Тигр спускается в долину

Глава 10

На следующий день на мой стол легли сразу несколько заявлений  от сотрудников с одной и той же просьбой: об увольнении. Я не стал никого удерживать, даже не попытался встретиться с этими людьми, хотя все они являлись хорошими  специалистами.  Но  я нисколько не сомневался,  что причина, заставившая их так поступить,  была для всех одна:  страх.  Я почти был  уверен,  что  слухи о вчерашнем бое в лесу каким-то образом дошли и до них. Это было тем вероятней, что весь город был взбудоражен сообщением о гибели при очень странных, если не загадочных обстоятельствах, Гориславцева и двух его телохранителей.  Никто до  подлинно  не понимал,  что же произошло на его даче, так как все следы побоища были тщательно уничтожены. Ну а те, кто знал, как развивались события, хранили молчание.  Я тоже предпочитал не распространяться о них,  так как опасался неблагоприятных для себя последствий.  При желании меня легко можно было обвинить в превышении допустимой обороны,  а то и  убийства вице-губернатора  с  охранниками.  А доказать,  что все было совсем не так, будет крайне трудно, свидетелей у меня не было.

     Однако среди  подавших заявление не было Облонского.  Это немного обнадеживало, и все же я сильно опасался, что исход работников из банка будет продолжаться. К страху может присоединиться подкуп, переманивание, что  в конце концов парализует всю нашу деятельность.  Если это действительно новая их задумка,  то следует признать,  что идея отнюдь не самая плохая. Зачем меня убивать, если можно сделать все без крови, просто лишить всякой возможности что-либо делать.

     В этот день я смог убедиться,  что мое предвидение меня не подвело, и мои противники перешли к более активным действиям.

     Неожиданно мне доложили, что ко мне пришел Михальченков. О встрече с ним мы не договаривались,  а потому его визит не предвещал ничего хорошего.

     И по его виду я понял,  что не ошибся. Выражение тревоги казалось свило гнездо на его лице.

     - Ко мне сегодня заявился некто господин Густав Линдман.  Он заявил, что намерен подать на меня иск в суд на очень  большую  сумму,  - начал прямо с порога директор завода Ферросплавов.  - Согласно его договору с фирмой "Ювента" весь наш экспорт должен идти только через его фирму.  Он  требует возмещение убытков,  либо грозит судебным разбирательством.  Он угрожает,  что суды целого ряда стран будут конфисковывать всю нашу продукцию, которую мы экспортируем.

     Выпалив все это, Михальченков устало опустился на стул.

     - Это все? - хмуро осведомился я.

     - Если  бы,  -  с  горечью ответил Михальченков.  - Идет активная

скупка акций завода,  за них предлагают цену в два, а особенно упрямым в три раза больше,  чем их рыночная стоимость. Если они соберут нужный пакет, меня просто сместят.

     - Не наберут,  - успокоил я его. - Дело в том, что, предвидя, что они непременно займутся этим делом,  я их немного опередил. Одной брокерской фирмы,  которая действовала по моему указанию, удалось скупить те десять процентов акций,  которые вам не хватало,  чтобы чувствовать себя непотопляемым. Теперь они принадлежат банку. А мы с вами, я надеюсь, по-прежнему союзники.

     Михальченков с каким-то испуганным восхищением посмотрел на меня.

     - Это у вас здорово получилось!  - восхищенно воскликнул он. – Но почему вы мне ничего не сказали?

     - Дабы не допустить утечки информации. Денег у этих ребят неизмеримо больше, чем у меня, и они вполне могли побить все мои карты своими козырями. Так что прошу прощения, Алексей Иванович.

     - Да что вы, наоборот, я очень рад... - Внезапно он замолчал. – А что же все-таки делать с этим шведом?

     - Тоже, что сделал Петр под Полтавой, - усмехнулся я. - Они берут

вас на испуг.  Договор с "Ювентой",  это не договор с вами.  Какое вам дело до него. После того, как вы разорвали отношения с этой фирмой, он стал,  говоря юридическим языком, ничтожным. Полагаю, они это понимают не хуже нас с вами и вряд ли будут подавать иски в суды.  И все же  на всякий случай готовьте встречные претензии.

