В плену у внутренней пустоты

Вдобавок ко всему, я остаюсь в плену у внутренней пустоты. Меня удерживает чувство, что ты ещё можешь передумать. Я готова простить тебя, но забыть будет гораздо сложнее. «Little Do You Know» — Alex & Sierra       Я бы смогла назвать это утро невероятно прекрасным, и оно бы несомненно вошло в топ-10 «Лучшего утра понедельника Микаэлы Айрес», если бы не тысяча и одно чёртово «но». И, к моему превеликому ужасу, к этим люминесцентно алым «но» относится вдрызг убитый круглый стол из красного дерева, стоящий у окна. И сейчас он вместо того, чтобы дополнять мой до совершенства доведенный некогда порядок, прибочинился к подоконнику, словно инвалид.     Совершенности этой картине добавляет рой перьев, который, подхваченный прохладным ветерком из кондиционера, разрезает воздушные просторы моей спальни. Неподалеку валяется и сама подушка, кем-то зверски выпотрошенная. Тут-то у меня в голове и загорается первый из всего ряда красный огонек. Когда загорятся все, мне придется в экстренном режиме капитулировать.     Глаз начинает дёргаться в тот самый момент, когда мой утренний экскурс по комнате останавливается на полу, где, как я успеваю заметить, творится такая дикая порнография вещей, что хочется выцарапать себе глаза. Второй огонечек предательски алеет. Бумаги, что так аккуратно лежали на столе еще на кануне вечером, разбросаны в хаотичном порядке по всей комнате. Какие-то непонятные вещи валяются на совершенно не предназначенных для них местах. Рамки с фотографиями, книги, несколько декоративных ваз и статуэток. Что-то даже не пережило этой ужасной транспортировки и сейчас представляет из себя горку стекла. А про оторванную шпильку от пары моих любимых лодочек я вообще молчу!     К дергающемуся глазу присоединяется ещё и бровь, когда мое внимание переключается на туалетный столик. Моя косметика! Издаю нечленораздельные звук, когда замечаю открытую палетку теней, в которой половина цветов превращена в пыль и больше не пригодна для использования. Облегчением остаётся лишь то, что зеркало цело, как и весь столик в целом. Тем не менее, горят уже почти все предупредительные лампочки в голове. Кроме стола, из мебели, наверное, больше ничего не пострадало. А вот про свою голову так сказать не могу.     Гребанное похмелье бьёт по вискам с силой гнома, который старательно добывает руду в шахтах, и отдается тошнотворным привкусом во рту, словно я ужинала на помойке. Что я там говорила про прекрасное утро? Ах, да, точно! Смогла бы я назвать это… кхм… безобразие моим самым волшебным утром? О, уж точно нет! Страдальчески запрокидываю голову и, окончательно придя в отчаяние, замечаю свой черный кружевной лифчик, который так красочно свисает с дизайнерской люстры. Пожарная сирена в подсознании начинает бить тревогу.     — Ураган Катрин явно прошел через мою спальню, — ворчу я, при этом старательно пытаясь вспомнить то, что вообще происходило вчера вечером. Но весь мой поток мыслей прерывается в тот самый момент, когда на мое голое бедро ложится чья-то просто огромная и такая огненно-горячая ладонь. С опаской поворачиваю голову направо и опускаю глаза на подушку рядом с собой. Здесь явно что-то не то. И это что-то не то проснулось и сейчас смотрит на меня своими льдисто-голубыми глазками. Обрывочный клочок воспоминаний проклевывается в моем болезненно пульсирующем мозгу, и, вместо криков на нежданного арендатора моей кровати, подношу левую руку к своему лицу. — Только не говори, что нас и впрямь поженил какой-то толстый Элвис Пресли, — продолжая сверлить взглядом роскошное кольцо с розовым бриллиантом на своем безымянном пальце, хриплю я. Перевожу взгляд на Майкла, который как раз-таки выглядит вполне довольным из-за всего происходящего. — Я придушу тебя быстрее, чем ты скажешь свое имя.     — Худой Элвис проводил церемонию в другом казино, прости, не смог его отвлечь, — притворно обречённо говорит мужчина, после чего довольно потягивается, словно огромный и досыта объевшийся кот.     Несколько бабочек в животе пробуждаются от своего векового сна и начинают щекотать своими крылышками мои внутренности, когда этот до безобразия идеальный мужчина откидывает одеяло в сторону и поднимается на ноги. От вида на рельефную и такую по-мужски притягательную спину у меня чуть ли не начинают течь слюнки. Подозрительно расслабленный и ленивый внутренний зверь даже выбирается из своего укрытия, чтобы посмотреть на это безумно прекрасное тело, которое словно вырезали из цельного куска мрамора. Мысленно уже избиваю себя за подобную слабость, но черт тебя дери, Фостер! Отдельный Оскар выдайте этой заднице. Я готова уже плакать из-за того, какой неконтролирующей себя становлюсь рядом с Майклом. И дело не просто в том, что он идеален по всем параметрам, хотя это нельзя просто взять и выкинуть в мусорную корзину.     