НА ОСТРИЕ БЕЗУМИЯ. ШТОРМ. КНИГА ПЕРВАЯ. УЛЬЯНА СОБОЛЕВА И ВЕ

Глава 6

Он долго стоял на одном месте, вглядываясь куда-то вдаль, явно задумавшись о чём-то. Его руки засунуты в карманы, спрятаны от холодного ветра, беспощадно вскидывающего в воздух остатки сухих трав. Лишь иногда он склоняет голову набок, словно прислушиваясь к звукам леса, отмечая про себя что-то, и снова неподвижно застывает. Высокий темноволосый стройный парень в чёрной кожаной куртке и синих джинсах.

Изменился. Не видя его лица, я мог точно сказать, что изменился за последние годы. За годы, которые он провёл в скитаниях по Европе, Индии, Северной и Южной Америках. А если быть честным, то он сбежал туда от нас всех.

- Уходи.

Сказал, не поворачиваясь, продолжая смотреть перед собой. Конечно, он почуял меня сразу же, как только я появился в нескольких метрах за его спиной. Впрочем, я и не маскировался.

- Здравствуй, Велес!

Безмолвие с его стороны, а с моей – неосознанное ожидание его нового «уходи». Пять минут. Десять. Но он молчит. Молчит так, будто не видит даже смысла в том, чтобы прогонять меня. Намеренное игнорирование. Ублюдок клыкастый. Подошёл к нему и рядом встал, успев заметить, как тот едва вперёд не дёрнулся, но, видимо, справедливо решив, что это будет смешно, с силой остановил себя.

- Ты можешь молчать сколько угодно. Я тебя не уговаривать пришел вернуться.

И это на самом деле было так. С одной стороны, я понимал его как никто другой в его ненависти…с другой всё ещё готов был душу отдать дьяволу за то, чтобы меня она не коснулась. И зря. Меня она не просто касалась. Когда-то она на меня обрушилась подобно снежной лавине, бескомпромиссной и беспощадной, жаждущей жертв и сметающей всё на своём пути. Когда-то. Когда он увидел меня впервые после похорон своей матери…и перед похоронами моего отца.

Возможно, это был наш единственный с Николасом Мокану шанс на сохранение хотя бы нормальных отношений с Велесом, да и остальными членами когда-то большой и дружной семьи. Смерть Ника. Ведь к моменту прощания с Главой, к моменту, когда мать всё же приняла решение провести церемонию, никто из нас не видел Велеса около трёх лет. Ровно с того дня, когда он появился в моей квартирке в Лондоне пьяный с двумя бутылками виски в руках и недельной щетиной на скулах. В одежде не первой свежести, со взлохмаченными волосами и диким пустым взглядом. Никогда не забуду этот взгляд. Он не мог принадлежать живому существу – скорее, трупу. Трупу, который сам себя загонял в вырытую другими могилу. И именно такими глазами он смотрел на меня, переступив порог квартиры и увидев мою одежду с нашивками Нейтралитета.

Я сотни раз до этого слышал выражение «разрушился мир». Я был ещё подростком, когда, перечитывая дневник своего отца, ощутил на себе, что оно выражает…Но в тот вечер я собственными ушами слышал, как может разбиваться на ледяные осколки мир другого человека. Как могут они с громким звоном падать на пол, чтобы рассыпаться на прозрачные острые крошки льда, впивающиеся в подошвы тяжёлых чёрных ботинок.

Велес c гнетущим молчанием развернётся и пройдёт по ним без какого-либо сожаления, теперь уже с определенной целью, на короткое мгновение вспыхнувшей на дне мёртвого моря его синих глаз. Труп, восставший из могилы по чьей-то прихоти, не имеющий ни малейшего понятия, зачем и куда ему идти, но упорно бредущий вперёд. Таким был Велес-Константин все эти годы. Он не простил мне предательства. Я стал одним из тех, кто убил его мать. И я знал, что он видел во мне при каждой встрече. Я знал, что он представлял кого-то в моей униформе, убивающего Кристину…и плевать, что это был скотина Артур…сучий потрох, как оказалось, много веков служил именно Нейтралитету. А это слово теперь ассоциировалось у моего брата только с врагом.

