Путешествие в никуда

ЧАСТЬ ВТОРАЯ Глава 5

          Мы прилетели в город почти ночью.  После длительного перелета я с радостью вышел на воздух. Но это чувство длилась буквально считанные секунды, так как на меня сразу же набросился прохладный ветер и холодный дождь.

     Я зябко поежился и без энтузиазма посмотрел на низенькое и  старенькое здание аэровокзала. Оно больше напоминала  заброшенный заводской клуб, нежели воздушные ворота города. Невольно я мысленно перенесся на несколько тысяч километров отсюда, в уютную квартирку, где в одиночестве сейчас коротала часы  женщина,  с которой  мог бы находиться сейчас рядом. А вместо этого...

          Вместо этого вся наша группа побрела к зданию аэропорта.  У  меня еще не было времени ни с кем  познакомиться. Но и сейчас темнота мешала разглядеть людей  как следует.  Я только заметил, что компания, судя по всему, подобралась пестрая.

          Я старался не потерять из виду Северина,  только он знал, куда и зачем мы движемся. Мы прошли насквозь здание вокзала и вышли на небольшую площадь.  Разумеется, к нам тут же подскочили, как и повсюду в мире,  наглые таксисты с предложением своих услуг.  Но наш руководитель решительно направился к остановке автобуса.

          Город находился совсем рядом с аэропортом, и уже через пять минут вместо унылой и плоской, как доска степи, показались застроенные невысокими домами улицы. По команде Северина мы вышли на какой-то остановке и оказались возле гостиницы.

          Мы вошли в холл.  Выяснилось, что номера уже были для нас забронированы. В этом отдаленном уголке мира все было гораздо проще; никто нас не просил заполнять  анкеты, предъявить паспорта.  Всех прибывших просто отметили в какой-то толстой растрепанной,  как волосы после сна, тетради и выдали ключи.

         Номер был на двоих постояльцев. Моим соседом оказался средних лет мужчина, высокий  и, судя  по объемистой фигуре, сильный.  Лицо было слеплено весьма грубовато, такими же грубыми были и руки. Это наводило на  мысль,  что он вряд ли является обладателем интеллигентной профессии.

          Он открыл дверь и первым шагнул в номер. За ним последовал и я.   Комната оказалась  тесной, в проходе между койками с трудом умещался стул. Кроме  двух застеленных кроватей сюда удалось втиснуть  еще стол и две малюсенькие тумбочки.

          - Ну и теснотища, - произнес мой сосед, включая свет. - Как в казарме.

          - Да, тесно, - подтвердил я.

          - Ты какую кровать выбираешь?

          - Все равно.

          - Ну тогда я ту, что у окна. Люблю, чтоб посветлей. Ты не против?

          - Нет.

          Таким образом мы сделали самое трудное при знакомстве: обменялись первыми репликами. Так  что  дальнейший разговор должен был пойти легче.  Каждый из нас сел на свою кровать и посмотрел на другого.

          - Давай что ль знакомиться,  - выступил с ценным предложением мой сосед.

          - Не возражаю.

          - Имя мое  - Егор, а по фамилии Симаков.

          Я назвал себя.

          - Слушай,  - Егор даже понизил голос, словно боясь, что его могут подслушивать, - ты можешь мне объяснить, куда к черту  я попал?

          Я задумался.

          - А как ты сам полагаешь?

          - В том-то и дело, что ничего не соображу. Разное со мной в жизни бывало, в какие только переделки не попадал по пьяни. Но такого еще не случалось. До сих пор не могу понять, как я на это согласился.

          - Расскажи, как это произошло?

          Но вместо ответа Егор вдруг подмигнул мне.

          - Не желаешь отметить наш приезд сюда так как это положено?

          - Почему бы и нет.

          Егор быстро полез в свою сумку и извлек из нее бутылку водки.   Я тоже  слазил в свой баул  и достал из него купленные вчера вечером Катей продукты.  Не прошло и пяти минут,  как у нас уже был накрыт вполне приличный для  данных условиях стол.

