Тигр спускается в долину

Глава 19

     Я старался не думать об Яне, мысль о ней тут же приводило к тому,

что моя кровь закипала,  как поставленный на огонь котелок с водой. Не всегда  мне  это  удавалось,  но  все же в целом я справлялся с собой. Правда для большей надежности я возил с собой постоянно бутылку с  минералкой. Разумеется, дело было не в ней, а том психологическом эффекте, который оказывала она на меня благодаря Облонскому.

     Что же  касается  старшего  вице-президента,  то уж на этот раз я нисколечко не сомневался,  что он подаст заявление об уходе. После того, как я ему открытым текстом разъяснил,  какая нам грозит опасность, я не видел причин,  которые могли бы его удержать в банке.  Уж на кого на кого, но на жертвенное животное он походил менее всего.

     Впервые мне даже хотелось,  чтобы он ушел;  если с ним что-нибудь случится ужасное, это будет камнем висеть на моей совести на конца моих дней.  А мне совсем не хотелось носить такой тяжкий груз.  Конечно, старший вице-премьер  был  мне сейчас нужен как никогда,  именно после подписания соглашения о кредите все главное только  и  начиналось.  Но прошло  пару дней,  а листок бумажки с лаконичной просьбой об отставке все не ложился на мой стол.

     В эти  дни,  которые к моему большому удивлению оказались на редкость спокойными, я занимался и другими делами. Во-первых, я капитально укрепил свое жилище.  С согласия соседей по площадке я поставил еще одну дополнительную  такую  толстую железную дверь,  что ее вряд ли бы пробил бы и артиллеристский снаряд,  На окнах  нарастил железные  решетки,  через  которые невозможно было закинуть в квартиру гранату.  Я хорошо помнил, что именно таким способом убили одного бизнесмена и решил обезопасить себя от таких попыток.

     Второе, чем я занимался, так это снова перечитывал китайский трактат. Я понимал:  чтобы одолеть своих врагов, все, что я до сих пор предпринимал, являлось не более чем булавочными уколами.  Я мог их ими оцарапать, даже иногда поранить, но никогда у***ь. А если не убью их я, рано или  поздно  он это сотворят со мной.  И никакие железные двери или решетки на окнах меня не спасут.

     Перелистывая трактат,  я  сам не знаю почему остановился на главе "Сманить тигра с горы на равнину".  Я раз за разом  перечитывал  слова древнего китайского  философа:  "Когда  тигр или леопард покидают свое логово и приближается к людям,  они становятся  добычами  людей.  Пока тигр  и  леопард полагаются на свое логово,  им удается сохранить свою силу".

     В этих словах заключался одновременно и большой смысл и мудрый совет, указание на то,  в каком ключе надо действовать. Однако в них ничего не говорилось, что следует делать в конкретном моем случае.  Пока братья Чернец и вся их кампания пребывают в своих роскошных логовах,  пока они контролируют самую плодоносящую часть экономики края,  их одолеть столь же сложно,  как тигра или леопарда в их норах. Но как выманить их из горных неприступных убежищ?  Но сколько я не читал книгу,  решение на  ее страницах отыскать не мог. Древние авторы явно не подозревали о том, с какой проблемой я столкнусь.

     Но пока я предавался бесплодным размышлениям,  наши враги  отнюдь не дремали.  судя по всему,  они решили действовать сразу по всем возможным направлениям.  С каждым днем ситуация вокруг банка  становилось все напряженней.  То и дело в прессе, на телевидении появлялись заказные статьи и репортажи,  в которых нам предрекали скорое  банкротство, меня  обвиняли  в каких-то нарушениях,  махинациях,  иногда совершенно фантастических,  иногда в совершенно грязных и  непристойных.  И  хотя кампания велась весьма грубо и примитивно, воздействие оно имело немалое. Сначала телефон стал накаляться от красна от звонков  встревоженных  вкладчиков и клиентов.  Персонал как мог успокаивал их,  но затем появились и те,  кто стали изымать средства со свих счетов. Конечно же мы тоже принимали ответные меры, вели контрпропаганду, но так уж в нашей стране повелось,  что обвинениям и наветам верят гораздо  охотней, чем заявлениям о том,  что ты честен и у тебя все идет хорошо. Я сидел      в банке в своем кабинете и занимался делами, когда зазвонил мой сотовый телефон. Я услышал голос Михальченкова.

