Инсониус

Глава 3

Полиция.

Дурдом.

Элис.

Никто мне не поверит, если я расскажу, что сегодня утром реяла в облаках – в прямом смысле этого слова – с какой-то пресловутой птичкой (простите, - «петушком»), а затем упала в бассейн к красавчикам. И трижды в день со мной приключилось немыслимое: полет, «чудесное» спасение и чуть менее… чудесное полу-у******о. Нет, правда. Тот кретин мог меня грохнуть: несколько раз пошпынять по грязному толчку – уже не говорю о других «прелестях» того «местечка» - не каждый выдержит.

Меня бросило в дрожь – я прям повторила его слова. Туалетный Мальчик мягко намекнул, что со мной не все нормально. Он догадывается, кто я?

Я невесело ухмыльнулась, закрываясь на всевозможные замки.

Если бы Мистер Унитаз и подошел к какой-то догадке, разве стал бы мыть мною пол в туалете? Хотя, он вполне мог желать развлечься, но… стоп, я это серьезно? Развлечься? Какой бы уважающий себя парень стал обижать беззащитную девушку, якобы желая повеселиться? В моей голове мимолетно мелькнула вся артиллерия, трагически ушедшая в канализацию. Хорошо, я была не совсем беззащитной в той эпической «битве», впрочем, никакое из моих оружий, кстати, уготовленных для дальнейших встреч с «монстрами», не помогло. Либо я была невежей, раз неумело воспользовалась им, либо – он был слишком зорким и точно не примитивным для обычного человека…

Сила.

Необъяснимые способности.

Татуировка на запястье.

Туалетный Мальчик сто крат не моя фантазия – это доказывает разруха в университетском «святилище», и определенно он мне не друг: а вот это было прекрасно понятно, когда он швырнул меня с помощью… волны воздуха, и я проломила спиной кабинку. Мда. Жизнь у меня всегда позитивная, если учесть, что я стала пахнуть, как…

Нет. Пожалуй, я не буду это говорить.

Кеды промокли насквозь. В волосах снова что-то запуталось – надеюсь, это не насекомое или птица, а то такое пару раз бывало. Вода – не совсем приятная по запаху – лениво облизывала мою спину. Я содрогнулась – жидкость угодила ко мне в зад, и мозг тотчас завопил, что пора смыть с себя «пороки», но кое-что еще принудило впасть в дрожь…

Кажется, к тем парням я «попала» не случайно, и они что-то знают. Та до жути таинственная банда, естественно, может и в курсе некоторых странностей, которые происходили со мной, однако я не думаю, что они по собственной прихоти захотят мне все пояснить. Они – враги мне. Уж точно. Особенно тот Бегун – чернокожий и чрезвычайно грубый парнишка и – Туалетный Мальчик: ох, повезло же мне с ними. И почему один из них так удивился, обнаружив меня в университете? Он думал, я настолько отсталая, и приличные учебные заведения – не для моего ума? Ибо же тут кроется нечто другое.

Пока я бежала до душа, катакомбы моего сознания выдвинули отличную информацию: те парнишки еще утром хотели как-то сделать, чтобы я перестала помнить события с полетом и кустиком, но, видимо, у них ничего не удалось. Какая печаль  - их «волшебство» не подействовало, отсюда и выходит ответ на вопрос: «Почему со мной случилась такая хрень?». Правильно – потому что я все помню! Кавабанга! Чудеса да и только, правда?..

Но мне бы не стоило относиться к этому с легкой комичностью. Когда я сбросила с себя одежду,  родимое пятно на запястье заставило обратить на него внимание. Круглое, напоминающее какой-то нарисованный карандашом шар, оно охватывало значительную часть кожи, поэтому и приходилось его скрывать лентой – не ходить же с таким на показ! В данной ситуации не это было паршивее всего, а другое – кажется, у нашего Туалетного Мальчика наблюдалась такая же отметина. А еще он назвал себя… Юпитером.

