Во тьме своих желаний.

Глава 8.

Аккерман терпеливо выводил ровные буквы, изо всех сил стараясь не обращать внимание на еще одного человека в комнате. Отчего-то её дыхание казалось слишком громким, скрип пера оглушительным.

Леви было неудобно сидеть.

Неудобно держать перо. Волосы постоянно падали на глаза, и приходилось убирать их каждые пару минут. Его раздражал тихий шепот, издаваемый губами напротив, когда девушка слишком сильно погружалась в свою работу и начинала что-то бубнеть себе под нос.

И все это раздражение было сконцентрированно именно на ней. На, мать её, Кларк, чтоб ей неладно было. Она бесила его сейчас так, будто кто-то умножил это чувство в десятки или сотни раз. И его почти трясло от этого. От этого и невозможности встать и что-либо ей сделать, кроме колких острот.

— Как же ты бесишь меня, — тихо сказал капрал Леви, еле шевеля губами, и удивился. Когда это он терял концентрацию?

— Ты что-то сказал? — оторвалась от записей и непонимающе на него уставилась. Разведчик лишь мотнул головой и уткнулся в свой пергамент, явно не намереваясь больше поднимать голову и продолжать этот недо-разговор.

Я лишь вздохнула.

Работать было приятнее, чем спорить с этим истуканом. Нервов меньше тратится. Но, признаться, работы было очень много. Бумажной волокиты тут на полгода хватит.

Нет, я, конечно, заметила, что капрал в моём присутствии слишком сильно напрягается. Это даже на тренировке видно, хоть он и мастерски это скрывает. Причину его злобы понять я никак не могла, как бы не хотела. Эту загадку можно назвать нерешаемой. Может, он меня и ненавидел, однако искоса наблюдал, хмуря брови и делая только ему понятные выводы.

— Будешь чай? — я проигнорировала его вопрос. Не буду я с тобой разговаривать, придурок!

Он вышел и минут через пятнадцать вернулся с чаем в руках.

— На, пей, — какой добрый. Думаешь, я тут же растаю и заговорю? Нет! И чай твой я пить не буду.

Молчание становилось всё напряженнее. Я терпеливо делала свою работу, строчка за строчкой, и, наконец, моя стопка кончилась.

Я встала и, не сказав ни слова, вышла из комнаты, оставив остывший чай на своём месте. Может, я потом буду выслушать от него за своё поведение, но мне всё равно! Как он вообще смеет использовать меня? Это уже второй раз. Второй! А что дальше? Скажет, что меня «повысили» до бухгалтера? Причём его личного? Чёрта с два!

— Твой брат — идиот, Ева, — сказала я, входя в комнату. Ответом мне было тихое сопение. Да уж, я долго у него просидела. Тихо вздохнув, я легла на кровать прямо в форме. Что-то упало на пол. Это оказался венок из васильков. Оказывается, всё это время я была в нём.

Обида обидой, а тренировка — это святое.

План всё тот же. Разминка, пробежка, упражнения на силу и вперёд на наше «секретное» место. Но капрала, на удивление, не было. Тихо хмыкнув, я начала делать растяжку. Мышцы чуток ныли после сна, но быстро пришли в тонус от наклонов. А после двадцати кругов по периметру я полностью проснулась. Но капрала Леви всё не было.

Ну и фиг с тобой!

— Не меня ли ждёшь? — послышался голос позади, когда я только подумала о том, чтобы пойти в свою комнату. Ну да, счастье было недолгим. Я обернулась. Оперевшись о ствол дерева, стоял сам капрал Леви. За эту недолгую ночь в нем ничего не поменялось — всё тот же холодный взгляд, да равнодушное лицо. Он не спеша отошёл от дерева, размеренным шагом подходя ко мне.

