Преображение

2.

Тяжелый, похожий  на кита,  самолет,  легко оторвался от взлетной полосы и стал быстро набирать высоту.  Прошло буквально несколько  минут, и он уже парил над облаками.

     Я любовался  через  иллюминатор необыкновенной по яркости лазурью неба, но думал совсем о другом.  Авиалайнер,  хотя и казался неподвижным, на самом деле стремительно неся вперед,  унося меня все дальше от моего прошлого. А ведь еще какой-то час назад оно казалось было неразделимо  соединено  со  мной?  подобно сиамским близнецам.  Но теперь я чувствовал,  как отделяюсь от него, подобно тому, как отделяется самолет  от земли.  До этого момента я пребывал в полной уверенности,  что мне никогда не избавиться от этого наваждения, что оно будет преследовать меня повсюду,  где бы я не находился.  Но теперь я начинал сознавать,  что все устроено совсем не так,  как мне представлялось  совсем еще недавно.  Не бывает одной истины,  вернее она одна, но всегда многослойна, как торт. И мы видим тот слой, на уровне которого находимся. Но стоит нам подняться выше,  как нашему взору открываются совсем иные ее горизонты.  Странно лишь то, что для того, чтобы прийти к этим совсем не новым и не слишком оригинальным выводам,  мне понадобилось вознестись над облаками.  Но что изменилось бы,  если бы я все это  понял там,  на земле?  Скорей всего ничего,  ведь мой кризис слишком глубок. Причем,  мною владела полная уверенность, что я не обманываюсь на этот счет, так как понимал это не умом, а каким-то внутренним чувством.

     Я летел в неизвестность, которая пугала меня своей полной неопределенностью. Но с другой стороны я сознавал,  что оставаться в прежнем состоянии было для меня равносильно смерти.  А я  слишком  любил  этот красивый,  несмотря ни на что мир,  чтобы расстаться с ним из-за внутренних невзгод. Меня не покидало ощущение, что для продолжения жизни у меня есть еще большой потенциал и что мой час вечной разлуки с ним еще не пробил.  Просто на меня опустилось временное, хотя и очень плотное, затмение. И надо лишь переждать, пока оно рассеется. Но не просто пассивно сидеть в надежде,  что оно само растворится под натиском внешних сил, а самому сделать все возможное, а если понадобится и невозможное, чтобы это случилось и как можно скорей.

     Мною вдруг  овладело  нетерпение,  мне  хотелось как можно скорее прибыть на место, в независимости от того, какие бы неприятные сюрпризы, о которых говорил Максимов,  меня бы там не поджидали.  Это все же лучше, чем медленная и мучительная смерть.

     Стюардесса прервала мои не слишком приятные размышления,  предложив  мне обед.  Впервые за много дней я поел с аппетитом,  хотя ничего из того, что любил, не обнаружил. Разумеется, о выздоровлении говорить совершенно рано, но едва заметные его признаки  уже можно различить.

     Я откинулся на спинку кресла и стал рассматривать пассажиров. Интересно, кто-нибудь из них направляется по тому же маршруту,  что и я. Я стал прикидывать,  кто бы это мог быть?  Со своего места я имел возможность разглядеть от силы человек семь-восемь.

     Напротив сидел  примерно моего возраста мужчина.  Но в отличии от меня он был одет,  что бывает далеко не всегда,  одновременно дорого и элегантно. От его чисто выбритого лица, от холеных рук с золотым перстнем веяло здоровьем и благополучием.  Нет,  решил я,  этому господину явно со мной не по пути.

     Рядом с ним расположился молодой парень с очень худым лицом.  Вид у него был болезненный.  И вообще, он вел себя довольно нервно, постоянно ерзал в кресле,  словно его одолевала чесотка, и он то и дело менял положение тела и рук.  А вот он,  пожалуй, может быть кандидатом в мои дальнейшие попутчики. Хотя скорей всего ему нужен обычный невропатолог и путевка в санаторий с усиленным питанием.