А ещё он не простил нас за Ника. Всего несколько секунд, которые превратили остатки его ледяной иллюзии о мире и о семье в ничто, в кучу вонючего собачьего дерьма...несколько секунд, которые он, явно напряжённый, но всё же провёл в обществе когда-то близких людей. Стоя в вестибюле дома Мокану в ожидании начала церемонии прощания и держа в объятиях Зарину, обвившую его сильную шею тонкими ручками, он впервые за долгое время начал казаться каким-то родным, как когда-то…каким-то своим. Пока не открылась входная дверь, и в дом не вошли они…рука об руку, улыбающиеся и счастливые…живые. Живые оба. Мои родители. В ту секунду мы все поверили в чудо. В ту секунду жизнь нашей семьи в очередной раз разделилась на «до» и «после».

А он не простил нам именно этого. Того, что у нас оказалось право на чудо, а у него нет.

После ни Влад, ни Вольский, ни Ник так и не смогли отыскать его. Двое первых – потому что ликан слишком хорошо скрывался, а Глава – потому что не считал нужным извиняться за свою жизнь. Он вообще очень сильно изменился. Привнеся в нашу большую семью смерть…оставив её отпечаток почти на каждой её ветви, Николас Мокану вдруг начал жадно наслаждаться каждым мигом собственной жизни, без видимых сожалений отсеяв от себя всех тех, кто сомневался в его праве на это.

И теперь я смотрел на Велеса и пытался представить, что испытывал бы в обратной ситуации…честно? Я сочувствовал не столько его утрате и боли, сколько тому, что у него не было той силы, которой обладал я, потому что я знал – хрена с два я бы простил кого бы то ни было за смерть своей матери. Я знал, что уничтожил бы любого ублюдка, каким бы близким родственником он мне ни приходился. И я боялся думать о том, что и Велес испытывает те же чувства. А значит, он не смирился и не смирится никогда. В осколках его картины мира единственным оставшимся в живых виновным в смерти Кристины был Морт, и одному дьяволу известно, на что был готов Вел ради мести. Несмотря на разницу в их возможностях, потому что можно быть сколько угодно бесстрашным безбашенным придурком, объявившим открытую войну самому Главе Нейтралитета, но это не даст тебе ничего, кроме всеобщего презрения за быстрое и болезненное поражение. А Велес был мегавспыльчив, но никогда – кретином. И поэтому он предпочел отойти в тень. Ведь даже самые сильные иногда ошибаются. И х**н его знает, что это было, но меня не покидало ощущение, что брат не просто ждёт ошибки, он затаился и ищет способы подвести Главу к ней. Идиот…идиот, потому что если он всё же собирался развязать войну, то в этой войне ему противостоять должен буду и я тоже.

- Это фетиш такой?

Я вздрогнул, ушедший в свои мысли настолько, что не сразу понял, что слышу, наконец, голос Велеса. А он изменился. Стал более мужественный что ли, глубокий с хрипотцой. Будто принадлежал не моему старшему брату, с которым я провёл практически всё своё детство, а незнакомому мужчине.

- Что?

Сказал, не решившись на него посмотреть, чтобы не спугнуть удачу. Чёрт его знает, по какой причине ликан решил снизойти до моей скромной персоны разговором. Перед глазами ветер по-прежнему играется с листвой, то взметая её вверх в каком-то диком танце, то вдруг останавливаясь и опуская её на землю, чтобы тут же медленно закружить в своих холодных объятиях.

- Это фетиш у тебя такой в вашем Нейтралитете завёлся: молча смотреть на мужиков? Вам же вроде как с бабами ни-ни, Сэм? Переключиться пришлось?

В груди тесно стало дышать от ощущения цепкой ладони, резко сжавшей сердце в диком предвкушении…от шока. Я настолько привык за эти годы относиться к нему как к чужому, что эта его грубая шутка…шутка в стиле нашей с ним юности заставила встрепенуться в жалком полёте надежду. Не высоко, нет…кружить у самого сердца, как обречённо танцевали у самой земли разноцветные листья в своём унылом танце.

- А тебя интересует моя половая жизнь, Велес?

- Нет, меня интересует, чтобы она вдруг не стала моей…

Сказал…и мы оба усмехнулись. А ветер взметнул ещё выше сухую листву.

- Ублюдок.

- А то. Это вообще наша с тобой общая родственная черта, разве нет?

Надежда теперь не просто кружит. Эта наглая тварь пляшет, взмахивая своими длинными руками в воздухе, со всей дури лупит по лёгким так, что кажется нереальным сделать глубокий вздох. Ветер беснуется, взмывает к самому небу неровно качающейся воронкой, чтобы через секунду бросить нам в лица горстки песка и листьев.

- Тогда позволь угостить тебя по-семейному.