     - Обязательно  скажу  своим  юристам?  чтобы они бы занялись этим тотчас же.

     - Я по своим каналам наводил справки об этом Линдмане.  Продувная бестия. До того,  как он попытался присосаться к вашему заводу, он делал это неоднократно в других регионах. Сколотил на таких делах неплохое состояние.  Но всякий раз его в конце концов изгоняли. Но он находил новую сферу для применения своим многочисленным талантам.  Маловероятно, что он вас оставит в покое.  Он будет искать новые  ходы.  Ваш завод уж слишком лакомый кусочек. И бог знает, что он еще может предпринять. Я не исключаю, что он все же найдет способ вам навредить.

     Исчезнувшая было выражение тревоги,  как изображение  на  экране, снова появилось на лице директора завода ферросплавов.

     - Что же в таком случае делать?

     - Насколько я понимаю, он сейчас действует в союзе с братьями Чернец.

     - А с кем же еще!  "Ювента" же их фирма",  хотя  и  оформлена  на подставных лиц.

     - Объединиться с дальним врагом,  чтобы побить ближнего, - произнес я.

     - Что это означает? - нахмурился Михальченков.

     - Это  китайская  стратагема.  Почему бы нам с вами не попытаться

разъединить союзников и натравить их друг на друга.

     - Неплохая идея, но каким образом?

     - Договориться со шведом.  Предложить ему, что часть экспорта будет  проходить через его фирму.  Но напрямую,  без всяких посредников. Зачем ему терять деньги,  делиться с кем-то,  когда можно все забирать себе. Думаю, это предложение придется ему по вкусу.

     - Не сомневаюсь!  - вновь воодушевился Михальченков.  - Но не на долго, тут  же тень снова накрыла своим крылом его лицо.  - Но я теряю на этой сделки!

     - Конечно,  кое что потеряете,  но лучше добровольно пожертвовать небольшой частью,  чем лишиться всего.  Потом отыграете.  Знаете, что я думаю. Я встал изо стола и пересел по ближе к директору  завода.  Надо изменить мотивацию поведения Линдмана.

     Теперь на лице Михальченкова отразилось недоумение.

     - Я не совсем понимаю, что сие означает?

     - Да все предельно просто,  - улыбнулся я.  - Линдман человек нечистоплотный, но способный.  И вдобавок с немалыми  связями  в  разных странах. Я  это проверял.  Надо убедить его в том, что ему гораздо выгодней стать вашим добросовестным представителем за рубежом  и  искать новые каналы  сбыта продукции завода.  На мировых рынках цена нее растет, и если шведу удастся увеличить экспорт,  он положит в карман  солидный куш.  Причем, честно. Я знаю, что против него не раз затевались расследования, пару раз дело едва не доходило до суда.  И  если все  время время вести себя подобным образом,  можно угодить и в тюрьму.  Вряд ли он так уж жаждет вновь испытать судьбу.  А тут вполне честный  и  прибыльный бизнес.  Если я бы был в его ситуации, я бы ухватился за такое предложение двумя руками.

     - А что,  можно попробовать, чем черт не шутит. Знаете, Олег Владимирович, у вас великолепно варит голова.

     - Это не от хорошей жизни, - шутливо по форме, но вполне серьезно по содержанию ответил я. - В нашем с вами положении только таким образом и можно удержаться на плаву.

     От охватившего его нетерпения Михальченков ударил себя по колену.

     - Линдман обещал заявиться ко мне в два часа,  пойду готовить для

него предложения.  - Он поднялся, чтобы идти к выходу, но на несколько секунд задержался.  - Знаете,  я не надеялся, что у нас с вами что-нибудь выгорит,  согласился с вашим предложением скорей из огромного желания хоть как-то напакостить этим сволочам. Но теперь у меня возникло чувство, что может быть что-нибудь и получится.

     Я улыбнулся.