«Простите, но это уже фантастический бред!» - подумала я, и именно сейчас меня угораздило встать под холодный душ, когда неожиданный вихрь воспоминаний о «необычном» и…галлюцинации? – напали на меня.

Вода, как я надеялась, не оказала на меня «целебного» влияния. Поскользнувшись о только что взмокший кафель, я застонала: и до того искалеченный затылок прошила боль. В глазах мигало что-то мутное. Можно было предположить, что «шарики» снова заехали за «ролики», но тут было нечто иное. Кажется, то, что я начала видеть на данный момент – какие-то отрывки – принадлежали моему прошлому…

Вот я – здесь мне лет семь-восемь – держу за руку какого-то мальчишку. Белокурый паренек, не на много старше, весело тянет меня через  березовую рощу, напевая какую-то вроде бы… знакомую песенку:

- Звезды, звезды, встанут в ряд

Как и десять тех ребят.

Станут проводить обряд,

Пока все кометы спят.

Будут, будут, охранять

Землю нашу защищать

Жизнь свою ей отдавать

Правда их не будут знать…

Мое зеленое платьице светится в глубокой темноте – где-то за полночь. В такое время, обычно, не гуляют дети, но, кажется, мы – другой случай. Мальчик продолжает петь – его голос завораживает, а вид звезд на небе – ярких, необыкновенных – не на йоту не уступает ему.

- Что это за песня? – мы останавливается под высоким дубом – единственным в этой роще, и Незнакомец с необъятным восторгом шепчет:

- Папа научил меня ей. Говорит, она о нас, и мы с тобой предназначены для этого мира для особых целей, как и некоторые другие…

- Правда? – улыбаюсь я, и мальчик сразу же кивает, утягивая меня под уютное местечко под древним деревом, где рассыпались сполохи васильков.

— Мы – уникальны, Джози, — он переворачивает наши правые запястья внутренней стороной вверх: слабые темные пятна, будто не завершившие в узоре полноценный круг, лежат на нашей коже. Его зеленые глаза горят, и голос шелестит: — Отец сказал, что когда эти «символы» завершат круг, определится  наша принадлежность к чему-то Великому, и мы сможем понять, кто мы есть на самом деле.

— А разве мы не просто люди? — ветер развивает мои кудряшки. Не выдерживая соблазна, Некто наматывает одну из прядей себе на палец и таинственно улыбается.

— Мы – нечто большее. – Он осторожно подгибает ноги, стараясь не задеть цветы, которые к нему словно тянут свои лепестки. – Это говорил папа, - поясняет, с печальным вздохом оставляя мои волосы в покое, - и он верит, что мы начнем творить Свет… Однажды в наш мир вторглась Тьма, и лишь Избранные смогут бороться с ней.

- То есть, мы? – догадываюсь я, утыкаясь лбом в его плечо.

- Верно, Джози. – Мальчик прижимает меня к себе. Его вольный подбородок опускается на рыжий затылок, а пухлые губы шепчут: - Если верить моему отцу, каждый из нашей лиги олицетворяет какую-то планету или спутник, но не это самое удивительное, а вот что… Смотри!

Я поднимаю взор, куда указывает его палец. Звезды… Миллиарды ночных красавиц мигают ярче обычного. Темно-синее небесное полотно озаряется бликами чистого света, интенсивность которого с каждой секундой все увеличивается.

- Невероятно! – шепчу я и прикладываю маленькую ладошку ко рту. – Они такие яркие! Но как это происходит?!

- Потому что мы рядом с небом, Коротышка, - поясняет блондин. Он берет мою правую руку и поднимает ее вверх. – Ночью энергия космоса довольно сильная. А мы – и есть частичка этого космоса. Он так приветствует нас.

- Не понимаю, - я мотаю головой и хмурюсь в замешательстве. Метка на моей коже едва светится серебристым. — Это все… так странно.

