Тигр спускается в долину

Глава 3

Я сидел в большом,  красиво обставленном кабинете,  каких в  моей карьере у  меня еще не было,  и безучастно смотрел перед собой.  Вчера при всем честном народе состоялось торжественное представление  нового президента банка,  то бишь меня, а сегодня начался отсчет моих дней на новом месте.  И говоря по правде, я чувствовал себя не слишком уютно в этом мягком,  обитым отличной черной кожей кресле.  Тем более с первых минут я ощутил настороженное отношение к моей персоне.  Само  по  себе это обстоятельство меня не слишком удивило, так как я прекрасно сознавал, что  ничего иного в этой ситуации не могло и быть.  Убит человек, который поставил этот банк на ноги, а тут приводят никому неизвестного гражданина и говорят, что отныне заправлять тут всем будет он. С какой стати и кто он вообще такой?  Какой-то бывший опер, выгнанный из органов по подозрению во взятотничестве. Хуже характеристику даже при всем желании трудно придумать.  Разве поставить во главе дела бывшего  уголовника.

     Невольно я вспомнил,  что когда я появился в приемной сегодня утром, на  двери  кабинета президента все еще висела табличка с фамилией Плескачевского. И только через час кто-то приказал  рабочим  ее  заменить. Я почти не сомневался,  что это было сделано намерено; тем самым мне как бы указывали на мое истинное место.

     И все же,  несмотря на испытываемый мною определенный дискомфорт, я был полон решимости активно заняться делами.  Вчера вечером  у  меня состоялась долгая беседа с Гориславцевым. Мы сидели в предбаннике после парилки,  с наслаждением потягивали холодное пиво,  рядом в  камине полыхал огонь. Вот в таких приятных условиях мы и намечали план предстоящей битвы.  А то,  что она будет тяжелая,  долгая и кровавая оба мы нисколько не сомневались.

     - Я  хочу  вам  рассказать еще одну историю,  я так полагаю,  что она имеет прямое отношение к гибели Плескачевского,  - произнес Гориславцев, ставя  пустую  бутылку на стол.  - Хорошо после горячей баньки охладить свои внутренности холодным пивком,  - с наслаждением произнес он.  - Так вот,  как вам известно в нашем городе есть завод ферросплавов.  Очень я вам доложу доходное предприятие, большую часть продукции он отправляет на экспорт. Этот завод представляет из себя открытое акционерное общество,  у него много самых разных акционеров. В том числе большой пакет акций принадлежит директору.  Вот только деньги, которые выручается за продукцию, ему как и всем остальным не принадлежат.

     - Тогда кому они принадлежат?

     - А принадлежат они некой малюсенькой фирме "Ньювента", официально в штате которой числится всего пять человек.  Фактически же контролирует эту фирмочку братья Чернецы.

     - Но как им удалось это сделать?

     - Мы немного разбирались в этом деле,  все  было  сделано  весьма изящно. Несколько  лет тому назад у этого завода совершенно неожиданно возникли большие трудности со сбытом своей продукции за границу. Потребители один за другим отказывались от нее.  Предприятие оказалось на грани закрытия.  И вот тогда и появилась это маленькая  посредническая организация, которая предложила свои услуги. Правда на очень кабальных условиях, но директору тогда было не до того,  он был согласен на  все лишь бы снова выйти на рынок. Они подписали это соглашение и буквально через месяц как будто кто-то взмахнул волшебной палочкой и все восстановилось само собой.

     - А что же случилось на самом деле?

     - А  случилось  то,  что трудности со сбытом явились в результате тщательной спланированной  кампанией.  Как  нам  удалось  выяснить,  у братьев Чернец  есть  один  зарубежный  партер,  некто господин Густав Линдман. Я думаю, что вы как-нибудь с ним познакомитесь, он часто гостит в нашем городе у своих близких друзей,  тех же самых братьев  Чернец.  У  него репутация довольно известного бизнесмена,  хотя на самом деле он ловкий мошенник.  Но у него большие связи с  деловыми  кругами многих  стран.  Так вот этот Линдман стал рассылать письма,  в которых уверял, что завод захвачен русской мафией, а получаемая им прибыль питает наркоторговлю,  рэкет,  проституцию и бог весть еще чего. Естественно, что иностранные партнеры сочли за благо отказаться от сотрудничества с таким сомнительным партнером.  Репутация дороже.  И завод остался без рынков сбыта.