     - Я в этом нисколечко не сомневаюсь.  - Однако на самом деле сомнения у меня были весьма большие. - И вот что, после вашего разговора, пришлите-ка скандинава ко мне,  этот Линдман,  если хорошо срежиссировать  пьесу,  сможет сыграть в ней весьма видную роль.  Надо его соответственно настроить, открыть большие перспективы. У меня есть для него кое-какие заготовки.

     То ли мне показалось, то ли на самом деле, но в брошенным на меня взгляде директором завода ферросплавов светилось восхищение.

     Этот день был воистину день роковых визитов. Позже, размышляя над событиями этих часов я пришел в к выводу, что несмотря на внешнюю цепь случайностей, все они  были  объединены  строгой  внутренней  логикой. Просто у самых разных героев этой пьесы настал момент выхода на сцену.

     О появление на сцене нового героя,  вернее новой героини объявила моя секретарша.  По селекторной связи она произнесла фразу, повергнувшую одновременно меня и в изумление,  и в сладостное предвкушение  чего-то неизведанного.

     - Олег Владимирович,  с вами желает  переговорить  Сикорская  Яна Эрнестовна.

     Недоумевая, я взял трубку.

     - Олег Владимирович,  я понимаю, вы сильно удивлены моим звонком, но, если вы не возражаете,  я бы хотела с вами обсудить кое-какие вопросы. Мне кажется, что они могут представлять для вас немалый интерес.

     - С удовольствием Яна Эрнестовна, встречусь с вами. Когда и где?

     - Я бы предпочла прямо сейчас в вашем кабинете.  Я сижу в  машине напротив вашего банка.

     - Разумеется, буду рад вас увидеть.

     - Тогда я иду.

     Я вскочил с кресла и бросился к окну.  Из стоящего на  противоположной стороне  улицы "Мерседеса" вышла женщина и прошествовала к дверям банка.  Только сейчас до меня дошло,  что я не предупредил охрану, чтобы ее беспрепятственно пропустили внутрь.

     Я позвонил на вахту, затем бросился в свою артистическую уборную, как иронично называл я небольшую комнатку за моим кабинетом.  Я внимательно осмотрел себя в зеркало,  мысленно посетовал, что повязал слишком скромный галстук. Да и рубашку можно было бы одеть по наряднее. Ну ничего не поделаешь, придеться принимать гостью уж в том виде, в каком есть. Интересно, что ей от меня все же надо?

     Я встретил президента банка "Новатор" у самого порога. Она протянула мне руку, я после короткого колебания поцеловал ее. За эту любезность был вознагражден восхитительной улыбкой.

     Я предложил ей сесть за журнальный столик.  Она села с такой грацией, с таким изяществом,  что во мне все перевернулось.  Я  с  тоской подумал, что пропал.

     Несколько мгновений мы откровенно изучали друг друга,  то ли  как два противника  перед схваткой,  то ли как двое влюбленных перед ночью любви. Сикорскую нельзя было отнести к стройным женщинам, природа слепила ее в крупных формах. но при этом все части тела идеально гармонировали друг с другом,  ничего не выдавалось вперед, все плавно переходило одно  в другое.  И все же более всего приковывало взгляд ее прекрасное лицо,  обрамленное густыми длинными золотистыми  прядями.  Если нужен был идеальный образец красоты, то сейчас он сидел как раз передо

мною.

     - Вас чем-нибудь угостить?  - спросил я,  после того, как мы насмотрелись друг на друга. - Чай, кофе, сок или может быть вино?

     - Если можно воду, я считаю, ее самым полезным напитком. По крайней мере когда ведешь деловые разговоры.

     - Воду, так воду. - Я сообщил по селекторной связи о желании своей гости. Затем вернулся к ней за столик. - Что же вас привело ко мне?

     - Мне давно хотелось с вами познакомиться, - улыбнулась своей неподражаемой улыбкой Сикорская.

     - Со мной?  - разыграл я удивление.  - Честно говоря,  не  совсем

представляю, какая  причина могла вас подвигнуть на это.  Мне кажется, ничему примечательного во мне нет.

     - Все наши банкиры говорят только о вас.

