Охота на индиго

Охота на индиго. Глава 2

  - Вовсе нет, - старец снова принял серьезное выражение лица, - просто запомни: то, что взято воровством и ложью всегда превращается в пыль и прах. Никогда не будет пользы от нажитого нечестным образом, слышишь, никогда! – старец на недолго замолчал, но потом продолжил, понизив голос:- Раз тебе так нужны эти деньги, возьми то, что ты сохранил, возвратив на место. Вообще-то весь сверток я хотел отдать тебе, но видишь, ты сам все испортил, опять! Хорошо, что хоть не все в пыль превратил. Возьми. Эти деньги, надеюсь, пойдут на благо тебе и твоей семье.

  Старец протянул Джеку другой сверток.

  - Да как же… да зачем же… да не стоит… спасибо! – промямлил Джек.

  - И не воруй больше! – подчеркнул старец.

  - Я… я… буду стараться… - Джек потерял дар речи, разговор принимал совсем неожиданный оборот. Приняв из рук старца сверток, который тот предварительно развязал, чтобы продемонстрировать целостность монет, Джек с трудом сдержал подступившие к горлу слезы. Страшно подумать, что еще несколько минут назад он, Джек, так нагло ограбил этого удивительного, благородного человека… а может, и не человека вовсе. Эта мысль ошпарила его, как кипятком. – А… скажите, вы кто… Бог?

  - Я слуга Его. Бог намного мудрее, чище, добрее меня. Он есть абсолютная Любовь, Совершенство. Мне до этого далеко. Я и разозлиться могу. Вот на тебя сейчас стою и злюсь, что недотепа ты такой, а ведь в тебя заложено так много!

  - Правда?

  - Правда. А теперь, как я вижу, ты уже настроен на более разумный лад, поэтому слушай. У меня есть совсем немного времени, до полного восхода солнца, чтобы объяснить тебе все. Отныне на тебя возложена ответственейшая задача. Ты должен обернуть людей к добру, любыми способами, мирными способами. Ты должен выступить против зла, которое уже давно жаждет уничтожить планету и жизнь каждого из вас, а теперь и вовсе активизировало свои действия… а люди своими пороками, войнами и слабостью духовной помогают им, слугам ада, и мешают нам защитить их! Они думают, что нам что-то нужно от них… Что тут скажешь! Смех сквозь слезы. Нам ничего не нужно от людей. Единственное, что мы хотим, чтобы они не стали жертвой зла, и не погибли страшной смертью, которую оно им уготовило, вот и все. Поверь мне, эта борьба Света и тьмы будет очень тяжелой, но ты не бойся, мы всегда будем рядом и, если ты будешь достаточно крепок в своем желании нести добро, то наши силы утроятся, мы сможем спасти тебя из любой беды, но будь осторожен! Малейшее отступление в сторону, опять на неверную дорогу подлостей и лжи, отнимет у тебя эти силы, и тогда ты станешь уязвим перед слугами тьмы, тогда уже даже нам будет очень сложно вмешаться. Ты понимаешь, о чем я говорю?

  - Пытаюсь, - Джек боялся упустить что-либо, поэтому слушал со всем вниманием, на которое только был способен.

  - Отныне ты сам обладаешь уникальными способностями, которыми тебе еще придется научиться управлять. Но на это уйдет немало времени и сил.

  - Здорово! – присвистнул Джек, вспомнив, какие потрясающие вещи уже продемонстрировал ему старец. А если сам Джек сможет также, а может еще круче?..

  Старец, уловил мысль Джека и поднял вверх указательный палец:

  - Эти способности даны тебе не для развлечений, помни это.

  - Ну да, да, конечно, борьба со злом и все такое… - Джек уже думал о своем, и внимание сменилось рассеянностью эйфории.

  - И еще… если ты чувствуешь, что не справишься, ты можешь отказаться. Господь никогда никого не заставляет что-то делать против воли. Если человек не может, то не может. Но если уж берется за дело, вот тогда должен довести его до победного конца. Ты как, рассчитываешь свои силы? Подумай несколько раз. Если ты с нами, мы будем рады вести тебя по этому пути. Если еще не готов, что ж… будем искать другого человека. Думай. У нас еще есть три минуты.