     - Но потом же все наладилось?

     - Этот Линдман снова стал рассылать письма,  в  которых  сообщал, что произошла досадная ошибка и что завод - абсолютно честный партнер. Продукция снова пошла за рубеж, да только дело было сделано, кабальный договор подписан.

     - Но при чем тут смерть Плескачевского?

     - Этот  директор  лютой ненавистью ненавидит и братьев Чернец,  и Линдмана и всю эту достойную кампанию.  И мечтает освободиться от них. Мы сообщили об этом Михаилу Ильичу,  и он предложил в качестве первого шага перевести свои финансовые потоки из их банка в банк "Олимп".  Директор согласился.  Но затем произошло то,  о чем вы хорошо знаете.  И вам предстоит сделать то,  что не  успел  сделать  Плескачевский.  Вот только будет это гораздо труднее.  Директор боится повторить его судьбу. Понять его можно. но нас такая позицию не устраивает. Если удастся вырвать завод из лап Чернецов, то это будет первым серьезным ударом по их могуществу.

     - И тоже повторить судьбу Плескачевского?

     - Для того мы и пригласили вас, чтобы этого не произошло. Но ведь если не наносить удары, то не выиграть поединок.

     - Тайно подкладывать хворост под котел другого, - усмехнулся я.

     - Вы прочитали эту книгу? - живо спросил вице-губернатор.

     - И очень внимательно.  Пожалуй,  такого интересного чтения я  не припомню. Теперь я представляю, откуда этот Приоров черпает свою неисчерпаемую мудрость.  То,  что они сотворили с заводом, точно соответствует стратагеме: заманить на крышу и убрать лестницу.

     - Именно так и есть.  И ваша задача спустить эту лестницу. Но при

это не свалиться с нее самому.  Я очень на это надеюсь.  Все дни после нашего первого разговора я думал о том,  как обеспечить вашу  безопасность. Мы готовы ради этого нанять охранников.

     Я покачал головой.

     - Чем ближе человек находится от другого человека,  тем легче ему его у***ь.  Я буду опасаться приставленных ко мне  охранников  больше, чем наемных  убийц.  Мы имеем дело с чересчур хитрым врагом.  Поэтому в данной ситуации о своей безопасности я позабочусь сам.

     - Что  ж,  в  этом есть своя логика,  - после некоторого раздумья

согласился Гориславцев. - И все же, если с вами что-то случится, я себе этого не прощу.  Наверное, этот разговор не слишком приятный, но мы с вами мужчины и нам лучше говорить обо всем прямо. Мы обдумывали, каким же  образом  предоставить вам с нашей стороны хоть какие-то гарантии.  И хочу вам сообщить,  что ваша жизнь застрахована на  один  миллион доллар. Если с вами что-то случится, их получат ваши дети.

     - Таким образом мне нечего бояться,  - усмехнулся я, - они не останутся без кормильца.  А что еще должно волновать настоящего мужчину? Все остальное уже не имеет такого значения.

     В самом деле,  подумал я, возвращаясь из недавнего прошлого в сегодняшний день,  пора начинать работу. Я встал подошел к окну, посмотрел на улицу.  Внизу шла обычная повседневная жизнь: проносились машины, шли  люди.  И никто из них не знает,  что начинается битва за этот город, за весь огромный край,  в котором живут несколько миллионов человек, которые создают своими руками несметные богатства.  Но кому они будет принадлежать:  кучке негодяев, захвативших здесь безраздельную власть и скупившие все на корню или всем жителям,  которые получают за свой труд лишь жалкие крохи?

     Я вернулся на свое место и надавил на кнопку селектора. Секретарша отозвалась немедленно.  Мне показалось, что ее голос слегка дрожал. Она волнуется,  она же не знает, как будет вести себя новый ее начальник. А вдруг он захочет привести свою протеже? Надо ее успокоить.

     Секретарша средних лет,  но несмотря на это все еще приятная женщина стояла передо мной и напряженно ждала моих указаний.