     Это была для меня новостью,  если, конечно, моя прекрасная гостью говорила чистую правду.

     - Неужели нет тем более интересных?

     - На  сегодня нет,  - прямо ответила она.  По ее тону и выражению

лица я  понял,  что это действительно так и есть.  Или по крайней мере близко к действительности.

     - Но  что  вызывает  такой  интерес?  Банк мой не самый большой в

крае, есть и побольше и по влиятельней,  мы тихо и мирно  ведем  свой бизнес,  стараемся  по возможности ни с кем не конфликтовать.  Что тут примечательного?

     Реакция Сикорской  меня  поразила  своей непредсказуемостью.  Она захохотала. Причем, смеялась от души,  словно я  ей  рассказал  какой-то очень смешной анекдот.

     - Чего только про вас не говорят,  но такого я ни от кого еще  не слышала,  - сквозь смех произнесла она. Внезапно Сикорская стала серьезной. - Я пришла к вам, потому что ценю смелых людей.

     - Я,  конечно,  стараюсь  не  быть трусом,  но смелости во мне не больше, чем у других.  Да и банкиру просто на роду написано быть осторожным во  всех  своих делах,  - выделил я голосом последние несколько слов.

     На лице прекрасной банкирше отразилась досада, и я понял, что начинаю переигрывать.  Если такая женщина утверждает,  что я герой, то я просто обязан вести себя именно таким образом,  чтобы я при этом бы не испытывал.  Иначе больше не видать мне этой красавицы как своих  ушей. Она  пришла сюда вовсе не для того,  чтобы слушать мои опровержения ее тезисов. У нее совсем иная цель. Вот только какая?

     - Что ж,  очень жаль, если так. У меня к вам предложения, которые требуют именно смелости.

     - Подождите,  - поспешно проговорил я,  - я готов выслушать  ваши предложения. Я вовсе не против того,  чтобы рисковать, Проявлять осторожность вовсе не означает,  что надо подобно скупому рыцарю сидеть на своей кубышке и ничего не делать.  Осторожность - это умение просчитывать риск со всех сторон.

     - Я  с вами полностью согласна.  Именно такой партнер мне и необходим. Прежде чем прийти к вам,  я долго решала, кого выбрать. И остановилась на вас, даже несмотря на то, что мы были не знакомы.

     - Но теперь, надеюсь, мы познакомились.

     - Еще не знаю, - ответила она.

     Она хочет от меня больше уступчивости,  хочет, чтобы я сдался  бы на ее милость,  упал к ее ногам.  И самое ужасное в этой ситуации, что мне  придется пойти на встречу ее желаниям.  А то вдруг встанет и уйдет.

     - Но тогда может быть есть смысл перейти непосредственно к делу.

     Сикорская посмотрела  на  меня  своими умопомрачительными глазами кинозвезды, затем достала из сумочки пачку сигарет.  Я поспешил протянуть ей зажигалку. Непонятно, думал я, зачем такой женщине быть банкиром. Чтобы иметь все,  что только душе угодно и даже свыше, ей  достаточно посмотреть на мужчину - и все тут же будет сложено к ее ногам.

     - Я согласна.  - Она выпустила из ярко накрашенного рта сизое облачко дыма и положила сигарету в пепельницу.

     - Некоторое время назад ко мне конфиденциально обратился  один  из руководителей нашего алюминиевого завода.  Мы встретились с ним.  - Она замолчала, снова взяла сигарету и затянулась.  - Наш разговор  продолжался три часа.

     - По-видимому, тема была очень важной, - не без фривольности произнес я.

     Сикорская внимательно взглянула на меня и  кивнула головой.

     - Они намерены  реконструировать  металлургическое  производство, внедрить какой-то новый суперсовременный технологический процесс.  Я в этом деле ничего не понимаю.  Но для этого им требуется не меньше  ста миллионов долларов. Вы уже догадались, что речь шла о кредите.

     - В сто миллионов долларов!

