Малышка для тебя

Глава 7 Лика

Ночь проходит спокойно, а утром я нахожу лишь записку на кухонном столе. Целый день в одиночестве, наводит на мысли, что никому я и вовсе не нужна.

Зачем приехала?

И мало того, что давно стемнело и довольно жутко, так еще с улицы за пределами дома слышны ненормальные звуки. Может быть, ветер или падающие с крыши сосульки или снег. Страшновато…

Я замираю прислушиваясь. Слышу уютное потрескивание поленьев в камине. Решаю все воображение и снова расслабляюсь.

Пальцы продолжают игру с киской, каждый раз наталкиваясь на ластовицу.

Стринги самое ужасное белье на свете.

Сдвигаю негодницу в бок, теперь лобок частично обнажен. И все приятно.

Мысли текут в сторону дальнейшего поведения с Владимиром.

И как быть?

Как теперь вести себя?

Прятаться в комнате? Хороший выход, но ведь есть приемы пищи.

Значит не выход.

Срочно сделать вид, что приболела? Привлечет внимание. Не пойдет.

Остается сделать вид, что ничего не было между нами вчера.

Лицо кирпичом, смущение в зад, хвостик по ветру.

Удивительное дело, когда человек прикасается сам к себе невозможно добиться того же эффекта, как прикосновение другого. Особенно мужских рук. Пальцы Владимира обжигали меня, оставляли следы на коже, воздействовали как электрический провод.

Я глажу себя сильнее, упорнее, но не могу обрести даже сотой доли удовольствия от своих касаний, как от его вчерашних. Не особо помогают закрытые глаза и фантазии. Я покусываю губы. Замираю, стараясь прочувствовать. Даже ощущаю чье-то присутствие, как будто кто-то нависает надо мною.

Наблюдает поблизости.

С Владимиром все не просто. Он сводный брат отца Фила. У них общий отец. Перед поездкой, я погуглила о нем. Биография вроде обычная.

В одной из журнальных статей раскопали историю о том, что его не признал отец. Детство прошло в трущобах. Он рано потерял мать. Несчастный случай на пешеходном переходе, в день его рождения. С тех пор не празднует. Детские интернаты, уличные банды, даже несколько приводов, и только благодаря спортивной стипендии он получил образование.

А потом Катя (и откуда знает, редиска, так и не раскололась) рассказала, что Фил любит дядю, но побаивается. Может в этом причина того, что он не стал возражать против поездки.

Она рассказала, что Владимир так ненавидел отца, что разорил его и «достал» до инфаркта. Отца Фила он не стал доводить до банкротства, но принудил к слиянию. Сам держит в руках основной пакет акций. Его ненавидят все семейство Абрамовых, за исключением племянника. В общем, он не простой человек. И с ним стоит вести себя осторожней.

Мне ли не знать. Вчерашний напор, настрой, как локомотив на скорости. Приятный локомотив. Я раздвинула ноги шире, водя пальцами, ныряя кончиками в узкую щелочку. Внутри влажно, скольжение обратно позволяет размазывать смазку по всему лону, изнеженно задевая к****р. А после, любая девочка знает, как сделать себе хорошо. Два пальца по обе стороны от него, и задыхаясь от нарастающего растирания туда-сюда, жмешь на волшебную кнопку. Когда она сработает неизвестно. Но когда случится, я кончу, выдохну беззвучно от удовольствия, особо не палясь, как часто представляют парни. Вот бы все вопили от экстаза. Любой дурак бы знал, чем занимаются девочки в спальнях.

Я одна, потому выдыхаю более шумно, чем обычно, двигаю рукой и бедрами смелее, чем всегда. Вчерашние события работают, как триггер, как вдохновение. Становится хорошо.

И все-таки что-то мешает. Ощущение, что за мною наблюдают, и если не отмахиваться. Наблюдают… точно!

Я распахнула глаза.

Бл@@@@@@…

Владимир.

Он стоит прямо надо мной.

Шок накатывает ударом в под дых. Я одергиваю руку и махом опускаю юбку на лобок. Прячу место криминала.

Вспыхиваю от неловкости.

Щеки горят. Волна жара под чужим пристальным взглядом действует как удавка. Жжёт невыносимым стыдом!

Дыхание перехватывает и меня заливает краской.

Захватывает дух, от его убийственного взгляда.

От смущения, я облизываю губы, чувствую, как потею. Сглатываю, ощущая непереносимую сухость во рту.

- Не останавливайся.