     Дальше в  ряду  два  места занимала супружеская пара средних лет. То было явно счастливое семейство, так как оба были заняты только друг другом.  Трудно представить, что этих людей могут донимать те же проблемы, что и меня.

     За ними сидела молодая девица.  Я видел ее длинные ноги,  которые лишь у самых оснований прикрывала коротенькая юбочка. Со своими нижними конечностями эта особа без конца производила всевозможные манипуляции:  она  их то разводила,  то сводила вместе,  клала одну на другую. Будь я в ином настроении я бы, скорее всего не сводил глаз с этого захватывающего зрелища.

     Более других меня заинтересовала сидящая по соседству  с  девицей женщина. Не старая,  но уже и не молодая,  с потухшим лицом без всяких следа от косметики.  Либо у нее горе, либо она несчастна сама по себе, так же  как  и  я,  сделал я вывод.  Из всех,  кого я видел,  она одна по-настоящему могла претендовать на то, что иметь ту же, что и у меня, конечную точку маршрута. Ладно, посмотрим, верны ли мои наблюдения.

     Я вылетел  из Москвы утром,  а прилетел в город вечером.  Ехать в лагерь в такое время было бессмысленно.  Значит,  предстояло переночевать тут.

     Я старался  не  выпускать  из вида выбранную мною в потенциальные попутчики женщину.  Она шла быстро по зданию аэровокзала. На секунду я отвлекся, а когда вновь направил взгляд в ее сторону, то ее не обнаружил. Я стал оглядываться по сторонам, но она словно провалилась сквозь

бетонный пол.  Почему-то я почувствовал сильную досаду,  хотя не был с нею даже знаком.

     На самом деле мои чувства объяснялись легко,  я боялся оставаться один в незнакомом городе.  А вдруг черная мгла укутает меня здесь  еще плотней, чем дома. Я уже ощущал, как она неслышно опускается на меня.

     Я уже готов был выйти из здания аэровокзала и сесть в такси,  как вдруг кто-то дотронулся до моего плеча.  Я обернулся и увидел того самого мужчину, облаченного  в модный и дорогой костюм.

     - Извините меня, могу ли я обменяться с вами несколькими словами? - произнес он.

     Удивленный, я кивнул головой.

     - Пожалуйста.

     - Может, быть, отойдем в сторонку, - предложил мой авиа попутчик.

     Я не возражал,  и мы направились в угол здания,  где почти никого не было.

     - Должен вам признаться,  - несколько смущенно, что совершенно не гармонировало с его великолепным видом,  произнес мужчина, - я всю поездку наблюдал за вами.

     - Вот как? - еще больше удивился я, так как не заметил этого внимания к своей особе с его стороны.  .  Вот что значит быть по  макушку погруженным в море собственных мыслей.

     - Да,  это так, - подтвердил он. - И шестое чувство мне подсказывает, что нам и дальше с вами по пути.

     Я пристально посмотрел на мужчину.

     - И куда же вы думаете, я направляюсь?  - спросил я, не без волнения ожидая ответа.

     - В лагерь, к нему, - тихо произнес мой собеседник.

     Я едва заметно кивнул головой.

     - Вы угадали,  в отличие от меня. Ни за что бы не подумал, что вы тоже направляетесь туда.

     - Могу представить. Однако это факт, - едва заметно вздохнул он

     - Но что нам делать сейчас? - сказал я. - Ехать туда поздно. Значит, надо искать ночлег в этом городе.

     - Именно это я вам и хотел предложить,  поехать вместе со мной  в гостиницу. Я еще в Москве заказал тут номер.

     - Но вы заказали номер для себя. А причем тут я.