     - В сто миллионов долларов, - спокойно подтвердила она, как будто речь шла о пустяковой сумме.  - Одна я не в состоянии предоставить  им такую ссуду.  Да они и не хотят иметь дело только с одним банком.  Они предложили мне организовать синдицированный кредит.  Почему-то я сразу же подумала о вас.

     Не в силах справиться со своим волнением я встал с кресла и  прошелся по кабинету. Затем снова сел напротив прекрасной визитерши. Меня одолевал сразу такой разнообразный рой мыслей и чувств,  что мне  было не  так-то  легко произнести хотя бы одну фразу.  Я просто не понимал, что я в данной ситуации должен говорить и делать.

     Кажется, Сикорская уловила мое состояние.

     - Я понимаю,  что вам трудно сразу что-то мне  ответить.  Давайте обсудим этот вопрос чуточку по позже.  Мы можем встретиться где-нибудь и в спокойной обстановке и обо всем поговорить.

     - Эта хорошая идея. Но где? В клубе банкиров?

     Сикорская слегка сморщила свой идеально прямой носик.

     - Не люблю этого заведение.  Там все смотрят друг на друга как на

злейших врагов.  Я предлагаю встретиться на моей даче.  Место  чудное, тихое, там никто нам не помешает. Вы не возражаете?

     - Нет, - не без труда выдавил я из себя.

     Она протянула мне визитку.

     - Вот  адрес и телефон дачи.  Приезжайте в любое время.  Я ложусь поздно, а иногда совсем не ложусь.

     Она встала и направилась к выходу.

     - До встречи,  - произнесла она перед тем, как покинуть мой кабинет.

     Сказать, что я был ошеломлен всем  происходящим,  это  значит  не сказать почти ничего.  И само появление этой неземной красавицы в моем кабинете и  ее  предложение были настолько неожиданными,  что после ее ухода прошло уже никак не меньше минут пятнадцати,  а  я  все  не  мог прийти  в себя.  За это время несколько раз настойчиво звонил телефон, но я не брал трубки.  Я просто не мог переключиться ни на  какие  иные дела,  А даже не мог определить,  что же меня больше поразило:  сам ее приход или то ради чего она ко мне пришла? Одно стоило другого.

     Вошедшей секретарше пришлось несколько раз повторить одну и ту же фразу прежде чем я вник в ее незатейливый смысл.

     - Олег Владимирович,  в приемной находится господин  Линдман.  Он говорит, что вы договаривались о встрече. Хотя в записях его нет.

     - Лидман,  а кто такой Лидман?  Ах да, в самом деле мы говорили о встрече.

     Это же тот господин, которого должен был направить ко мне Михальченков, словно из густого тумана выплыла мысль. Само собой разумеется, что сейчас мне абсолютно не до него. Но побеседовать с ним все же придеться.

     - Пусть войдет через пять минут.

     Это время я потратил на то,  чтобы окончательно прийти в себя.  И концу этого срока чувствовал, что вполне готов к встрече.

     Швед оказался мужчиной почти двухметрового роста, его голову венчала  густая  шапка из белокурых волос.  У него было приятное интеллигентное лицо, глядя на которое трудно было вообразить, что передо мной весьма хитрый, изощренный мошенник. По-русски он говорил правильно, но с сильным скандинавским акцентом.

     - Рад вас видеть,  - направился я к нему. Мы обменялись рукопожатием. - Садитесь,  - показал я ему на кресло,  где менее полчаса назад

восседала одна из самых красивых женщин на свете,

     Швед сел, вальяжно вытянув вперед свои длинные ноги.

     - Господин Михальченков сказал мне, что вы хотели со мной поговорить. Не буду скрывать, я слышал кое что о вас. Вы интересный человек.

     - Откровенность за откровенность,  я тоже кое-что знаю о  вас,  и  вы, на мой взгляд, тоже весьма интересная личность.

     Мы, словно два заговорщика, улыбнулись друг другу. Продувная бестия. Я  вдруг поймал себя на том,  что весьма смутно представляю,  как следует построить с ним разговор,  о чем стоит сказать, а что оставить за кадром.  Ладно, решил я, буду откровенен с ним настолько, насколько позволяют обстоятельства.