А что я? А я промолчала, бросив на того обиженный взгляд. Свой бойкот я ещё не окончила, и перешла сразу к отжиманиям. Потом пресс и скручивания. Он молча наблюдал за всеми упражнениями, что жутко действовало на мою и без того расшатанную психику. Ну и как тут сосредоточиться можно?

— Пошли на холм, сегодня времени меньше будет, — не подождав меня, разведчик направился в сторону холма. Кивнув, я пошла за ним, продолжая хранить молчание. Честно, идти в тишине было непривычно. Я привыкла о чём-нибудь его спрашивать, дразнить исподтишка. Но первой говорить не хотелось. Обида и гордость слишком сильны.

Тренировка тоже никак не шла. Напряжение витало в воздухе, не давая мыслям прийти в норму и настроиться. Я постоянно отвлекалась, и порой даже пропускала удары, но не сильные, на что мои путаные мысли иногда обращали внимание. Он хоть и был предельно сосредоточен, но тоже не был доволен обстоятельствами. А может мне просто кажется, и ему вовсе плевать.

Но ни он, ни я не были готовы к такому напряжению. Мои удары были ещё слабее и неточны, чем раньше, а его защита также слегка ослабла. Мне даже удалось его задеть, не сильно, но достаточно, чтобы понять, что капрал тоже не в духе. Нас обоих что-то, да отвлекало. Казалось, что мысленно мы находимся не здесь.

— Хватит, — сказал он, полностью убрав оборону. Я остановилась с замахнувшейся рукой в воздухе. — Не тренировка, а самоистязание какое-то.

Согласна. Это идеально описывало ситуацию.

— Пошли за мной. Покажу тебе кое-что, — головой мотнув в сторону Разведкорпуса, он указал следующее направление. Любопытство так и вопило во мне, но сдаваться нельзя! Я девушка гордая и независимая!

Быстро дойдя до нужного места, мы зашли в незнакомое мне здание. Раньше я тут не была. Мы прошли по коридору и по лестнице спустились в подвал. Тут было сыро и прохладно. С потолка капала вода, отдаваясь глухим бульком при падении. Он же не запереть меня хочет?

Мы прошли мимо камер и завернули за угол. Пол был неровным, весь покрытым землёй и песком. А ещё было темно. Лишь факел давал слабый свет, но даже его не хватало, чтобы почувствовать себя в безопасности.

Передо мной была большая комната, а в центре стояло то, что заставило ноги подкоситься, а голос сесть.

— Это… Это же… — голос и вправду сел. Тело начала бить дрожь.

— Да, — подтвердил Леви, отходя назад и давая мне шанс пройти вперёд.

Несмело, на дрожащих ногах, я пошла в центр, где стоял стеклянный сосуд. Тот самый, в котором я провела столько времени. Тот самый, в котором меня заточили в стене. Заживо похоронили.

Медля, я аккуратно коснулась пальцами его поверхности. Холодный. Как будто лёд.

— Давно он тут? — спросила я, сама не зная почему. Но насчитала шесть ударов сердца, прежде чем услышала ответ.

— С того дня, мы сразу забрали его.

Забрали почти сразу же, как только кончилась суматоха. Собрали все улики, которые могли бы указать на странности. Аккерман собственными глазами наблюдал, как его отряд тащил этот тяжеленный сосуд в эту самую комнату, скрытую от чужих глаз. Вот только огромная дыра в стене от этого не исчезла.

— Понятно.

Мне неизвестно почему, но захотелось убежать отсюда. Как можно дальше. От этого… Гроба веяло страшным холодом, и подвальная сырость тут вовсе ни при чём. Меня стали окутывать странные ощущения. Леденящий страх, холод… сонливость? А может это просто память о том, что я была в нём? И сейчас я поняла, что почувствовала, как будто снова оказалась в этом сосуде… И что больше всего на свете я боюсь снова оказаться там, в темноте и одиночестве. Снова потеряв всё, что у меня есть.