     - Олег Владимирович,  не могли бы вы  немедленно  приехать,  есть очень важное и неотложное дело.

     - Но, конечно, могу. А нельзя ли сказать о чем идет речь?

     - Это абсолютно не телефонный разговор.  Я прошу вас, приезжайте. От этого многое будет зависеть.

     - Хорошо, сейчас приеду.

     - Я только не на заводе.

     - А где же?

     - На даче. Так безопасней. Вы понимаете?

     Понять было несложно.

     - Говорите, где ваша дача?

     Он продиктовал, а я записал адрес.

     Я позвонил своим телохранителям, они тут же пришли ко мне.

     - Едем вот по этому адресу, - сообщил я. - Будьте особенно внимательны, все возможно.

     - Может быть, взять большой кортеж? - предложил Хохлов.

     - Нет, он слишком заметен. А нам надо добраться до места тихо.

     Хотя дача  Михальченкова располагалась совсем недалеко от города, место это было глухое.  Там рос густой лес, и населению, чтобы освоить эти края, приходилось, как в древние времена, корчевать деревья.

     Дачный поселок только складывался,  он состоял всего лишь из нескольких домиков.  Еще несколько строений только возводилось. Вокруг не было ни души.  Что за сверхсекретный разговор у Михальченкова ко  мне, если понадобилось приглашать меня в эту глухомань.

     На всякий случай я нащупал в кармане пистолет,  вылез из машины и зашагал к двухэтажному бревенчатому дому. Подойдя к нему, я внимательно стал изучать землю вокруг него.  Увиденное мною мне не понравилось. Я бросил взгляд на строение,  но там все было тихо. Даже ветер, словно где-то затаившись  в ожидании развития событий,  не шумел в кронах деревьев.

     - Эй, есть там кто-нибудь? - крикнул я.

     - Олег Владимирович, заходите в дом, толкните калитку, она открыта, - услышал я голос директора завода ферросплавов.

     Я последовал его совету и вошел на участок.  Я подошел к двери  и силой дернул ее на себя.  Я бы получил удар по голове железным прутом который бы расплющил мой череп, если бы не остался стоять на месте. От неожиданности  человека вынесло прямо в проем,  я что есть силы ударил его ногой в живот,  нажал на кнопку радиомаяка, затем выдернул из кармана брюк пистолет и бросился в дом.

     Кто-то выбежал мне на встречу,  я выстрелил, даже не разобрав лица. Человек  не  закричал,  а скорей так пронзительно завизжал почти в ультразвуковом диапазоне, что у меня заболели уши.

     Я попытался понять, что происходит, но время на это у меня уже не осталось, на меня бросилось сразу не то трое,  не то пятеро.  Одного я ударил пистолетом  в  лоб,  другого ногой - в пах.  Но больше я ничего сделать не смог,  на меня навалились несколько человек и  повалили  на пол. Я получил несколько болезненных пинков.

     Так как на мне лежали сразу несколько здоровенных парней,  сопротивляться не было никакой возможности. Я думал, что меня сейчас начнут избивать,  но вместо этого мне связали запястья и лодыжки и оставили в таком виде.  Я был не в состоянии сделать ни одного движения ни рукой, ни ногой.

     - Со свиданьицем, - услышал я вдруг над собой чей-то голос.

     Я поднял глаза и увидел Гусева,  вернее Гуся,  предводителя самой

жестокой в городе криминальной бригады "речников".

     - Посадите эту мразь, - приказал он своим подручным.

     Меня приподняли и понесли до ближайшего стула.  Я увидел, что рядом сидит весь обвязанный веревками директор завода. В его глазах была такая бесконечная тоска, какая, наверное, только бывает у человека перед казнью.

     Меня посадили на стул и привязали к нему. Гусь со своими бандитами обступил меня со всех сторон. Я посчитал: их было семеро.

     Гусь подошел ко мне столь близко,  что я даже ощущал запах из его рта. Надо  сказать,  что это был далеко не самый приятный аромат.  При другой ситуации я бы непременно посоветовал ему обратиться к стоматологу.

