Голос/ Voice

I Карл Штиффцен степенно прошёл из одного края зала в противоположный, остановившись у широкого, но узкого окна, под которым, утопая в мягкой глади моря одеяла и подушек, распростёрлась, сухая и низкая, пожилая дама, Альбертина Штиффцен, облачённая лишь в тонкую, полупрозрачную сорочку. - Мам, мне пора идти, - твёрдо и чётко произнёс Карл, ласково глядя темными глазами в морщинистое лицо старушки. - А? Ты, Карл? Да… да, иди. Иди. Удачи тебе. А я полежу. Женщина перевернулась к стенке и зарылась в нежной шумной кроне обширного одеяла. Карл, удостоверившись в сохранности матери, спустя секундную паузу удалился. II В США стоял прохладный мартовский вечер 1954 года, проводимый Карлом, тощим и высоким мужчиной, за круглым столиком в кафе «Кармен». В ожидании заказа он напряжённо сидел, прислушиваясь к беспокойным ритмам местного радио: …И всё, что нужно мне, - это любовь твоя, Ведь лишь она необратима. Я не останусь здесь одна? Что скажешь ты, любимый?.. - Ля-ля, ля-ля, ля-ля, ля-ля, - заунывно передразнивал про себя Карл, спасаясь от скуки. Одновременно с тем фигуристая официантка поставила чашку горячего кофе перед одиноким господином. Тот моментально смутился и сразу же отвернул голову в сторону погружённой в сумерки улицы. Официантка без доли эмоций ретировалась, виляя бёдрами, встречать очередного посетителя. … И всё же страх мой потаённый Вмиг сбылся. Что уж говорить? Лишь ты, сынок мой неуёмный, Любовь остался мне дарить. Песня завершилась так резко, что герр Штиффцен невольно вздрогнул, нудно бурча под нос: - Таким голосом и такие песни петь… Из радио послышалась торопливая речь ведущей: - Вы прослушали композицию Доротеи Линдорфф, ставшую хитом прошлого года… - Тоже эмигрантка, - пробормотал Карл. -…Этим вечером мисс Линдорфф, проделавшая великий путь из Нью-Йорка, оказалась с нами! Каждый из вас, дорогие слушатели, может задать вопрос лично мисс Линдорфф! Звоните по телефону: 70-38-46! Повторяю: 70-38-46! Звоните и задавайте ваши вопросы, а пока музыкальная пауза! Композиция – «Ты сотворил меня, и что же?» Заиграла навязчивая популярная мелодия, кажется, даже знакомая. Карл меланхолично попивал чуть остывший кофе, вслушиваясь в глупый текст сентиментальной песенки. - Линдорфф была лучше, - промолвил он в перерывах между глотками. -…С вами снова я, Каролина Браун; рядом со мной – Доротея Линдорфф. И у нас есть первый звонок! Мы вас слушаем!.. «Может, и мне позвонить? Хотя… Нет. Нет! Глупости!» - думал господин Штиффцен, глядя на остатки кофе, крошечным озерцом плавающие на дне чашки. -…О, мне часто задают этот вопрос,- залепетал приятный, слегка кокетливый, женский голос, - И я всегда отвечаю на него одними и теми же словами: «Сегодня – музыка, а что будет завтра – не важно.» Понимаете, для меня всегда на первом месте стояло получение удовольствия, наслаждение прекрасным. И я люблю дарить это же удовольствие окружающим. И… «это всё», как говорила Аннет Хэншоу… Наконец, совершенно стемнело, и людей за окном становилось всё меньше и меньше. В кафе посетителей не осталось, за исключением погрузившегося в думы Карла. Он молчал, заинтересованный в интервью. III Мокрые улочки провинциального города струились и образовывали собой дельту асфальтированной реки. Мистер Штиффцен одиноко ступал по влажной дороге, рассеивая собой полумрак. Неожиданно откуда-то слева выскочила чёрная фигура в длинном плаще и устремилась через находящуюся по правую руку от мужчины железную дорогу, перерезая своей координатной прямой тропу Карла, после чего остановилась на середине путей. Штиффцен затормозил одновременно с фигурой в пальто. Вновь воцарились тишина и невозмутимость, ласково обволакивая собою всё низменное. Внезапно Карл заговорил: - Вам нужна помощь?! Фигура повернулась и крикнула в ответ девичьим голосом: - Спасибо за предложение! Но вы не сможете мне помочь! - Почему вы так решили?! - Потому что вы меня не знаете! - Но и вы меня не знаете! Снова возникла пауза. - Я не хочу жить, - промолвила молодая леди, - Не мешайте мне. Я жду поезда. Лучше уходите. Оставьте меня одну. - Не делайте этого! – с горестной настойчивостью, будто девушка являлась его давней знакомой, прокричал Карл. - Я уже сказала вам! Уходите! - Не уйду. Штиффцен тихо подошёл к мрачной тонкой фигурке. - Что вы делаете?! – возмутилась барышня, но, на удивление, не сдвинулась с места. Мужчина молча поднял даму на руки, пронёс влево от железной дороги на пару шагов и аккуратно поставил, встав пред девушкой непробиваемой и непоколебимой стеной. Незнакомка, как и предполагал Карл, заторопилась на прежнее место пребывания, но джентльмен старался не давать ей такой возможности, придерживая юную женщину сильными руками. - О, вы