     - Татьяна Сергеевна,  - как можно мягче проговорил я,  - есть  ли бумаги, срочно требующие моей визы?

     - Целая гора, - позволила себе она улыбнуться.

     Дабы окончательно  ее успокоить,  я тоже улыбнулся в ответ и увидел, что правильно выбрал с ней линию поведения; напряжение внутри нее явно ослабло.

     - Хорошо, несите все бумаги и пригласите мне старшего вице-президента.

     Перед тем,  как прийти в банк, я проделал некоторую предварительную работу и,  пользуясь старыми связями, собрал немного информации на ближайших своих сотрудников.  И среди них наибольший интерес вызвал  у меня мой  первый заместитель Леонид Валерьянович Облонский.  О нем все дружно говорили,  как о восходящей звезде краевого  финансового  мира, как о человеке, получившим не только блестящее образование, в том числе и за границей,  но действительно обладающим прекрасными аналитическими способностями. И признаться честно, эти сведения не слишком вдохновили меня. Не потому, что я опасался конкуренции, а потому, что имея рядом с собой столь блестящую личность,  я не представлял, на чьем игровом поле она будет играть.  Тем более со слов Гориславцева  я  знал, что  Облонский не был посвящен в тайную часть деятельности бывшего руководителя банка.  И мне было предоставлено право самому решать знакомить ли ли его с этой стороной моей миссии  или нет.

     Я внимательно разглядывать Облонского.  Он был настоящим  красавцем, избери  он  карьеру артиста,  то вполне мог бы прославиться в качестве героя-любовника.  Женщины при его виде должны просто сходить  с ума и  мечтать лишь об одном, чтобы он бы обратил на них свой благосклонный взор. Природа, создавая его, была необычна щедра, одарив одного человека и талантом,  и красотой.  Интересно,  как он пользуется этими дарами?

     Облонский смотрел на меня с непонятной улыбкой.  Мне было известно, что после гибели Плескачевского он возглавлял  банк  и  был  почти уверен, что  именно ему акционеры доверят это делать на постоянной основе. И мое назначение было для него сильным ударом.  А  потому  легко было представить, какие чувства ко мне испытывает этот красавец-мужчина.  Но внешне они никак не проявлялись, он сидел спокойно и вальяжно, словно находился в гостях у старого приятеля.

     Ладно, посмотрим, что будет дальше.

     - Леонид Валерьянович,  вам, я думаю, известна моя трудовая биография. И опыта работы в банке у меня нет. Поэтому я рассчитывая на вашу помощь.

     Старший вице-президент откинулся на спинку кресла и положил  ногу на ногу.

     - Разумеется,  Олег Владимирович, я к вашим услугам. Все мои знания я готов предоставить вам. Мы же делаем одно дело.

     - Верно,  - кивнул я головой.  - Мне бы хотелось составить предс-

тавление о том,  как обстоят дела в банке? У меня есть информация, что с некоторых пор появились некоторые проблемы.

     - Да,  после смерти Михаила Ильича, ухудшение ситуации было неизбежно. Мы потеряли часть клиентской базы.

     - Клиентов отпугнула смерть Плескачевского?

     - Разумеется,  - как мне показалось, немного снисходительно улыбнулся Облонский.  -  Такие происшествия бесследно не проходят. Уже на следующий день после его гибели началось  закрытие  счетов.  Благодаря предпринятым нами мерам удалось замедлить этот процесс. Но, сами понимаете, полностью его остановить невозможно. Теперь, когда в банке появился президент, может быть это получится.

     Мы посмотрели друг на друга, но Облонский прекрасно умел скрывать свои потайные мысли и чувства.  Добраться до них будет нелегко. Но это необходимо, я должен знать, что он думает и чувствует.

     - Как  вы  думаете,  клиенты  принимали решения об уходе по своей инициативе или под чьим-то давлением?

     Теперь на  лице Облонского уже появилась откровенно снисходительная улыбка.

     - Кто  же об этом станет говорить,  хотя такое исключить не могу.

Несколько клиентов покинули нас, несмотря на то, что им было очень выгодно обслуживаться в нашем банке. В результате они понесли определенные потери.