Так получилось, что мой мир, как и мир Майкла, несколько отличается от того, чему привыкли подчиняться люди. Мы живём не просто среди людей, при этом придерживаясь рамок исключительно человеческих законов. Да, бесспорно, люди — самая большая, пусть и не самая сильная, группа, населяющая Землю. Но помимо них существует множество менее многочисленных группок существ, относящихся, скорее, к обитателям мифов, легенд и сказаний. Многие из них скрываются от человеческих глаз, как, например, пикси и маленькие садовые эльфы. Остальные же представители иных рас успели адаптироваться к жизни среди людей. К ним относятся и разновидности оборотней. Всякие подвиды кошек, птиц и травоядных. Сейчас же не о них. Они меня, в общем-то, не очень волнуют.     Главенствующей по сей день остаётся та ветвь оборотней, которая относится к видам волчьих. Ликаны, волколаки, ругару и фералы. Может показаться, что все это названия одного и того же. Однако, ликан также сильно отличается от любого из перечисленных представителей, как собака от кошки. Дикий, абсолютно не поддающийся контролю зверь, который теряет свое человеческое обличие после первого же превращения. К счастью всего человечества, подобные зверолюди канули в Лету уже давно. Поверьте, без ликанов нам всем живётся намного лучше.     Следующими в ряду стоят волколаки. Более приспособленные к жизни среди людей, но не лишенные каких-то абсолютно звериных повадок и инстинктов, от которых просто невозможно избавиться. Нет, не постоянное желание почесать за ушком. Все не так просто. Волколаки зависимы от цикла луны и, соответственно, становятся сильнее или слабее в зависимости от ее фазы. Кроме того, звериная сущность этих ликантропов имеет две направленности — покорность или доминантность, третьего не дано. В отличие от ругару.     Им, как, собственно, и мне, раз уж я отношусь именно к этой группе оборотней, присущ так называемый пограничный статус волка. Это позволяет нам стоять на ступень выше волколаков, которые автоматически не способны задавить нас своей доминантностью, как они это делают с более покорными собратьями. Но эта штука работает и в обратном направлении. Поэтому, чтобы поладить с волколаком, можно рассчитывать лишь на удачу и денежную возможность задобрить его. Впрочем, ругару, относящиеся к аристократическим ячейкам общества, уже довольно давно стали нанимать волколаков в качестве личных телохранителей или стражей.     Это, пожалуй, ещё одно отличие между нами. Они сильнее физически любого ругару, но мы научились сосуществовать, не вступая в открытые конфликты. Последним отличием, наверное, становится необходимость в стае. Волколаки не могут быть одиночками, так как нуждаются в постоянных взаимоотношениях со своими собратьями, это позволяет им сохранять здравый рассудок и стабильность внутреннего зверя. Ключ их спокойствия — прикосновения. Ругару же спокойно может жить один.     Последними в этой цепочке ликантропов становятся фералы. Они настолько приближены к людям, что, порой, и мы сами можем не заметить приближение ферала к себе. Слишком уж слабый волчий аромат. Латентные по своей природе, не способны принимать волчье обличие, хотя и обладают исключительным зрением, нюхом и слухом. Тем не менее, каким бы слабым ферал не казался, человеку с ним все равно не справиться. Латентные волки находятся в опасности, так как не способны противостоять многим представителям иных рас, поэтому нашими далекими предками была придумана система общин во главе с сильным представителем волков. Таким образом, фералы оказываются под защитой не только ругару, но и волколаков, которые, по сути, являются неким защитным стержнем всей общины.     Вот теперь, пожалуй, мы и подошли к самому главному и «интересному». Помимо внутриобщинных правил, придуманных и утвержденных правителем, существуют природные или, по-другому, волчьи законы, противостоять которым не может как волколак, так и ферал. Как сказано в Библии, во время Всемирного Потопа Ной собрал на своем ковчеге всех зверей парами. С тех пор у каждого оборотня есть одна единственная истинная пара, которая может однажды найтись и заполнить так называемую пустоту в душе.     