  - Да что тут думать! – радостно воскликнул Джек. – Быть супергероем, да кто ж этого не хочет?! А вот, скажите, я могу, к примеру, движением руки поднять в воздух… ну допустим вот эту бетонную плиту?

  - Можешь, - спокойно, словно говоря о чем-то самом обыденном, ответил старец. Только поверить нужно в это, стопроцентно и сосредоточить мысль. Если усомнишься, хотя бы на долю секунды, последствия могут быть плачевными.

  - Здорово! Ну-ка…

  Джек впился в лежащую неподалеку бетонную плиту взглядом и вытянул вперед руки, напрягшись так, что покраснели, а потом побелели костяшки пальцев. Но ничего. Джек напрягся еще сильнее и для убедительности взмахнул руками, пришептывая «Поднимись, поднимись». Но ничего.

  - Ничего у меня не получается. А я дурак, поверил… - после третьей попытки разочарованно махнул рукой Джек.

  - Потому что ты не поверил настолько, насколько это было нужно. Ты зачем тут устраивал показ своих мускулов, зачем пыхтел, как  закипающий чайник? Разве я так делаю? Представь, что эта плита – живая. Все во Вселенной живое, даже камень, даже кирпич, все состоит из молекул и атомов, все пребывает в движении, пусть порой мы этого и не видим. И в этой плите есть капля жизни, а значит, она может услышать и подчиниться твоему приказу. Но не такому агрессивному приказу. Эта жизнь – жизнь любви, а не ярости и не ненависти, так говорит Христос! Помни эту простую истину и все получится… и не только с этой плитой. Вот, смотри, как я это сделаю.

  Старец лишь слегка приподнял ладонь, будто бы дирижер, показывая оркестру играть медленнее.

  - Я не напираю на нее, но представляю, как моя энергия соединяется с ее энергией, что эта плита – продолжение меня, моей руки к примеру. Нужно сосредоточить мысль и направить ее на совершение действия. Конечно, приходится затрачивать собственную энергию, поэтому не стоит увлекаться такими фокусами без особой надобности. Смотри, теперь, я, даже не сомневаясь, что она поднимется, поднимаю…

  Джек смотрел во все глаза, и эти глаза чуть не лопнули у него от удивления, когда он увидел, что бетонная плита, которая весит, наверное, с тонну, легко отделилась от асфальта и поплыла вверх, будто легкая бабочка.

  - Теперь твоя очередь, Джек… Джек Вайт.

  Плита плавно опустилась и снова легла на асфальт, как влитая.

  Джек сделал шаг вперед и замер в нерешительности.

  - Ну же, давай. У тебя получится. Человек может многое, очень многое, одна преграда на этом пути -  человеческое безверие и слабодушие. Пробуй, ты сможешь!

  Джек поднял руку, как это делал старец, легко, без агрессии и постарался представить, что плита – живая, состоящая из сотни, тысячи движущихся молекул и микрочастиц, что все они дышат, живут и… может быть, слышат… Хотя  нет, нельзя допускать никаких «может быть». Безусловно, они слышат. И они – продолжение руки. Джек увидел, как от него исходят какие-то мерцающие лучи, вот они вытянулись вперед и потянулись к плите. Джек сосредоточился на этом ощущении. Лучи вытянулись еще на дюйм и, наконец, коснулись плиты. Плита резко дернулась вверх и снова рухнула вниз с оглушительным грохотом, подняв столб пыли. Это произошло так неожиданно, что сам Джек подпрыгнул на месте, как попрыгунчик, чуть было не убежав зайцем со всех ног от страха.

  - Ну, ну, что ты так перепугался? - старец уже не скрывал своей улыбки. - Первый шаг сделан, лед сломан. Сделай еще одну попытку. Трудись до седьмого пота, ничего в этой жизни не дается просто так, над всем надо трудиться.