- Виски?

Не глядя на него, но скосив глаза, чтобы увидеть, как сухо улыбнулся, сложив руки на груди.

- Лучше. Точнее, лучший виски и лучшие девочки, Вел.

- Всё-таки устоял перед соблазнами Нейтралитета?

- Я служу ему, Вел. Но это не значит, что он прогнул меня…или что у меня есть хозяин.

Наконец посмотрев прямо в его глаза, которые сузил, внимательно разглядывая. Ищет что-то в моём лице. Мне плевать что. Мне нечего скрывать от единственного оставшегося в живых друга. Он коротко кивнул, видимо, удовлетворившись тем, что увидел.

- Ну и где обитают самые лучшие девочки по мнению самого придирчивого парня из тех, что я знаю?

- Не девочки, Вел, не девочки. Гораздо круче. Агары.

Он слегка склонил голову, удивлённо приподняв бровь.

- Это демонессы с ангельскими лицами, которые заставят забыть тебя собственное имя. Поехали. Я угощаю.

Он улыбнулся. Хищно и порочно. А я мысленно выдохнул. Этот ублюдок однозначно что-то придумал. И мне предстояло выяснить, что именно. А ещё я просто дико радовался возвращению брата, понимая, что чёрта с два нам будет легко с ним вернуться к прежним близким отношениям. Но после нескольких лет полного пренебрежения, я готов был выдрать любой шанс на воссоединение. Кровь ведь не вода, да? А потом он сделал то, от чего я на мгновение застыл. Он протянул мне свою руку, продолжая улыбаться. Но когда я, скинув оцепенение, ответил на пожатие, перед глазами вдруг потемнело, и стало труднее дышать. Боль в груди вспыхнула мгновенно, в голове отчаянно забились мысли. Не картинки, не слова, а ощущения. Это невозможно объяснить…словно я не будущее увидел, а почувствовал его. Крепко так почувствовал. Ярость, направленную против него и боль…боль за женщину, за девушку…и отчаянное бессилие в своей любви к ней. В голове шум нарастает, не позволяя услышать, что кричит подхвативший меня за плечи Велес. Он что-то спрашивает, напряжённо глядя в моё лицо, а меня раздирает от жуткого желания набить ему морду. Провести по земле его носом и смотреть, как кровью харкает у моих ног. И ощущение это оттуда…из будущего. Руки его сбросил со своих плеч и назад отошёл. Не сразу понял, что рычу на сукиного сына…и ни хрена не могу избавиться от желания голову ему открутить и на её колени положить. Как подношение. На чьи? Понятия не имею. НЕ ИМЕЮ. Только колени женские вижу. И отчаянное желание обхватить их, а саму её к себе прижать. И избавиться от этой ярости не могу. Не осталось в груди ни капли от той надежды. Только злоба, откровенная и искренняя. Которая медленно, но всё же отступает, позволяя сбросить напряжение, охватившее всё тело. Сквозь какой-то шум в ушах наконец слышу гневный рык Черногорова.

- Твою мать, ты, долбаный Чанкр! Или ты скажешь, что ты там увидел, или я к чертям собачьим тебе глотку разгрызу, понял?

- Пошёл ты! – выдавил из себя, отставив руку так, чтобы прикоснуться не смел. Потому что всё еще приливами накатывает злость и в то же время понимание, что эти эмоции…это даже не чёткие видения. Они могут обозначать что угодно.

- Сам иди, Мокану! Проваливай к дьяволу!

Мать вашу! А вот разрушать хрупкий мир, неожиданно воцарившийся между нами, точно не стоило. Ещё и с учётом того, зачем именно я приходил к Велесу…не просто к брату, а к законному наследнику трона ликанов. Но об этом мы поговорим с ним позже.

- Ничего я не видел. Пошли.

- Твою мать, Мокану! Я знаю, что тебя накрыло! Я знаю, как это у тебя происходит. И оно явно со мной связано. Не хочешь говорить – вали отсюда в одиночестве. Тёлок и бухло я и без тебя найду. Как-то справлялся все эти годы.

Придурок. Ярость отступила полностью вместе с отхлынувшим наваждением. Будто и не мне принадлежала. Осталось только раздражение на самого себя за то, что сам не могу расшифровать увиденное.

 - С тобой связано. И со мной, - он кивнул, всё же снова протянув мне ладонь, и я схватился за неё, чтобы встать в полный рост, - девушку мы с тобой делить будем, Велес. Одну на двоих.