     Мужчина вдруг  впервые за весь разговор улыбнулся,  правда улыбка продержалась на его лице всего лишь несколько секунд

     - Это большой номер,  там хватит место нескольким постояльцам.  И вы мне нисколько не помешаете,  - поспешно добавил  он,  опережая  мои возражения. - Честно говоря, мне совсем неохота оставаться одному.

     - "Мне тоже" - мысленно согласился я с ним.

     - Хорошо,  - уже вслух произнесли мои губы,  - давайте попробуем, может быть, из нашего сожительства что-нибудь и получится.

     - Вот и замечательно, я думаю мы проведем приятный вечер. В таком случае надо бы познакомиться.  Приятели меня зовут Жорж, а по паспорту я Георгий Юрьевич Гаицгори.  Не удивляйтесь этой фамилии,  во мне есть примесь кавказкой крови.

     Я назвал себя без уточнения, какие примеси присутствуют во мне, и мы обменялись рукопожатием.

     - В таком случае, поехали. Приедем как раз к ужину.

     Мы вышли на привокзальную площадь, к нам сразу же подскочила свора наглых таксистов.  Вернее,  подскочила к моему спутнику,  мгновенно почувствовав в нем выгодного клиента.  Жорж выбрал одного из них, наименее горластого.

     Мы мчались по почти пустому шоссе в сторону  города.  Когда  Жорж пригласил меня в своей номер,  я немного покочевряжился, хотя на самом деле я был очень рад, что все так обернулось. Перспектива провести вечер и ночь одному в номере просто изводила меня. А теперь появился человек, с помощью которого я, пусть ненадолго, смогу отвлечься от самого себя.

     Дорога была короткой, и мы быстро въехали в город. Он был довольно неплохо освещен,  но я даже не смотрел по сторонам.  Мне совершенно не было дела ни до него,  ни до его обитателей. Скорее бы добраться до гостиницы, может быть, я там обрету хоть немного покоя.

     Гостиница по  провинциальным  меркам  была  просто великолепной - уходящее в небо здание со стеклянным фасадом, который переливался гирляндами разноцветных огней.  Когда я представил,  сколько здесь  может стоить ночлег,  то почувствовал робость. Мой кошелек не был приспособлен для таких трат.

     - Пойдемте и ни о чем не беспокойтесь,  - словно угадал мое состояние Жорж.

     Вестибюль полностью  соответствовал  фасаду  и был весь закован в мрамор. Пока Жорж оформлял бумаги,  я сидел на диване.  И хотя он  был очень мягким,  я чувствовал себя неудобно,  В конце концов, я собираюсь провести тут ночь за счет другого,  совершенно  незнакомого  человека. Может, все же не стоило принимать это приглашение.

     Жорж, держа в руках массивный ключ, подошел ко мне.

     - Все в порядке, идемте, - радостно сообщил он мне.

     Жорж ничуть  не преуменьшал,  в номере вполне могли разместиться, как минимум, человек пять. Это был настоящий люкс с дорогой мебелью, с джакузи и прочими прибамбасами.  Эта была та самая роскошная жизнь,  о которой я еще совсем недавно мечтал, но вкус которой мне так и не удалось по-настоящему попробовать на язык.

     - Как вам номерок?  - спросил Жорж, в отличии от меня без особого восторга разглядывая достопримечательности номер.

     - Шикарно, - дал оценку я.                

     - А, по-моему, барахло,  только называется люкс. Мебель допотопная, поди еще тараканы ползают.

     - Не может быть!

     Жорж пожал плечами, но ничего не сказал. Чуть попозже я убедился, что он оказался прав, в ванной я заметил весьма солидного представителя этого семейства насекомых.

     - Ладно,  черт с ними, - заключил наш осмотр Жорж. - В конце концов, мы тут всего лишь на одну ночь. Думаю, как-нибудь вытерпим. Давайте распаковывайтесь и будем ужинать. Есть хочу, как слон. А вы?

     - А я как жираф.