     - Ну что,  мент,  вернее,  теперь ты у нас банкир, попался на мой

крючок. Или ты думаешь,  я позабыл,  как ты моих ребят там в лесу уложил. Такое я не привык прощать.  Я все думал,  как тебя у***ь, чтоб ты подольше помучился. И знаешь, к какому решению я пришел? Почему бы тебе не сгореть вместе со всем этим домом и твоим дружбаном, - кивнул он Михальченкова. - Говорят,  эта смерть самая ужасная.  Все будут только рады,  многим ты тут насолил. Ну теперь все, больше хорошим людям неприятности доставлять не будешь. Ничего на прощание сказать не хочешь?

     - Пошел ты... - вложил я в свои слова все свои чувства.

     Гусь загоготал.

     - Да ты, мент, погляжу, материться умеешь. А я думал, только бабки считать. Кстати, пошарьте в его карманах, чего добру пропадать.

     Чьи-то руки обшарили мои карманы,  извлекли из них бумажник. Гусь пересчитал его содержимое.

     - Не густо,  ну да ладно,  на пару пузырей за твое здоровье братве выкушать хватит. Слышь, ребята, он сказал, что оплачивает сегодня свои поминки.

     В ответ раздался дружных хохот.

     - А теперь кто сходит в сарай за бензинчиком,  побрызгать тут надо, чтоб лучше горело.

     Выполнить эту почетную миссию вызвались сразу трое бандитов.  Они направились к выходу,  но едва отворили  дверь,  как  раздались  сухие хлопки выстрелов. Вся троица была скошена за одно мгновение.

     Сурков и Хохлов ворвались в комнату и открыли огонь на поражение. Все случилось столь стремительно,  что "речники" не успели оказать никакого сопротивления.  Через тридцать секунд они уже все  валялись  на полу, истекая кровью.

     Мои телохранители,  перешагивая через тела, подошли к нам и перерезали путы.  Ноги у меня сильно занемели,  и я слегка пошатывался.  Я приблизился к Гусю,  у него было прострелена грудь. Но он был еще жив, у него даже еще хватило сил с ненавистью посмотреть на меня.

     Я поднял  лежащий  рядом с ним пистолет и выстрелил ему в голову. Не скрою я испытывал удовлетворение от такой возможности.  Таким негодяем и садистам среди живых делать нечего.

     Внезапно я опустился на пол, я вдруг почувствовал, как все только что пережитое отняло у меня все силы. Я даже не мог идти.

     - Что с вами? - подошел ко мне Хохлов.

     - Сейчас все будет в порядке. Займитесь Михальченковым.

     Директор завода находился в полуобморочном состоянии, кажется, он даже еще не до конца осознавал, что на этот раз смерть обошла его стороной.  По крайней мере идти он был не в состоянии, и моя ребята взяли его  с двух сторон под руки и поволокли к выходу.  Тащить это в равной мере огромное и тяжелое тело было непросто,  и они  с  большим  трудом справлялись с этой задачей.

     Я попытался встать и мне это удалось. Я направился вслед за ними.

     Михальченков сидел на земле и тупо смотрел перед собой.

     - Вы слышите меня? - спросил я его.

     Он посмотрел на меня и кивнул головой.

     - Нам придется спалить ваш дом.

     - Зачем? - запинаясь, спросил он.

     - Нужно уничтожить все следы.  Здесь в доме целый  склад  трупов. А пожар  и есть пожар.  Желания разбираться в нем ни у кого не возникнет.  Только должно сгореть все.  А вы построите новый дом.  Все равно здесь жить больше нельзя, кошмары замучают.

     - Мне все равно, палите, - пробормотал директор завода.

     - В сарае есть бензин,  - сказал я своим телохранителям, - Его не жалейте. Костер должен был получиться отменный.

     Мы сели  в машины и стали наблюдать,  как разгорается пламя,  как пожирает оно метр за метром,  словно огромный и невероятно прожорливый  зверь, дачу Михальченкова.  Погода была жаркая и сухая, и за считанные минуты разгорелся настоящий пожар. Пока его в этой глуши заметят, пока кто-нибудь сообщит о нем, пока приедут пожарники пройдет не меньше часа,  а то и больше,  Этого времени вполне достаточно и чтобы  скрыться отсюда и чтобы тут все выгорело дотла.