  Джек послушал совета и повторил подъем. На этот раз плита хоть и взмыла слишком резко и на небольшое расстояние, но все же поднялась! Поднялась, как и говорил старец. Его слова были правдой! От осознания этого чуда в душе Джека творилась такая неразбериха, что он уже был не в силах что-либо воспринимать. Бывает в этой жизни и так, что большая радость, как и большая печаль становится слишком серьезным испытанием для души человека, к этому нужно привыкнуть, осознать и не сразу. Пока мысли бешеным потоком проносились в его голове, Джеку вдруг захотелось убраться отсюда поскорее. Глупость, конечно, но, подчинившись этому чувству, он рванул со всех ног, оставив обескураженного трусостью мальчишки старца.

  - Да куда же ты, остановись! Я еще столько не сказал тебе! Стой же! – старец, было, сделал шаг в сторону Джека, но тут солнце полностью вышло из-за линии горизонта, пролив на Землю свой яркий ослепляющий свет. – Пора уходить! – с отчаянием в голосе произнес старец и бросил в сторону удалившегося на приличное расстояние Джека полный затаенной печали взгляд. Как много я не успел ему сказать… сможет ли он разобраться во всем, или только наломает дров? Ведь я не смогу приходить к нему каждый день! Да поможет ему Господь.

  Старец отступил на шаг назад, поднял руки ввысь, к солнечному свету, который уже окутал старца, как плотным покрывалом. Еще раз бросив полный обеспокоенности взгляд на Землю, старец отделился от Земли и поплыл ввысь, в бездонную бесконечность Вселенной, в сторону пробуждающегося солнца, дорогой света.

  Джек добежал до конца квартала и остановился.

  - Вот я дурак. И чего я побежал?! Он же еще что-то мне сказать хотел, а я как идиот погнал. Стыдно то как. Пойду, извинюсь хоть.

  Джек развернулся и пошел обратно, но… старца там уже не было. Джек обошел это место по кругу, завернул за угол полуразрушенного дома, пытаясь понять, куда он делся, как вдруг… оказался на центральной площади Нью-Йорка, той самой, где и должен был оказаться, когда убегал прочь от ограбленного магазина прошлой ночью, но почему-то очутился в незнакомом квартале.

  - Ничего не понимаю. А где заброшенный квартал, где старец?

  - Чего ты там бубнишь себе под нос? Еще встал на дороге, - раздалось совсем рядом. Джек обернулся, прямо на него шла какая-то всем недовольная старушка. Видимо Джек встал у нее на дороге, и, возмущенная тем, что нужно обходить негодника, она была готова стереть его в порошок. Джек уступил дорогу, и встал в глубокой задумчивости. Ему еще предстояло осмыслить то, что с ним произошло. Но не привиделось ли ему это? А вдруг… он просто уснул?.. Смутные сомнения, неизвестно откуда взявшиеся, потихоньку вгрызались в его сердце.

  Монстр неспешно пробирался по оживающим улицам Нью-Йорка, изучая этот мир, так сильно изменившийся с тех пор, когда он покинул его. Бесконечные потоки автомобилей ревущей волной катились со всех сторон. Шумная реклама, гам, суета. Первое время от всего увиденного, голова монстра, перенявшего облик темноволосого человека, пошла кругом. Но он быстро адаптировался, и сейчас впитывал жизнь, как губка воду.

  Чтобы пообвыкнуться и скоординировать свои мысли, монстр затесался в спешащую людскую лавину. Исподлобья он разглядывал случайных прохожих, стараясь прочитать на их озабоченных, озадаченных своими думами, треволнениями, тревогами лицах их слабости, скрытые желания, которые, если вытащить наружу, могли бы привести к всеобщему хаосу, ведь именно ради этой цели он и пришел сюда.

  Монстр долго петлял по улицам и площадям, а потом решил выбрать кого-то одного и проследовать за ним, так, для развлечения. Случайной жертвой стал обрюзгший мужчина неопределенного возраста. Уминая за обе щеки увесистую булку, он семенил на своих коротких ножках, причем настолько ловко и быстро, что чудовище еле поспевало за ним. С аппетитом прожевав последний кусок, мужчина зачем-то обернулся. Лицо его переменилось раза три: выражение удивления, радости, почтения снова сменилось равнодушным спокойствием.