— Давай уйдём отсюда, — попросила я Леви, чувствуя надвигающуюся панику. Он кивнул, и мы направились к выходу. От этого помещения у меня стала кружиться голова… И, мне кажется, или правда становится жарко?

«Пожалуйста» — губы задрожали, и я всхлипнула так больно, что Аккерман зажмурился.

Что-то внутри него сломалось с этим всхлипом.

Наконец, выйдя на улицу и вдохнув свежий воздух, я рухнула на колени. Голова продолжала кружиться, а тело предательски сковывал страх. Я дрожала, как от горячки. Здесь мне стало ещё жарче, и дело не в погоде. Я как будто горела изнутри.

Капрал терпеливо ждал, пока я встану, но… тело отказывалось подчиняться, лишь дрожало, покрываясь холодным потом.

Все прекратилось внезапно — с первым всхлипом.

Этот всхлип заставил обернуться разведчика, почти рывком. Девушка сидела на коленях, охватив себя тонкими руками. Не плакала, но глаза были полны ужаса. До краёв.

Она дрожала, и это было первое, что заметил капрал Леви. Нет, даже не дрожала. Её трясло. Просто лихорадочно трясло, а в глазах был написан такой ужас, словно перед ней армия титанов стояла, а не он.

— Помоги дойти до комнаты, пожалуйста, — голос осипший, еле слышимый. А просьба и без того дурацкая, но я точно была не в силах ходить. И как бы моя гордость не противилась, мне нужна была помощь. Почему-то окружающий воздух горел неистовым пламенем, я его почти не получала. Казалось, мои лёгкие сжались, словно иссушенное яблоко.

Ничего не ответив, Леви подошёл ко мне. Я уже протянула ему руку, чтобы он помог мне встать, но… Мужчина превзошёл все мои ожидания и представления о нём. Он просто взял меня на руки. Сквозь мутное сознание я недоумевала: как этот чистюля и холодный-бука-капрал решился на это? Он же меня недолюбливает, да и после тренировки я всё равно немного грязная…

Но как бы там ни было, я не возражала.

Я сейчас слишком слаба, и сонливость, которая появилась у меня ещё в той комнате с сосудом, начала меня одолевать. К счастью, я перестала испытывать тот неведомый страх. В объятиях капрала я почувствовала себя в безопасности. В первые за долгое время… Уткнувшись носом в его рубашку, я старалась не заплакать, однако пальцы уже стирали солёную влагу с лица, это заставило вжаться в него еще сильнее. Это был не прилив нежности, нет. Просто не могла показать другим свою слабость. Ведь сильные не плачут, как говорил мой брат.

Леви донёс меня до комнаты и, судя по шуму, открыл дверь с ноги. Я всё хуже и хуже осознавала, что происходит. Перед глазами всё плыло, а голова будто наполнилась свинцом.

— О боже, Клэрри! — кажется, это Ева. — Что с ней? — она волнуется, а я тут лежу, пошевелиться не могу. Надо собраться с силами и сказать, что всё хорошо. Но, при попытке, из горла вышел только сиплый хрип.

— У неё лихорадка, — ответил капрал неподалёку. Он всё ещё здесь? Глаза больно открывать, свет больно режет. — Надо укрыть её и дать воды.

— Хорошо, — спохватывалась Ева и зашумела посудой. Я почувствовала, как меня положили на прохладную кровать и укрыли одеялом, а после этого закрыли дверь. Не успела я до конца осознать происходящее, как мне дали глотнуть холодную жидкость. Я закашляла. Горло ужасно зудело. Как же жарко!

— Ева, — хрипло позвала я подругу, наконец приоткрыв глаза. С удивлением я поняла, что лежу на своей кровати. — Ева, давай просто посидим, как раньше в кадетском корпусе, пожалуйста?

Край кровати опустился под тяжестью девушки, и тонкие пальцы успокаивающе погладили меня по голове. Я разрыдалась.

Господи, почему так плохо?