— Мы привыкнем, — уверяет он. Я с надеждой смотрю на него. Пригнувшись к моему уху, тише произносит: — Мы справимся со всем, Джози. Что бы ни случилось. Нам нужно держаться вместе, слышишь? Всегда. А если что, звезды укажут нам путь друг к другу…

Я киваю и снова опрокидываю голову на его плечо. Мои пальчики ищут васильки цвета разбушевавшегося штормового моря, но натыкаются на завядшие растения. Те самые цветы, что расположились под дубом, «погибли». Странно, что только на моей половине…

Через мгновение картинка исчезла, и я увидела знакомую уютную ванную  в березовых тонах. Струйки воды упорно колотили по моим волосам. Если не считать, что я сотый раз за сегодня получила шок, сотрясение мозга и распласталась сейчас не совсем в привлекательной позе, день… почти задался. Затылок стрельнул болью, отчего я застонала, схватившись за него. Окей, день вообще не задался. К тому же, у меня появилась новая вселенная вопросов, на которых, вероятно, никогда не найдется ответов.

Что со мной было пару секунд назад?

Кто был тот…мальчик?

И… о чем вообще мы говорили?

Жидкость обхватила меня полностью, когда поднялась – не без помощи стенки, естественно. Холодная водичка бодрила каждую клеточку испещренного тела – его покрывало несчитанное количество ссадин, шрамов и царапин. Частые столкновения с «монстрами» оставляли свои «следы».  За две недели у меня насчиталось столько побоев, сколько я не получала за всю жизнь и даже за эпическую драку в песочнице, вызванную недовольством одной особы моим шикарным домиком. Хотя, чего тут греха таить: конструкция из… грязи напоминала кое-что очень неприличное, и на тот момент руки у меня росли явно не из нужного места.

Однако самое странное было толком не это: по каким-то причинам я не помню половины своего детства. Не помню, как впервые пошла в школу. Не помню, как начиналась моя подростковая жизнь. Не помню, кто были мои друзья. И были ли они вообще у меня…

Мою жизнь будто поделили на два периода: с одним я знакома, а со вторым – нахожусь не в теплых отношениях. Словно… часть моего прошлого – ту самую значительную часть – вырезали. Удалили. Стерли. Ибо же я собственноручно отправилась в самозабвенную пропасть, где нахожусь по сей день.

Цепочка назойливых вопросов не давала покоя. Выключив воду, я оперлась ладонями о стенку, стараясь не задохнуться от накатившего страха. Меня пугало толком не то, что случилось сегодня и, возможно, будет повторяться снова и снова, а то, что меня, кажется, стали мучить ведения из прошлого. Моего прошлого, которое я по таинственным причинам забыла…

Та девочка… это  была я, а мальчишка – безоговорочно был тем, кем я дорожила. Он был моим другом. Я это чувствовала, когда он говорил с моей маленькой копией, когда прижимал ее к себе и улыбался – а чего только стоила эта улыбка… Я будто знала ее обладателя очень хорошо. Когда-то знала. Неожиданно всплывшее воспоминание о нем дало понять: он был мне определенно дорог. И то, что утратила моя память, сказалось на мне: в последнее время меня стали переполнять тоска и душевная боль. А ощущения полного отчаяния лишь было завершающим ингредиентом этого коктейля негативных эмоций. Мистер Меллоурс умер две недели назад, но такое подавное состояние взялось еще задолго до его смерти. Я чувствовала, будто у меня забрали что-то важное – причем давно, а недавний печальный случай лишь добавил в жизнь «соли». Но, несмотря на все невзгоды и «кошек», каждый раз скребущих мою разбитую душу, я научилась жить дальше. Точнее, мне пришлось научиться.