  - Доктор Адамс! Как я рад вас видеть! А что-то вы сами сегодня выглядите не очень, не здоровится? Может возьмете хоть отпуск, а то пашете, как ломовая лошадь.

  Монстр шарахнулся в сторону, он не намеревался сейчас общаться с кем-либо, а продолжать свои кровавые разборки у всех на виду считал слишком опасным делом. Не для того, его запустили в этот мир, чтобы он в первый же день рассекретил себя. Впереди еще большая «работа»…

  Но мужчина, похоже, не заметил настроения того, кого назвал мистером Адамсом, стряхнув с рук крошки, он распахнув радушные объятья направился прямо к нему.

  - А что-то давно вы к нам в гости не заходили. Все работаете, работаете, а себя совсем забыли. Супруга моя вам будет несказанно рада. А, кстати, видели, что произошло с вашим автомобилем? Вот хулиганы проклятые! Опять орудуют в районе.

  Толстяк не особо беспокоился о том, что «мистер Адамс» явно не желал отвечать на его вопросы, он относится к той категории людей, которые предпочитают собственный монолог и умеют слышать только себя. Да и что говорить, убитый монстром настоящий доктор Патрик Адамс и в самом деле был немногословен. Скромный, тихий, правда, не без скелетов в шкафу, врач, он предпочитал уединение шумным компаниям, так что толстяк не особо удивился неразговорчивости соседа, сочтя, что тот, просто не выспался.

  - Ну, раз, я вас встретил, то пойдемте, провожу до дома, а может, мне удастся вас все-таки притащить к нам на чашечку чая, моя Клара сегодня утром такой чудесный пирог с черносливом испекла, пальчики оближешь. Вы любите пироги с черносливом?

  «Мистер Адамс» (давайте, теперь, что уж поделать, монстра звать узурпированным им именем) с трудом подавил звериный рык и погасил вспышку бешенства, поняв, что в мире людей нужно уметь уживаться, промямлил что-то маловнятное.

  - Вы как всегда в своем репертуаре, - засмеялся толстяк и по-дружески хлопнул мистера Адамса по плечу, тому этот вальяжный жест явно не понравился. Но не замечая произведенной реакции, добродушный сосед потащил Адамса вслед за собой, ухватившись за его локоть.

  Пройдя с десяток шагов, толстяк свернул в проулок, в котором монстр уже был накануне  ночью.

  - Что они сделали с вашим автомобилем! – сокрушался сосед. – Такую машину превратили в груду железа. И чем они ее так колошматили только!

  Мужчина утянул Патрика Адамса в первый подъезд и поволок по лестнице на второй этаж.

  - Может, надумали к нам на чай с пирогом? – продолжал настаивать он.

  - Отвали от меня, идиота кусок! – рявкнул Адамс, резко вырвав локоть из цепких пальцев соседа. И пока тот приходил в себя, Патрик с яростью хлопнул ладонью по мощной, железной двери. Дверь вылетела с шумом, подняв клубок пыли. – Иди, жри свой пирог и не лезь ко мне, понял?! 

  Бедный, бедный, напуганный, бледный сосед поспешил скрыться в убежище своей квартиры.

  Монстр вступил на жилплощадь доктора. Перешагнув через вырванную с корнем дверь, он быстро прислонил ее к дверному проему, чтобы хоть как-то закрыть доступ обозревания любопытным взглядам. Теперь он с интересом изучал жилище, которое, как он считал, по праву принадлежало ему, ведь теперь он носил личину доктора Патрика Адамса.

  Пройдя небольшой коридорчик, он вышел в просторную залу. Видимо, доктор обладал неплохим вкусом: все здесь было сделано с чувством меры и со знанием дизайнерской моды. Оригинальные тяжелые шторы персикового оттенка были аккуратно подвязаны атласными лентами, на одной стене красовалось крупное панно с изображением бушующего водопада, другие стены выкрашены в один тон, цвета кофе с молоком. На потолке располагалась роскошная панорама подвесной конструкции. У окна стоял белый рояль, по вечерам доктор любил музицировать. На небольшом стеклянном журнальном столике покоился красный телефон. Неожиданно телефон сотрясся от продолжительного звонка. Монстр отшатнулся. Такого чуда техники он еще не встречал. Телефон разрывался от звона, и Адамс сделал шаг на встречу. Подойдя к телефону, как к гремучей змее, не зная, что выкинет эта штуковина, Адамс запустил в него лежавшим тут же на столике красочным журналом. Телефон свалился на пол, но не разбился, только лишь трубка отлетела в сторону. и в ней раздался обеспокоенный голос:

  - Доктор Адамс! Ты меня слышишь? Как это понимать?! Ты должен был прийти к восьми, у нас запланирована операция! Где ты есть, хочу я знать? Адамс, ответь же хоть что-нибудь!

  Монстр заинтригованно нагнулся к трубке. Все еще боязливо, словно трубка могла укусить, он взял ее кончиками среднего и большого пальцев и стал разглядывать. Голос в трубке не унимался.

  - Небось нажрался как свинья?! Адамс! Если такое повторится еще раз, ты будешь уволен, понял? Уволен! Я не потерплю, чтобы персонал моей больницы вел себя, как ветреная школьница. А сейчас я требую, слышишь, требую вразумительного ответа!

  Голос в трубке, казалось, взрывался яростью, это придало чудовищу уверенности в себе. Поняв, что трубка не укусит, он нагнулся над ней и прорычал:

  - Иди к черту!

  На другом конце провода прозвучало нелепое кряканье, которое затем сменилось долговременным молчанием. Затем голос зазвучал уже более спокойно:

  - Жду в больнице для серьезного разговора.

  Послышались длинные навязчивые гудки, которые вынудили чудовище попросту разбить телефон, чтобы не мешал… повесить трубку монстр пока как-то не догадался. Поднявшись, он продолжил изучение квартиры.

  На кухне он столкнулся с массой невероятных вещей, таких, как газовая плита, посудомоечная машина, раковина с водопроводом и обилие всевозможной бытовой техники. Как всем этим пользоваться пришелец из далекого прошлого,  разумеется, не знал, и рисковать не собирался. Он только открыл холодильник, думая, что это всего лишь шкаф и был потрясен многообразием почему-то холодных продуктов в этом шкафу. Он открыл и закрыл холодильник еще раз тридцать и только на тридцать первом разе успокоился, достал кусок колбасы, вгрызся в нее зубами и продолжил исследование квартиры.

  Теперь его путь лежал на балкон, дверь которого была распахнута настежь. На бетонном полу балкона лежала груда рассохшихся костей. Бедный доктор, у которого отняли его лицо, обратился в тлен. Наткнувшись на серые кости, узурпатор быстро оглянулся в поиске какого-нибудь мешка, в который можно было бы спрятать свидетельство его преступления. Искомое было найдено быстро, впрочем, как и веник с совком. Произведя уборку, чудовище направилось к выходу, выбросить доказательства убийства, но уже в дверях столкнулся с высоким, худощавым мужчиной. При первом, беглом взгляде на него, монстр почувствовал в стоявшем напротив что-то сходное с ним самим. Вроде бы в облике незнакомца не было ничего особенного: коротко подстриженные волосы соломенного цвета, зачесанные назад, светлая кожа, говорящая о том, что человек редко бывал на солнце и свежем воздухе, предпочитая вольной жизни сидение в душной лаборатории и рабочем кабинете. Но в глазах, бледно голубых глазах было что-то такое колючее, недоброе, демоническое даже, что монстр сразу изменил свое первоначальное желание: увидев в дверях преграду, он собирался устранить, как были уже устранены жертвы прошлой ночью, но встретившись с его взглядом, передумал. Ему здесь нужны сообщники…

  - Доктор Адамс, - начал незнакомец свою речь, голос его звучал отрывисто, резко, будто бы он рубил остро наточенным топором, а не говорил. – Вы подумали над моим предложением? Учтите, если вы откажитесь, мы будем вынуждены играть против вас, таковы правила запущенной игры, и запущенной не нами, а очень, очень влиятельными людьми.

  -  Зайдите в дом, - утробно проурчал монстр, лихорадочно собираясь с мыслями и вспоминая на пути речь, манеры поведения в обществе, вообще все, что должно было ему пригодиться здесь, на Земле.