***

Наступили сумерки. Большинство солдат уже отдыхало в своих комнатах и готовилось ко сну. В кабинет капрала тихо постучали. Через секунду вошла черноволосая девушка.

— Это я, — «представилась» она и, пусть и была чуть бледна, уверенно прошла к столу капрала и присела в кресло.

— Как она? — спросил мужчина, откинувшись на спинку. Работать не получалось, мысли снова и снова возвращались к русоволосой девушке. Впервые его заинтересовала жизнь простого, практически незнакомого ему солдата. Это было… необычно?

— Она уснула. Где-то час назад.

— Хорошо, — успокоился тот и посмотрел в окно. Внезапная лихорадка напугала даже его. Неужели воздействие материала «сосуда» довело её до этого? Или виноваты неприятные воспоминания? Они могли причинять боль похуже чем любые клинки. Уж Леви знал.

— Ты ведь знаешь, что с ней. Не так ли, братик? — Ева нутром чувствовала, что дело нечисто. Брат ведёт себя странно, единственная подруга, рыдая, говорила что-то о том, что боится оказаться снова в стене. Бред, подумала она, но шестое чувство уже начало активно раскладывать всё по полочкам.

Он даже огрызаться не хотел. Просто закрыл глаза, вздохнув и слегка потянувшись. Настроение действительно было ни к чёрту. И в этом, отчасти, была вина одной надоедливой девчонки. Все свои беды Аккерман готов был сложить на нее.

Глаза пекло, будто они вот-вот осыпятся трухой прямо на стол. Сон не шел этой ночью, а почти отключённое сознание подкидывало все новые мысли, тяжелые и тягучие. Они свалились на его голову неподъемной тяжестью. Выбора у капрала Леви все равно не было, как слушать претензии от «родной крови». Лежать на кровати, уставившись в потолок до самого утра, а потом отмываться от липких размышлений холодной водой совершенно не хотелось.

Острый взгляд оторвался от рукописи, прожигая в девушке дыру.

— Понятия не имею. Лишь бы остальных не заразила, не хватало нам эпидемии. Пусть отдохнёт хорошенько.

— Врёшь, — прошептала Ева, огорченная враньём брата. Леви что-то скрывал. — Уж я-то докопаюсь до правды. Можешь быть уверен.

Впервые она так разговаривала с братом. Со злостью и раздражением. Да и он раньше её не обманывал, а говорил как есть. Горькую, но правду. Она ещё в первую встречу Леви с Клариссой заподозрила неладное. Но на вопрос — знакомы ли они, Леви ответил — нет. Видимо, и это была ложь…

— Удачи. Как узнаешь, не забудь и мне сообщить.

Очередная колкость. Расспрашивать о чём-то бесполезно. Дверь в кабинет закрылась, и капрал обречённо вздохнул. Ночь обещает быть вновь бессонной.

***

Я не помню, конечно, что мне снилось ночью — картинка в голове была сильно и бесповоротно размыта болью. Это точно лихорадка какая-то. По крайне мере мозг отчаянно пытался заставить тело так думать. Меня выламывало и крутило, лоб горел, а тошнота подваливала к саднящему горлу с невероятной силой, разрывая в очередной раз лёгкие.

Удалось проснуться без каких-либо недугов только глубокой ночью. Вся боль прошла, и сейчас я была бодра, как никогда. И, на удивление, хотелось лишь одного — услышать, что никакого подвала с стеклянным сосудом не существовало, а это лишь плод воображения и сознание я вовсе не теряла.

И сейчас, вспомнив недавние события и ужаснувшись, мне захотелось броситься с обрыва. Почти упасть в обморок перед капралом, потом рыдания и истерика перед подругой. Как стыдно-то! Надо извиниться перед Евой и капралом Леви. Только утром.

Живот недовольно заурчал. Я с утра ничего не ела. Да что там с утра, со вчерашнего. Тихо, чтобы не разбудить Еву, прошмыгнула в коридор. Бедная Морель, я, наверное, её жутко перепугала.