Гибель родителей в автокатастрофе закалила меня еще ребенком, а неожиданная смерть мистера Меллоурса – заставила еще раз вспомнить о том, что никто не вечен. Все когда-то да уходят. Но мои родные ушли слишком рано. «Злой рок» - подумаете вы, однако, нет. Мои мама и папа погибли в аварии из-за неисправности их автомобиля – черного внедорожника, который не отвозили на техосмотр довольно долго. Я несколько раз предлагала родителям проверить машину, но они отказывались. Странное барахление где-то внизу и «капризность» внедорожника, вероятно, пугали одну меня. Мама и папа не придавали этим «мелочам» большого значения. Вот почему в ту роковую ночь они не вернулись из командировки, а я так и осталась ждать их в пустом доме с накрытым столом и дико-колотящимся сердцем, предчуявшим беду…

Моя жизнь давно стала эпицентром загадок, а прилагательное «ненормальная» приобрела несколько недель назад. Наверное, вот почему я не особо паниковала после того мимолетного воспоминания, явившегося внезапно, как вспышка света во мраке. Хотя… то, что тогда говорил Некто  о каких-то планетах и сегодняшние «приключения», подбавляли  углей в мою пучину страха. Кажется, между этим прорисовывается некая связь: та самая связь, что может привести меня ко всем ответам, которых жажду уже несколько бессонных ночей.

Замотавшись в полотенце, я бросилась в комнату. Пока мой мозг по чудесным обстоятельствам не забыл самое главное – образ того мальчика, я схватила блокнот и карандаш, затем принялась рисовать. Вообще, я понятия не имела, откуда научилась такому тонкому мастерству, ведь создавала настоящие – не побоюсь этого слова – шедевры. Картины, только с мрачной тематикой – вполне олицетворяющей всю мою жизнь, были развешаны почти по всему дому. Самый главный портрет – мой, который создала определенно не я, висел напротив кровати. Я просто знала, что он – должен находиться именно там, а все, что я помнила о его создателе – он был мне дорог.

Да уж, так дорог, что  ты не помнишь этого человека, Фрай.

Мягкий грифель скользил по  белому листу: черточка за черточкой, штрих за штрихом. Я старалась воссоздать облик того мальчика до самых мельчайших деталей. У него большие зеленые глаза, прямой подбородок, а волосы светлые – как лучики солнца. Или как само солнце. Я быстрыми движениями написала его портрет и замерла, любуясь на готовый рисунок.

- Кто же ты? – я покачала головой, проводя по тоненьким черточкам его скул. Этот мальчик наверняка сейчас взрослый. Примерно моего возраста. Интересно, где он сейчас? Помнит ли меня? И что произошло с нашей… дружбой?

Болезненный ком поселился в горле – я перевела взор на его руку, которую машинально изобразила на рисунке. Полукруг охватывал запястье. Черный. Полукруг. Какой совсем недавно наблюдался у меня. Парнишка что-то говорил о метке (явно уже не родимом пятне). Типа того, если она завершит круг, мы… узнаем о себе кое-что.

Я печально ухмыльнулась и отложила листок. Моя метка «завершилась» пару недель назад. Совсем недавно она была бесформенным пятном, но сейчас напоминает какую-то планету что ли.

И тут меня бросило в жар.

С тем Некто мы были не одни такие «особенные». Оказывается, Туалетный Мальчик на самом деле не псих, а тот, кто имеет хоть какое-то отношение ко всему ненормальному: у него тоже черный знак на запястье, какой не может быть обычным родимым пятном или куском грязи. Попросту своими «фокусами» незнакомец мне ясно дал понять, что определенно не входит в число примитивных.

Я поежилась от одной гадкой мыслишки. Затем фыркнула. И снова поежилась, все-таки принимая один нюанс в рассмотрение.

В песенке из моего далекого прошлого речь шла о десяти… не совсем нормальных ребят. Тот мальчик твердил, что мы с ним определенно входим в паронармальную «меченную» десятку. В связи с последними событиями, Туалетный Маньяк безоговорочно вливается в эту лигу.

Пожалуй, самый главный вопрос остается не в том, что за хрень творится в этом мире, а гораздо важнее узнать кое-что другое – кто остальные восемь?