В плену у внутренней пустоты

Глава 1. Ты вообще видел себя в зеркало?

    Я провела с семьей уже порядка шести часов. Сначала это была машина, потом самолет. Сказать, что я устала от них — это не сказать ничего. При взгляде на свою семейку, вечно одетую с иголочки и соблюдающую абсолютно все правила и традиции, принятые в кругах аристократов, у меня в голове сразу же всплывает только одно слово — педантичные. Британцы до мозга костей, которые быстрее попрощаются с жизнью, чем пропустят чай в пять часов. Всей душой и сердцем ненавижу пять вечера.

    Все время они строят иллюзии. Иллюзия счастливой семьи, иллюзия взаимопонимания, иллюзия любви. Но самое страшное — это иллюзия свободы. Они говорят о том, что мы можем сами решать свою судьбу, сами выбирать свой путь, но в итоге именно они управляют всеми вокруг. Микаэла, перестань вести себя вульгарно. Микаэла, не пропускай уроки бальных танцев. Микаэла, яркий цвет волос не красит юную девушку. Микаэла то, Микаэла это. Еще немного, и меня начнет тошнить от собственного имени.

    Эта долгая и чрезмерно утомительная дорога не стала скупа на родительские нравоучения. Пусть и личный самолет был комфортабельным, и аэропорт в Санта-Мария-да-Фейра приветлив, как и в прошлые годы, но моя семья просто хронически не может быть всем довольна. Обязательно найдется хоть что-то, что доведет их до хищного блеска в глазах и пренебрежительного тона в сторону работников. Все началось с очередного приступа ипохондрии у матери. Она начала жаловаться на головные боли, тем самым пытаясь выбить себе хотя бы капельку нашего внимания. Ее маниакальное желание казаться слабой, беспомощной и постоянно больной женщиной уже очень давно начало меня раздражать. Сейчас же стараюсь на это не обращать внимания, чтобы лишний раз не трепать себе нервы.

    — Вы должны быть более внимательны ко мне, — даже музыка в наушниках не заглушает обиженного голоса матери. Она сидит рядом, и я могу прекрасно видеть ее недовольное и искаженное наигранной обидой лицо. Закатываю глаза, спрятанные за плотными солнцезащитными очками. Это продолжается на протяжение последних лет пяти-шести.

    Трое детей семьи Айрес выросли в достаточной мере, и мать решила, что настало наше время ухаживать за ней. Сначала вся ответственность лежала исключительно на плечах нашего старшего брата, и это, к слову, не мешало ему жить. По крайней мере, раньше. Сейчас этот двадцатилетний напыщенный маменькин сынок озабочен лишь поисками очередной подружки. Сочувствую его истинной. Она там, наверное, уже поседела от похождений моего братца. Делаю музыку громче, чтобы не слушать сочувствующий голос младшей сестры.

    Лорелай еще не знает, во что ввязывается, подыгрывая маме. Но что можно взять с пятнадцатилетнего ребенка, который еще привязан к своим родителям и ждет от них поддержки. Жду момента, когда она разочаруется в нашей богатенькой и влиятельной семье. Семейка Адамс отдыхает по сравнению с нами.

    Весь этот театр одного актера продолжается ровно до нашего прибытия в дом неподалеку от побережья. С облегчением выдохнув и схватив несколько своих сумок, стремительно направляюсь в свою комнату. На сто процентов уверена, что позади за моей спиной мать продолжает кричать что-то в мой адрес, ведь «девушке голубых кровей не подобает самой носить свой багаж». Плевать я хотела на все эти устои. Я ругару, а не слабый человек. Сил хватит, чтобы донести несколько сумок на второй этаж. Нужно пользоваться силами, дарованными нам от природы, а не вести себя так, словно мы комнатные собачки, которых заботливая хозяйка записывает и к парикмахерам, и к нашумевшим стилистам.

    — Да, я уже в Португалии, — как только оказываюсь в безопасном отдалении от своей ненормальной семьи, звоню одной из своих подруг. — Впереди три месяца, когда я смогу посвятить себя серфингу и дайвингу. Я ждала гребанные девять месяцев, чтобы убежать как можно дальше от семьи. Хотя бы на время, — опускаюсь на кровать, все еще держа смартфон около уха.