Все спали. Идти ночью по коридору одной — сплошное удовольствие. Босые ноги ступали по холодным деревянным половицам. Я была в длинной ночнушке, она доходила где-то до колен. Кто меня ночью увидит-то?

Ночью вселенная пахнет звёздами. Подтверждаю, всё именно так. Звёздами и мятным чаем. Запах мяты и правда витал по столовой, но внимания на него я особо не обратила. Главное найти хоть немного еды.

— Хомячишь по ночам, Кларк? — раздался мужской голос из темноты. Я вскрикнула и выпустила булку из рук. Зачем пугать-то так?

За столом сидел капрал Леви, закинув ноги на стол по-хозяйски, и пил, судя по запаху, чёрный чай. И при этом умудрялся выглядеть как-то по-особенному привлекательно с его-то уничтожающем взглядом, ощущаемом даже в темноте.

В нос ударил аромат мяты. Так вот откуда этот запах.

— С тобой я поседею раньше времени, — подняла булку с пола и отряхнула её. Капрал Леви лишь закатил глаза на это зрелище, ничего не сказав. Правило пяти секунд, ничего не знаю!

— Почему ты не в кровати? — проигнорировав моё высказывание, спросил капрал. Хей, я тоже умею не отвечать на вопросы, капрал.

— Так сразу? — удивилась я. — А где цветы, конфеты, клятвы о вечной любви?

— Дура. — Я вздохнула. Может, хоть так получится заставить его забыть о сегодняшнем происшествии? — Дура, ты почему не в постели? Ты почти в обморок рухнула, а теперь разгуливаешь тут?! Идиотка!

Вот чего я не ожидала, так того, что меня капрал будет отчитывать. Из-за этого я даже подавилась. Кажется, я его разозлила. Но мне всё равно сейчас слишком стыдно и голодно.

— Есть хочу, — пробурчала я, наливая чай в кружку. — Проголодалась.

Я села к нему за стол и поджала ноги под себя. Половицы холодные, не хватало всерьёз заболеть.

— Почему ты не спишь? — спросила я. — На дворе поздняя ночь. Все хорошие капральчики уже видят десятый сон.

— Как ты сказала?

— Капральчики? — Не, ну, а что? Очень даже мило. Но, что-то подсказывало, что такие «милости» он не оценит, а даже наоборот…

— Больше никогда такое не говори, — оскорбленно произнёс тот. Я задела твою честь и гордость? А по-моему миленько.

— И всё же, почему? Только не говори, что ночной жор, — я рассмеялась. Новость дня — капрал Леви по ночам ворует пряники!

— Бессонница, — коротко ответил Леви. Менее интересно, чем я ожидала, но это объясняет синяки под глазами.

— Попросил бы у Ханджи снотворное. У неё-то оно точно есть! — Сама лично видела, как Джо ей в чай подмешивал.

— От её примесей может третья рука появиться, — со смешком произнёс Леви, — и хвост прорежется.

Я засмеялась. Леви пытается шутить, большой прогресс. Видимо, ночь и чай на него так действуют. Если ещё и улыбнётся по-нормальному, то я поверю в нечистую силу.

— Не удивлюсь, если у неё где-нибудь ручной титанчик гуляет. Как домашнее животное, — предложила я свою идею, отпивая чай. Вкуснотища!

— О чём ты? От неё и обычные титаны разбегаются в разные стороны, а тут ручной…

Мой громкий смех эхом пронёсся по пустой столовой. Слёзы брызнули из глаз. Леви тоже чуть улыбался, по крайне мере в темноте именно так и казалось. Мне нравится вот так сидеть. Как-то по-домашнему.

