Или или

20

Молев оторвался от компьютера и без сил рухнул на кровать. Каждый очередной написанный эпизод давался ему с большим трудом и уносил много сил. Скорее даже просто изнурял, делал его совершенно выпотрошенным, словно бройлер. Он понимал, что находится где-то на грани своих   возможностей. А в отдельных случаях заходит  за эту грань. Но так долго вряд ли может продолжаться, он просто истощит себя. Надо же чем-то восполнять такое мощное расходование сил. А чем? Он не знает.    

Молев лег на спину и стал смотреть в потолок. К нему уже не в первый раз приходила  мысль о том, что напрасно он все это затеял, слишком неимоверные усилия требуются от него для выполнения поставленной задачи. Ну а деньги можно было заработать как-нибудь иначе; грузить вагоны и то представляется более легким делом, чем писать эти эпизоды из чужой жизни. И самое смешное заключается в том, что этот титанический труд присвоит себе это ничтожество.

Впрочем, плевать ему и на само  присвоение, и на того, кто присвоит, разве дело в этом человеке?  Пока он, Молев, работает над этой темой, он постигает самого себя. И тех, кто его окружает. Он стал совершенно иначе видеть мир. Правда, это взгляд уж больно странен, он проникает в те сферы, куда бы раньше ни за что бы  не проник, видит такое, что  раньше никогда бы не увидел. И частенько не совсем представляет, что ему со всеми этими видениями  делать. И все же он теперь ни за что не хочет отказаться от этого нового понимания вещей,  слишком большие дали  ему отрылись. И будь у Дубровина больше мозгов, он бы ни за что не поручил написание книги кому-то другому. Он даже не подозревает, от чего отказывается. Впрочем, он слишком примитивен, чтобы это понять. Он носится со своим тщеславием, как с писанной торбой. И когда-нибудь оно его и погубит, так как уже сейчас оно намного больше,  чем он сам. При этом  даже не подозревает, какую ношу вынужден тащить на себе. А потому однажды непременно надорвется. Может, попробовать объяснить этому дуралею, чем рискует? А ну его к черту. Пусть получает то, что заслуживает. Вместе со своим семейством. Это даже справедливо.

Молев вдруг подумал о Наташе. Пожалуй, она единственная что-то стоит во всем этом зоопарке.  Но какое ему до этого дело,  ему бы самому выбраться отсюда живым и здоровым. Он уже ощущает переутомление,  каждый день  дается не просто. Жить постоянно в обществе Кьеркегора - пожалуй, это можно пожелать разве только своему злейшему врагу. Кажется удивительным,  что на фоне всего человечества словно бы ниоткуда появляются совершенно необычные люди, не похожие ни на кого, только на самих себя. А это самая большая редкость на земле; все невероятно похожи друг на друга и только буквально единицы выглядят так, словно бы спустились с небес или вылезли из преисподни. Потому-то эти редчайшие экземпляры столь и ценны.

Интересно, а он, Молев, похож на самого себя? Или похож на всех остальных? Он вдруг встал и подошел к висящему на стене небольшому зеркалу. Несколько минут внимательно себя рассматривал. Нет, так ничего не увидишь. Чтобы это понять, нужно смотреть совсем другим зрением и совсем в другое зеркало.  Он снова лег. Быть похожим на себя – самое тяжелое, что может случиться с человеком. Такое выдерживают единицы. Кьеркегору это стоило жизни. А что будет стоить ему?

Мысли Молева прервал стук в дверь. Он открыл ее и увидел Антона. Тот стоял на пороге со смущенным лицом.

- Я тебе не помешал? – спросил юноша.

- Нет, я как раз отдыхал после работы. Проходи.

Антон с явной радостью вошел в комнату.

- Ну и теснотища у тебя, - оценил он обстановку.

- Что есть, то есть, - ответил Молев. - Зачем пришел? Посмотреть, как я живу?

- Я на счет того дела. Помнишь?

- Какого дела? – сделал вид, что не помнит, Молев.

- Я же тебя просил, а ты обещал свести меня…

 - Ах, ты об этом. – Молев внимательно посмотрел на него. – Извини, забыл. Еще ничего не предпринял. Ты правильно сделал, что мне напомнил.

- А я думал, что уже вот-вот поедим, - огорченно произнес Антон.

- Потерпи еще немного. Или уже невмоготу?

По лицу юноши Молев определил, что, в самом деле, невмоготу. 

Антон вдруг посмотрел на компьютер.

- У тебя ком работает?

- Как часы. А что?

Антон на мгновение замялся. Но состояние нерешительности длилось недолго.

- А у меня ком сломался. Починят только завтра. Порнуху можно у тебя посмотреть?

- А ты любишь смотреть порнуху?

- Обожаю. Есть такая классная, не оторвешься.

- Поди и мастурбируешь, когда смотришь?

- Ну да, - слегка пожал плечами Антон, - а как иначе. У нас в классе так многие делают. Так, посмотрим?

- Конечно, садись к кому. Поди, знаешь все самые забойные сайты?

Антон кивнул головой. Впрочем, он уже почти не обращал внимания на Молева, так как был уже весь погружен в совсем иной мир.

Молев с интересом наблюдал за юношей. Тот был полностью поглощен содержимым сайтов. Он действительно был большим их знатоком, так как уверенно находил самые забойные сюжеты. То и дело его рука машинально тянулось к брюкам, но всякий раз он ее одергивал; при чужом человеке он все же стеснялся предаться своему любимому занятию.  Иногда Антон оборачивался к Молеву и восторженно комментировал увиденное.

Прошел час, а юноша продолжал все  так же с упоением блуждать по  океану порносайтов. Да, он не ошибся в отношении Антона,  думал Молев,  в том, что из этого парня вырастает невероятный сладострастник. Совсем, как его отец. И  не исключено, что чрезмерное сладострастие его и погубит. Все должно быть под контролем, а он явно не в состоянии контролировать свои ощущения. Любопытно, если его не остановить, сколько он способен вот так просидеть перед компьютером, пожирая взглядом голых женщин? Судя по всему, очень долго.

- Мне кажется, тебе пора отдохнуть, - произнес Молев.

Антон с сожалением ушел с очередного порносайта.

- Да, верно, надо готовиться к занятиям. Я же на английский хожу.

- Вот и правильно, английский тебе непременно пригодится.

Антон махнул рукой.

- Да, скука все это.

- А смотреть порно не скучно?

Лицо Антона мгновенно окрасилось в красный цвет.

- Еще ни разу не было скучно! А ты что не смотришь такое?

- Смотрю иногда, - признался Молев. – А что ты при этом чувствуешь?

- Кайф. Такого кайфа ни от чего не испытываю. Скорей бы по-настоящему попробовать. - Антон умоляюще взглянул на Молева, как путник в пустыне на обладателя  воды.   

- Ждать осталось совсем недолго, - заверил его Молев.

Антон просиял.

- Вот интересно, что я почувствую.

- Тебе непременно понравится. Словишь кайф гораздо больший,  чем на сайтах.

Юноша вздохнул.

- Ждать еще.

- Наберись немного терпения.

- Ну, я пошел, - произнес Антон.  

Молев закрыл за ним дверь, поспешно сел к компьютеру. Он  стал сочинять эпизод посещения Кьеркегором публичного дома.