    — Я выберусь к тебе через месяцок, Мика. По крайней мере, постараюсь, — веселый голос Ви раздается с того конца трубки. — Нужно помочь папе с некоторыми делами в Корее. Мне уже пора бежать, свяжусь вечером с тобой и Рейной по скайпу, — после этого слышу абсолютно непонятный вихрь, состоящий из далекого мне корейского языка. Быстро попрощавшись, кладу смартфон на тумбочку. Да, странный возраст. С одной стороны, тебе всего лишь семнадцать, и ты спокойно можешь веселиться, ни о чем не задумываясь, а с другой стороны, уже взрослая жизнь дышит тебе в спину. Примером становится Ви Ен, которая в этом году будет около месяца стажироваться в компании своего отца.

    — Пора бы мне сбежать отсюда, — достаю из недр сумки ярко-желтый купальник, который как раз кстати сочетается с волосами по цвету. Люблю раздражать свою мать, чуть ли не каждый месяц перекрашивая волосы в очередной яркий цвет. Июнь будет солнечным, и я не буду отставать от него. Натянув поверх купальника короткие джинсовые шорты, выбираюсь из своей комнаты.

    На этой вылазке мне пригодятся лишь кошелек и ключи от мотоцикла. Остальное раздобуду себе на пляже. Успеваю спуститься на первый этаж, когда позади себя слышу шаги. Если это кто-то из родителей, то стоит поторопиться. Этот кто-то еще слишком далеко, чтобы я могла определить по запаху, кто так старательно следует за мной. Прислушиваюсь к шагам. Еле слышимые, мягкая поступь — все по законам оборотней. Охотником родился, охотником и останешься.

    — Куда сбегаешь, жертва пьяной акушерки? — наверху лестницы замечаю довольную физиономию брата. Юноша стоит на самой верхней ступеньке и улыбается в самой своей нахальной манере. — Мама не будет в восторге, когда узнает, что ты снова ушла.

    — Она уже давно разочаровалась во мне, так что не сильно удивится. А вот тебе стоит поскорее вернуться в ее комнату и спросить, ничего ли не нужно нашей уставшей и такой страдальчески больной матушке, — сказав это, разворачиваюсь на пятках и стремительно покидаю рассадник тоски и консервативной печали. Я и без того слишком долго варилась в этом котле. Как только оказываюсь на улице, начинаю улыбаться. Чувство свободы — самое лучшее, что может быть в этой жизни. Только плохо, что все это только краткая иллюзия. Только тот свободен, кто может позволить себе не врать. Будучи ругару, я вру налево и направо. Вот она жестокая правда двадцать первого века.

    С великим удовольствием и наслаждением покидаю территорию дома, который по габаритам своим явно рассчитан не на одну семью. Мотоцикл ласкает слух диким рычанием подо мной, а ветер врезается в лицо. Дарит чувство полета. А риск заставляет чувствовать течение самой жизни. Кричу в голос, когда адреналин растекается по всему моему организму. Я ждала этого мгновения, ждала этих солнечных летних дней, когда смогу вырваться из липких объятий титула наследницы высокородной семьи.

    Мимо проносятся машины, которые я так легко обгоняю. Они сигналят. Но я рвусь на берег, прямиком к приветливой и теплой воде. Воздух переполнен солоноватым запахом вперемешку с ароматами летних цветов. Само тепло щекочет мне нос. Легкость в теле, а на слуху зов самого Атлантического океана. Его могущественные волны подстегивают меня, заставляют ехать быстрее. Останавливаюсь лишь тогда, когда вижу бурный синий океан и золотой песок. Теперь дело за малым — взять в аренду доску. На это у меня уходит не больше пятнадцати минут, после чего с восхищением на душе и широкой улыбкой на лице подхожу к самой кромке воды.

    — Сегодня опасные волны, малышка, — справа от меня незамедлительно оказывается чрезмерно заботливый незнакомец, который явно постарше меня раза в два. Лишь пожав плечами, делаю первый шаг в холодную океанскую воду. Мурашки стайками начинают бежать по ногам и все выше. Зайдя в воду по пояс, взбираюсь на доску. Волны и впрямь сегодня прекрасные. Бушующая стихия пробуждает во мне азарт. Волчица медленно выползает из своего излюбленного укрытия и взирает вокруг любопытным взглядом.