Он замер…а после, откинув голову назад, разразился громким смехом.

- Послушай, Мокану…, - а ведь этот мерзавец намеренно называет меня по фамилии, зная, как от этого меня передергивает, - между мной и тобой все эти годы стояли гораздо важные вещи, чем какая-то тёлка…и если мы смогли…почти смогли преодолеть их, то уж бабу точно поделим. Ну или я отдам тебе её. Обещаю, - ухмыльнулся, - ты мне только напомни, когда это произойдёт. Кстати…ты обещал угостить.

Притянул его к себе, собираясь дематериализоваться и пытаясь разобраться, почему от такого пренебрежительного высказывания о той девушке из видения снова захотелось подпортить этому сукиному сыну его белоснежную идеальную улыбку.

***

Впервые я увидел Ами именно в тот день, когда привёл Велеса в дом к Агриэль. Самый роскошный из всех борделей, в котором я когда-либо побывал.

Да, возможно, кому-то это покажется смешным, но Самуил Мокану пользовался только услугами шлюх. Правда, не обычных, а самых дорогих, самых чистых и проверенных на всех уровнях шлюх, одна ночь с такой стоила целое состояние. Кто-то брезговал трахать проституток…мне же казалось смешным знакомиться с обычными женщинами, вне зависимости от того, были они смертными или бессмертными. Меня выворачивало от одного взгляда на то, как драли толпой очередную пленницу нейтралы...немытую заключённую, истошно оравшую от боли, вонзавшуюся грязными ногтями в их лица и плечи, трахали одновременно сразу несколько мужиков…а меня скручивало от омерзения. Как скручивало когда-то в колледже на предложения друзей отыметь вместе какую-нибудь наспех снятую в местном баре шалаву.

Я отказывался всегда, предпочитая тех, в чьей чистоте и здоровье был уверен. Тех, кто не будет лезть со своими слюнявыми поцелуями и непонятными объятиями, от которых становилось противно. Мои парни удивлялись тому, что я предпочитал профессионалок, а я не мог понять, в чём отличие шлюх, которых снимали они, от тех, что имел я. Дырка она и есть дырка. У всех женщин они одинаковы, просто они по-разному умеют пользоваться своими данными. Ах да…их шлюхи были менее умелыми, менее проверенными и более назойливыми. Они не ограничивались заранее оговоренной платой за ночь секса и требовали тошнотворных доказательств любви.

- Так и не научился знакомиться с девушками на улице?

Велес откинулся на спинку кресла, обитого бархатом. Он по-хозяйски шлёпнул по упругой заднице светловолосую агару с внушительным бюстом и узкой талией и резко усадил её на себя, тихо зашипев, когда девица начала вести бёдрами на его коленях. Я засмеялся, глядя на них. Да, ассортимент товара у мадам Агриэль был шикарным. Одна краше другой. Стройные, красивые…нет, ослепительно красивые девушки, великолепно обученные искусству секса.

- Зачем утруждать себя лишними телодвижениями, если можно заказать любую куколку здесь.

И это была абсолютная правда. Еще в юности парни ходили по клубам, чтобы познакомиться с девушками, я же там только предпочитал танцевать и отрываться иными способами. Кто-то из них искал там удовольствие на одну ночь, а кто-то – любовь. Во второе я не верил, ну а первое всё же предпочитал получать в специально отведенных для этого местах. Агриэль знала, как правильно подготовить для меня комнату. Стерильная чистота, тёмные шторы и идеально-белые свежие простыни. Самые опытные девицы с видом наивных девственниц, которым заранее обговаривались правила работы: никаких объятий, никаких разговор, никаких поцелуев. Только секс. Голый секс. Механические движения тел, направленные на получение оргазма. Достаточно для того, чтобы сбросить напряжение, а большего я не хотел.

Когда-то Уилл спрашивал меня, неужели мне не хочется душевных разговоров со своей девушкой…с той, которая будет принадлежать только мне. Неужели не хочется нежности и любви, страсти, а не механики. А мне не просто не хотелось. Мне это казалось самым настоящим идиотизмом. Пустой тратой времени и нервов. Я перестал верить в любовь в тот момент, когда понял, что можно кричать о любви и при этом изменять напропалую одновременно с кучей шлюх…когда увидел своими глазами, насколько отвратительной, эгоистично и неправильной бывает эта долбаная любовь с одной стороны, и зависимой и одержимой – с другой. Спасибо, насмотрелся. Нажрался на долгие годы вперёд. Меня только от мыслей о подобном тошнить начинало. Впрочем, каждый из нас делает свой выбор, не так ли? Меня вполне устраивал сделанный мной. Остальные могли сгорать хоть от страсти, хоть от венерических последствий от этой страсти. Мне было наплевать на них.

