Жар-птица

не тайна

Всю оставшуюся ночь купец не спал. Просто не мог сомкнуть глаз, может, от понимания, что серьезного разговора не избежать, или, может, то было чувство непонимания своей дочери. И тот страх перед позором, что ждал впереди его семью. И что будут говорить люди, когда узнают о ночных похождениях Елены, а они-то об этом обязательно узнают. Ведь та служанка была до боли болтлива. Ну и, само собой, не смогла бы удержать в себе подобную информацию даже под страхом смерти.

И вот, дождавшись утра, надев свои одежды, побрел купец в царские покои на поиски советника. Хотя и искать-то его особо не пришлось. Ведь советник, как и всегда, был подле своего царя. Царь сидел за большим столом и пил чай, ел сладкие пироги в то время, когда советник что-то нашептывал царю на ушко. Слова, которые веселили царя, вызывали смех. — Что хотел ты спросить? — царь перевел взгляд на купца, который сжимал в руках свою шапку.

- Мой вопрос не к вам, мой царь, а к советнику вашему. – Говорил Ярослав еле слышно, не поднимая взгляд.

- И какой же у купца возник вопрос к царскому советнику? – хмыкнул царь, потягивая из кружки травяной чай.

- Вы узнали о моих встречах с вашей дочерью и пришли сюда в желании разобраться, быть может, что-то выяснить? – Тигран явно понимал приход Ярослава к царю и, видимо, догадывался, что тот сумел узнать о его отношениях с прекрасной Еленой. А потому и разговаривал сейчас так спокойно и внятно, полностью готовый и к подобной встрече, и к подобным разговорам.

- Вы насиловали мою дочь и так спокойно говорите об этом? – купец наконец поднял взгляд, встретившись с тем невыносимо спокойным взглядом советника. Его лицо, что совершенно не выдавало эмоций. – Она еще девчонка же, дура совсем, жизни не знающая, а вы заморочили ей голову. Ведь поиграетесь и бросите, так зачем её? Почему было не выбрать другую?

- Ваша дочь, друг мой, не так уж и наивна. – ответил Тигран и, как обычно сложив свои руки за спиной, прошел вперед, сделав несколько шагов и остановившись в метре от собеседника. – Ваша реакция как оскорбленного отца понятна мне, и все же возражу по поводу высказываний о насилии к вашей дочери. Она чувственное и страстное создание, которое заставляет чувствовать меня юным. И насиловать её мне смысла нет, так как она сама не против близости со мной и пользуется этим, принимая дорогие подарки, подаренные мной.

- Моя дочь не так воспитана! – повысил голос купец. – Она ни за что не променяла бы своё целомудрие на побрякушки.

В таком случае вам, мой друг, стоит получше узнать свою дочь. Узнать, что она от вас прячет и что скрывает. – По лицу советника растянулась немного ехидная улыбка. – В любом случае мои чувства к вашей дочери достаточно велики для того, чтобы не дать вашей семье погрязнуть в позоре. – Тигран вернулся обратно к царю и снова что-то прошептал ему на ухо, получив при этом одобрительный кивок.

- Что ты хочешь этим сказать? – купец снова перевел взгляд на шапку, которую сжимал в руках.

- Я хочу взять твою дочь в жены. Разве это не самый лучший исход данных событий? – ответил старейшина, заставив своею фразой дернуться с места купца.

- В жены? – словно по слогам проговорил Ярослав, то ли не понимая, то ли не желая понимать данные слова.

- Такой уважаемый человек просит руки твоей дочери, а ты недоволен? – снова хмыкнул царь, покачав головой и как-то зацокав языком. – Ай-ай-ай! Да такого зятя ты нигде не найдешь! Вот моё слово! – царь снова отглотнул чаю и поставил чашку обратно на стол. – Сыграете свадьбу через две недели! А пока подготавливайтесь к событию!

- Я вовсе не доволен, мой царь. – качнул головой купец. – Я очень даже доволен. И с радостью отдам советнику свою дочь. – купец поклонился царю и вышел прочь из той светлицы. Направившись прямиком в комнатку своей дочери и отыскав её шкатулку и взломав замок, высыпал содержимое на покрытую красного цвета покрывалом кровать.

— Что Вы делаете, папенька? – вбежала в комнату девушка, в панике наблюдая, как её отец раскидывает золотые кольца. Девушка сменила тон, опустила взгляд, прижавшись спиной к дверному косяку.

- И как давно ты позволяешь этому гаду касаться себя? – отец бросил гневную фразу в сторону дочери, но девушка лишь молчала, сейчас боялась издать звука. – Как давно ты убегаешь из дома, чтобы быть с ним? – Ярослав зацепил пальцами жемчужную нить и достаточно быстро пересек комнату, вложил бусы в руку дочери.

- С прошлой зимы! – девушка снова подняла взгляд на отца. Взгляд, в котором хоть и читался некоего рода страх перед отцом, но при этом был твердым и гордым, как и прежде. Казалось, даже понимание быть опозоренной на всю округу её ни капельки не смущало и не тревожило.

Отец скривил лицо, качнул головой. Сейчас он был в ней разочарован еще больше. Ведь те слова, что говорил советник, оказались правдой, и его дочь и вправду сама упала в ту грязь, из которой уже не могла выбраться. – Вела себя как последняя шлюха, продавая своё тело за железки и каменья, не думая о последствиях. Опустила в позор нашу семью. Собирай свои вещи. Через две недели ты уйдешь из моего дома. – достаточно сухо ответил отец, окинув свою дочь всё тем же полным разочарования взглядом, и отошёл на неё на шаг, снова покачал головой и двинулся прочь из её комнаты.

- Вы гоните меня из дома? Отец? – окликнула его девушка достаточно нервным голосом, ведь не думала она, что её шалости заставят её отца вдруг выгнать её из дома. – Отец? – она вышла в коридорчик и снова окликнула отца.

- Ты выходишь замуж за советника. – ответил Ярослав и быстрым шагом удалился прочь. – Через две недели церемония. И чтобы эти две недели ни шагу за порог не делала и ни с кем не разговаривала!

- Замуж? – прошептала девушка с таким непониманием происходящего, от чего её лицо сначала исказилось в раздумье, наполнившись морщинками и складочками, после чего она улыбнулась слегка и, вернувшись в свою комнату, собрала разбросанные украшения, вернув их все до единого обратно в шкатулку. – Что же, замуж так замуж! – и она понимала сейчас, что это только начало игры. И что такое решение советник сделал, быть может, лишь чтобы избавить её семью от того позора, в котором погрязла она, всё то, что так тянуло её, что было нужным и желанным. Ведь она знала, что между ними было всё: и страсть, и желания, и невероятный поток, сплетённый из множества различных чувств. Всех, кроме любви. То, что они никогда не сказали бы друг другу так необдуманно и так открыто. Но она была довольна сейчас его решением. – Пусть я буду его женой, так хоть теперь мне и слова никто не скажет! – она присела на кровать и, скинув с головы надоедливый кокошник, кинула его на пол, прилегла на подушку и закрыла глаза.