Это все что он мне сказал...

Черт возьми! У меня мысли скачут от потрясения, как обезьяны с гранатами.

А он стоит надо мною, пожирает глазами, на губах кривая полуулыбка-усмешка… и часто дышит. Хм?

И просит не останавливаться!???

И о ужас! Он один? Один?

- Вы вернулись, - спрашиваю я или утверждаю, лишь бы заполнить паузу.

Резко сажусь на попу, и лихорадочно ищу других мужчин за спиной.

Сдуваюсь как воздушный шарик от облегчения, выдыхаю шумно.

Позорница!

Мы с ним в библиотеке одни. Смотрю, куда смотрит он.

Моя грудь обнажена. Соски торчат! Краснею дальше некуда и поспешно одергиваю футболку вниз резким движением. Хорошо, что мы одни. Хвала небесам! Как я вляпалась?

- Красивая грудь, - он, что сожалеет?

О чем? Что больше не видит моих сисек. Да, что за спермотоксикоз у этого миллионера? Неужели в нашем краю шлюхи перевелись, раз он ведется на мою среднюю грудь?

- Ты не ответил, - говорю я, вдыхая, как следует. – Вы вернулись?

- Нет, не вернулись, - отвечает он, начиная раздеваться.

Снимает с себя темный свитер, под ним оказывается тонкая водолазка, берет ремень и открывает пряжку. В помещение в его одежде и в самом деле легко взмокнуть.

- Как это?

- Они остались в домике лесничего у озера. У нас сломалась машина. Но я же не мог оставить тебя одну.

- Ты прошел весь путь пешком, - хлопаю глазами, насколько я помню, озеро и домик лесничего это довольно далеко от дома Владимира. - Чтобы не оставлять меня, одну?

Пальцы дергают ремень, и он вытаскивает его из пояса.

- А ты как думаешь? Я могу оставить тебя тут после вчерашнего?

- Вчерашнего?

Здравствуй Бэмби, давно не виделись!

- Авария, конечно, вышла случайно, но очень уж удачно. Согласись?

С чем? Я пытаюсь сообразить.

Значит, они не вернутся.

Вернулся только он. Один.

Мы на всю ночь останемся...

А после вчерашнего… он сказал после вчерашнего?

Мне нужно срочно обозначить свою позицию.

- Вчера произошло недоразумение, - проглатываю слюну.

То, как он стоит напротив меня, а я сижу, само по себе уже не нормально. Он еще и наматывает ремень одной рукой на другую.

Господи, что у него на уме?

- Когда женщина раздвигает ножки, это не недоразумение!

Черт! Да, я не женщина пока. Не успела, блин.

Сердце не останавливает свой галоп ни на секунду. Что мне делать?

- Знаешь, что я сделал после того, как ты ушла спать?

- Передернул?

Это была обезьяна с гранатой? Она…

- Еще раньше?

Да, зачем мне знать, что он там делал?

Владимир наклоняется ко мне и отбрасывает ремень в сторону.

Заглядывает в глаза, так бесстыже и искренне, что я снова сглатываю слюну.

- Я облизал все свои пальцы и твои соки, Лика, - кажется, я горю заживо от смущения. – М-м-м, ты такая вкусная.

- О, боже мой, - закрываю глаза от смущения и от горящих щек.

- Они всю ночь пахли тобой.

- Я девушка вашего племянника!!! Вы дядя Филиппа!!!

Все финиш. Капец! Нужна бОльшая дистанция. Он, похоже, совсем без тормозов.

- Поздно, Лика. Я хочу большего.

Наверное, он так и довел своего бедного папашу до инфаркта.

Своими словами «Я хочу большего»! Я желаю большего! БОльшего! БольшогО!

Еще!!!

Да, и первое слово, которое пролепетал в жизни, было «Еще»!

Черт…

И все же мое сердце в отличие от сердца старого хрыча бьется.

Колотиться, как у зайца, пока пьянящий аромат стоящего передо мною мужчины наполняет легкие.

Владимир выглядит почти, как Фил. Только старше. Тот же цвет глаз, темный карий. Тот же цвет волос, черный, но при ярком свете дня видно, что каштановый. Тот же магнетизм очарования.

Будь он ровесником, не знала бы кого выбрать. Его или Фила…

Только мы не ровесники и я в него не влюблена.

- Признайся, тебе хочется стать моей, - мягко произносит он. – Тебе вчера все понравилось.

У меня нет слов.

Воообще… нет.