  Патрик Адамс вернулся в дом, незнакомец последовал за ним, удивленно обойдя отброшенную в сторону входную дверь.

  - О, я вижу, у вас здесь серьезный ремонт намечается.

  - Вроде того, - при звуке человеческого голоса память полностью пробудилась в мозгу монстра. Теперь еще разобраться с правилами поведения в современном обществе и то, как управлять теми штуками, которых полным полно на кухне и вообще, всюду. Нельзя выдавать себя, своей неуверенности, незнания, это может навести на подозрения. Поэтому, Адамс ловил каждое движение незнакомца, непроизвольно копируя их, он собирал любую информацию, как бусины на нитку.

  - В прошлый раз мы с вами беседовали по поводу открытия спецлаборатории, где бы проводились уникальные эксперименты, способные перевернуть мировую науку, и прежде всего, принести огромную пользу нашему государству. В прошлый раз вы разговаривали довольно  грубо, но наша организация дала вам время подумать, все-таки такие видные ученые, врачи, как вы имеют приоритет. Хотя, что скрывать, мне было неприятно выслушивать от вас те оскорбления, которыми вы наградили меня.

  - Наверное… в прошлый раз я был не в себе, - монстр потихоньку догадывался, что к чему, хотя и не до конца. Он нутром своим чувствовал, что ему стоит держаться этого человека с ледяным взглядом, с ним можно добиться осуществления своих целей гораздо быстрее, нежели в одиночку.

  - Прекрасно! – довольно воскликнул незнакомец. – Я принес вам бумаги, чтобы вы могли ознакомиться подробнее с их содержанием. Я вернусь за вами завтра вечером, в семь. Устроит?

  - Устроит, - кивнул Адамс.

  - А вы не так просты, как казались. Набивали себе цену, верно? – скосил глаза он. – Ну да ладно. Это не наше дело. Главное, чтобы вы взяли за решение этого вопроса. Мы набираем команду специалистов высшей категории. Ширпотреб нас не интересует. Значит, до вечера.

  - До завтра, - подтвердил Адамс и тяжелым взглядом проводил удаляющегося незнакомца. 

  Когда стихли шаги на лестнице, Патрик жадным взглядом впился в папку документов, оставленных незнакомцем.  Объемная папка начиналась компроматом на доктора, ставшим тем крючком, на который криминальные личности решили поймать талантливого медика и ученого. В правом верхнем углу красовалась немного смазанная цветная фотография Патрика Адамса. Монстр вперил в нее жадный взор, и не просто из праздного любопытства: точно также, как он вытянул облик этого человека, чудовище вытягивало информацию с его фотокарточки, те знания, мысли, образы и разговоры, хозяином и свидетелем которых был убитый. Перед взглядом монстра замелькали картины прошлого доктора Адамса, бешеным калейдоскопом. Веселое безбашенное детство, бурная юность, первая любовь, поступление в медицинскую академию, смерть родителей, свадьба, скандальный развод, работа в больнице… махинации с медикаментами… На этом фрагменте, монстр остановил прокрутку картинок, чтобы разглядеть и понять ситуацию получше. Вот он, Патрик Адамс, расписывается в ведомости по получению новых поставок медикаментов в больницу, в частности крупной партии инсулина. И тут же подписывает другую бумагу, с другими ценами. Первую бумагу он убирает в ящик, в котором уже лежит стопка аналогичных документов и несколько пухлых пачек долларов. Закрыв ящик на ключ, доктор Адамс одевает белый  халат и идет, как ни в чем не бывало, на осмотр больных. Затем монстр увидел первый разговор уже увиденного им незнакомца с Адамсом.

  - Я не буду в этом участвовать! Это – преступление против человечества, вы думаете, я не понял этого сразу? – яростно кричал доктор.

  - А вы думаете, что мы пришли к вам с этим предложением, не подстраховавшись? Ну что ж… придется поворошить вашу память. Давайте вспомним, например, о поставках инсулина… о ваших махинациях, которые вы проводили на пару с главным врачом больницы, Чарли Норманном. Продолжать?