В залу вошли несколько красавиц в тонких восточных одеяниях, прозрачных настолько, что ткань не скрывала их роскошные тела, подчёркивая тёмные соски грудей, плоские животы и соблазнительные округлые ягодицы.

- Твою ж…, - Велес оглянулся назад, шумно втянув воздух.

- Угощайся, брат.

Быстрый взгляд на меня…но запах…чёрт, не знаю, каким образом это делала Агриэль, чем она их заставляла мазаться, но эти сучки всегда источали аромат возбуждения, на который невозможно было не отреагировать. Аромат, от которого тут же поджимались яйца и сводило скулы от желания оттрахать агару, не дойдя до лестницы, ведущей в покои.

- Мои юные господа…я подумала, что вы захотите посмотреть ещё девочек.

Агриэль возникла словно из воздуха, облачённая в тончайшее шёлковое платье, сквозь которое виднелось её подтянутое тело с тяжелой грудью и узенькой полоской черных волос в треугольнике бёдер.

И уже через мгновение блондинка с колен ликана переместилась на диван, а тот широко расставил ноги, демонстративно оглядывая снизу вверх демонессу, почтительно склонившую голову.

Спрятал свою улыбку в кулак, когда ноздри Вела затрепетали, а глаза блеснули хищным огнём.

- Достаточно…я уже выбрал, - Велес с трудом перевёл на меня взгляд, а я кивнул, рассматривая вошедших девочек и думая о том, какую из них взять сегодня, попутно отмечая краем глаза, как плавно и грациозно уселась на колени к парню Агриэль.

- Они новенькие, мой господин, - это уже мне, поглаживая длинным ногтем грудь в расстегнутой рубашке Велеса, - эти три, - Агриэль показала на агар, - как вы любите.

Это значило, что их пользовали не так часто, но при этом обучили всему, что должна уметь агара.

Как правило, у меня здесь была своя, особенная шлюха. Её держали только для меня. Девица жила в соседней от моей комнате, а владелица борделя не имела права подкладывать её под других клиентов. Конечно, это оплачивалось отдельно. Но мне нравилась мысль о том, что больше никто не пользовал ту же дырку, что и я. Те, что надоедали, становились «общим достоянием», а мне Агриэль приводила свежий товар. Последнюю, правда, я отпустил около месяца назад. Чёрт, а у меня действительно почти месяц не было секса.

- Я разберусь сам, вы можете подниматься, - глядя, как едва не пар валит из ноздрей брата.

- Они в курсе своих обязанностей.

Агриэль изящно встаёт, протягивая руку Велесу и одновременно подняв со столика маленький колокольчик. Мелодичный звон, на который снова распахиваются двери, и в залу входит ещё одна агара.

-Ами, подготовь господину его комнату…ту, от которой я дала тебе ключи.

Демонесса поворачивается ко мне, её голос становится заискивающим:

- Агриэль не знала, что господин почтит её своим присутствием. Всего несколько минут, и ваша комната будет готова. 

Тон меняется, когда она обернулась к девушке:

- Ами, поторопись.

Я сделал ошибку. Я сделал ошибку, о которой пожалею ещё не раз. Я проследил за её движением и посмотрел на девушку, склонившую голову перед своей госпожой…но чёрта с два это была покорность. Это была игра в покорность, и я видел эту игру и не мог понять, почему её не видит сама Агриэль. Слишком прямая спина. Слишком напряжённые плечи, отведённые назад. Слишком гордый взгляд тёмно-синих…я даже не знал, что бывают такой цвет глаз. Как вечернее, предгрозовое небо. Два бездонных сапфировых неба, в отражении которых завибрировало моё отражение, потому что чертовка смотрела прямо на меня, проигнорировав стоявшую перед ней хозяйку.

Я сам не понял, как оказался на ногах…как оказался так близко от нее. На расстоянии вытянутой руки. Да, всего лишь протянуть руку и коснуться длинных шёлковых волос цвета чистого серебра…и ощутить мгновенно вспыхнувшую ярость, когда агара уклонилась от моего прикосновения и, высокомерно улыбнувшись хозяйке, произнесла мелодичным тихим голосом:

- Да, моя госпожа.