     - Господин Линдман,  не стану скрывать,  что до сего момента ваша деятельность не могла вызывать у меня одобрения.  Еще недавно я раздумывал,  как сделать так, чтобы навсегда оборвать все нити, соединяющие вас с заводом.

     - Я  понимаю,  -  спокойно,  как о само собой разумеющемся факте,

произнес он. - Но теперь, как мне кажется, вы думаете по другому. Иначе зачем это встреча.

     - Знаете,  хотя ваша деятельность мне не нравится, но сами вы вызываете у меня определенную симпатию.  Вы хорошо разбираетесь в бизнесе, причем, подходите к нему творчески.

     - Благодарю вас,  я в самом деле всегда пытаюсь найти нестандартные решения.

     - Это меня и подкупает.  Я хорошо осведомлен с кем вы  связаны  в  нашем крае и каким образом организуете здесь свой бизнес.  Но ситуация начинает меняться.  И для таких,  как вы,  крайне важно своевременно в ней сориентироваться.

     Швед в знак согласия слегка наклонил свою белобрысую голову.  Мне показалось, что  с этого момента его внимание к моим словам удвоилось.

     - О да, в нашем деле это всегда важно.

     - Вот и я так думаю.  Полагаю,  что господин Михальченков в целом разъяснил вам суть наших предложений.

     - Да, поэтому я здесь.

     - Я понимаю, что вы пришли сюда потому, что хотите определить для себя, насколько все это серьезно, насколько прочны позиции и господина Михальченкова, и мои. Можно ли делать на нас ставку. Это абсолютно разумный с  вашей  стороны подход.  Так бы поступил любой.  Тем более мы предлагаем вам сделать весьма ответственный шаг.

     - Я в самом деле хочу понять, что за всем этим стоит

     - Это ваше право. А стоит за этим следующее. Те люди, с кем вы до последнего времени сотрудничали,  все сильнее вызывают всеобщее возмущение. Они перешли все мыслимые границы.  И в обществе растет  желание покончить с их господством. И уже никакие силы этому не смогут воспрепятствовать. рано или поздно им придет конец.  Вопрос лишь во времени. Сейчас мы  находимся  на начальной стадии их заката,  когда еще многим неясно,  что происходит. Но, уверяю вас, ждать осталось не так уж долго, как  лавина  покатится в них и никто ее не остановит.  Я чувствую, как она сдвинулась с места.  Мы,  банкиры,  ощущаем  такие  катаклизмы раньше других.

     - О да, я всегда это сознавал.

     - Вот  видите,  значит вы понимаете,  что это не пустые слова.  В этой ситуации выиграют те, кто во время соскочат с поезда, идущего под откос. Те  же,  кто  будут  сидеть в нем до последнего,  потерпят крах вместе с другими пассажирами. Мы вам предлагаем долговременное сотрудничество.  Нас привлекают ваши связи на мировых рынках,  так как завод намерен расширить свой экспорт.  Это абсолютно законный бизнес.  Зачем вам рисковать своей репутацией,  а то и свободой,  когда можно заработать неплохие деньги вполне честно.  При этом ловкости от вас потребуется  ничуть не меньше,  чем раньше.  Так что в эмоциональном плане вы ничего не потеряете.

     - Не скрою,  это очень привлекательное предложение, господин Корсунов, но где гарантии.  Я не могу полагаться только на слова, пусть и симпатичного мне человека.

     - Во-первых, насколько мне известно, господин Михальченков согласен заключить с вами официальный договор.  Я понимаю,  что вам это недостаточно, вы хотите большей уверенности,  в частности, с моей стороны.  Но проанализируйте ситуацию,  долгое время директор завода безропотно выполнял все условия тех,  кто практически его грабил.  Но затем при моей поддержки он разорвал с ними отношения.  Разорвали бы и с вами, но только мы поняли,  что вы можете принести предприятию пользу. А мы прагматики, мы сотрудничаем даже с теми, кто нам вредил. Но это было в прошлом,  а сейчас мы думаем о будущем.  И если мы  все  соединим усилия, наше сотрудничество может быть весьма обоюдополезным.