          Егор ловко откупорил бутылку и разлил водку по стаканам.

          - Черт его знает,  что тут с нами будет,  но за знакомство  имеем все права выпить. Верно я говорю, кореш?

          Я кивнул головой, мы чокнулись и выпили. Я с аппетитом стал закусывать, так как давно чувствовал сильный голод.  Тем более в самолете кормили отвратительно.

          - Ты обещал рассказать, как очутился здесь? - напомнил я.

          - Да,  говорю же,  что ничегошеньки  не понимаю. Все как-то чудно произошло. Словно  после попойки.  Но при этом  был, не поверишь, трезвым, как стеклышко. Приходит этот наш главный, Северин, ко мне домой.

          - Ты его раньше знал?

          - Господь  с тобой,  да где ж нам было с ним стыковаться. Он мне сперва днем позвонил на работу.  Ну мы и договорились встретиться. Сел в  кресло и стал мне сказки рассказывать про всемирный потоп, про  цивилизацию, что  еще до него была. И про того самого кореша, которому некому сливать свои бесценные знания.

          - Что же случилось дальше? - с интересом спросил я.

         - А  вот  то  самое и случилось,  что я в конце концов согласился отправиться сюда. Я сперва говорю ему: это все очень здорово, но причем тут я?  А он мне отвечает: тот малый среди тех, кого он собирается посвятить, выбрал в том числе и меня. Можешь себе представить!  Я чуть со стула в тот момент не грохнулся  от неожиданности.

       - В самом деле, - подтвердил я, - грохнуться было вполне возможно.

       - О чем и говорю, - Егор на несколько мгновений замолчал, так как запихивал в рот целиком отнюдь не маленький огурец.  - Ну сперва,  сам понимаешь,   ни о каком путешествии и  слышать не хотел.  Даже если все так оно и есть,  плевать мне на все эти знания.  Мне-то они на кой ляд сдались.  Жил я без них столько лет,  проживу и дальше. От всякого знания только вред.

          - Как же он тебя уломал?

          - Если бы знать, - вдруг с тоской протянул Егор. - Говорю же: понять не могу. Он мне стал нести всякую чушь про космические силы,  про карму и еще про чего-то, о чем я слыхом не слыхивал. Но когда он снова спросил меня,  собираюсь ли  ехать сюда, то я неожиданно для себя ляпнул:  а чего ни поехать, коли все так, как вы говорите. Представляешь, сам весь против, а говорю "да". И ничего поделать с собой не могу. Загипнотизировал он что ли меня. Как ты кумекаешь?

          - Не исключено.  Только это был скорей не гипноз, а какой-то другой вид сильного внушения. Я тоже ему подался.

          - Да ты же вроде башковитый, должен понимать.

          - Тем не менее, нас с тобой поймали на один и тот же крючок.

          Егор посмотрел на меня и задумался. Я же во время этой паузы старался как можно больше есть,  так как вдруг почувствовал зверский  голод. А Катя так здорово готовила.  Правда не всегда, а когда хотела. А теперь вот придется глотать бутерброд с ненавистным  сыром. И когда еще удастся нормально поесть?

          - А знаешь, кореш, я ж из этих мест, - вдруг раздался прямо над моим ухом голос Егора.

          - Да ну, поздравляю.  Всегда приятно очутиться в родных местах.

          - Ну не совсем в родных.  До моего родного поселка,  где  мамашка меня на свет белый из себя вытолкнула, километров пятьсот. По здешним меркам  совсем ничего. Давно там не был. Из армии решил домой не возвращаться, с одним приятелем подался в столицу. Там так и осел.

          - И с тех не был дома?

          - Нет. Даже не писал и не звонил. Не знаю, как там мамашка с сестрицей поживают. Может, их и в живых нет.

          - И ты за все это время даже не пытался разузнать?