И право на поиски пары появляются у оборотня по достижению двадцати лет. Только переступив рубеж этого возраста, мы можем понять, что тот или иной предназначен именно нам. В противном случае, если один из пары слишком уж часто ходит налево и даже не пытается искать свою вторую половинку, как некоторые кабели… в общем… да, мне, как и всегда повезло, словно утопленнице. Как говорится, жизнь бьет ключом. Гаечным. Прямо по голове. И так из года в год, и лучше уж точно не становится.     И сейчас мои знатно отбеленные волосы свидетельствуют о крайней степени любвеобильности моего истинного, который даже не пытался связаться со мной на протяжении последних одиннадцати лет. А этот самый истинный, снова объявившийся недавно в моем поле зрения, занимает большую часть МОЕЙ кровати.     — Куда бы ты хотела отравиться в медовый месяц? — на лице мужчины нет ни капли стеснения, лишь хитрющая улыбка, которая заставляет все мои внутренности переворачиваться и завязываться в тугой ноющий узел, состоящий из потребности, желания и страсти.     — Никакого медового месяца не будет, Майкл, — чуть ли не рычу я, резко поднимаясь с кровати. Одеяло в эту же секунду сползает с моего тела. Успеваю его подхватить лишь в тот момент, когда оно достигает моих ног. — Даже не хочу вспоминать то, что было между нами прошлой ночью, — сказав это, обматываюсь одеялом, тем самым пытаясь укрыться от покровительственного и собственнического взгляда ругару. Злость и обида на Майкла не покидали меня никогда.     Кто бы сказал об этом моему телу и душе, которая стремится соединиться со своей второй половинкой. Бабочки в моем животе вновь дают о себе знать, когда Майкл, абсолютно не стесняясь своего обнаженного тела, подходит ко мне. Не отрывает от меня своего ясного взгляда ни на секунду. О, он гордится собой и наслаждается тем, как его чертово тело и природное обаяние действуют на меня и на мою волчицу. Она тает от этого властного взгляда и готова отдаться своему истинному хоть сейчас. Тут наши мнения расходятся по разным тропинкам.     — Тогда мне стоит тебе напомнить, — горячее дыхание обжигает кожу под ухом, после чего зубы мужчины смыкаются на мочке уха. Сдавленный всхлип слетает с губ, а я отстраняюсь от Майкла. Противостоять природе с каждым днем становится все сложнее и боюсь, что однажды просто поведусь на поводу у волчицы и ее инстинктов, которые еще никогда в моей жизни не казались такими яркими и не поддающимися контролю. Я ругару, а не какой-то волколак, так почему потребность в соединении с истинным похожа на что-то первобытное и столь дикое?     — Убирайся из моего пентхауса, — закрыв глаза, рычу я. — Никто не просил тебя все портить! К чему была эта треклятая женитьба? Захотел вновь поиграть со мной? Поздравляю, ты снова прошелся по моим чувствам самым настоящим асфальтоукладчиком! — не желая слушать очередные отговорки этого сладкоголосого соловья, скрываюсь в своем кабинете. Умиротворяющая тишина и уединение немного остужает разгоряченную кровь, а мысли снова текут размеренно, и я наконец-то могу здраво мыслить. Волчица, как и всегда, прячется в своем укрытии и больше не пытается давить мне на нервы. Слышу, как хлопает входная дверь, да с такой силой, что закрадывается ощущение, что она просто слетела с петель. Устало опускаюсь в огромное кожаное и такое мягкое кресло на колесиках, стоящее перед рабочим столом.     Долгие годы я пряталась от себя. Уходила с головой в работу. Горы документов и множество проблем, связанных с владением отелей, лишь помогали мне справляться с неугомонными мыслями. И что теперь? Я, словно вернувшись в подростковые годы, трясусь всем телом от одного лишь взгляда на мужчину, пусть его и послали ко мне какие-то там высшие силы. Они явно хотели посмеяться надо мной. Что ж, у них получилось устроить неплохое шоу. Надеюсь, я их повеселила.     Когда же эта вселенская проблема, обличенная в невероятно сексуальную обёртку, поселилась в моей жизни? Около недели назад? Ах, нет, это Майкл только объявился в Лас-Вегасе. Но наша общая история, которая заведомо была обречена на провал, началась далёких одиннадцать лет назад. В те времена, когда мне было семнадцать, а ему двадцать. Лето, жара и гормоны бьют в голову. М-м-м. Прекрасные времена, нет, без шуток, тогда ещё я чувствовала себя живой и не была железной леди с наклонностями перфекциониста-маньяка.