     - Вот и здорово.  Я поесть, будь здоров. А как насчет водочки или чего-нибудь еще. Я в Англии приучился пить виски.

     - Виски, так виски, тоже неплохая вещь, - согласился я.

     Жорж заказал по телефону ужин, причем у него ушло на это не меньше десяти минут,  так подробно расписывал он нашу предстоящую трапезу. И пока мы ждали, когда принесут заказ, то по очереди занялись гигиеническими процедурами.  Причем,  Жорж любезно уступил мне право  первому освежиться. Вот  тогда-то  я и раздавил таракана,  не подозревая,  что совсем скоро мне предстоит жить среди целой армии этих созданий.

     Ужин удался на славу. Особенно мы налегли на напитки и вскоре бутылка виски опустела. Пришлось официанту из ресторана снова подниматься к нам с новой порцией алкоголя.

     Выпивка развязала языки, и нам сразу сделалось легко друг  с  другом,  словно мы были знакомы чуть ли не с детства. Мне кажется, что мы одновременно почувствовали взаимную горячую симпатию.

    - Значит,  ты тоже едешь в этот чертов лагерь,  - спросил Жорж.  - Что с тобой?

     - А с тобой?  - ответил я на вопрос вопросом.  Прежде чем  начать исповедоваться, мне хотелось послушать чужую исповедь.  В конце концов, мы оба больны весьма редкой болезнью и, я желал бы узнать, какая у него ее форма.

     Жорж, соглашаясь, кивнул головой.

     - Сам не знаю,  что со мной. И никто ничего толком сказать не может. Я и к врачам обращался, одного знаменитого профессора ко мне приволокли. Но от него тоже пользы никакой. Знал бы ты, сколько я денег на всю эту братию просадил.  Впрочем,  деньги это ерунда.  Ты вот даже не представляешь, как я богат. Ну и что? Радости никакой. Будь эти бумажки неладны.

     - Так твоя болезнь от денег?

     Жорж посмотрел на меня мутными,  как давно немытое стекло, глазами.

     - Ты не поверишь, Илюша, но деньги сами льнут ко мне. Чем бы я ни занялся, они все равно толпами приходят.  У меня великий талант -  делать деньги. Я едва познакомлюсь с каким-нибудь проектом, так у меня в голове тут же появляется схема, как извлечь из него деньги.

     - Но это же замечательный дар! - не без зависти воскликнул я.

     - Ты думаешь,  - как-то подозрительно, словно не веря мне, взглянул Жорж на меня.  - Впрочем,  я поначалу также думал. Радовался, как ребенок игрушкам,  что ко мне деньги текут. Сперва было жутко здорово, все свои тайные желания осуществил.  Представляешь,  какой кайф, любая женщина - твоя.  Помню, одна из себя долго невинную  строила.  Пришлось "Мерс" подкатить под ее окна.  Когда увидела дарственную,  сама в постель потащила.  Я идиот был до небес счастлив.  А сейчас как  вспомню, мне блевать хочется.

     - Пожалуйста,  не надо,  - поспешно попросил его я,  так как Жорж сделал весьма характерный жест.

     - Да, не боись, я от виски никогда не блюю. Вот от коньяка и водки случается,  если много в себя волью.  Что значит англичане.  Уважаю их.

     Я хотел было заметить, что это заслуга скорей шотландцев, но промолчал. В конце концов, какая разница.

     - Что же дальше? - поинтересовался я.

     - А что дальше,  - снова пожал он плечами.  - Живу, богатею и чем больше богатею,  чем меньше мне всего хочется.  Скажи, разве так может быть?

     - Ну, если с тобой случилось, значит может.