  - Нет… - упавшим голосом, почти падая в кресло без сил, произнес доктор Адамс.

  - Хорошо, мы все понимаем. Даем вам время на размышления. Два дня. Через два дня вы будете либо в деле, либо в тюрьме. Есть еще третий вариант… - добавил незнакомец, поигрывая револьвером, который театральным жестом достал из-за пазухи, - но мы надеемся, что вы не будете таким глупцом, чтобы испробовать на себе третий вариант.

  - Я буду молчать, - стремительно поднявшись с кресла и снова упав в состоянии полной обреченности, прокричал Адамс.

  - Естественно вы будете молчать. До послезавтра, доктор Адамс. Надеюсь, что я принесу ваш положительный ответ профессору Блэку.

  - Вы… вы… мерзкие ублюдки! – сорвался Адамс.

  - И вам не хворать, - ухмыльнулся тот.

  На этом фрагмент разговора оборвался. Все, что хотел узнать монстр, он узнал, а заодно выудил всю информацию о докторе, его вкусах, повадках, манерах поведения, близких ему людей, друзей и врагов. Теперь, вооружившись этими знаниями, можно было действовать, не боясь быть разоблаченным. Вместе с данными о жизни доктора, монстр получил и полные знания, которыми прежде обладал настоящий Адамс. И все это он получил с фотокарточки, сохранившей несколько слоев информационных данных о докторе Патрике Адамсе.

  Засучив рукава, как это делал настоящий Адамс, монстр направился на кухню, которая еще несколько минут назад вызывала у него ужас непонимания. Он зажег конфорку плиты и поставил вариться кофе. Именно бодрящий, крепкий кофе помогал настоящему Патрику Адамсу прийти в рабочее состояние. Кофе вполне пришелся по вкусу и монстру. Хотя вкус крови по-прежнему доминировал, но нужно было на время забыть о своих пристрастиях. 

  Джек влетел домой, так стремительно, будто за ним гнались полицейские вместе с агентами ФБР. Из комнаты с удивленным выражением лица вышла женщина лет пятидесяти. На миловидном осунувшимся за годы тяжелой болезни лице, горели лучистые синие глаза-озера.

  - Ты чего, как ошпаренный? Что случилось, сынок? И где ты пропадал опять всю ночь? Я же волнуюсь.

  - Мама, мамочка! – Джек замер на месте, как громом пораженный. – Ты как встала? – удивление Джека было обосновано: его мама не вставала с постели уже года три как. Только усилиями его, Джека и помощью доброй соседки, которой он приплачивал, как сиделке, женщина и держалась за жизнь, хотя что говорить… в минуты одиночества она молила свою судьбу об одном: чтобы ее страдания закончились сейчас же, и она не была больше обузой своему сыну и самой себе. Вот только под избавлением от мучений она подразумевала уход в мир… но этой ночью, необъяснимым образом она почувствовала себя намного лучше, на что уже и не надеялась, ни при каком раскладе.

  - Сыночек мой! – женщина не сдержала слез и бросилась на шею обескураженному сыну. Так они и проплакали какое-то время, пока оба не пришли в себя.

  - Представляешь, - не знала, с чего начать мать Джека, Луиза, - я проснулась от того, что у меня ничего не болит. Сначала мне показалось, что я уже умерла. Но тогда, думаю, почему же я по-прежнему вижу свою комнату, почему слышу, как гудит телевизор у соседей за стенкой. Я попробовала встать, и о чудо! Я встала! Сыночек, радость то какая! Неужели все еще будет хорошо? – с опаской закончила свою скомканную речь она. Эта женщина уже боялась рассчитывать на счастье, слишком уж она привыкла к состоянию горя и отчаяния.

  - Да, мама! Теперь все будет хорошо! Обязательно! – Джек снова обнял мать и заплакал. Ощущение счастья переполняло его сердце.

  - Наверное, лекарства помогли, которые доктор Луис назначил, - после паузы промолвила Луиза.

  - Да нет… тут не лекарства, - улыбнулся Джек, и посмотрел вдаль, но как рассказать обо всем увиденном, услышанном, пока не знал, поэтому снова замолчал. - И вот еще, смотри, - Джек достал сверток с монетами, - мы теперь богачи!

