Братец-Негодяй

Глава 4 часть вторая

От лица Алика

Ярость, дикая ненависть охватила мой разум. Нет, это неправда. Она не может быть частью нашей семьи. Ненавижу, задушу суку. Было поздно, мне так хотелось причинить ей боль. Чтобы она ощутила, каково это. Поднимаюсь к ней в комнату, и открываю дверь, странно она забыла выключить свет. Приближаюсь, как дьявол к ее кровати, и вижу довольно увлекательную картину. Она в одном нижнем белье, легла на живот и отключила свою задницу. Тонкие трусики, едва скрывали эти сочные булочки. Давай, Алик, ты делал это много раз. Книга упала с кровати, видимо зачиталась перед сном. Она что-то пробормотала во сне, а потом повернулась на спину, ее майка чуть задралась, и я увидел ее аккуратные соски. Страшный соблазн, я хочу посмотреть, что скрывают её трусики. Медленно сажусь на ее кровать и отодвигаю стринги и вижу нежный бутончик, который так и манит прикоснуться к нему своим языком. А может все сделать по-быстрому. Наклоняюсь к ней , как в коридоре я услышал чьи-то шаги. Выключаю свет и покидаю её комнату.

Сегодня мне понадобится ни одна сигарета, закурил прямо в коридоре, и как привести все свои чувства в порядок. Входная дверь хлопнула, и услышал чей-то пьяный смех, это отец пришел со своей очередной шалашовкой. Интересно, а он в курсе этих анализов.

- Я хочу это сделать прямо на барной стойке. Может, ты пока сходишь в погреб за вином? – бормочет его проститутка, а я, ухмыляясь, как он предсказуем. Решаюсь испортить эту идиллию, спускаюсь и говорю ей откровенно в глаза.

- Где ты такую рукожопую шлюху откопал?

- Сергей, кто это?

- Алик, иди в свою комнату, - вмешивается отец.

- Ой, да ладно, папань! Сначала я её насажу на свой член, а потом ты. Предупреждаю, мой агрегат больше чем у него, – смеюсь, но на самом деле я пребывал в ужасном настроении.

- Какой ужас, он твой сын? Да таких хамов, только поискать. Ноги моей не будет в этом доме, – забирает свою сумочку и покидает дом.

- Слушай сюда, кто дал тебе право вылазить? В таком случае я не стану больше отмазывать твою задницу.

- Остынь, и хлебни вискаря, папочка, - выдавливаю из себя, будто для меня он совершено посторонний человек. – Тебе это понадобится.

- Что-то с дедушкой?

- Нет, но с этим дерьмом лучше вместе разбираться.

- Лишил меня секса, чтобы посвятить в очередную хрень? Кого ты на этот раз обесчестил? Вот бабки, заплатишь, – хочет покинуть гостиную, а выкладываю, всё как есть.

- Маша, твоя дочь. Дедушка сделал этот долбаный анализ ДНК.

- Что?

- Вот скажи, отец, ты не мог снимать себе баб, более красивых? Что теперь скажут мои друзья, когда увидят это отродье?

- Мне плевать.

- Что значит плевать?

- Даже если она моя дочь, пусть живет здесь. А мне до нее нет дела. Завтра опять уезжаю.

- Великолепно, ты и меня, как щенка вечно бросал.

- Алик, не забывайся. Если тебя не устраивают твои родственники, ты можешь сесть на свой байк, и навсегда покинуть этот дом. Думаешь, я всплакну? Мне что ли заняться больше нечем. Если я буду воспитывать всех своих детей, которых побросал, то сойду с ума. Ты- то чего привязался, ну и пусть она твоя сестра. Зато у дедушки появится, хоть какая-то забава. От меня хоть отстанет, а то вечно мне твердит по телефону, что я ему совсем не уделяю внимания. Да как с этим старым кретином можно вообще договориться?

- Не смей его оскорблять. Он лучше всех. А ты и мизинца его не стоишь,– сжимал в своих руках стакан, как же хотелось разбить его вдребезги, и чтобы осколки впились в мою руку, я почувствовал боль, такую невыносимую, от которой я не могу отойти вот уже несколько лет.

- Пей в гордом одиночестве, а у меня есть дела по важнее, - покидает меня, да какой он к черту отец, так биологический, а на самом деле в глубине души своим отцом я считал дедушку, который провел со мной всё беззаботное детство.

5 лет назад.

- Дедушка, смотри, я победил на областной олимпиаде. Ты представляешь? – ругаюсь, он сегодня целый день не берет трубку.

- Ах, ты! Умный же засранец однако. Вот скажи, в кого такой пошел?

- Как в кого? В самого лучшего дедушку на свете! – обнимаю его, сегодня суббота, и у нас традиция собираться за столом и обсуждать все свои планы.

- Так, а кто это у нас опоздал?

- Бабуль, прости, меня задержали. Ты давай отдохни, я сам займусь этими пирожками!

- Иван, и это наш внук? С ума сойти, как же нам повезло...

- Да, Мирослава, теперь точно не страшно умирать.

- Умирать, да кто вас отпустит? Я вам такие новости принес. Мне сказали, что если я выиграю в этом конкурсе, то поеду стажироваться в Америку.

- Да, Алик ты наша гордость. Знать прекрасно три иностранных языка в таком возрасте, это достойно похвалы.– улыбается бабушка, а я так рад проводить с ними время. Ведь эти люди воспитали меня с первого вздоха. Помню, мама умерла на родах, а отец пришел к ним, и кинул ребенка, как куклу. Поэтому я не испытывал к нему никакого уважения

- Когда-нибудь ты станешь переводчиком.

- Нет, я напишу книгу на английском в честь такого деда. Так, я пока накрою на стол, а вы садитесь.

- Ох, как же повезет твоей девушке. Ну, рассказывай, есть кто-то на примете? Ты же такой красивый, весь в своего отца.

- Да какие девушки, мне учеба главнее. Знаете, они все одинаковые, я хочу найти свою единственную, и создать семью. И испытать такую любовь, как у вас.

- Алик, в нашей жизни так не бывает. Сейчас все больше зациклены на деньгах, карьере, а ты говоришь про такие высшие чувства.

- Смотрите вселенная большая, но я уверен, что найду ее! И вам она обязательно понравится! – я испытал такое прекрасное чувство, рядом со мной такие великие люди. Но счастье довольно хрупкое, и вмиг может испариться. Это был холодный зимний день. Я вернулся после школы, как увидел мрачное лицо дедушки. Он держал в руках снимок, и плакал. Почему в этот момент мне передалась вся его боль?

- Дедушка, а где бабушка?

- Её сбила машина. Насмерть. Нет больше моей Мирославы, - будучи таким сильным человеком, он дал слабинку, и заплакал, а я уронил свои учебники, и подбежал к нему, чтобы успокоить. Казалось, в этот момент мы умерли вместе с ней.

Наше время.

-Алик, иди к cебе. Сейчас Иван Львович спустится завтракать. Ты посмотри, выкурил целую пачку сигарет. Да что с тобой творится? Здесь же проветривать целый день, – ворчит на меня Таня, а я снова погрузился в те чертовы воспоминания. Трудно признаться, но раньше Алик не был таким подонком, а сейчас его душа настолько черствая, настолько мертвая, что противно говорить.