     - Чувствую,  что с каждым днем становится все хреновее. Денег все больше, а  мне  все хуже.  Я тут как-то посчитал,  что каждую минуту я становлюсь на двести долларов богаче. Сколько мы с тобой минут тут сидим? Мне даже уже ничего не нужно делать,  все работает на автопилоте, как в самолете.  А я не знаю, куда себя деть. Брожу с этажа на этаж по своему особняку и сам перед собой делаю вид,  что чем-то занят, думаю, что еще купить в дом.  Все ребята,  с которыми я начинал,  живут  себе спокойненько, деньги гребут и радуются. А я не могу. Словно кто-то сидит у меня внутри и пакостит. Не знаешь, как бы его оттуда вытурить?

     - Так просто его не выгонишь.

     - Это я уже понял,  - с тоской протянул Жорж.  - Давай выпьем  за то, чтобы освободиться от всех напастей. Может, там нам помогут.

     - Будем надеяться.

     Жорж налил в бокалы виски, и мы выпили.

     - Послушай, - вдруг наклонился ко мне Жорж так близко, что я ощутил перегар его дыхания, - а ты что-нибудь слышал об этой богадельни?

     Богадельней он явно называл лагерь "Возрождение".

     - Довольно мало. Говорят, там всем заправляет мудрец, который познал все тайны жизни. Но человек, который провел там почти год, предупредил меня, что в лагере все непросто. Можно не только возродиться, но и еще глубже упасть.

     - Этого я и боюсь, - пробормотал Жорж. - Я тоже разное слышал. Но все равно,  выхода другого нет. Я уже понял, что никто мне не поможет. Надежда только на этого мудреца.  А как ты думаешь, откуда эта напасть берется?

     Я задумался.  В последнее время я немало размышлял на  эту  тему, даже читал литературу. Но чем больше я узнавал, тем меньше ясности было в моем сознании.

     - Что тебе сказать?  Мир гораздо сложней, чем мы привыкли думать. Человек живет  не только на земле,  но одновременно и в других планах. Мы вот такие, какими себя видим, находимся в самом низу, а есть еще мы и на самом верху.  А там все по-другому.  Здесь сплошная грязь,  а там стерильная чистота.

     - Ты полагаешь, что я полный идиот, и ничего об этом не слышал. Да только радости от этого мало. На кой х**н мне этот твой вверх. Я внизу хочу жить.  Пока я не заболел,  знаешь, как здорово здесь было. Вот бы отрезать эту верхнюю часть. Как ты думаешь, никак это нельзя сделать?

     - Боюсь,  что нельзя.  Так уж все устроено.  Надо к этому  как-то приспосабливаться, - неуверенно произнес я.

     С досады Жорж даже сплюнул на дорогой ковер.

     - Чертовски  не  нравится  мне все это.  Живут же люди,  до самой смерти не испытывает никаких неудобств.  А почему-то меня прижало. Чем я там не угодил?  - поднял голову он вверх. - И на благотворительность немало отваливал. А толку никакого.

     - Я не Бог, только он знает, что и как.

     Жорж ничего не ответил, он слил остатки виски к себе бокал и залпом выпил. Затем посмотрел на меня.

     - Ну а теперь ты рассказывай, а то я все болтаю и болтаю.

     Но мне рассказывать совсем расхотелось. Я чувствовал себя пьяным, окружающие предметы теряли свои четкие очертания.

     - Слушай,  Жорж, уже поздно, давай лучше спать. А завтра пораньше в дорогу. Мы же в лагере будем вместе, там я тебе все и расскажу.

     - Лады,  я тоже хочу баиньки.  Но обязательно мне все расскажешь. Обещаешь?

     - Обещаю.

     Жорж встал  и,  пошатываясь,  двинулся  по направлению к спальне. Вдруг он остановился и повернулся ко мне.

     - А ты где будешь спать? Кровать большая, нам на двоих хватит.

     Но спать с Жоржем в одной кровати, даже на очень широкой, мне почему-то не хотелось.

     - Я посплю тут в гостиной,  на диване.  Так будет нам обоим удобней.

     - Как хочешь, - сказал Жорж и продолжил свой путь.