  - Вот это да! – воскликнула Луиза, но вдруг нахмурилась:- опять награбленное? Полиция не нагрянет?

  - Да нет, мама, - рассмеялся Джек, - на этот раз всё по-честному.

  - Как-то верится с трудом, но поверю… - смущенно промямлила женщина, она, конечно, знала, что ее сын промышлял воровством, но изменить ситуацию за годы болезни не могла, только на эти деньги они и жили. -  Ой, я же забыла! – всплеснула руками она. – Я же решила ужин приготовить, пока ты ходишь. Хоть бы не сгорело там… - женщина стрелой полетела на кухню, из которой действительно доносился легкий запах подгоревшей пищи. Но этот факт не беспокоил Джека. Главное, что его мама встала. И это произошло по великой помощи Свыше. Джеку выпала честь столкнуться с настоящим Чудом и самому участвовать в потрясающих событиях.

  Поутру Джек проснулся раньше обычного, солнце только просыпалось, окрашивая линию горизонта багряными красками. Ему снился удивительный сон, словно он идет по дороге, сплетенной из лучей света, и эта дорога находилась на головокружительной высоте. Точнее, сначала ему снился кошмар, будто убегал от каких-то монстров, преследующих его по пятам, но потом появилась эта дорога, по которой Джек смог уйти от настигающего врага. Причем он чувствовал, что если вдруг усомнится и оступится, то полетит с этой головокружительной высоты вниз, прямо к лапам страшно сопящих чудищ. Поэтому Джек на каждом шагу просил кого-то невидимого, но находящегося рядом, бесконечно доброго и родного, чтобы он поддержал, укрепил, не давал появляться губительным мыслям. И так он прошел всю дорожку. Проснулся Джек в прекрасном настроении, в ожидании чудес и начала новой эры своей жизни.

  Открыв настежь окно и залюбовавшись видом погожего осеннего денечка, Джек подумал, что было бы неплохо, попробовать сегодня же работу: пора заканчивать с воровской деятельностью, не доброе это дело. Конечно, можно было какое-то время прожить на те монеты, которые дал ему старец, но когда-нибудь эти деньги бы закончились, да и лодырничество он бы вряд ли одобрил. Теперь Джеку хотелось поступать так, чтобы его поступки были сопряжены с той мудростью и добротой, с которой столкнулся прошлой ночью, таким чудесным образом.

  В комнату вошла Луиза, она удивилась, что ее сын встал так рано, обычно, после ночных похождений он вставал не раньше двенадцати.

  - Не спится? – поинтересовалась она. Джек улыбнулся и обнял маму, он с радостью отметил, что сегодня она выглядела еще лучше, чем вчера.

  - Да нет, как ни странно, выспался. И подумал, что пора поискать какую-нибудь работенку.

  - Серьезно?

  - А почему бы и нет? Те монеты, которые я вчера принес, мы с тобой спрячем пока, всякие бывают ситуации, пусть это будет наша заначка. Но одну я продам, обналичу, а дальше начну вести образ порядочного гражданина, живущего по чести и совести. И мы с тобой заживем, мама, хорошо заживем!

  - Вот это сын! Настоящая опора, - расцвела в улыбке она.

  - Раньше не был опорой, теперь буду.

  Женщина смешно скосила глаза, как бы изучая своего сына, и уже собирая со стола тарелки, чтобы отнести их на кухню, добавила:

  - Все это здорово, конечно! Вот только…учти, найти работу сейчас будет не так-то и просто, кризис все-таки.

  - Попытка не пытка, - улыбнулся Джек и пошел собираться. – А знаешь, мама…

  - Что, Джек? – отозвалась она из кухни, готовя нехитрый завтрак, состоящий из кофе и поджаренного хлеба.

  - Да так… ничего, потом расскажу… - Джек еще не был готов поведать о тех невероятных событиях, свидетелем которых стал,  о тех фантастических способностях, обладателем которых теперь являлся. Он не знал, как отреагирует на все это мама, и интуитивно боялся, как бы она сейчас не сбила его с верной дороги, пока он сам не укрепился.