невыносимы! Пустите! И какое вам вообще дело! – поминутно злилась барышня. - Вы слишком молоды, чтобы умирать, - мирно произнес Штиффцен. - Ха! Может и молода! Но жизнь моя уже кончена! Пустите! - Нет, - твёрдо отвечал он, продолжая стоять на своём. - Ну и пусть! Существует много способов прекратить эти страдания! Фигура развернулась и зашагала в обратном направлении. Мужчина поспешил следом за ней. IV - Вы меня преследуете? – спрашивала раздражённая дама, что в её случае вполне позволительно. - Я вас оберегаю. Представьте, что я ваш ангел-хранитель, - проговорил, улыбаясь, Штиффцен. - О, и чем я завоевала ваше расположение, уважаемый ангел? Ведь на земле так много людей, а вы выбрали среди них малопривлекательную певичку, - смягчилась девушка. - Певичку? А я-то думаю, чем ваш голос мне так знаком… Луна серебрилась и любопытно глядела с высоты, словно пошитого из тёмно-синего бархата, небосклона на происходящее в этом уютном, тихом городке. Два чёрных пятна размеренно шагало вдоль мутно светящихся домов и забегаловок. Мимо проезжали редкие машины, на секунду озаряя огнём фар пустынную улицу. - Возможно, по радио слышали эти легкомысленные песни… - предположила юная мисс. Герр Штиффцен принялся напевать заевшую в голове мелодию. Девушка остановилась, повернулась к мужчине и, дождавшись нужного момента, соблазнительно пропела: - Что скажешь ты, любимый? - Вы Доротея Линдорфф?! - Вы угадали, - усмехнулась леди, - Но зачем же так орать? Я с вами потеряю слух и не смогу больше петь. - Не бойтесь. Недавно вы вообще хотели покончить с собой. Всплеск воспоминаний накрыл Доротею, развеяв эфемерное веселье. - Не хочу говорить об этом больше. - Как вам угодно. Пара вновь устремилась в путь, однако, на этот раз в тишине; прислушиваясь к малейшим звукам, возникающим из ниоткуда во мраке ночи. V Над галантным кавалером и его спутницей возвышался многоэтажный дом, утопающий в синеве весеннего неба. Доротея, ступив на порог, оглянулась и промолвила нежным голоском: - Надеюсь, мы ещё когда-нибудь увидимся, господин Штиффцен! Не успела она закрыть дверь, как мужчина, придерживая рукой створку и внимательно смотря на девушку, нарисовался в разделяющем товарищей проходе. - Вы так скоро оставляете меня? – с нарочитой обидой спросил Карл. - Мистер Штиффцен, не будьте ребёнком! Уже ночь, и я хочу выспаться. Хотя бы раз в жизни. - А вам не кажется, что именно дети сейчас спят? Губы Карла растянулись в соблазнительной улыбке, как бы негласно намекая на продолжение вечера. - Вы невыносимы! Доротея устремилась вверх по лестнице, подальше от невоспитанного мужлана. - Где-то я это уже слышал, - тихо ответил Штиффцен. Сверху прозвучал раздражённый возглас, воспринятый Карлом как сигнал к действию, и он стремглав побежал по той же самой лестнице, навстречу непутёвой самоубийце. У входа в квартиру мужчина настиг сконфуженную леди. - Что вам ещё нужно? – гневно промолвила та. - Я хочу получше запомнить вас, - просто сказал Карл. - Зачем вам?.. О, да какая разница?! Спокойных вам снов! Убирайтесь! - Я должен проследить, не сделаете ли вы что-либо с собой. - Если вы немедленно не уйдёте, я что-нибудь сделаю с вами. - Вы-то? – Штиффцен усмехнулся. - Я вас ненавижу! Барышня с шумом закрыла дверь перед самым носом своего спасителя, на что тот, не растерявшись, совершил прямо противоположное действие, раскрыв разрывающую его с красавицей перегородку. Не успела Доротея произнести и слова, как Карл, закрывший мисс Линдорфф её чудесный, изящный ротик вместе с ставшей ненавистной дверью, заслонил девушку от всех мирских невзгод и погрузил в счастливую, долгожданную обитель, столь лелеемую певицей в её трогательных, любимых народом куплетах. VI Утром следующего дня, с первыми лучами солнца, Карл встал и, спотыкаясь о встречающиеся на его маршруте предметы, побежал скорее домой, к своей болеющей, ненаглядной матушке. Распахнувшему тяжёлую дверь и прошедшему вперёд, к комнате матери мужчине, представилось пугающее его зрелище. У кровати стоял Фриц, старший брат Карла, который еле придерживал пожилую миссис Штиффцен в области лопаток. Голова Альбертины была поднято ввысь, будто женщина, сокрушаясь, спрашивала у неба: «За что?!». Голубые глаза дамы казались более блёклыми и прозрачными, нежели ранее, а потому Карл, заподозрив неладное, не долго думая, бросился к матери, схватив бедняжку за её тоненькую ручку. - Мама? – только успел сказать мужчина, как смотрящий со стороны на развивающиеся события Фриц развеял всяческие сомнения: - Её последними словами были: «И свет потух; я больше не блистаю»[1].   10.01.20 г. [1] Имя «Альбертина» может переводиться, как «благородный блеск», «блистающая благодать», «испускающая свет» или «яркий блеск».