Три желания

6.

Балтин не сказал Маргарите, что перед тем¸ как прийти к ней,  ему звонил сын. Гений сказал, что хочет навестить отца у него дома. Балтин знал, что бывшей жене такой незапланированный визит не понравился. Не то, что она препятствовала их  встречам, но между ними уже не первый год шла напряженная борьба за влияние на мальчика. Вернее, теперь уже на юношу. И она пыталась контролировать их контакты. Маргарита считала, что Балтин  сбивает его с верных ориентиров.  А сейчас, когда до окончания школы остается всего месяц, и предстоит  эпохальное событие выбора исторического пути, Маргарита вообще пыталась отгородить отрока от вредного, по ее мнению, отцовского влияния. И если она узнает о том, что они встречались без ее ведома, очередной  разборке им обоим не избежать.

Балтин приехал домой, высыпал целую пачку пельменей  в кастрюлю с кипятком на тот случай, если Гений придет голодным. Или просто захочет  разделить скромную трапезу с отцом. И стал ждать сына. Но думал он сейчас об этой девушке, которая едва не отправилась  назад к праотцам. Если человек пытается совершить самоубийство, да еще повторно, значит, ему очень хочется жить,   но при этом он не знает, что ему в жизни делать, каким идти путем.  Согласно его теории это означает, что попутный ветер окончательно сменился на противоположный. И человек не представляет, как остановить этот полет в другое от желаемой цели направление. Да, судя по всему, если она согласится с ним работать после того, как придет в себя, с ней будет нелегко. Но с другой стороны у него в нынешних обстоятельствах разве сесть выбор? Давно его дела не были столь отвратительны, и он сам не меньше ее  нуждается в попутном потоке.

Внезапно на пороге комнаты возник Гений. От квартиры отца у него был свой ключ, о котором не знала его бдительная мать. И сын любил открывать им дверь и внезапно, словно привидение,  представать  перед отцом.

- Я - тут, - сказал Гений.

Балтин обнял сына.

- Есть будешь?

- Пельмени?

- А как догадался?

- По запаху.

Балтин рассмеялся.

- Все гениальное просто. Не зря я дал тебе такое имя. Надеюсь, ты не позволяешь никому его искажать?

- Трегубов зовет меня только Геннадием. Хотя я его каждый раз поправляю. Но он продолжает упорно так звать.

- Посредственные люди никого не желают называть гением. Ничего однажды он будет вынужден назвать тебя подлинным именем. Идем на кухню.

Балтин положил в тарелку сына горку полуразварившихся пельменей. Пока он размышлял об едва не покончившей собой актрисе, тесто в пельменях успело отделиться от мяса.

 Но Гений не обращал на такие мелочи внимания и с аппетитом ел пельмени, как будто не вкушал в жизни ничего лучше.  А ведь его мать была искусной кулинаршей. И пока они жили вместе, Балтин сполна наслаждался самой вкусной едой. Дело тут в другом,  в самой атмосфере еды, мальчику очень приятно, что он обедает у отца. И самая простая пища  кажется  изысканным блюдом.  

- Что-то произошло? – спросил Балтин.

Гений на мгновение прервал еду и кивнул головой.

- Они окончательно выбрали для меня институт.

- И кем же, по их мнению, тебе предстоит быть.

- Врачом. Точнее хирургом.

- Почему именно хирургом? – удивился Балтин.

- Спроси у них, - хмыкнул сын.

- При случае непременно, - пообещал Балтин. – А что ты сам думаешь о хирургии?

Гений вдруг нахохлился.

- Мне нравится эта профессия. Только тогда, когда ею владеют другие. Не желаю никого резать.

- Что же твоя душенька желает?

Гений задумался.

- Если бы я знал. Затем к тебе и пришел.

- Помогу, чем могу. Но на многое не рассчитывай. Окончательное решение будет за тобой.

- Но как его принять? Ты же специалист по правильным решениям.

- Кто тебе такое сказал?

- Трегубов так тебя однажды охарактеризовал.

Гений всегда называл в разговоре с отцом нынешнего мужа матери исключительно по фамилии. И это не слишком нравилось Балтину, так как свидетельствовало о  напряженных отношениях  между отчимом и пасынком. Он бы, Балтин, предпочел, чтобы между ними царило бы больше взаимопонимания.  

- Ну, если Трегубов… 

- Я не верю ему, - даже излишне жестко произнес Гений. – Расскажи мне сам о своей теории. Вдруг она мне поможет.

- В принципе она помогает всем. Я лучше тебе расскажу, как все началось. В молодости я  внезапно для себя увлекся дельтапланеризмом.  Даже накопил деньги и  отправился в Планерное в Крым. А знаешь, какой основной   принцип полета на дельтапланах? Попасть в воздушный поток, который сам понесет без всяких с твоей стороны усилий тебя туда, куда ты желаешь. До сих пор помню то неземное счастье, когда впервые мне по-настоящему это удалось.

- И тогда ты назвал свою теорию «Попутный ветер»?

- Это случилось много позже. Но ты прав, тогдашнее  парение   мне запало так глубоко в душу, что я никак не мог забыть те полеты. И однажды я вдруг ясно осознал: это же универсальный принцип, он действует повсеместно. Не только когда  летаешь  на дельтаплане. Все в мире устроено точно также; чтобы добраться до нужной цели в жизни надо не просто прилагать усилия, они дают результат лишь в том случае, если ты оказался в своем потоке.

- А если не оказался?

- Тогда твои усилия  лишь усугубляют твои проблемы. Затягивают в омут, из которого становится все трудней выбраться.

Гений несколько секунд напряженно молчал.

- Что же мне делать?

- Искать попутный ветер.

- И не соглашаться на медицинский институт? 

- Я бы тебе не советовал.

- Знаешь, папа, мне бы хотелось полетать на дельтапланах. Вот бы нам вместе поехать туда.

Теперь задумался Балтин.

- Знаешь, Гений, у тебя случаются гениальные идеи. А, в самом деле, почему бы не тряхнуть стариной. Я тебе обещаю, мы непременно в скором будущем поедем и полетаем. Только маме…

- Ни слова, - пообещал сын. – Ну, я пойду, - встал он из-за стола. 

Балтин проводил сына до дверей. Чем раньше он начнет искать попутный ветер, чем больше шансов, что он его скорей найдет, подумал Балтин.