Всего мгновение, чтобы увидеть, как лихорадочно заблестели глаза Вела. Чистейшей похотью, незамутненной, от которой непроизвольно дрожит каждая мышца, как натянутая до предела струна. Похотью, которая звенит в воздухе, потрескивает огненными искрами…ииии, дьявол его побери! Я чувствовал то же самое. И не собирался уступать ему агару. Фарфоровая. Почему-то это слово пришло на ум…словно фарфоровая статуэтка, но я готов был дать головы на отсечение, что хрена с два она была такой же хрупкой. Смотрит так же нагло на меня, и я впервые чувствую, как внутри огонь поднимается от одного только женского взгляда. Обжигает. И появляется едкое желание этот огонь потушить. Заморозить.

Повернулся к Агриэль:

- Я хочу её, - кивнув на агару, - прямо сейчас.

Демонесса неожиданно напряглась, резко отпустив ладонь Велеса…и я услышал в своей голове её голос.

«- Мой господин, Ами не просто агара…она лишь прислуживает в моём доме. Её хозяин не давал разрешения использовать её. Агриэль не имеет права…

- Мне плевать на её хозяина и на твои права. Я хочу её.

- Мой господин, - демонесса стиснула пальцы так, что они побелели, с её лица схлынула краска, но улыбка осталась всё той же предельно вежливой.

- Её. И прямо сейчас.

- Как скажете, мой господин, - после короткой паузы, склонив голову».

- Проводи господина в его комнату, Ами…, - уже вслух, выразительно глядя на служанку, - и сделай всё, как он пожелает.

Показалось, что уголки пухлых губ девушки слегка дрогнули, но она ничего не сказала, лишь снова склонилась в поклоне…а у меня снова появилось ощущение, что эта покорность напускная. Но я отогнал от себя эти мысли. Какая к чёрту разница, что там думает и делает эта девчонка? Я знал точно только одно: у меня сводило скулы от желания прикоснуться к бархатной молочной коже её лица. Не сразу понял, что в зале остались наедине с ней, куда-то исчезли Агриэль с Велесом и шлюхи. А я всё смотрел на её лицо, казавшееся созданным талантливым скульптором или художником. Идеальные черты. Высокие скулы, большие миндалевидные глаза, тёмно-синие, глубокие, чувственный рот…и в этот момент маленькая сучка облизнула губы. Облизнула медленно, глядя в мои глаза, а меня повело…представил, как вдираюсь в этот рот членом, как она плотно обхватывает его пухлыми губками, и член моментально встал. Дёрнулся, от дикого возбуждения, взорвавшегося в крови от этого невинного движения. Хотя, чёрта с два невинного. Девица явно знала, что делала, иначе не прикрыла бы веками на короткий миг загоревшиеся удовлетворением глаза.

Молча развернулась и пошла к лестнице, а я шумно выдохнул, следуя за ней.

Одета более скромно, чем её предшественницы. В длинную тунику чуть выше колена и синие легкие штаны, плотно обтянувшие округлую попу. Дьявол! Стоило приблизиться к ней, как в ноздри бесцеремонно ворвался аромат восточных цветов…и я остановился, всего секунда, чтобы понять – это её аромат. Я ненавидел духи на агарах или на обычных шлюхах. Они были предвестниками лжи, скрывая настоящий запах женского тела. А на ней я не обнаружил следов парфюма. Только её собственный, окутавший моментально, заставивший вдохнуть его полной грудью и ощутить, как по венам разливается предвкушение. Почти забытое ощущение на самом деле. Когда меня в последний раз трясло от предвкушения секса? Наверное, ещё в детстве. Потом это превратилось в автоматизм: выбор девочки, возбуждение, механические движения, оргазм. Приглушая собственное желание причинить боль, заставить шлюху извиваться от нее и одновременно молить о разрядке. Потому что я знал, кто умел и любил так делать. Я видел, кто, как и с кем это практиковал. Именно поэтому быть не таким, как он. Именно поэтому четко отработанные роли и физическое удовлетворение. И почти никогда – этой долбаной трясучки, когда хочется схватить девчонку за руку и протащить в комнату, а там бросить на кровать и наброситься на неё…

Медленно выдохнул, остановившись снова и закрыв глаза. Вдох. Ещё один. Короткими выдохами. Пока наваждение не отпускает. Пока проклятая кровь не успокаивается…только возбуждение. А с ним я справлюсь. С ним эта куколка однозначно справиться. Чтобы получить удовольствие, необязательно быть чудовищем.