     - Я  пришел сюда с намерением не только вернуть ушедших клиентов, но и существенно расширить клиентскую базу.  Не вижу причин, почему бы нашему банку не стать первым в крае. Как вы смотрите на подобную перспективу?

     С моей стороны это заявление носило провокационный характер,  так как я хотел увидеть реакцию  моего  собеседника.  Я  явно  застал  его врасплох, так как для ответа ему понадобилось время.

     - Цель,  безусловно, благая, но мне кажется, не совсем реалистичная.

     - Почему, Леонид Валерьянович?

     Уже знакомая  снисходительная улыбка вновь поползла по его тонким губам.

     - Мне  кое-что известно о расстановке сил в нашем банковском секторе,  кто и что здесь контролирует. Задача это настолько сложная, что праrтически нереальная. А хороший финансист должен ставить перед собой только те цели, способ добиться которых ему понятен. Я не представляю, как добиться того, о чем вы сказали.

     - Если быть честным,  я пока тоже. Но я в таких случаях использую тактику Наполеона: надо ввязаться в сражение, а там посмотрим.

     - Извините меня,  но там, где вы работали раньше, наверное, такая тактика давала плоды, но в банке это обычно кончается плохо.

     - Значит ли это, что  я не могу на вас рассчитывать?

     Этот вопрос поставил Облонского в тупик,  несмотря на всю его выдержку, было заметно, как не хочется ему отвечать на него.

     - Пока я работаю в этом банке,  то я намерен выполнять все распоряжения своего начальника.

     - Даже если вы с ними не согласны?

     - Не знаю,  - после короткого колебания честно признался  старший вице-президент. - Всегда трудно делать то, во что не веришь.

     - Спасибо за откровенность. Не люблю, когда поддакивают начальнику, а про себя думают, какой он идиот.

     - Поверьте я  так не думаю.

     - Тем лучше.  И все же я вам хочу доказать, что тактика французского императора не так уж плоха и в банковском деле.  В  сущности  это настоящая стратагема.

     Я внимательно посмотрел на него, меня интересовала реакция на это заветное слово, но по крайней мере внешне оно не произвело на него никакого впечатления. Ладно, пойдем дальше.

     - Давайте обсудим конкретные дела,  - предложил я.  - Я хочу окучить первого потенциального клиента.  Это  завод  ферросплавов.  Очень прибыльное предприятие. Что вы думаете об этом?

     Мне показалось, что по лицу Облонского промелькнуло беспокойство.

     - Михаил Ильич занимался этим вопросом перед своей  смертью.

     - Вы хотите сказать, что между его смертью и заводом ферросплавов имеется прямая связь.

     - Этого я не знаю,  - поспешно сказал Облонский. - Просто по времени эти два события совпали.

     - Вы верите в такие совпадения?

     - Вам лучше знать, вы же занимались подобными делами.

     - Вот поэтому я и не очень верю. Но это не остужает моего интереса к клиенту.  Просто надо учесть ошибки. Как вы полагаете, в чем была ошибка моего предшественника?

     - Я не знаю,  - поспешно произнес Облонский, - Михаил Ильич самолично занимался этим вопросом, меня в него почти не посвящал.

     - А я бы хотел,  чтобы мы занялись бы им вместе.  Как вы, не боитесь?

     Облонский снова переменил позу.  Ему явно было неуютно в моем кабинете.

     - Если вы приказываете, я готов.

     - Приказываю.  Доставайте  всю  документацию по этому вопросу и с завтрашнего дня начинаем  операцию.  Продумайте  наши  аргументы,  они должны быть такими, против которых было бы трудно устоять.

     - Хорошо. Это все?

     - Пока да.

     Облонский, словно боясь,  что я передумаю и загружу его  еще  каким-нибудь поручением,  поспешно встал и направился к выходу. У дверей он вдруг остановился, захотел мне что-то сказать, но в самый последний миг передумал. Вместо этого он вышел.

     Я же подумал, что мне будет непросто найти общий  язык  со  своим заместителем. Слишком уж по разному видим мы перспективу развития банка. И хорошо, если это относится только к банку.