    Ругару не отличаются особенной активностью внутреннего зверя, но я старательно делаю все, чтобы как можно чаще чувствовать силу и мощь, которые исходят от волка, сидящего внутри меня. Это придает мне уверенности в себе, подстегивает на более рискованные приключения и выходки. Ходить по лезвию ножа приравнивается для меня к яркому ощущению своей волчьей половины. Эти две вещи важны для меня и необходимы, словно чертова вода в пустыне.

    Преодолев прибрежную зону, жажду как можно скорее оседлать волну. Это захватывает меня. Волны и снова волны. Способность контролировать собственное тело чрезмерно важно в этом очень даже опасном виде спорта. Я весь год готовилась к этому лету, усердно тренировала тело, чтобы случайно не свернуть себе шею на одной из волн. Течение времени для меня затерялось в нескончаемой глади воды. От всего этого занятия меня отвлекает лишь чье-то незримое присутствие. Подплывая к берегу, вся мокрая, но крайне довольная, исследую берег взглядом.

    И в некотором отдалении замечаю парня, который сидит возле небольшого скопления камней. Юноша внимательно наблюдает за мной, и даже с такого расстояния не могу не обратить своего внимания на волшебные льдисто-голубые глаза, которые так контрастируют на загорелом лице. Португальское солнце явно сотворило чудо, одарив столь привлекательного молодого парня приятным легким загаром. Положив доску на песок, сажусь рядом с загадочным и притягательным незнакомцем.

    — Уроки пикапа мне никто не преподавал, так что я просто скажу, что не отказалась бы от стаканчика лимонада в твоей компании, — улыбаясь юноше, говорю я. Ловлю на себе удивленный взгляд, но парень все же мне улыбается. — Что ж, тогда я просто обязана спросить. У тебя есть девушка? — на свой вопрос получаю короткое «нет», сопровождаемое тихим смешком. — Тогда, может, жена? Невеста? Или какая-нибудь сумасшедшая фанатка, которая захочет мне вырвать волосы? — на каждый из вопросов получаю отрицательный ответ.

    — С чего ты решила, что у меня обязательно кто-то должен быть? — парень выразительно выгибает бровь, но своего взгляда от меня не отводит. Волчица заинтересованно принюхивается к прекрасному незнакомцу и с удовольствием подмечает его принадлежность к ругару. К сожалению, укушенным ругару. Но это не мешает мне вести с ним беседу и надеяться на что-то прекрасное. Думаю, я не одна, кто хоть раз, посмотрев на какого-нибудь чрезмерно красивого представителя противоположного пола, сразу же представляет свою свадьбу с ним и придумывает имена для оравы детишек.

    — Ты вообще видел себя в зеркале? — смеюсь я, удобнее устраиваясь на песке. — Даю голову на отсечение, что я не первая, кто подходил к тебе сегодня, приглашая посидеть где-нибудь, — обожаю чувствовать себя обычным подростком. Без всяких этих мыслей про «прекрасное» будущее. Мне абсолютно точно сейчас не хочется думать о выпускном годе в школе и об университете, в который я пойду учиться впоследствии. Жить сегодняшним днем и наслаждаться им — вот мое кредо на это лето!

    — Меня зовут Майкл, — парень протягивает мне руку, которую я с удовольствием пожимаю. — Я наблюдал за тобой, неплохо стоишь на доске, — голос Майкла пропускает электрические разряды через все мое тело. Замечаю, что он принюхивается к воздуху, после чего в глазах мелькает золотистый оттенок. Парень хмурится и на мгновение отворачивается в сторону.

    — Давно тебя обратили? — встаю с песка и оказываюсь прямо напротив своего нового знакомого. Он, словно мечтая убежать в далекие дали, все-таки обращает на меня свое внимание. — Я могу помочь, — родителей бы схватил инфаркт, если бы они застали меня за помощью укушенному ругару. Они считают их такими же бесполезными, как тех же фералов, что явно идет вразрез с моим собственными взглядами. — Меня зовут Микаэла, но, прошу, называй меня просто Мика, — выпрямившись во весь рост, тянусь. Мышцы немного забились после долгих покорений водной стихии. — И я все еще хочу услышать ответ на свой вопрос.