          - А какое мне до них дело. Мамаша как родила, так и бросила меня. Не будь бабки,  то бишь ее матери, я б с тобой сейчас водку не глушил. Она и выходила меня.  Я правда на мамашку не в обиде,  у каждого  своя жизнь. Она молодая была,  ей мужиков хотелось.  Тем более моего батьку только и видели. А тут какой-то писун. Да чего про то рассказывать. Лучше, давай-ка допьем бутылку.

          Так мы и сделали.  Я внимательно наблюдал за своим собеседником и видел, как н изменялся он под воздействием алкоголя.  Он  оживился.  Какая-то  мысль, как заноза в ноге,  не давала ему покоя.  Но на мое счастье долго мне ждать, когда она в нем созреет,  не пришлось.

          - Слушай,  кореш,  а  что  мы тут не видали.  Бутылку выкушали, жратву подмяли, чего тут нам в этой затхлой гостинице сидеть. Поиграли и  хватит.  Поехали прямо с утречка в аэропорт. Я успел на расписание глазком одним глянуть;   утром в Москву самолет аккурат летит.  Вернемся к себе домой. Чего сумасшедших разыгрывать.

          Я подумал, что только что услышал  весьма здравое предложение. Жаль только, что я чаще всего от них отказывался.

          - Ты, конечно, можешь ехать куда угодно, но я останусь. Ради чего тогда было забираться в такую даль? Разве не интересно посмотреть на этого человека?

          Егор почесал голову.

          - Оно, конечно, интересно, чего он нам скажет. И все же, зачем я поехал сюда? Не могу никак поверить, что тот мужик выбрал меня. На кой ляд я ему сдался, какой от меня  прок? Я ж в таких вещах ни бум-бум.  - Егор с сожалением посмотрел на опустевшую бутылку.  - А знаешь, сосну-ка я. Делать все равно нечего. Ты как?

          - Я попозже.

          - Ну как знаешь. Ты уж извини, кореш, но я храплю, как граммофонная  труба.  Со мной ни одна баба спать не может. Если уж станет невмоготу,  ткни кулаком в бок. Я сразу замолкаю. Правда ненадолго. Моя бывшая жена всегда так спасалась.

          Егор быстро  разделся и нырнул под одеяло.  Не прошло и несколько минут, как в комнате зазвучала мощная оратория храпа.  Но  пока  я  не стал бить его в бок, вместо этого  вышел из номера.

          Я чувствовал,  как меня все сильнее душит скука.  Я всегда  очень боялся посещений этой дамы, так как открыл, что она одна из самых страшных созданий в природе.  Она давит на твою грудь с такой могучей силой, словно ты находишься на глубине  в сотни метров под водой.  И выдержать это давление бывает столь трудно,  что  подчас  хочется повеситься на первом пригодном для этого крюке.  Несколько раз в жизни я сталкивался напрямую с этим  коварным недугом и с тех пор всячески старался не встречаться с ним.  И сейчас, чувствуя отдаленное его приближение, лихорадочно искал способы, каким образом отогнать ее от меня.

          Я спустился вниз и очутился в холле. Он представлял из себя тесное помещение с несколькими креслами.  Одно из них занимало молодая женщина, та самая, что прилетела вместе с нами.

          Я сел напротив  и довольно бесцеремонно стал ее рассматривать.  Женщину  можно было бы даже назвать по-настоящему красивой, если бы этому не мешало какое-то странное выражение лица:  не то испуга,  не то растерянности, не то еще чего-то непонятного. Она тоже внимательно смотрела на меня.

          - Я права, вы из нашей группы? - первой произнесла она.

          - Да,  мы с вами товарищи по несчастью или по счастью.  Пока, честно говоря, понять не могу. А вы как думаете?

          Женщина молчала, она пристально продолжала разглядывать меня.

          - Вы не хотели бы со мной переспать? - вдруг проговорила она.