     Лидман не надолго задумался.

     - Господин Корсунов, вы можете быть весьма убедительными. Я почти согласен с вами во всем. - Он замолчал.

     - Что ж вас смущает?

     - Видите ли,  - медленно произнес он, - те люди, с которыми я был

связан, весьма опасные люди.  Они не прощают предательства.  И я бы не хотел... Вы понимаете, о чем я говорю.

     - Понять не сложно,  более того, я вполне разделяю ваши опасения. Но-во-первых, какое-то время мы будем держать наше соглашение в тайне. А во-вторых, вы будете постоянно находиться за границей, зачем вам сюда приезжать.  А там они вас не достанут.  В конце концов можно нанять телохранителей,  уверяю  вас,  ваши будущие доходы вполне позволят вам такие траты.

     - Не думал никогда,  что получу такое  предложение,  -  признался швед. - Я должен подумать.

     - Это ваше право.  Только учтите, свято место пусто не бывает. Не вы, так другой будет заниматься расширением экспорта завода.

     Мы оба поняли,  что первая наша беседа подошла к логическому  завершению. И одновременно встали.  Я тоже высокий,  но  доставал  шведу лишь до плеча.

     - Мне было приятно с вами познакомиться,  - произнес Линдман, как мне показалось искренне.

     - Мне - тоже, - любезно ответил я, правда далеко не столь искренне.

     - Я вам дам ответ в самое ближайшее время.

     Надеюсь, у  него хватит ума не пересказывать наш разговор братьям Чернец,  подумал я.  Мне-то этот его поступок вряд ли навредит,  а вот для него он может стать его главной ошибкой жизни. Надеюсь, он это понимает.

     Гигант-швед вышел,  а мои мысли от него тут же одним прыжком  перескочили к Сикорской. С недавних пор эта тема, кажется, стала для меня самой главной. Невольно я подумал, что все это случилось слишком не вовремя. как раз что-то стало налаживаться,  появились реальные достижения в  противодействии  всей этой банде расхитителей.  И вдруг в мою жизнь врывается эта комета.  А влюбленный мужчина - самое уязвимое существо  на свете,  он перестает заниматься делами и становится целиком поглощенным предметом своей страсти.  Если я покачусь по этой пагубной дорожке,  на всех своих замыслах можно ставить крест.  Любым способом, но я просто обязан совладать с собой и не дать  чувствам  взять  вверх над всем остальным.

     Внезапно у  меня  аж  остановилось  дыхание от пришедшей в голову мысли. А если это невероятно ловкий ход противной стороны? Не даром же существует стратагема "Красотка".

     И все же я не сомневался,  в не зависимости от того,  является ли визит прекрасной дамы ловушкой или нет,  я не в  силах  сопротивляться обаянию ее  неземной красоты.  Я обречен на то,  чтобы подобно бабочке лететь на этот цветок. И все же, даже потеряв голову, надо как-то заставить  себя,  сохранить  хотя бы остатки благоразумия и осторожности. Мне необходимо все обдумать и взвесить.  Кажется, я подхожу к тому рубежу, за которым меня поджидают самые важные решения и поступки.

     Я покинул банк необычно рано. Секретарша, привыкшая к тому, что я задерживаюсь,  проводила меня удивленным взглядом. Я не стал ей ничего объяснять,  лишь сказал,  что сегодня меня больше не будет и все  дела пусть переносит на завтра.

     Дома я стал готовиться к вечернему визиту. Принял ванну, выгладил свой парадный костюм, тщательно побрился,  смазал  лицо  густым  слоем крема и слегка побрызгал на волосы одеколоном. После этого удобно устроившись в кресле,  стал рассматривать ситуацию со всех мыслимых и немыслимых сторон. Я пытался совершить почти безнадежное дело: примирить чувства  и разум,  найти между ними золотую середину.  Я был убежден в одном: ни при каких обстоятельствах я не должен забывать о той главной цели, ради которой жил все последнее время и ради которой отдали жизнь Плескачевский и Гориславцев.