     Вторым сотрудником  банка,  которого  я пригласил в свой кабинет, стал начальник службы безопасности. Он был единственным из всего персонала, с которым я был раньше знаком.  Правда это знакомство было шапочным. Он работал в управление по борьбе  с  организованной  преступностью в чине майора и пару раз наши пути пересекались. Но никаких даже отдаленно дружеских отношений между нами не  возникло.  Не  потому, что он мне не нравился, а потому, что для этого требовалось и врем, я и условия.

     Худолеев сидел  напротив  меня и настороженно смотрел мне в лицо. Он явно не знал,  как себя вести в этой ситуации;  как старые знакомые вроде бы  не с руки,  а как подчиненный - не очень хотелось,  учитывая хотя бы то,  что мы были с ним в одном звании.  А в нашей среде  этому обстоятельству всегда придавалось большое значение.

     Я тоже внимательно рассматривал его.  За те года полтора,  что мы не виделись,  он сильно изменился. Когда он работал опером, то был худым, если  не тощим,  всегда одетым в какую-то мятую бесцветную куртку или такой же пиджак,  теперь же он весь округлился, а его тело красиво облегал дорогой,  отлично сшитый костюм.  То,  что меняются люди,  это сомнений не вызывает, вот только еще бы и знать, в какую сторону.

     - Ну вот, Борис Георгиевич, где мы с вами встретились, - как можно доброжелателей произнес я.  - Когда работали в органах, то не думали, не гадали, где судьба нас снова сведет.

     - Да,  такое не угадаешь,  - согласился Худолеев.  - Хотя знающие люди говорят: мир тесен.

     - Мне даже иногда кажется,  что слишком тесен. Шагу не сделаешь,   чтобы не столкнуться  или с бывшем сослуживцем или с бывшем подопечным, - усмехнулся я.

     - Олег Владимирович,  нам надо с вами обсудить вопрос вашей охраны, - решительно сказал Худолеев.

     - Я буду пока без охраны.

     - Но  это  невозможно!  Михаил  Ильич всегда уделял этому вопросу большое внимание. Он не делал без охраны ни шагу.

     - И  несмотря на это его убили.  Какая же польза тогда от охраны? Вы можете рассказать, как все произошло?

     Худолеев заерзал в кресле.

     - Это странная история.  Охрана была с ним постоянно, всегда двое наших людей  дежурили  у него дома.  Спали в соседней комнате.  А в ту ночь он вдруг потребовал,  чтобы охрану сняли.  Я было стал возражать, но он не стал ничего слушать.  Он сказал мне: я приказываю. Он впервые на моей памяти использовал это слово,  я ни разу не слушал,  чтобы  он говорил бы кому-то:  приказываю.  После этого мне ничего не оставалось сделать, как только выполнить его распоряжение.

     - Но что заставило его так поступить?

     - Не могу сказать, нам так и не удалось выяснить.

     - Но кто-то ночью у него все же был.  Не привидение же его убило. Вы должны были проследить за домом.

     - Мы так и сделали. Но ничего подозрительного не обнаружили.

     - И все же убийца каким-то образом проник в квартиру.

     - Установлено, что Михаил Ильич открыл ему дверь сам.

     - Но ведь убийца не только вошел,  но и вышел из квартиры. И тоже наружное наблюдение ничего не заметило?

     - Нет, ничего.

     Я задумался.

     - Нам придется заняться этим привидением, пока мы не узнаем, кто им является,  мы не можем спать спокойно.  А вдруг оно явится снова ко мне. Такое возможно? Как вы думаете?

     - Почему бы и нет. И все же я настоятельно бы вам рекомендовал не пренебрегать охраной. Без нее вы будете очень уязвимы.

     - Я поразмышляю над этим.

     Худолеев встал по стойке смирно.

     - Я рад, Олег Владимирович, что теперь мы будем работать вместе.

     - Я тоже рад,  Борис Георгиевич.  Мы еще поговорим о том, какой я хочу видеть службу безопасности банка. Предстоят большие перемены.

     Настороженность снова вернулось к бывшему оперу. Но на этот раз я не стал ее ослаблять.  Пусть покажет себя с лучшей стороны. А там посмотрим.