          От изумления у меня сам собой открылся рот.

          - В каком смысле? - выдавил я из себя.

          Молодая женщина посмотрела на меня как не ненормального.

          - Вы что не понимаете?

          - Я понимаю, но  как-то не привык вот так сразу. Я даже не знаю, как вас зовут.

          - А если узнаете, это что-то изменит?

          - Нет, - вынужден я был согласиться с ней.

          - Так какое вы приняли решение?

          - Пока никакое. Но почему вы  вдруг захотели со мной переспать?

          - Вам, как трехлетнему ребенку, надо объяснять такие вопросы? Почему женщина хочет переспать с мужчиной?  - В ее голосе зазвучало откровенное  презрение.

          - А почему бы и нет? Вы - нимфоманка?

          - Предположим - да. Что это для вас меняет?

          - В общем - ничего, если не считать, что  становится хоть что-то понятным.

          - Я не нимфоманка,  - вдруг как-то грустно произнесла молодая женщина. - Так какой же будет ваш окончательный ответ?

          - Спасибо за лестное предположение. Не исключено, что я воспользуюсь им  в  другой раз.  Но сегодня  совершенно не настроен на секс. После такого долгого перелета хочется отдохнуть спокойно, расслабиться.

          - Не ожидала  такое услышать от мужчины.  - Она встала и,  не прощаясь, направилась к лестнице.

          Я проводил  ее  красивую стройную  фигуру  взглядом и вдруг живо представил, как бы протекал наш сеанс любви, если бы  принял ее предложение. Довольно соблазнительные картины вдруг весьма живо и ярко вспыхнули в моем воображении. Теперь я пожалел, что так поспешно отказался. Может, стоит догнать,  сказать,  что  передумал? Нет, я все же сказал ей правду; несмотря на немалую соблазнительность этого  мероприятия, меня все же гораздо больше сейчас занимают другие вещи. Я встал и вышел на улицу.

          Дождь прекратился, даже потеплело, небо очистилось от туч и засияло, как ночная улица,  тысячами огоньками. Невольно я залюбовался открывшейся мне грандиозной картиной мироздания.

          - Смотрите на звезды, - раздался рядом со мной голос.

          - Смотрю, - отозвался я.

          Я повернул голову и увидел возле себя невысокого, довольно полного мужчину в очках. Он тоже был один из наших.

          - Вы не возражаете,  если мы познакомимся, раз уж находимся в одной кампании, - предложил он.

          - С большим удовольствием. - Я назвал себя.

          - Вирен Георгий Валентинович. Не знаю,  имеют ли это здесь  хоть какое-то значение звания и регалии, но для вашего сведения -  доктор философских наук.

          - Мне кажется,  это всегда имеет  какое-то значение.

          - Я тоже так полагал до некоторого времени.  Копил регалии, звания.  И,  разумеется, знания. И вот приходит человек и доказывает, что все это не более чем мусор и следует поступить с этим хозяйством точно так же,  как и с ним:  спустить  в мусоропровод. И чем быстрей, тем лучше.

          - Вы говорите об Олеге Анатольевиче?

          - О ком же еще! - Голос философа был весь пронизан едкостью, как емкость заполненная серной кислотой. - Всю жизнь я изучал человеческую мысль, ее познавательные возможности. Для меня было непреложной аксиомой, что человек постоянно углубляется в океан познания мира.  А мне в ответ говорят:  все мои знания - это чушь собачья,  всю жизнь я изучал не сам мир,  а то, как  его изучали другие. А потому я полный невежда и дурак.

          - А вы с этим не согласны?

          Хотя было темно и никакие уличные фонари по близости не горели, мне все же удалось разглядеть, как подозрительно посмотрел на меня мой новый знакомый.

          - Кто же с этим согласится. Вы знаете таких?

          - Пожалуй,  я  бы не слишком возражал,  если бы кто-нибудь такое сказал про меня. Думаю, это ближе к истине,  чем противоположное утверждение.  Правда, я не доктор наук.

