно, искать этой встречи он не будет, стоит донести до мужчины недовольство отца. Доходчиво.

Поскольку все означенное полностью совпадало с планами самого Таламира, мужчина был доволен.

А ритуал?

И что?

Не ему принимать участие — Алаис. В том, что после пары лет с ним жена даст согласие на что угодно, вплоть до собственного сожжения, он не сомневался. Да и наказать негодяйку хотелось.

Еще от Таламира требовалось поддерживать Тавальен во всех его планах, но это как раз не страшно. Святой город, как тут не поддержать?

***

Проводив гостя, Эттан Даверт вышел из Золотой комнаты и направился в свой рабочий кабинет. Скромнее обставленный, уютный и очень любимый. А то ж!

Знак власти и статуса, вот что это за кабинет! Долгожданный, любимый, уютный…

Настроения Преотцу не испортил даже сидящий за столом человек, наоборот, Эттан улыбнулся.

— Карнавоны — наши.

Мужчина в бело-лиловых одеждах улыбнулся Преотцу.

— Надеюсь, этот выскочка не торговался слишком сильно?

Эттан махнул рукой.

— Он отлично понимает, что без Тавальена его съедят, и будет делать все, что ему прикажут.

— Отлично. Тогда завтра же я отправляюсь в Карст…

— И постарайтесь выяснить хоть что-нибудь о моей бедной дочке. — Эттан стер скупую слезинку. — Я так переживаю за бедняжку Лу…

Крокодиловости в слезе хватило бы на несколько тропических рек с их зубастыми обитателями.

— Обязательно.

— Да, вот ваши вверительные грамоты.

Эттан достал из стола небольшой ларец с гербом Тавальена, протянул его младшему сыну рода Тимар.

— Благодарю, пресветлый.

Эттан улыбнулся вовсе уж безмятежно.

— Не стоит благодарить за такие мелочи. Мы же союзники…

Что бы ни подумал Леонас Тимар, вслух он это не произнес. Конечно, союзники, а то как же иначе? Иначе никак…

***

Алаис махала рукой Далану, с мрачным видом стоящему на берегу. Магистр Шеллен никому не махал, но выглядел удрученным.

Корабль отплывал, они оставались.

И если уж говорить все честно — заложниками.

Конечно, маританцы крутили, как могли: и здоровье магистра подорвано Ламертиной, ему требуется постельный режим и отдых (чистая правда), и сын должен оставаться рядом с отцом (тоже сложно спорить), и все равно герцоги вернутся…

Алаис не возвращалась бы. С удовольствием.

Сын был при ней, Луис тоже ничего на Маритани не оставил, но… при малыше Эдмоне была Лизетта, которой Далан приходился племянником, пусть и не по крови, и которая искренне любила мальчишку. Родной там, не родной…

Племянник — и точка!

Если бы Алаис не вернулась за другом, она бы мигом потеряла уважение и симпатию Шедеров. Пустяк? Это смотря для кого, люди все разные. Кто-то и страну предаст, и спокойно спать будет, а вот Алаис бы загрызла совесть. Все же друзья, помогли ей в тяжелую минуту, да и Лизетта стала кем-то вроде тетушки. За это время она полностью освоилась в разношерстной компании, ненавязчиво сблизившись с одним из рыцарей Храма. Алаис только поощряла их дружбу, тем более что Ларош, оставив магистра, ехал с ними.

А что?

Люди взрослые, чего хотят — знают, травиться от несчастной любви уж всяко не будут, почему бы и не порадовать друг друга? Луис и вовсе не вмешивался. С его точки зрения, все эти бабские дела были уделом одних лишь женщин. А мужчинам в это вникать как-то и неуместно, вот если бы брачные союзы заключать — дело другое.

Сначала корабль отправится в Карнавон, благо, Таламира там нет. Алаис было жизненно необходимо побывать на земле герцогства, чтобы успокоилось море, а еще — заглянуть в тайники рода. Она и так не сомневалась в своих гипотезах, но подтверждение — всегда лучше. И может быть, там найдется еще что-то, имеющее отношение к Королям? К последнему — особенно?

Это дело нескольких дней. Корабль причалил, команда разошлась по кабакам, а Алаис, Луис и десяток маританцев (не одних же герцогов отпускать?) верхами направятся к замку. В ворота стучать не будем, старые замки без потайных ходов не бывают. Просто маскируют ходы так, чтобы их враги не нашли, но Алаис-то знала, куда они выходят, как в них попасть… вся герцогская семья знала. Воспользоваться не сообразили… Алаис до сих пор не понимала, почему отец не отправил никуда жену, детей…

Неужели не мог представить, что Карнвон захватят — и так легко?

А ведь и правда — легко…

Алаис поделилась этими соображениями с Луисом, и получила в ответ пожатие плеч.

— Если есть предатель в замке, то все было несложно.

— А я думала…

— Что Таламир — военный гений? Рыбка моя, так это тоже — гениальность.

Алаис злобно фыркнула.

Предатель? Но кто? Ясно же, что это должен быть кто-то из служивших в замке, и он потом сохранил за собой жизнь и место? Надо бы найти человека, поблагодарить… за титул.

Но когда Алаис изложила и эти соображения Луису, тот фыркнул.

— Конечно, он там не останется. Для предателя такое — верная смерть. Если хочешь, мы попробуем узнать, кто и как, но я уверен, что тот человек не в Карнавоне.

Знаниям Луиса Алаис доверяла полностью, своих-то в этой области у нее не было.

— Если получится… я хотела бы отомстить.

— Если получится — я тебе обещаю. Отомстим.

Луис привлек к себе герцогиню, и они стояли, глядя на закат над морем.

После Карнавона они собирались отправиться в Лаис. Там неизвестно сколько предстоит разбираться с новыми владельцами замка, договариваться, искать компромиссы…

Четыре корабля с Маритани уже шли в Лаис. Так, для моральной поддержки, ну и поинтересоваться, чем местный герцог дышит.

Луис поневоле переживал и за свой род, и за свои земли… так, что ли, герцогский титул устроен? Ответственность в крови повышается?

Он уже заручился согласием Алаис на визит к герцогу. И…

— Как мы ему скажем, кто я?

— Моя жена, если не возражаешь.

— Не возражаю.

Луис кивнул.

Пока Алаис не возражала против притворства, может, она и против реальности возражать не станет? Он все больше увлекался своей подругой, все отчетливее понимал, что хочет видеть ее рядом с собой — постоянно. Неважно, что сейчас она замужем, когда он встретится с Таламиром, Алаис станет вдовой.

Неважно, что у них не может быть детей — он и не хотел никогда, а у Алаис уже есть малыш Эдмон. Мало одного? Иногда и десятка — мало.

Там, глядишь, и племянники пойдут…

Мужчина и женщина глядели на закат и думали о будущем. А Море смеялось над ними — наивные дети… Строите планы, играете в игрушки…

Все равно будет так, как я хочу. А вы играйте, и не забывайте, что люди — недолговечны. Но море — неизменно и неизбывно…