— Ты меня испугала, — как бы нехотя признался капрал, и я с удивлением посмотрела на него. Только сидели и смеялись. Ну, я смеялась, и тут так сразу… Но когда он посмотрел на меня, то я поняла, что он серьёзен, как никогда. В темноте его глаза мне показались полностью чёрными, словно уголь. И вот, мне снова стыдно…

— Я не хотела. Не знаю, что произошло… Стало так плохо и… одиноко. Больше такого не повторится, честно.

Он кивнул. Больше ему и не надо. Дальше мы пили чай молча. Но тут меня взволновал один вопрос.

— Капрал, можно вопрос? — он вновь кивнул. — Почему у Евы фамилия Морель, а у тебя Аккерман? Я думала, что вы брат и сестра.

— У нас один отец. Но матери разные, — его голос чуть дрогнул. Похоже, я задела больную тему.

— Расскажешь?

— В другой раз, Кларк, — отозвался он. И вот почему вечно по фамилии? У меня и имя есть!

— И много же в тебе секретов. Можно ещё один вопрос?

— У нас ночь откровений? Я на это не подписывался и душу изливать не собираюсь, — заметил он и снова отпил чай. А вот это обидно было. — Хочешь что-то узнать, тогда ответь и на мои вопросы. Один твой, один мой. Хорошо?

Я кивнула. Вот это уже совсем другой разговор! Свой вопрос я уже задала. Значит, настала его очередь.

— Чего ты так испугалась?

Я застыла. Почему он остановился на этой теме? Отвечать на этот вопрос совершенно не хотелось. Этот страх живёт глубоко внутри меня ещё с того самого дня. Боюсь, его никакими силами не выгнать из меня. Так стоит ли открыться ему? Могу ли я ему доверять? Думаю, попробовать стоит…

— Мне стало страшно… Будто подсознание всё ещё помнит ту тьму и пустоту, которая была со мной всё это время, что я провела в нём…. Знаешь, на секунду я просто… почувствовала, что снова оказалась там. Одна. Что все вы — мои друзья останетесь здесь, и я вас потеряю. Боюсь пережить всё это снова.

— Можешь не бояться больше, — он усмехнулся. — Тебя никто не поместит обратно. Так что, будешь жить в этом прогнившем мире до конца. — Да уж, поддержать он умеет. Но… Мне правда стало легче.

— И на том спасибо. Кстати, теперь моя очередь. Итак, — я задумалась. Что же можно у него узнать такого интересного? — ты принципиально сваливаешь на меня всю бумажную работу или самому лень делать?

— Второй вариант. Определённо.

— Ну, ладно, капрал, я запомню это. Твоя очередь.

— Почему ты не зовёшь меня по имени?

Я опешила. Да он мастер неожиданностей.

— Я не знаю. Просто это как-то, странно. Ты ведь старше меня по званию, я не могу обращаться к тебе по имени, как к другу… — мы же с ним не друзья, верно? Да и друзей не избивают, как он, и не буравят взглядом.

— Ясно.

Ненавижу такие ответы, как: «ясно», «понятно», «ладно». Фиг поймёшь, что хочет сказать человек.

— У меня ещё один вопрос, — я пододвинулась ближе, в предвкушении. Хочется видеть его лицо. — Капрал, — шёпотом произнесла я. Его реакция мне понравилась — он напрягся, — а сколько тебе лет?

Вот вам простой способ, как поставить в ступор грозного воина человечества. Банальный вопрос про возраст.

— Двадцать пять, — через несколько секунд ответил Леви.

— Ого, ты старше меня на шесть лет? А я думала тебе года двадцать два — двадцать три. Хорошо выглядишь для старичка.

И мне дали подзатыльник. Это был комплимент вообще-то!

— Не забывайся, Кларк. — угрожающе начал он. Страшно, капрал в гневе — это страшно. — Иначе последует наказание.

— И что ты мне сделаешь, главная капральская бука? Заставишь вновь заполнять отчёты за тебя?

— У меня хорошая фантазия.

— Посмотрим!