          - Это заметно,  - все так же едко отозвался Вирен. - Знаете, мы с ним проспорили два часа,  которые пролетели, как две секунды. Признаюсь, что по их окончанию,  исчерпал весь запас аргументов, которые копил всю предыдущую жизнь.  Но это ничего не значит.  Если он думает, что меня победил, то глубоко ошибается! - вдруг громко и воинственно воскликнул он. - Да, противник оказался гораздо более изощренным,  чем я предполагал. Но я не был в тот момент готов к  спору.  Он  возник  совершенно  спонтанно! Но очень скоро я буду готов! Вот увидите!

          - Так вы для подготовки к спору  и поехали с нами?  - догадался я.

          - Именно. Я не мог оставить наш спор не завершенным. Он принципиален и не только для нас, но для всего человечества.

          - Но объясните,  мне человеку скорей невежественному, чем просвещенному,  о чем спор?

          - Понимаете, молодой человек, одним словом это не объяснишь.

          - А  сколько вам нужно слов,  столько и произнесите.

          - Вы какой-то немного странный, - подозрительно посмотрел на меня философ. - Признайтесь, на чьей вы стороне? Вы с ним?

          - Да не на чьей  стороне, - искренне сказал я. - Почему я должен быть непременно на чьей-то стороне,  в чьем-то лагере. Я как та самая кошка, гуляю сам по себе.

          - Тогда позвольте спросить: что же привело вас сюда?

          - Думаю именно это обстоятельство. Я всю жизнь хотел,  наверное, только одного: быть сам по себе.

          - Любопытный ответ,  - пробормотал Вирен. - Боюсь, вам меня будут трудно понять.

          - Но лучше попробовать, чем не пробовать. Разве не так?

          - Хорошо,  давайте последуем вашему совету.  Я всегда преклонялся перед познанием. Мне оно напоминало черепаху, которая медленно ползет по земле:  то по песку, то по камням,  то вплавь, то преодолевает колючие  заросли. Я  следил,  как  расширяется  и углубляется человеческая мысль, как подобно  кровь кислородом,  обогащается  новыми содержанием.  До чего же тяжелый, но невероятно захватывающий  процесс!  Вы  даже и представить себе не можете.  Человек не познал и сотой доли того, что должен и что может познать. И вдруг приходит некто и говорит, что он все знает. И ведь не врет. Какие бы вопросы  ему не задал, на все отвечает. Правда, не так, как я привык.

          - Так это же замечательно,  вы должны  только   радоваться. Вы же сами сейчас  говорили про черепаху.  Выяснилось, что не  надо ждать, когда она доползет. Считайте. что  уже доползла.

          - Но все его знания целиком перечеркивают то, чего я познал за все годы моей научной карьеры. Зачем же  тогда всем этим занимался?

          - Я всегда полагал,  что огромное число людей на земле занимаются ненужными делами. Это для них все равно что соска для младенцев, от которой, как известно, один  вред. Но не это самое страшное. Самое страшное произойдет тогда, когда они узнают, чем занимались в действительности. Вот будет вселенская катастрофа!

          - Боюсь,  нам с вами окажется сложно найти общий язык.  Спокойной ночи!

          - Спокойной ночи, Георгий Валентинович! Рад был знакомству!

          Вирен посмотрел  на  меня,  но больше ничего не сказал и поспешил скрыться за дверьми гостиницы..  Я  решил, что нет смысла сразу же следовать за ним. Воздух тут гораздо чище, чем в Москве, и я с удовольствием перегонял его из здешней атмосферы в свои загрязненные столичными примесями  легкие. Лишь вдоволь надышавшись, тоже отправился спать. Первый день моего странного путешествия завершился.  Я мог переспать с красивой женщиной и подружиться с философом.  Ни того, ни другого не сделал. Бог знает к лучшему это или к худшему.